Кейт нетерпеливо вглядывалась в темноту, но так
ничего и не обнаружила.
- Иди же, - скомандовал Питер с нетерпением в голосе. Кейт медленно
двинулась вперед. Она боялась упасть. Божий Сын родился
среди цыган. Кейт все еще не могла поверить в это. Впрочем, ее уже не
волновали подобные мысли. Она думала только о кинжале...
У входа Кейт остановилась, каждой своей клеточкой чувствуя
присутствие Дэмьена.
- Там, внутри, - произнесла Кейт.
- Открой дверь, - приказал Дэмьен. Кейт шагнула вперед и потянула
дверную ручку. Краешком глаза она
заметила де Карло, появившегося из-за колонны с кинжалом в руке, и
инстинкттивно вскрикнула: "Нет, святой отец!"
Священник колебался ровно столько, сколько хватало Дэмьену, чтобы
повернуться, схватить Питера и, приподняв его перед собой, прикрыться
мальчиком, как щитом. Однако де Карло уже не мог остановиь свой прыжок.
Кинжал, нацеленный на Дэмьена, вонзился в спину Питера.
- Питер! - закричала Кейт, когда Дэмьен, швырнув мальчика на землю,
ринулся на священника, пытаясь ухватить его за горло.
- Питер! - Кейт бросилась к сыну, но споткнулась и упала на колени.
Мальчик полз на четвереньках, из спины торчала рукоятка кинжала.
- Сыночек, любимый мой... Не покидай меня! - взмолилась Кейт. Но
глаза его уже затуманились, дыхание с хрипом вырывалось из груди. - Не
умирай, пожалуйста, не умирай!...
- Я люблю тебя, - пробормотал Питер.
- Питер...
- Больше жизни люблю тебя, Дэмьен... - Он улыбнулся, закрыл глаза и
поник на руках матери.
- Нет, Питер, нет!... Кейт несколько секунд смотрела на сына, затем
осторожно перевернула
тело и, затаив дыхание, обеими руками вытащила кинжал.
Демьен повалил отца де Карло и склонился над ним, пытаясь добраться
до горла. Он не видел, как Кейт медленно двинулась к нему. Яростный крик
прорезал тишину в тот момент, когда она вонзила кинжал ему в спину.
Послышался хруст костей, и Кейт погрузила лезвие по самую рукоятку. Только
тогда она отступила, а крик ее эхом продолжал отдаватться среди руин.
Дэмьен поднялся и выпрямился во весь рост. Он пытался дотянуться до
кинжала. Из груди его вырывался хрип, он снова рухнул на колени, затем
встал и, шатаясь, двинулся к дверям собора. Распахнув двери, он застыл на
пороге.
Несколько мгновений стоял Дэмьен, не шевелясь, глаза его лихорадочно
блуждали по разрушенным стенам.
- Назаретянин! - выкрикнул он рокочущим басом. - Где ты, Назаретянин?
Ты слышишь меня?
Как бы в ответ на призыв в дальнем конце собора забрезжил едва
различимый свет, сияющий ореол, разгоравшийся все ярче и ярче. Дэмьен
шагнул вперед и направился навстречу свету. Раскинув руки, он побежал.
Спину жгла невыносимая боль, лицо исказилось от мучительного страдания, но
взгляд его был устремлен в небо, разгоревшееся чудесным сиянием сквозь
разрушенный купол собора.
- Сатана! - прорычал Дэмьен. - Почему ты покинул меня? Руины эхом
отразили бас, и Дэмьен рухнул на четвереньки. - Вот и все,
отец, - прошептал он. Забери меня обратно в свой рай. - Тело его
задрожало, он ничком упал на каменный пол и затих.
Сияние становилось невыносимым, но отец де Карло впился в него
немигающим взглядом. Затем он посмотрел на Кейт, склонившуюся над телом
сына, коснулся ее волос и перекрестил мальчика. Кейт взяла тело Питера на
руки и встала рядом со священником. Они не отводили глаз от ослепительного
ореола, и по их щекам струились слезы.
Пробил час рассвета. Противоборство завершилось. Наступала новая эра.
"И отретъ Богъ слезу съ очей ихъ, и смерти не будет уже; ни плача, ни
вопля, ни болезни уже не будетъ; ибо прежнее прошло. И сказалъ сидящий на
престоле: се, творю все новое...
Се, гряду скоро: блаженъ соблюдающий слова пророчества книги сей".
Откровение Иоанна Богослова,
гл. 21: 4, 5; гл. 22: 7.
Жозеф ХОВАРД
ДЭМЬЕН
ПРОЛОГ. СЕМЬ ЛЕТ НАЗАД
Карл Бугенгаген, всемирно известный археолог, нервничал. Он, как
крот, ход за ходом буравил землю. Но волновался Бугенгаген совсем не
потому, что забрался так глубоко. Напротив, ему нравилось здесь. Прохлада
и сумрак будоражили приятные воспоминания. Стояла гробовая тишина.
Внезапно археолог услышал какие-то шорохи. Бугенгаген был не из
пугливых. Ему давно уже перевалило за пятьдесят, но Карл по-прежнему
оставался в форме: рослый и крепкий, литая шея и мускулистые плечи были
точь-в-точь как у древнегреческих атлетов. Поседевшие волосы и борода
вкупе с пронзительным и загадочным взглядом придавали ученому сходство с
каким-то ветхозаветным пророком. Отчасти это внешнее сходство являлось
истинным. Ибо Бугенгаген искал здесь, в недрах израильской земли,
доказательства существования Дьявола.
Услышав шорох, Бугенгаген вздрогнул. Каждой клеточкой он ощутил
угрозу со стороны своего могущественного противника. Археолог уже давно
предчувствовал, что станет очередной жертвой в кровавом списке несчастных,
пытавшихся предупредить мир о страшной опасности. Более того, у Дьявола
была и особая причина избавиться от Бугенгагена, ведь ученый уже пытался
убить ЕГО.
Сам археолог не нуждался ни в каких доказательствах. Все его
подозрения оказались сущей правдой. Но ему необходимо было убедить в ней
своего помощника Майкла Моргана - только так можно было сохранить эти
страшные сведения. Бугенгаген слишком ясно отдавал себе отчет в том, что,
покусившись на жизнь Антихриста, он не сможет избежать мести Дьявола.
Накануне они с Морганом сидели в уютном прибрежном кафе и наблюдали,
как под их ногами на прохладном плиточном полу удлиняются тени.
Поначалу Морган не поверил Бугенгагену. Карл прекрасно понимал, что
здесь необходимы только факты. И сейчас, в этом калейдоскопе ярчайших
средиземноморских красок, когда солнце, заваливающееся за синюю водную
гладь, дробило ее на огненно-рыжие осколки, а белоснежные каменные стены
древнего израильского города Эйкра, отражая, струили мягкий закатный свет,
Бугенгагену пришла вдруг мысль, не сошел ли он просто с ума.
Но следом за этой внезапно мелькнувшей мыслью он услышал в своем
мозгу голос, убедивший археолога в том, что, находясь в здравом уме, он
осенен свыше знанием и ответственность за это знание камнем лежала на его
плечах.
Бугенгаген из кожи вон лез, пытаясь убедить скептически настроенного
Моргана в правдивости своего рассказа. Но если Майкл всего-навсего
сомневался, то уж его очаровательная подружка всем своим видом показывала,
что не верит ни одному слову археолога.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203
ничего и не обнаружила.
- Иди же, - скомандовал Питер с нетерпением в голосе. Кейт медленно
двинулась вперед. Она боялась упасть. Божий Сын родился
среди цыган. Кейт все еще не могла поверить в это. Впрочем, ее уже не
волновали подобные мысли. Она думала только о кинжале...
У входа Кейт остановилась, каждой своей клеточкой чувствуя
присутствие Дэмьена.
- Там, внутри, - произнесла Кейт.
- Открой дверь, - приказал Дэмьен. Кейт шагнула вперед и потянула
дверную ручку. Краешком глаза она
заметила де Карло, появившегося из-за колонны с кинжалом в руке, и
инстинкттивно вскрикнула: "Нет, святой отец!"
Священник колебался ровно столько, сколько хватало Дэмьену, чтобы
повернуться, схватить Питера и, приподняв его перед собой, прикрыться
мальчиком, как щитом. Однако де Карло уже не мог остановиь свой прыжок.
Кинжал, нацеленный на Дэмьена, вонзился в спину Питера.
- Питер! - закричала Кейт, когда Дэмьен, швырнув мальчика на землю,
ринулся на священника, пытаясь ухватить его за горло.
- Питер! - Кейт бросилась к сыну, но споткнулась и упала на колени.
Мальчик полз на четвереньках, из спины торчала рукоятка кинжала.
- Сыночек, любимый мой... Не покидай меня! - взмолилась Кейт. Но
глаза его уже затуманились, дыхание с хрипом вырывалось из груди. - Не
умирай, пожалуйста, не умирай!...
- Я люблю тебя, - пробормотал Питер.
- Питер...
- Больше жизни люблю тебя, Дэмьен... - Он улыбнулся, закрыл глаза и
поник на руках матери.
- Нет, Питер, нет!... Кейт несколько секунд смотрела на сына, затем
осторожно перевернула
тело и, затаив дыхание, обеими руками вытащила кинжал.
Демьен повалил отца де Карло и склонился над ним, пытаясь добраться
до горла. Он не видел, как Кейт медленно двинулась к нему. Яростный крик
прорезал тишину в тот момент, когда она вонзила кинжал ему в спину.
Послышался хруст костей, и Кейт погрузила лезвие по самую рукоятку. Только
тогда она отступила, а крик ее эхом продолжал отдаватться среди руин.
Дэмьен поднялся и выпрямился во весь рост. Он пытался дотянуться до
кинжала. Из груди его вырывался хрип, он снова рухнул на колени, затем
встал и, шатаясь, двинулся к дверям собора. Распахнув двери, он застыл на
пороге.
Несколько мгновений стоял Дэмьен, не шевелясь, глаза его лихорадочно
блуждали по разрушенным стенам.
- Назаретянин! - выкрикнул он рокочущим басом. - Где ты, Назаретянин?
Ты слышишь меня?
Как бы в ответ на призыв в дальнем конце собора забрезжил едва
различимый свет, сияющий ореол, разгоравшийся все ярче и ярче. Дэмьен
шагнул вперед и направился навстречу свету. Раскинув руки, он побежал.
Спину жгла невыносимая боль, лицо исказилось от мучительного страдания, но
взгляд его был устремлен в небо, разгоревшееся чудесным сиянием сквозь
разрушенный купол собора.
- Сатана! - прорычал Дэмьен. - Почему ты покинул меня? Руины эхом
отразили бас, и Дэмьен рухнул на четвереньки. - Вот и все,
отец, - прошептал он. Забери меня обратно в свой рай. - Тело его
задрожало, он ничком упал на каменный пол и затих.
Сияние становилось невыносимым, но отец де Карло впился в него
немигающим взглядом. Затем он посмотрел на Кейт, склонившуюся над телом
сына, коснулся ее волос и перекрестил мальчика. Кейт взяла тело Питера на
руки и встала рядом со священником. Они не отводили глаз от ослепительного
ореола, и по их щекам струились слезы.
Пробил час рассвета. Противоборство завершилось. Наступала новая эра.
"И отретъ Богъ слезу съ очей ихъ, и смерти не будет уже; ни плача, ни
вопля, ни болезни уже не будетъ; ибо прежнее прошло. И сказалъ сидящий на
престоле: се, творю все новое...
Се, гряду скоро: блаженъ соблюдающий слова пророчества книги сей".
Откровение Иоанна Богослова,
гл. 21: 4, 5; гл. 22: 7.
Жозеф ХОВАРД
ДЭМЬЕН
ПРОЛОГ. СЕМЬ ЛЕТ НАЗАД
Карл Бугенгаген, всемирно известный археолог, нервничал. Он, как
крот, ход за ходом буравил землю. Но волновался Бугенгаген совсем не
потому, что забрался так глубоко. Напротив, ему нравилось здесь. Прохлада
и сумрак будоражили приятные воспоминания. Стояла гробовая тишина.
Внезапно археолог услышал какие-то шорохи. Бугенгаген был не из
пугливых. Ему давно уже перевалило за пятьдесят, но Карл по-прежнему
оставался в форме: рослый и крепкий, литая шея и мускулистые плечи были
точь-в-точь как у древнегреческих атлетов. Поседевшие волосы и борода
вкупе с пронзительным и загадочным взглядом придавали ученому сходство с
каким-то ветхозаветным пророком. Отчасти это внешнее сходство являлось
истинным. Ибо Бугенгаген искал здесь, в недрах израильской земли,
доказательства существования Дьявола.
Услышав шорох, Бугенгаген вздрогнул. Каждой клеточкой он ощутил
угрозу со стороны своего могущественного противника. Археолог уже давно
предчувствовал, что станет очередной жертвой в кровавом списке несчастных,
пытавшихся предупредить мир о страшной опасности. Более того, у Дьявола
была и особая причина избавиться от Бугенгагена, ведь ученый уже пытался
убить ЕГО.
Сам археолог не нуждался ни в каких доказательствах. Все его
подозрения оказались сущей правдой. Но ему необходимо было убедить в ней
своего помощника Майкла Моргана - только так можно было сохранить эти
страшные сведения. Бугенгаген слишком ясно отдавал себе отчет в том, что,
покусившись на жизнь Антихриста, он не сможет избежать мести Дьявола.
Накануне они с Морганом сидели в уютном прибрежном кафе и наблюдали,
как под их ногами на прохладном плиточном полу удлиняются тени.
Поначалу Морган не поверил Бугенгагену. Карл прекрасно понимал, что
здесь необходимы только факты. И сейчас, в этом калейдоскопе ярчайших
средиземноморских красок, когда солнце, заваливающееся за синюю водную
гладь, дробило ее на огненно-рыжие осколки, а белоснежные каменные стены
древнего израильского города Эйкра, отражая, струили мягкий закатный свет,
Бугенгагену пришла вдруг мысль, не сошел ли он просто с ума.
Но следом за этой внезапно мелькнувшей мыслью он услышал в своем
мозгу голос, убедивший археолога в том, что, находясь в здравом уме, он
осенен свыше знанием и ответственность за это знание камнем лежала на его
плечах.
Бугенгаген из кожи вон лез, пытаясь убедить скептически настроенного
Моргана в правдивости своего рассказа. Но если Майкл всего-навсего
сомневался, то уж его очаровательная подружка всем своим видом показывала,
что не верит ни одному слову археолога.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203