Однако
спокойные увещевания сторожа лишь подливали масла в огонь. В толпе то и
дело раздавались возмущенные возгласы.
Заметив черный лимузин, репортеры тут же направили на него свои
камеры. А сторож, разглядев и узнав пассажира, выбравшегося из машины,
растерянно заморгал.
Ибо пассажиром этим оказался не кто иной, как Поль Бухер. Выглядел он
постаревшим лет на десять с тех пор, как сторож в последний раз видел
его. Охранник заколебался было, но затем отбросил в сторону сомнения.
Конечно, это был Поль Бухер. Вернее, то, что от него осталось. Потому
что появившийся так внезапно старик был сед и немощен.
А ведь в былые времена в империи Торнов Бухер считался вторым
человеком после хозяина. Правда, в последние месяцы сторож получил иные
инструкции от Дэмьена, и с тех пор Бухера здесь не особенно-то жаловали,
и тем не менее привратник растолкал толпу и встал перед Бухером
навытяжку.
- Он у себя?
- Да, сэр, - последовал ответ.
- Доложите, пожалуйста. Скажите, что я у ворот.
Сторож облегченно вздохнул. По крайней мере Бухер снимает с него
ответственность. Привратник поспешил в будку и что-то передал по
селектору. Вернувшись к машине, он предложил Бухеру руку и сообщил, что
тому придется пройти пешком, ибо, если открыть ворота, в них немедленно
вломится оголтелая толпа.
- Вы знаете, куда идти, сэр, - напутствовал сторож, прикрывая за
Бухером металлическую калитку.
Тот еле заметно кивнул и медленно побрел по дорожке. Сторож печально
взглянул вслед старику, сомневаясь, дойдет ли вообще Бухер до особняка.
Не каждый день приходилось охраннику видеть таких дряхлых людей.
А Бухер впервые за многие годы тащился пешком по дорожке, по которой
обычно подкатывал на автомобиле прямо к самому дому. Казалось, ей не
будет конца, и, когда за поворотом внезапно показался особняк, старика
вдруг охватил безотчетный ужас. Теперь он находился в самом логове,
перед лицом близкой смерти. Но - странное дело - умирать ему
расхотелось. Когда он в своей конкурентке молил Господа даровать ему
смерть, все было ясно. А теперь? Ждать ее, как подачки, от этого юнца?
Бухер огляделся по сторонам. Когда-то цветущий розарий был сейчас
пуст и навевал лишь грусть. Голые деревья не шелестели листвой. Может
быть, потому и сам особняк казался обветшалым и каким-то выцветшим! А
ведь Пирфордское поместье слыло в былые времена одним из самых
очаровательных уголков Англии.
Что, ж, этот ублюдок успел загадить и само здание, и все вокруг негр.
Входная дверь была открыта, и Бухер, на секунду замешкавшись, шагнул
в холл. На пороге он принюхался, словно собака. Ничего в доме не
напоминало о присутствии человека, отсутствовали даже запахи еды. Здесь
все словно вымерло. Да и дворецкий Джордж, верой и правдой служивший
Дэмьену-старшему и всегда с должным уважением относящийся к Бухеру, тоже
куда-то запропастился.
Бухер окликнул дворецкого, и его тоненький старческий фальцет эхом
заметался в гулких просторных залах. Тяжело ступая, Бухер с трудом
поднимался по широкой мраморной лестнице. Он вспоминал, как в тот
роковой день волочил по этим ступенькам забальзамированный труп Торна.
Стряхнув с себя воспоминания, Бухер поежился и, одолев последнюю
ступеньку, очутился перед спальней юноши. Толкнув дверь, заглянул
внутрь. Похоже, ничего тут не изменилось: сумрак да промозглость. Та же
узкая койка, а над нею портрет отца и фотография могилы матери.
Со стены исчез коллаж с надписью "Репетиция". Вместо него висел
портрет Бухера, сплошь испещренный самыми гнусными ругательствами.
Бухер осторожно притворил дверь и пошел дальше по коридору. Он был
абсолютно уверен, где ему искать юношу. Он брел туда, куда не проникал
ни единый солнечный луч, он направлялся в часовенку, надеясь только, что
ему достанет мужества переступить ее порог. Сначала Бухер решил было,
что и собака осталась прежней, однако тут же понял свою ошибку. Этот
рычащий, ощерившийся в злобном рычании пес был явно и моложе, и крупнее
прежнего - размером с молодого оленя.
Услышав из-за двери знакомое, монотонное бормотанье, Бухер едва успел
отпрянуть. Молясь, юноша восстанавливал силы. И тут Бухер со всей
очевидностью понял: он никогда не сможет войти внутрь часовни. Старик
повернулся и торопливо заковылял прочь, проклиная себя за дурацкое
тщеславие. И он еще надеялся, что способен одолеть Зло! Да, его оптимизм
оказался преждевременным.
Оставалось одно. Он попробует найти кинжалы. Нет, конечно, он уже не
в состоянии пустить их в ход, однако необходимо сохранить стилеты и
передать тому, кто помоложе. Чтобы тот довершил начатое.
Бухер с трудом передвигал ноги. Он вышел на лужайку перед домом и
направился вверх по склону. Обратно к церквушке. Замерзшая трава
хрустела у него под подошвами. Старик внезапно почувствовал себя
пилигримом, отправившимся в свое последнее странствие.
Издалека он заметил распятие. Оно по-прежнему стояло, прислоненное к
церковной стене, однако что-то в нем изменилось. Старик сначала никак не
мог разобрать, что именно. Подойдя поближе, он, наконец, понял, в чем
дело Ноги деревянной статуи Христа обгорели.
Бухер с трудом опустился на колени. Глянув на лик Спасителя, он начал
еле слышно бормотать слова молитвы. И тут старик разглядел кинжалы, по
рукоятку вонзенные в спину Христа. Кинжалы располагались в виде креста.
Так позабавиться могло только одно существо на всей планете. Ибо только
оно ведало, в какой последовательности надо наносить удары. Иначе от
стилетов не было никакого толку.
Бухер коснулся каждого из них. Как и венок на голове Христа, рукоятки
проржавели, но это не имело значения. Главное, он нашел их. Старик
потянул на себя один из кинжалов. Тот не поддавался. Бухер потянул
сильнее. Похоже, металл застрял намертво. Старик попытался прижать
рукоятку к бесчувственной ладони и выдернуть стилет обеими руками, но
затея не удалась. От усилий iio градом струился с его лба.
Он слишком слаб. Ему не справиться в одиночку.
Дыхание со свистом вырывалось из старческой груди. Бухер ступил на
порог церкви. Может быть, Он подскажет выход. Приблизившись к алтарю,
старик заметил Библию. Книга была раскрыта, страницы измазаны кровью.
Бухер прочел отмеченный кровью отрывок из Второго послания апостола
Петра:
"Одно то не должно быть сокрыто от вас, возлюбленные, что у Господа
один день, как тысяча лет, и тысяча лет, как один день".
Ничего не понимая, Бухер в замешательстве заморгал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203
спокойные увещевания сторожа лишь подливали масла в огонь. В толпе то и
дело раздавались возмущенные возгласы.
Заметив черный лимузин, репортеры тут же направили на него свои
камеры. А сторож, разглядев и узнав пассажира, выбравшегося из машины,
растерянно заморгал.
Ибо пассажиром этим оказался не кто иной, как Поль Бухер. Выглядел он
постаревшим лет на десять с тех пор, как сторож в последний раз видел
его. Охранник заколебался было, но затем отбросил в сторону сомнения.
Конечно, это был Поль Бухер. Вернее, то, что от него осталось. Потому
что появившийся так внезапно старик был сед и немощен.
А ведь в былые времена в империи Торнов Бухер считался вторым
человеком после хозяина. Правда, в последние месяцы сторож получил иные
инструкции от Дэмьена, и с тех пор Бухера здесь не особенно-то жаловали,
и тем не менее привратник растолкал толпу и встал перед Бухером
навытяжку.
- Он у себя?
- Да, сэр, - последовал ответ.
- Доложите, пожалуйста. Скажите, что я у ворот.
Сторож облегченно вздохнул. По крайней мере Бухер снимает с него
ответственность. Привратник поспешил в будку и что-то передал по
селектору. Вернувшись к машине, он предложил Бухеру руку и сообщил, что
тому придется пройти пешком, ибо, если открыть ворота, в них немедленно
вломится оголтелая толпа.
- Вы знаете, куда идти, сэр, - напутствовал сторож, прикрывая за
Бухером металлическую калитку.
Тот еле заметно кивнул и медленно побрел по дорожке. Сторож печально
взглянул вслед старику, сомневаясь, дойдет ли вообще Бухер до особняка.
Не каждый день приходилось охраннику видеть таких дряхлых людей.
А Бухер впервые за многие годы тащился пешком по дорожке, по которой
обычно подкатывал на автомобиле прямо к самому дому. Казалось, ей не
будет конца, и, когда за поворотом внезапно показался особняк, старика
вдруг охватил безотчетный ужас. Теперь он находился в самом логове,
перед лицом близкой смерти. Но - странное дело - умирать ему
расхотелось. Когда он в своей конкурентке молил Господа даровать ему
смерть, все было ясно. А теперь? Ждать ее, как подачки, от этого юнца?
Бухер огляделся по сторонам. Когда-то цветущий розарий был сейчас
пуст и навевал лишь грусть. Голые деревья не шелестели листвой. Может
быть, потому и сам особняк казался обветшалым и каким-то выцветшим! А
ведь Пирфордское поместье слыло в былые времена одним из самых
очаровательных уголков Англии.
Что, ж, этот ублюдок успел загадить и само здание, и все вокруг негр.
Входная дверь была открыта, и Бухер, на секунду замешкавшись, шагнул
в холл. На пороге он принюхался, словно собака. Ничего в доме не
напоминало о присутствии человека, отсутствовали даже запахи еды. Здесь
все словно вымерло. Да и дворецкий Джордж, верой и правдой служивший
Дэмьену-старшему и всегда с должным уважением относящийся к Бухеру, тоже
куда-то запропастился.
Бухер окликнул дворецкого, и его тоненький старческий фальцет эхом
заметался в гулких просторных залах. Тяжело ступая, Бухер с трудом
поднимался по широкой мраморной лестнице. Он вспоминал, как в тот
роковой день волочил по этим ступенькам забальзамированный труп Торна.
Стряхнув с себя воспоминания, Бухер поежился и, одолев последнюю
ступеньку, очутился перед спальней юноши. Толкнув дверь, заглянул
внутрь. Похоже, ничего тут не изменилось: сумрак да промозглость. Та же
узкая койка, а над нею портрет отца и фотография могилы матери.
Со стены исчез коллаж с надписью "Репетиция". Вместо него висел
портрет Бухера, сплошь испещренный самыми гнусными ругательствами.
Бухер осторожно притворил дверь и пошел дальше по коридору. Он был
абсолютно уверен, где ему искать юношу. Он брел туда, куда не проникал
ни единый солнечный луч, он направлялся в часовенку, надеясь только, что
ему достанет мужества переступить ее порог. Сначала Бухер решил было,
что и собака осталась прежней, однако тут же понял свою ошибку. Этот
рычащий, ощерившийся в злобном рычании пес был явно и моложе, и крупнее
прежнего - размером с молодого оленя.
Услышав из-за двери знакомое, монотонное бормотанье, Бухер едва успел
отпрянуть. Молясь, юноша восстанавливал силы. И тут Бухер со всей
очевидностью понял: он никогда не сможет войти внутрь часовни. Старик
повернулся и торопливо заковылял прочь, проклиная себя за дурацкое
тщеславие. И он еще надеялся, что способен одолеть Зло! Да, его оптимизм
оказался преждевременным.
Оставалось одно. Он попробует найти кинжалы. Нет, конечно, он уже не
в состоянии пустить их в ход, однако необходимо сохранить стилеты и
передать тому, кто помоложе. Чтобы тот довершил начатое.
Бухер с трудом передвигал ноги. Он вышел на лужайку перед домом и
направился вверх по склону. Обратно к церквушке. Замерзшая трава
хрустела у него под подошвами. Старик внезапно почувствовал себя
пилигримом, отправившимся в свое последнее странствие.
Издалека он заметил распятие. Оно по-прежнему стояло, прислоненное к
церковной стене, однако что-то в нем изменилось. Старик сначала никак не
мог разобрать, что именно. Подойдя поближе, он, наконец, понял, в чем
дело Ноги деревянной статуи Христа обгорели.
Бухер с трудом опустился на колени. Глянув на лик Спасителя, он начал
еле слышно бормотать слова молитвы. И тут старик разглядел кинжалы, по
рукоятку вонзенные в спину Христа. Кинжалы располагались в виде креста.
Так позабавиться могло только одно существо на всей планете. Ибо только
оно ведало, в какой последовательности надо наносить удары. Иначе от
стилетов не было никакого толку.
Бухер коснулся каждого из них. Как и венок на голове Христа, рукоятки
проржавели, но это не имело значения. Главное, он нашел их. Старик
потянул на себя один из кинжалов. Тот не поддавался. Бухер потянул
сильнее. Похоже, металл застрял намертво. Старик попытался прижать
рукоятку к бесчувственной ладони и выдернуть стилет обеими руками, но
затея не удалась. От усилий iio градом струился с его лба.
Он слишком слаб. Ему не справиться в одиночку.
Дыхание со свистом вырывалось из старческой груди. Бухер ступил на
порог церкви. Может быть, Он подскажет выход. Приблизившись к алтарю,
старик заметил Библию. Книга была раскрыта, страницы измазаны кровью.
Бухер прочел отмеченный кровью отрывок из Второго послания апостола
Петра:
"Одно то не должно быть сокрыто от вас, возлюбленные, что у Господа
один день, как тысяча лет, и тысяча лет, как один день".
Ничего не понимая, Бухер в замешательстве заморгал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203