Однако все названные здесь работы - это
работы, защищающие идею необходимости пропорцио-
нального развития двух сфер научного знания-теоре-
тического и экспериментального. В этом новизна подхо-
да по сравнению с 20-ми годами, .когда в этом соотноше-
нии наблюдался значительный .перекос. Бурное развитие
экспериментальных методик в тот период породило оп-
ределенную позицию: интерес к теории не просто снизил-
ся, но всякий, кто продолжал интересоваться теорией,
рисковал вызвать сомнение в своей личной компетентяо-
сти. Популярность экспериментального метода, эмпири-
14
ческих оснований научного исследования - факт, сам по
себе имеющий положительное значение в истории нау-
ки, - обернулся воинствующей антитеоретической пози-
цией. Пафос экспериментальной ориентации социальной
психологии выражался в том, чтобы выработать альтер-
нативу спекулятивному, кабинетному подходу первых
социально-психологических работ. Но, как справедливо
замечают Дойч и Краусс, <революция против кабияетно- .
го теоретизирования привела многих социальных психо-
логов не только к тому, что они покинули свои кабинеты,
но и к тому, что они вообще перестали теоретизировать>
[99, 214].
Реальная ситуация, .сложившаяся в то время в науке,
как будто бы способствовала такому пренебрежению
к теории. Экспериментальные работы, в частности благо-
даря усилиям К. Левина, настолько в более выигрышном
свете представляли образ социальной психологии как нау-
ки, особенно по .сравнению с умозрительными построени-
ями конца XIX в., что возникло (тоже довольно часто
встречающееся в истории науки) смещение акцентов
в оценке теоретического знания: отвержение <плохой>
теории (точнее, спекулятивного знания) стало отождест-
вляться с необходимостью отвержеиия теории вообще.
Если учесть, что в это время в американской психологии
прочно утверждается господство бихевиоризма, немало
способствовавшего приданию психологии <респектабель-
ного> вида, то легко понять, что распространение подоб-
ной атеоретической позиции среди исследователей имелоЕ>
под собой определенные основания, коренящиеся преж-
де всего в той общей интеллектуальной атмосфере, кото-
рая была характерна для США |B начале XX в. Любопыт-
но, что полемика вокруг вопроса об отношении ,к теори-
ям совпала с другой дискуссией - относительно статуса
.социальной психологии в системе психологических и со-
циологических дисциплин..
Пограничный характер социальной психологии по-
рожден как спецификой ее предмета, так и особенностя-
ми ее происхождения. Как известно, наряду с практиче-
скими потребностями общества, вызвавшими к жизни
эту дисциплину, большое значение имела и сама логика
развития научного знания. Ко времени выделения соци-
альной психологии в самостоятельную науку целый ряд.
областей научного знания испытывал необходимость
апелляций к ней. В общем ряду антропологии, языкозна-
15
йия, этнографии, криминологии особое место, конечно
занимали психология и социология. Тот любопытный
факт, что первые руководства по социальной психологии
были написаны одновременно психологом и социологом
весьма многозначителен. В американской социальной
психологии до сих пор с особой остротой обсуждается
вопрос о двойственном статусе социальной психологии.
Т. Ньюкому принадлежит высказывание о том, что
в США .практически существуют две социальные психо-
логии: <социологическая социальная психология> и <пси-
хологическая социальная психология> [157, 82]. В русле
полемики о судьбах социально-психологической теории
это представление привело к своеобразной постановке
вопроса. Некоторые американские исследователи пола-
гают, что отношение к теории определяется мерой при-
частности того или иного ученого к психологической или
к социологической ветви социальной психологии. Так, по
мнению Е. Боргатта, среди социальных психологов име-
ет место такое распределение: ориентированные на пси-
хологию в большей мере оказались враждебны теорети-
зированию, ориентированные на социологию, напротив,
в большей мере принимали необходимость его [185, 84].
К такому свидетельству надо отнестись с осторожностью:
оно зачастую само зависит от .принадлежности автора
к тому или иному крылу социальной психологии. Дело в
том, что <психологически ориентированный> социальный
психолог сам мог быть недостаточно компетентным в от-
ношении ситуации, сложившейся в социологии. Стерео-
тип социолога, когда он отождествлялся с классиками
буржуазной европейской социологии XIX в., с такими
именами, как О. Конт, Г. Спенсер, М. Вебер, Э. Дюрк-
гейм и др., был, дейсттвителыно, довольно распространен-
ным в течение длительного времени. Однако к 20-м го-
дам XX в. сама американская социология радикально
изменилась. В ней также прочно утвердилась эмпириче-
ская тенденция, и, по выражению Р. Мертона, стереотип
<социального теоретика> уступил место стереотипу <со-
циального инженера> или даже <социального техника>,
вооруженного магнитофоном и счетной линейкой [151, 5].
Другой известный американский социолог П. Сорокин ут-
верждал, подобно тому, как это утверждают Дойч и
Краусс относительно социальной психологии, что и в со-
циологии человек, рискнувший принести в научный жур-
нал статью без должного математического обрамления,
16
должен был ожидать сомнения в его научной компетент-
ности в силу повсеместного распространения <квантофре-
нии> [186]. Господство неопозитивистских принципов
научного знания проникло и в сообщество социологов:
здесь также утвердился известный культ <статистическо-
го ритуала>, абсолютизация количественных методов, не-
критическое принятие принципов операционализма и ве-
рификации. Поэтому вряд ли правильно обвинять социо-
логию и соответственно социологически ориентированных
социальных психологов в приверженности теоретическо-
му знанию. Скорее, в первой трети XX в. можно конста-
тировать свойственную американской социальной мысли
вообще, ,а социологии и психологии как <родительским
дисциплинам> социальной психологии в частности, неко-
торую общую тенденцию, состоящую в крайней ориента-
ции на философию неопозитивизма со всеми вытекаю-
щими отсюда последствиями.
Каждый из принципов, разработанных здесь, взятый
сам по себе, в его неабсолютизировакном виде, может и
не вызвать сомнений. Это относится к таким принципам,
как уважение к точным данным, необходимость совер-
шенствования математических .процедур, требование
строгого построения и проверки выдвигаемых гипотез.
Однако сущность позитивистской методологии не в том,
что здесь выдвигаются эти принципы, а в том, что каж-
дый из них абсолютизируется и тем самым исключается
какой бы то ни было иной образ науки кроме как науки,
построенной по моделям точного знания, прежде всего
по модели физики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
работы, защищающие идею необходимости пропорцио-
нального развития двух сфер научного знания-теоре-
тического и экспериментального. В этом новизна подхо-
да по сравнению с 20-ми годами, .когда в этом соотноше-
нии наблюдался значительный .перекос. Бурное развитие
экспериментальных методик в тот период породило оп-
ределенную позицию: интерес к теории не просто снизил-
ся, но всякий, кто продолжал интересоваться теорией,
рисковал вызвать сомнение в своей личной компетентяо-
сти. Популярность экспериментального метода, эмпири-
14
ческих оснований научного исследования - факт, сам по
себе имеющий положительное значение в истории нау-
ки, - обернулся воинствующей антитеоретической пози-
цией. Пафос экспериментальной ориентации социальной
психологии выражался в том, чтобы выработать альтер-
нативу спекулятивному, кабинетному подходу первых
социально-психологических работ. Но, как справедливо
замечают Дойч и Краусс, <революция против кабияетно- .
го теоретизирования привела многих социальных психо-
логов не только к тому, что они покинули свои кабинеты,
но и к тому, что они вообще перестали теоретизировать>
[99, 214].
Реальная ситуация, .сложившаяся в то время в науке,
как будто бы способствовала такому пренебрежению
к теории. Экспериментальные работы, в частности благо-
даря усилиям К. Левина, настолько в более выигрышном
свете представляли образ социальной психологии как нау-
ки, особенно по .сравнению с умозрительными построени-
ями конца XIX в., что возникло (тоже довольно часто
встречающееся в истории науки) смещение акцентов
в оценке теоретического знания: отвержение <плохой>
теории (точнее, спекулятивного знания) стало отождест-
вляться с необходимостью отвержеиия теории вообще.
Если учесть, что в это время в американской психологии
прочно утверждается господство бихевиоризма, немало
способствовавшего приданию психологии <респектабель-
ного> вида, то легко понять, что распространение подоб-
ной атеоретической позиции среди исследователей имелоЕ>
под собой определенные основания, коренящиеся преж-
де всего в той общей интеллектуальной атмосфере, кото-
рая была характерна для США |B начале XX в. Любопыт-
но, что полемика вокруг вопроса об отношении ,к теори-
ям совпала с другой дискуссией - относительно статуса
.социальной психологии в системе психологических и со-
циологических дисциплин..
Пограничный характер социальной психологии по-
рожден как спецификой ее предмета, так и особенностя-
ми ее происхождения. Как известно, наряду с практиче-
скими потребностями общества, вызвавшими к жизни
эту дисциплину, большое значение имела и сама логика
развития научного знания. Ко времени выделения соци-
альной психологии в самостоятельную науку целый ряд.
областей научного знания испытывал необходимость
апелляций к ней. В общем ряду антропологии, языкозна-
15
йия, этнографии, криминологии особое место, конечно
занимали психология и социология. Тот любопытный
факт, что первые руководства по социальной психологии
были написаны одновременно психологом и социологом
весьма многозначителен. В американской социальной
психологии до сих пор с особой остротой обсуждается
вопрос о двойственном статусе социальной психологии.
Т. Ньюкому принадлежит высказывание о том, что
в США .практически существуют две социальные психо-
логии: <социологическая социальная психология> и <пси-
хологическая социальная психология> [157, 82]. В русле
полемики о судьбах социально-психологической теории
это представление привело к своеобразной постановке
вопроса. Некоторые американские исследователи пола-
гают, что отношение к теории определяется мерой при-
частности того или иного ученого к психологической или
к социологической ветви социальной психологии. Так, по
мнению Е. Боргатта, среди социальных психологов име-
ет место такое распределение: ориентированные на пси-
хологию в большей мере оказались враждебны теорети-
зированию, ориентированные на социологию, напротив,
в большей мере принимали необходимость его [185, 84].
К такому свидетельству надо отнестись с осторожностью:
оно зачастую само зависит от .принадлежности автора
к тому или иному крылу социальной психологии. Дело в
том, что <психологически ориентированный> социальный
психолог сам мог быть недостаточно компетентным в от-
ношении ситуации, сложившейся в социологии. Стерео-
тип социолога, когда он отождествлялся с классиками
буржуазной европейской социологии XIX в., с такими
именами, как О. Конт, Г. Спенсер, М. Вебер, Э. Дюрк-
гейм и др., был, дейсттвителыно, довольно распространен-
ным в течение длительного времени. Однако к 20-м го-
дам XX в. сама американская социология радикально
изменилась. В ней также прочно утвердилась эмпириче-
ская тенденция, и, по выражению Р. Мертона, стереотип
<социального теоретика> уступил место стереотипу <со-
циального инженера> или даже <социального техника>,
вооруженного магнитофоном и счетной линейкой [151, 5].
Другой известный американский социолог П. Сорокин ут-
верждал, подобно тому, как это утверждают Дойч и
Краусс относительно социальной психологии, что и в со-
циологии человек, рискнувший принести в научный жур-
нал статью без должного математического обрамления,
16
должен был ожидать сомнения в его научной компетент-
ности в силу повсеместного распространения <квантофре-
нии> [186]. Господство неопозитивистских принципов
научного знания проникло и в сообщество социологов:
здесь также утвердился известный культ <статистическо-
го ритуала>, абсолютизация количественных методов, не-
критическое принятие принципов операционализма и ве-
рификации. Поэтому вряд ли правильно обвинять социо-
логию и соответственно социологически ориентированных
социальных психологов в приверженности теоретическо-
му знанию. Скорее, в первой трети XX в. можно конста-
тировать свойственную американской социальной мысли
вообще, ,а социологии и психологии как <родительским
дисциплинам> социальной психологии в частности, неко-
торую общую тенденцию, состоящую в крайней ориента-
ции на философию неопозитивизма со всеми вытекаю-
щими отсюда последствиями.
Каждый из принципов, разработанных здесь, взятый
сам по себе, в его неабсолютизировакном виде, может и
не вызвать сомнений. Это относится к таким принципам,
как уважение к точным данным, необходимость совер-
шенствования математических .процедур, требование
строгого построения и проверки выдвигаемых гипотез.
Однако сущность позитивистской методологии не в том,
что здесь выдвигаются эти принципы, а в том, что каж-
дый из них абсолютизируется и тем самым исключается
какой бы то ни было иной образ науки кроме как науки,
построенной по моделям точного знания, прежде всего
по модели физики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84