Здесь нам кажется вполне правомерной аналогия между
учением Аристотеля о сущности и кантовским тезисом о том, что бытие не
может быть предикатом. И у Аристотеля, и у Канта это положение означает,
что эмпирическое начало имеет свой особый статус, что оно не может быть
"выцарапано" из понятия и обладает известной непреложностью, которую
необходимо принимать во внимание при разработке логики и методологии
научного познания.
Единое как мера
Единое и многое - эти центральные противоположности платоновской философии
- выступают у Аристотеля как то, что "сказывается" о "третьем" -
подлежащем. В то же время эти противоположности составляют исходные понятия
не только платоновской диалектики, но и пифагорейско-платоновского
"математизма". И не удивительно, что у Аристотеля радикально меняется
способ философского обоснования математики, ее онтологический статус.
Характерно уже то, как Аристотель определяет понятие "единого", которое,
согласно Аристотелю, является мерой. С помощью единого предмет может быть
измерен (соотнесен с мерой), или же один предмет соотнесен с другим (с
помощью общей обоим меры). "Сущность единого, - пишет Аристотель, - в том,
что оно известным образом представляет собою начало числа; дело в том, что
началом является первая мера; ибо первая мера во всяком роде <бытия> есть
то первое, с помощью которого мы этот род познаем; следовательно, единое
является началом того, что может быть познано относительно каждого
предмета. Но при этом единое - <это> не одно и то же для всех родов: в
одном случае это наименьший интервал, в другом - гласный и согласный звук;
особая единица - для тяжести и другая - для движения. И повсюду единое
неделимо или по количеству, или по виду".
Мера, единица меры - это главное значение единого у Аристотеля, хотя и не
единственное. Понятно, что единое в своей функции "меры" является не
"подлежащим", а сказуемым, не сущностью, а "отношением". "Единое само по
себе, - пишет Аристотель, - не является сущностью чего-либо. И это вполне
обоснованно: ибо единое означает, что здесь мы имеем меру некоторого
множества..."
"Сущность" и "единое" различаются Аристотелем так же, как "подлежащее" и
"сказуемое", как "существующее само по себе" и "существующее через другое"
(т.е. - в отношении). Вот характерное рассуждение Аристотеля в этой связи:
"В этом ряду (ряду бытия. - П.Г.) первое место занимает сущность, а из
сущностей - та, которая является простой и дана в реальной деятельности
(<при этом надо учесть, что> единое и простое - это не то же самое: единое
обозначает меру, а простое - что у самой вещи есть определенная природа)".
Как поясняет В. Росс в комментарии к этому отрывку, единое в смысле "меры"
есть соотнесенное понятие (мера - измеряемое), оно по своему существу
связано с отношением к другому; напротив, "простота" вещи характеризует
вещь саму по себе, без ее отношения к другому.
Таков один из методологических аспектов аристотелевской критики метода
"совмещения противоположностей": единое и многое в силу их
соотносительности предстают для Аристотеля лишь как определения некоей
"сущности", чего-то "простого по природе". Отсюда уже нетрудно заключить,
что статус математического знания у Аристотеля будет совершенно иным, чем у
Платона, поскольку "математическое" имеет в качестве "начал" именно
"единое" и "многое".
Закон противоречия и критика "доказательства по кругу"
Недопустимость непосредственного соедине- ния противоположностей для
Аристотеля столь очевидна и несомненна, что он усматривает здесь первое
условие мышления вообще, без соблюдения которого никакое научное познание
(так же, впрочем, как и никакое практическое действие) невозможно.
Если противоположности соединяются без всякого "третьего", тогда, по
Аристотелю, мы имеем противоречие. "Между членами противоречия, - пишет
Аристотель, - в середине нет ничего". Таким же образом определяется
противоречие и в "Метафизике": "Противоречие - такое противоположение,
которое само по себе не имеет ничего среднего". Не считая возможным
соединение противоположностей без всякого посредника, Аристотель
формулирует в качестве важнейшего закона мышления принцип непротиворечия
(или, как его обычно называют, закон противоречия): "Невозможно, чтобы одно
и то же вместе было и не было присуще одному и тому же и в одном и том же
смысле... это, конечно, самое достоверное из всех начал..." Невозможно,
продолжает Аристотель, признавать, что одно и то же и существует и не
существует, а если кто, подобно Гераклиту, и утверждает это, на самом деле
он не принимает того, что утверждает на словах.
Возражения Аристотеля против тех, кто не признает необходимым опосредовать
противоположности, сводятся к двум аргументам. Во-первых, "в споре с таким
человеком невозможно выяснение никакого вопроса, ибо он не говорит ничего
определенного". Во-вторых, человек, не признающий закон непротиворечия на
словах, всегда тем не менее считается с ним в своих действиях. Этот довод -
апелляция к здравому смыслу - очень характерен для Аристотеля. В отличие от
Платона, который, будучи учеником ироника-Сократа, любил сталкивать разные
соображения здравого смысла друг с другом (чтобы подчеркнуть их
несовместимость и тем самым указать, что истина скорее несовместима со
здравым смыслом), Аристотель предпочитает строить науку в согласии со
здравым смыслом, опираясь на него, а уж, во всяком случае, не в
противоречии с ним.
Полемику с диалектическим методом Платона Аристотель продолжает и при
рассмотрении вопроса о природе доказательства. Здесь он выступает против
так называемого "доказательства по кругу", которое в сущности есть способ
определения противоположных начал друг через друга как соотнесенных.
Аристотель подвергает пересмотру тот метод, который мы выше анализировали
как метод гипотез.
Согласно Платону, диалектический способ рассмотрения состоит в допущении
противоположных утверждений и в выведении всех следствий из этих допущений.
В результате приходится признать, как показывает Платон, что всякое понятие
получает свое содержание только через отношение к своей противоположности;
тем самым строится система отношений, в рамках которой только и имеют смысл
все те понятия, которые должны быть определены. Отношение - первично,
отнесенные элементы - вторичны, они целиком определяются отношениями.
"Клеточкой" же этой системы, из которой она вырастает, является "первое",
"исходное" отношение, а именно отношение крайних противоположностей (единое
- иное). В диалектике поэтому не существует таких "начал", таких
утверждений, которые были бы совершенно непосредственными:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
учением Аристотеля о сущности и кантовским тезисом о том, что бытие не
может быть предикатом. И у Аристотеля, и у Канта это положение означает,
что эмпирическое начало имеет свой особый статус, что оно не может быть
"выцарапано" из понятия и обладает известной непреложностью, которую
необходимо принимать во внимание при разработке логики и методологии
научного познания.
Единое как мера
Единое и многое - эти центральные противоположности платоновской философии
- выступают у Аристотеля как то, что "сказывается" о "третьем" -
подлежащем. В то же время эти противоположности составляют исходные понятия
не только платоновской диалектики, но и пифагорейско-платоновского
"математизма". И не удивительно, что у Аристотеля радикально меняется
способ философского обоснования математики, ее онтологический статус.
Характерно уже то, как Аристотель определяет понятие "единого", которое,
согласно Аристотелю, является мерой. С помощью единого предмет может быть
измерен (соотнесен с мерой), или же один предмет соотнесен с другим (с
помощью общей обоим меры). "Сущность единого, - пишет Аристотель, - в том,
что оно известным образом представляет собою начало числа; дело в том, что
началом является первая мера; ибо первая мера во всяком роде <бытия> есть
то первое, с помощью которого мы этот род познаем; следовательно, единое
является началом того, что может быть познано относительно каждого
предмета. Но при этом единое - <это> не одно и то же для всех родов: в
одном случае это наименьший интервал, в другом - гласный и согласный звук;
особая единица - для тяжести и другая - для движения. И повсюду единое
неделимо или по количеству, или по виду".
Мера, единица меры - это главное значение единого у Аристотеля, хотя и не
единственное. Понятно, что единое в своей функции "меры" является не
"подлежащим", а сказуемым, не сущностью, а "отношением". "Единое само по
себе, - пишет Аристотель, - не является сущностью чего-либо. И это вполне
обоснованно: ибо единое означает, что здесь мы имеем меру некоторого
множества..."
"Сущность" и "единое" различаются Аристотелем так же, как "подлежащее" и
"сказуемое", как "существующее само по себе" и "существующее через другое"
(т.е. - в отношении). Вот характерное рассуждение Аристотеля в этой связи:
"В этом ряду (ряду бытия. - П.Г.) первое место занимает сущность, а из
сущностей - та, которая является простой и дана в реальной деятельности
(<при этом надо учесть, что> единое и простое - это не то же самое: единое
обозначает меру, а простое - что у самой вещи есть определенная природа)".
Как поясняет В. Росс в комментарии к этому отрывку, единое в смысле "меры"
есть соотнесенное понятие (мера - измеряемое), оно по своему существу
связано с отношением к другому; напротив, "простота" вещи характеризует
вещь саму по себе, без ее отношения к другому.
Таков один из методологических аспектов аристотелевской критики метода
"совмещения противоположностей": единое и многое в силу их
соотносительности предстают для Аристотеля лишь как определения некоей
"сущности", чего-то "простого по природе". Отсюда уже нетрудно заключить,
что статус математического знания у Аристотеля будет совершенно иным, чем у
Платона, поскольку "математическое" имеет в качестве "начал" именно
"единое" и "многое".
Закон противоречия и критика "доказательства по кругу"
Недопустимость непосредственного соедине- ния противоположностей для
Аристотеля столь очевидна и несомненна, что он усматривает здесь первое
условие мышления вообще, без соблюдения которого никакое научное познание
(так же, впрочем, как и никакое практическое действие) невозможно.
Если противоположности соединяются без всякого "третьего", тогда, по
Аристотелю, мы имеем противоречие. "Между членами противоречия, - пишет
Аристотель, - в середине нет ничего". Таким же образом определяется
противоречие и в "Метафизике": "Противоречие - такое противоположение,
которое само по себе не имеет ничего среднего". Не считая возможным
соединение противоположностей без всякого посредника, Аристотель
формулирует в качестве важнейшего закона мышления принцип непротиворечия
(или, как его обычно называют, закон противоречия): "Невозможно, чтобы одно
и то же вместе было и не было присуще одному и тому же и в одном и том же
смысле... это, конечно, самое достоверное из всех начал..." Невозможно,
продолжает Аристотель, признавать, что одно и то же и существует и не
существует, а если кто, подобно Гераклиту, и утверждает это, на самом деле
он не принимает того, что утверждает на словах.
Возражения Аристотеля против тех, кто не признает необходимым опосредовать
противоположности, сводятся к двум аргументам. Во-первых, "в споре с таким
человеком невозможно выяснение никакого вопроса, ибо он не говорит ничего
определенного". Во-вторых, человек, не признающий закон непротиворечия на
словах, всегда тем не менее считается с ним в своих действиях. Этот довод -
апелляция к здравому смыслу - очень характерен для Аристотеля. В отличие от
Платона, который, будучи учеником ироника-Сократа, любил сталкивать разные
соображения здравого смысла друг с другом (чтобы подчеркнуть их
несовместимость и тем самым указать, что истина скорее несовместима со
здравым смыслом), Аристотель предпочитает строить науку в согласии со
здравым смыслом, опираясь на него, а уж, во всяком случае, не в
противоречии с ним.
Полемику с диалектическим методом Платона Аристотель продолжает и при
рассмотрении вопроса о природе доказательства. Здесь он выступает против
так называемого "доказательства по кругу", которое в сущности есть способ
определения противоположных начал друг через друга как соотнесенных.
Аристотель подвергает пересмотру тот метод, который мы выше анализировали
как метод гипотез.
Согласно Платону, диалектический способ рассмотрения состоит в допущении
противоположных утверждений и в выведении всех следствий из этих допущений.
В результате приходится признать, как показывает Платон, что всякое понятие
получает свое содержание только через отношение к своей противоположности;
тем самым строится система отношений, в рамках которой только и имеют смысл
все те понятия, которые должны быть определены. Отношение - первично,
отнесенные элементы - вторичны, они целиком определяются отношениями.
"Клеточкой" же этой системы, из которой она вырастает, является "первое",
"исходное" отношение, а именно отношение крайних противоположностей (единое
- иное). В диалектике поэтому не существует таких "начал", таких
утверждений, которые были бы совершенно непосредственными:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107