Подобная роскошь обходилась ему ежемесячно в десять тысяч
долларов. За эту кругленькую сумму Мейсон приобрел редчайшую возможность
лицезреть из окна своих умопомрачительных апартаментов никогда не
рассеивающийся туман. Вообще-то при продаже сей грандиозной квартиры к
ее несомненным достоинствам относили в первую очередь вид на реку вплоть
до самого Лонг-Айленда, Война спутала все карты, и Мейсон то и дело
поминал недобрым словом тех военных воротил, по вине которых планета
день за днем превращалась в пустыню.
Мейсон снова развернул газету и уткнулся в некролог, отмечая про
себя, что публикация задела его за живое. Кроме того, некролог словно
подстегивал его - Мейсона - к работе над очередной книгой.
Засунув газету под мышку, Мейсон прошел в кабинет, одна стена
которого была сплошь увешана обложками его пятнадцати книг. На
противоположной стене не было ничего, кроме большого пробкового щита.
Мейсон вырезал некролог, прицепил его к щиту и отступил на шаг,
размышляя о том, что вскоре вся стена покроется газетными вырезками. Он
собирался нацеплять их сюда по мере того, как будет вызревать идея книги
о семействе Торнов. Хлопнув в ладоши, Мейсон набрал номер телефона.
Тремя часами позже он сидел со своим литературным агентом в маленьком
баре на Лоу-Истсайд. Здесь его не узнала бы ни одна живая душа. Мейсон
хотел с глазу на глаз переговорить с Гарри. Без лишних свидетелей.
Однако Гарри почему-то не прельстила идея написания подобной книги.
- По-моему, ты рехнулся, - без обиняков заявил он.
- Что-то в этом роде я и ожидал от тебя услышать.
- Что я еще могу сказать? Никто, никто, понимаешь, не приближался к
Торнам и на пушечный выстрел. - Голос Гарри прямо-таки звенел от
возбуждения. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что затея эта крайне
нелепа и не осуществима ни при каких обстоятельствах. Гарри до глубины
души поражался Мейсону.
- Послушай, Джек, - с трудом взяв в себя в руки, обратился он к
Мейсону. - Ты же можешь не знать, что в прессу просачивается иногда тот
или иной затейливый слушок о мафии, об английской королевской семье, о
Ватикане в конце концов. Но только не о Торнах! Ведь из этой семейки
никогда не удавалось ничего выудить. Никогда! - с жаром воскликнул он.
- Поэтому я и намерен заняться Торнами, - как можно спокойнее
констатировал Мейсон.
Гарри пристально воззрился на своего клиента. Пожалуй, на Мейсона
можно поставить. Это был очень неординарный человек, хорошо известный в
Штатах. Ростом Мейсон был шести футов и трех дюймов, да и весил пару
сотен фунтов. Достигнув зенита славы, он в свои пятьдесят лет вполне
преуспевал. Склонные к клише журналисты сравнили однажды Мейсона с
Хемингуэем, но даже заядлые критики не могли отрицать, что Мейсон
действительно самый замечательный из современных писателей Америки.
Гарри налил себе минеральной воды. Пока еще он надеялся разубедить
Мейсона.
- Джек, у тебя две Пулитцеровские премии, - умоляющим голосом
прогундел Гарри.
- Точно... И вдобавок две бывшие жены с кучей неоплаченных счетов. -
Ну, так накатай еще один толстенный роман. Мейсон протестующе взметнул
свои огромные ручищи - Ты только послушай, Гарри, - не повышая голоса,
возразил он. - Я тебе в сотый раз повторяю: сегодня утром я стал
обладателем целой кипы газетных вырезок о Торнах. У меня не было
времени, чтобы просмотреть их внимательно, но одна штука сразу бросается
в глаза. Каждый, кто пытался приблизиться к этой династии...
- Знаю, знаю, - нетерпеливо перебил его Гарри. - Ты мне уже все уши
прожужжал. Все эти люди плохо кончили.
- Вот именно, - выразительно подчеркнул Мейсон, подняв указательный
палец и тыча им в лоб своему литературному агенту. - Вот именно, Гарри.
Взять, к примеру, предпоследнего посла в Великобритании Филипа Бреннана.
Куда он промчался в ту страшную, роковую ночь?
- Откуда мне знать?
- В Пирфорд. Загородное поместье Торнов в Англии А зачем он туда
поехал? Какое он имел отношение k Торнам?
- А кто его знает?
- Правильно, никто. Так вот, десять дней спустя его находят
заколотым. В горле кинжал, а на теле - многочисленные следы собачьих
зубов. Во время кремации жена покойного бросается на гроб, уже почти
целиком исчезнувший в печи, и получает ожоги второй степени.
- И что с того?
- Что?! - изумился Мейсон. - Да это уже сам по себе потрясающий
сюжетец.
- Ну так и отдай его журналистам! - фыркнул Гарри.
- К черту журналистов! Я сам намерен разобраться с этими Торнами.
- Ты не опубликуешь ни строчки...
Гарри запнулся, не договорив. Похоже, на этот раз он хватил лишку.
Однако предательские слова уже сорвались с губ, и Гарри вполне
обоснованно заключил, что Мейсон его сейчас пристукнет. Но, к счастью,
именитый писатель уже достаточно поднабрался и пребывал в том состоянии,
когда на подобные мелочи уже не обращают внимания. Пробираясь между
столиками к выходу, Мейсон от избытка переполнявшего его энтузиазма
опрокинул по дороге пару стульев. Но иначе он не был бы Джеком Мейсоном.
Гарри наблюдал за этим здоровяком, внутренне подтрунивая над ним. Ибо
ни на йоту не сомневался, что через месяц-другой Мейсон одумается.
В эту ночь Джек Мейсон не сомкнул глаз. Чем глубже вникал он в
пожелтевшие газетные вырезки, тем сильнее убеждался, что наткнулся на
сюжет века. Трагедия семейства Кеннеди, похоже, и в подметки не годилась
той веренице ужасных смертей, что сопровождали людей, волей случая
оказавшихся втянутыми в дела могущественной династии.
Да, кажется, в этой таинственно-трагической цепи не очень-то
сходились концы с концами вплоть до появления невесть откуда взявшегося
Дэмьена Торна-младшего. Как пить дать, подставная фигура или просто
наглый самозванец. Но как это доказать?
***
Известие о смерти Бухера не достигло монастыря в Субиако. Газет в
этой древней обители не читали, да и телевизор не смотрели. Монастырь
находился в шестидесяти милях от Рима, и жизнь в его стенах протекала
точно так же, как и восемьсот лет назад, со времени его основания в 12-м
веке.
В то утро молодой монах по имени Фрэнсис стоял над могилой
священника. Надпись на скромном каменном надгробии гласила:
Антонио де Карло
1920 - 2000
Облаченный в коричневую сутану и сандалии, молодой человек, склонив
голову, застыл возле могилы. Он бормотал молитву и благодарил Всевышнего
за то, что де Карло почил с миром. Святой отец так и не узнал, что битва
проиграна.
Де Карло скончался на следующий день после начала Армагеддона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203
долларов. За эту кругленькую сумму Мейсон приобрел редчайшую возможность
лицезреть из окна своих умопомрачительных апартаментов никогда не
рассеивающийся туман. Вообще-то при продаже сей грандиозной квартиры к
ее несомненным достоинствам относили в первую очередь вид на реку вплоть
до самого Лонг-Айленда, Война спутала все карты, и Мейсон то и дело
поминал недобрым словом тех военных воротил, по вине которых планета
день за днем превращалась в пустыню.
Мейсон снова развернул газету и уткнулся в некролог, отмечая про
себя, что публикация задела его за живое. Кроме того, некролог словно
подстегивал его - Мейсона - к работе над очередной книгой.
Засунув газету под мышку, Мейсон прошел в кабинет, одна стена
которого была сплошь увешана обложками его пятнадцати книг. На
противоположной стене не было ничего, кроме большого пробкового щита.
Мейсон вырезал некролог, прицепил его к щиту и отступил на шаг,
размышляя о том, что вскоре вся стена покроется газетными вырезками. Он
собирался нацеплять их сюда по мере того, как будет вызревать идея книги
о семействе Торнов. Хлопнув в ладоши, Мейсон набрал номер телефона.
Тремя часами позже он сидел со своим литературным агентом в маленьком
баре на Лоу-Истсайд. Здесь его не узнала бы ни одна живая душа. Мейсон
хотел с глазу на глаз переговорить с Гарри. Без лишних свидетелей.
Однако Гарри почему-то не прельстила идея написания подобной книги.
- По-моему, ты рехнулся, - без обиняков заявил он.
- Что-то в этом роде я и ожидал от тебя услышать.
- Что я еще могу сказать? Никто, никто, понимаешь, не приближался к
Торнам и на пушечный выстрел. - Голос Гарри прямо-таки звенел от
возбуждения. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что затея эта крайне
нелепа и не осуществима ни при каких обстоятельствах. Гарри до глубины
души поражался Мейсону.
- Послушай, Джек, - с трудом взяв в себя в руки, обратился он к
Мейсону. - Ты же можешь не знать, что в прессу просачивается иногда тот
или иной затейливый слушок о мафии, об английской королевской семье, о
Ватикане в конце концов. Но только не о Торнах! Ведь из этой семейки
никогда не удавалось ничего выудить. Никогда! - с жаром воскликнул он.
- Поэтому я и намерен заняться Торнами, - как можно спокойнее
констатировал Мейсон.
Гарри пристально воззрился на своего клиента. Пожалуй, на Мейсона
можно поставить. Это был очень неординарный человек, хорошо известный в
Штатах. Ростом Мейсон был шести футов и трех дюймов, да и весил пару
сотен фунтов. Достигнув зенита славы, он в свои пятьдесят лет вполне
преуспевал. Склонные к клише журналисты сравнили однажды Мейсона с
Хемингуэем, но даже заядлые критики не могли отрицать, что Мейсон
действительно самый замечательный из современных писателей Америки.
Гарри налил себе минеральной воды. Пока еще он надеялся разубедить
Мейсона.
- Джек, у тебя две Пулитцеровские премии, - умоляющим голосом
прогундел Гарри.
- Точно... И вдобавок две бывшие жены с кучей неоплаченных счетов. -
Ну, так накатай еще один толстенный роман. Мейсон протестующе взметнул
свои огромные ручищи - Ты только послушай, Гарри, - не повышая голоса,
возразил он. - Я тебе в сотый раз повторяю: сегодня утром я стал
обладателем целой кипы газетных вырезок о Торнах. У меня не было
времени, чтобы просмотреть их внимательно, но одна штука сразу бросается
в глаза. Каждый, кто пытался приблизиться к этой династии...
- Знаю, знаю, - нетерпеливо перебил его Гарри. - Ты мне уже все уши
прожужжал. Все эти люди плохо кончили.
- Вот именно, - выразительно подчеркнул Мейсон, подняв указательный
палец и тыча им в лоб своему литературному агенту. - Вот именно, Гарри.
Взять, к примеру, предпоследнего посла в Великобритании Филипа Бреннана.
Куда он промчался в ту страшную, роковую ночь?
- Откуда мне знать?
- В Пирфорд. Загородное поместье Торнов в Англии А зачем он туда
поехал? Какое он имел отношение k Торнам?
- А кто его знает?
- Правильно, никто. Так вот, десять дней спустя его находят
заколотым. В горле кинжал, а на теле - многочисленные следы собачьих
зубов. Во время кремации жена покойного бросается на гроб, уже почти
целиком исчезнувший в печи, и получает ожоги второй степени.
- И что с того?
- Что?! - изумился Мейсон. - Да это уже сам по себе потрясающий
сюжетец.
- Ну так и отдай его журналистам! - фыркнул Гарри.
- К черту журналистов! Я сам намерен разобраться с этими Торнами.
- Ты не опубликуешь ни строчки...
Гарри запнулся, не договорив. Похоже, на этот раз он хватил лишку.
Однако предательские слова уже сорвались с губ, и Гарри вполне
обоснованно заключил, что Мейсон его сейчас пристукнет. Но, к счастью,
именитый писатель уже достаточно поднабрался и пребывал в том состоянии,
когда на подобные мелочи уже не обращают внимания. Пробираясь между
столиками к выходу, Мейсон от избытка переполнявшего его энтузиазма
опрокинул по дороге пару стульев. Но иначе он не был бы Джеком Мейсоном.
Гарри наблюдал за этим здоровяком, внутренне подтрунивая над ним. Ибо
ни на йоту не сомневался, что через месяц-другой Мейсон одумается.
В эту ночь Джек Мейсон не сомкнул глаз. Чем глубже вникал он в
пожелтевшие газетные вырезки, тем сильнее убеждался, что наткнулся на
сюжет века. Трагедия семейства Кеннеди, похоже, и в подметки не годилась
той веренице ужасных смертей, что сопровождали людей, волей случая
оказавшихся втянутыми в дела могущественной династии.
Да, кажется, в этой таинственно-трагической цепи не очень-то
сходились концы с концами вплоть до появления невесть откуда взявшегося
Дэмьена Торна-младшего. Как пить дать, подставная фигура или просто
наглый самозванец. Но как это доказать?
***
Известие о смерти Бухера не достигло монастыря в Субиако. Газет в
этой древней обители не читали, да и телевизор не смотрели. Монастырь
находился в шестидесяти милях от Рима, и жизнь в его стенах протекала
точно так же, как и восемьсот лет назад, со времени его основания в 12-м
веке.
В то утро молодой монах по имени Фрэнсис стоял над могилой
священника. Надпись на скромном каменном надгробии гласила:
Антонио де Карло
1920 - 2000
Облаченный в коричневую сутану и сандалии, молодой человек, склонив
голову, застыл возле могилы. Он бормотал молитву и благодарил Всевышнего
за то, что де Карло почил с миром. Святой отец так и не узнал, что битва
проиграна.
Де Карло скончался на следующий день после начала Армагеддона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203