Не стойте здесь перед нами в костюме за четыреста
долларов и не вещайте о бедности! Действуйте!
Выпад студента понравился публике. Парень явно выигрывал раунд.
Раздались даже аплодисменты, и все тут же замерли, ожидая, что ответит
Торн.
- Вы закончили? - вежливо спросил он.
- Каково ваше богатство, Торн? - выкрикнул юноша. - Как у Рокфеллера?
- Гораздо меньше.
- Когда Рокфеллера выбрали вице-президентом, газеты сообщили, что его
состояние немногим больше трехсот миллионов. Вы знаете, что такое
"немногим больше"? Это еще тридцать три миллиона! Это даже и в расчет не
берется! Это его карманные деньги, в то время как половина населения Земли
умирает от голода! В этом нет ничего оскорбительного? Неужели одному
человеку может понадобиться столько денег?
- Я не мистер Рокфеллер...
- Это мы видим!
- Вы позволите мне ответить?
- Один ребенок! Один голодающий ребенок! Сделайте что-нибудь хотя бы
для одного голодающего ребенка! Тогда мы вам поверим! Протяните ему руку
вместо своих речей, только руку, протяните ее голодающему ребенку!
- Возможно, я уже сделал это, - спокойно ответил Торн.
- Ну, и где же он? - спросил парень. - Где ребенок? Кого вы спасли,
Торн? Кого вы пытаетесь спасти?
- Некоторые из нас имеют обязанности, которые выходят далеко за
интересы одного голодающего ребенка.
- Вы не можете спасти мир, Торн, пока не поможете
одному-единственному голодающему ребенку.
Публика была явно на стороне студента.
- Я в невыгодном положении, - ровным голосом заявил Торн. - Вы стоите
в темноте и произносите свои обвинения оттуда...
- Тогда дайте свет на меня, но я начну говорить громче!
Публика засмеялась, прожекторы повернулись, а фотографы поднялись со
своих мест. Дженнингс проклинал себя за то, что не взял длиннофокусных
объективов, и нацелил аппарат на группу людей, среди которых находился
сердитый студент.
Торн вел себя спокойно, но когда прожекторы осветили людей в задних
рядах, поведение его сразу же изменилось. Он смотрел не на юношу, а на
кого-то рядом с ним. Держа в руках шляпу, там стоял невысокий священник.
Это был Тассоне. Торн узнал своего странного посетителя и застыл на месте.
- В чем дело, Торн? - поддразнил его юноша. - Вам нечего сказать?
Весь запал Торна куда-то исчез, волна страха накатила на него, он
стоял молча, вглядываясь в темноту. Дженнингс направил камеру туда, куда
был устремлен взгляд Торна, и сделал несколько снимков.
- Ну, давайте, Торн! - потребовал студент. - Теперь, когда вы меня
видите, что вы можете сказать?
- Я думаю... - начал Торн сбивающимся голосом, - ...вы правы. Мы все
должны делиться богатством. Я... я попытаюсь что-нибудь сделать.
Юноша по-детски заулыбался, и напряжение в толпе исчезло. Кто-то
попросил, чтобы убрали прожекторы. Торн пытался прийти в себя, но взгляд
его то и дело возвращался в темноту, где мелькала знакомая сутана.
Дженнингс вернулся домой поздно вечером и зарядил пленки в бачок для
проявки. Посол, как обычно, произвел на него изрядное впечатление и
заинтересовал еще больше. Репортер увидел в его глазах страх, он почуял
его, как крыса чует сыр. Это не был беспричинный страх. Очевидно, Торн
увидел что-то или кого-то в глубине аудитории. Света было очень мало, а
угол съемки слишком велик, но Дженнингс надеялся увидеть что-нибудь на
проявленной пленке. Ожидая, пока пленка обработается, он почувствовал
голод и разорвал пакет с едой, которую купил на обратном пути из отеля.
Вытащив небольшого жареного цыпленка и бутылку шипучки, Дженнингс разложил
их перед собой и приготовился к пиршеству.
Сработал таймер, и он прошел в темную комнату, вынул щипцами пленки
из бачка. Увиденное так сильно обрадовало его, что он даже вскрикнул от
радости, затем вставил пленку в увеличитель и при свете стал рассматривать
прекрасные кадры перепалки Торна и студента. Далее шла серия снимков,
запечатлевших дальнюю часть зала. Ни одного лица или фигуры нельзя было
отчетливо различить в темноте, но на каждом кадре виднелся похожий на дым
копьеобразный отросток.
На снимках был увековечен какой-то толстяк с сигарой. Отросток вполне
мог оказаться простым дымом. Вернувшись к негативам, Дженнингс отобрал
лучшие, зарядил их в увеличитель и минут пятнадцать рассматривал пленки с
нарастающим вниманием. Нет. Это был не дым. Цвет и текстура были другие,
так же как и относительное расстояние до камеры. Если бы это был дым от
сигары, то толстяку пришлось бы слишком много курить, чтобы создать
подобное облако. Это было бы неудобно для стоящих рядом: они же, напротив,
не обращали на курящего никакого внимания и невозмутимо смотрели вперед.
Призрачный отросток поднимался откуда-то из конца зала. Дженнингс
установил добавочное увеличение и начал изучать снимки подробнее. Под
дымом он увидел край одежды, которую носят священники. Репортер поднял
руки вверх и издал победный клич. Опять тот же маленький священник! И он
каким-то образом давно связан с Торном.
- Священник! - выкрикнул Дженнингс. - Снова чертов священник!
Радуясь, он вернулся к столу, оторвал крылья цыпленку и обглодал их
до костей.
- Я найду этого паразита! - расхохотался он. - Я выслежу его!
...На следующее утро репортер взял с собой один из снимков
священника, сделанный у посольства. Он показывал его в нескольких церквах,
а потом в региональной конторе Лондонского прихода. Но никто не опознал
человека на фотографии. Репортера уверили, что если бы священник служил в
городе, то его наверняка знали бы. Он был явно из других мест. Дело
усложнялось. Дженнингс пошел в Скотланд-Ярд и взял книги с фотографиями
преступников, но и там ничего не нашел. Оставалось одно. Впервые он увидел
священника, когда тот выходил из здания посольства. Возможно, там о нем
знали.
Проникнуть в посольство оказалось сложно. Охранники долго проверяли
его документы, но внутрь не пропустили.
- Я бы хотел увидеть посла, - заявил Дженнингс. - Мистер Торн сказал,
что возместит мне стоимость фотокамеры, которую он сломал.
Охранники позвонили наверх, а потом, к удивлению Дженнингса,
попросили его пройти в вестибюль, сказав, что ему позвонят туда из
кабинета. Через несколько секунд Дженнингс разговаривал с секретаршей
Торна, которая интересовалась, какую сумму должен переслать посол и на
какой адрес.
- Я бы хотел объяснить ему лично, - сказал Дженнингс. - Я бы хотел
показать ему, что можно купить на такие деньги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203
долларов и не вещайте о бедности! Действуйте!
Выпад студента понравился публике. Парень явно выигрывал раунд.
Раздались даже аплодисменты, и все тут же замерли, ожидая, что ответит
Торн.
- Вы закончили? - вежливо спросил он.
- Каково ваше богатство, Торн? - выкрикнул юноша. - Как у Рокфеллера?
- Гораздо меньше.
- Когда Рокфеллера выбрали вице-президентом, газеты сообщили, что его
состояние немногим больше трехсот миллионов. Вы знаете, что такое
"немногим больше"? Это еще тридцать три миллиона! Это даже и в расчет не
берется! Это его карманные деньги, в то время как половина населения Земли
умирает от голода! В этом нет ничего оскорбительного? Неужели одному
человеку может понадобиться столько денег?
- Я не мистер Рокфеллер...
- Это мы видим!
- Вы позволите мне ответить?
- Один ребенок! Один голодающий ребенок! Сделайте что-нибудь хотя бы
для одного голодающего ребенка! Тогда мы вам поверим! Протяните ему руку
вместо своих речей, только руку, протяните ее голодающему ребенку!
- Возможно, я уже сделал это, - спокойно ответил Торн.
- Ну, и где же он? - спросил парень. - Где ребенок? Кого вы спасли,
Торн? Кого вы пытаетесь спасти?
- Некоторые из нас имеют обязанности, которые выходят далеко за
интересы одного голодающего ребенка.
- Вы не можете спасти мир, Торн, пока не поможете
одному-единственному голодающему ребенку.
Публика была явно на стороне студента.
- Я в невыгодном положении, - ровным голосом заявил Торн. - Вы стоите
в темноте и произносите свои обвинения оттуда...
- Тогда дайте свет на меня, но я начну говорить громче!
Публика засмеялась, прожекторы повернулись, а фотографы поднялись со
своих мест. Дженнингс проклинал себя за то, что не взял длиннофокусных
объективов, и нацелил аппарат на группу людей, среди которых находился
сердитый студент.
Торн вел себя спокойно, но когда прожекторы осветили людей в задних
рядах, поведение его сразу же изменилось. Он смотрел не на юношу, а на
кого-то рядом с ним. Держа в руках шляпу, там стоял невысокий священник.
Это был Тассоне. Торн узнал своего странного посетителя и застыл на месте.
- В чем дело, Торн? - поддразнил его юноша. - Вам нечего сказать?
Весь запал Торна куда-то исчез, волна страха накатила на него, он
стоял молча, вглядываясь в темноту. Дженнингс направил камеру туда, куда
был устремлен взгляд Торна, и сделал несколько снимков.
- Ну, давайте, Торн! - потребовал студент. - Теперь, когда вы меня
видите, что вы можете сказать?
- Я думаю... - начал Торн сбивающимся голосом, - ...вы правы. Мы все
должны делиться богатством. Я... я попытаюсь что-нибудь сделать.
Юноша по-детски заулыбался, и напряжение в толпе исчезло. Кто-то
попросил, чтобы убрали прожекторы. Торн пытался прийти в себя, но взгляд
его то и дело возвращался в темноту, где мелькала знакомая сутана.
Дженнингс вернулся домой поздно вечером и зарядил пленки в бачок для
проявки. Посол, как обычно, произвел на него изрядное впечатление и
заинтересовал еще больше. Репортер увидел в его глазах страх, он почуял
его, как крыса чует сыр. Это не был беспричинный страх. Очевидно, Торн
увидел что-то или кого-то в глубине аудитории. Света было очень мало, а
угол съемки слишком велик, но Дженнингс надеялся увидеть что-нибудь на
проявленной пленке. Ожидая, пока пленка обработается, он почувствовал
голод и разорвал пакет с едой, которую купил на обратном пути из отеля.
Вытащив небольшого жареного цыпленка и бутылку шипучки, Дженнингс разложил
их перед собой и приготовился к пиршеству.
Сработал таймер, и он прошел в темную комнату, вынул щипцами пленки
из бачка. Увиденное так сильно обрадовало его, что он даже вскрикнул от
радости, затем вставил пленку в увеличитель и при свете стал рассматривать
прекрасные кадры перепалки Торна и студента. Далее шла серия снимков,
запечатлевших дальнюю часть зала. Ни одного лица или фигуры нельзя было
отчетливо различить в темноте, но на каждом кадре виднелся похожий на дым
копьеобразный отросток.
На снимках был увековечен какой-то толстяк с сигарой. Отросток вполне
мог оказаться простым дымом. Вернувшись к негативам, Дженнингс отобрал
лучшие, зарядил их в увеличитель и минут пятнадцать рассматривал пленки с
нарастающим вниманием. Нет. Это был не дым. Цвет и текстура были другие,
так же как и относительное расстояние до камеры. Если бы это был дым от
сигары, то толстяку пришлось бы слишком много курить, чтобы создать
подобное облако. Это было бы неудобно для стоящих рядом: они же, напротив,
не обращали на курящего никакого внимания и невозмутимо смотрели вперед.
Призрачный отросток поднимался откуда-то из конца зала. Дженнингс
установил добавочное увеличение и начал изучать снимки подробнее. Под
дымом он увидел край одежды, которую носят священники. Репортер поднял
руки вверх и издал победный клич. Опять тот же маленький священник! И он
каким-то образом давно связан с Торном.
- Священник! - выкрикнул Дженнингс. - Снова чертов священник!
Радуясь, он вернулся к столу, оторвал крылья цыпленку и обглодал их
до костей.
- Я найду этого паразита! - расхохотался он. - Я выслежу его!
...На следующее утро репортер взял с собой один из снимков
священника, сделанный у посольства. Он показывал его в нескольких церквах,
а потом в региональной конторе Лондонского прихода. Но никто не опознал
человека на фотографии. Репортера уверили, что если бы священник служил в
городе, то его наверняка знали бы. Он был явно из других мест. Дело
усложнялось. Дженнингс пошел в Скотланд-Ярд и взял книги с фотографиями
преступников, но и там ничего не нашел. Оставалось одно. Впервые он увидел
священника, когда тот выходил из здания посольства. Возможно, там о нем
знали.
Проникнуть в посольство оказалось сложно. Охранники долго проверяли
его документы, но внутрь не пропустили.
- Я бы хотел увидеть посла, - заявил Дженнингс. - Мистер Торн сказал,
что возместит мне стоимость фотокамеры, которую он сломал.
Охранники позвонили наверх, а потом, к удивлению Дженнингса,
попросили его пройти в вестибюль, сказав, что ему позвонят туда из
кабинета. Через несколько секунд Дженнингс разговаривал с секретаршей
Торна, которая интересовалась, какую сумму должен переслать посол и на
какой адрес.
- Я бы хотел объяснить ему лично, - сказал Дженнингс. - Я бы хотел
показать ему, что можно купить на такие деньги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203