Да, в свое время Джордж с усмешкой
отмахивался от всей этой чепухи, теперь же она неизбежно превращалась в
его собственное будущее, которое уже не за горами... А подтверждением
тому служили сгустки выплюнутой крови, темневшие на траве.
Старик внезапно перестал чувствовать левую руку Никакой боли, ничего
- просто омертвевшая конечность. Он попробовал согнуть пальцы, но не
смог даже пошевелить ими Боль была бы желанней, чем эта пугающая
бесчувственность.
Перед глазами стоял какой-то туман. Джордж двигался почти на ощупь,
спотыкаясь и наталкиваясь на кусты и деревья, ветки которых больно
хлестали старика по лицу. Он поранил ногу о камень и, всхлипнув,
остановился, не замечая Дэмьена, чей силуэт нечетко вырисовывался на
фоне деревьев чуть поодаль. Но в тот же миг Джордж услышал злобное
рычание. Он понял, что не один здесь.
Старик силился разглядеть что-то в кустах. Он двигался на звук и
наконец очутился лицом к лицу с Дэмьеном. Тот улыбался в темноте.
Собака, застывшая у ног юноши, напряглась, готовая к прыжку.
Джордж поднес руку к глазам, словно это могло помочь ему разглядеть
хозяина. При этом резком движении животное угрожающе оскалило зубы,
приподняв морду. Джордж прекрасно знал, что зверю ничего не стоит в один
прыжок преодолеть расстояние, разделявшее их, и вцепиться ему в глотку.
- Видишь, животяге не терпится разделаться с тобой сейчас же, на этом
самом месте, где ты подсобил ему родиться. Неплохая благодарность,
старик, - ухмыльнулся Дэмьен.
Джордж открыл было рот, чтобы ответить, но что он мог сказать в свое
оправдание?
- Итак, - вкрадчиво продолжал юноша, - ты еще надеешься, что
Назаретянин спасет твою душу?
- Прости меня, - едва слышно пролепетал старый слуга. - Пожалуйста,
прости.
- Простить тебя?! - Улыбка исчезла с лица Дэмьена. Юношу охватил
гнев, необузданный и страшный. - Простить? Мой отец никогда не прощал.
Не прощаю и я. Ты обратился не по адресу.
Саркастическая усмешка снова тронула губы Дэмьена.
- Странно получается. Ты принес мне от отца весть, будто тысяча лет -
всего лишь день, ты же теперь отворачиваешься от меня, от моего отца и
отца моего отца. И ты еще смеешь молить о прощении?
Юноша отступил, указывая на церковь.
- Вот твоя дорога. Пройти каких-нибудь ярдов десять. Дерзай, старик
Давай шагай навстречу своему Господу - если сумеешь.
Рыдание сотрясало тело старика, изо рта снова потекла струйка крови,
когда Джордж, опустив заплаканные глаза, двинулся мимо Дэмьена в сторону
церквушки.
Собака зарычала, и Джордж подумал было, что она все-таки кинется на
него, но животное просто кралось за ним по пятам, и старик чувствовал
зловоние, исходившее от пса.
- А тебе не кажется, что ты немного опоздал? - неслись вслед
насмешливые выкрики Дэмьена. - Уж не надеешься ли ты получить отпущение
грехов в свой последний час, а? Ведь ты же прекрасно знаешь, что
Назаретянина так просто не надуешь. В конце концов Он знает тебя лучше
кого бы то ни было. Уж Его-то на мякине не проведешь! Он-то быстренько
разберется, что к чему. И yoi тобой движет страх, а вовсе не любовь к
Нему. С Ним эти штучки не пройдут, Джордж. Нет, не пройдут. Этого Ему
мало.
Медленно, едва переставляя ноги, старик дотащился до церковных ворот
и, поколебавшись, направился ко входу в церковь. Распахнув дверь, он
замер на пороге и внезапно обернулся. Дэмьен с собакой не решались войти
в ворота. Так они и стояли, не пытаясь следовать за стариком дальше. И
юноша, и животное хранили гробовое молчание. Пес от кончика носа и до
хвоста дрожал, прижав уши. Лишь изредка слабое, еле слышное рычание
доносилось из его глотки. Дэмьен же застыл, как изваяние, приковав
взгляд к старику, и тому на какое-то мгновенье вдруг показалось, что в
глазах юноши мелькнуло сочувствие и, может быть, даже сожаление. Джордж
внезапно вспомнил, как однажды Дэмьен заявил ему, что не сам выбирал
свою судьбу, И тут в измученной душе старика шевельнулось сострадание к
этому молодому человеку, чувство истинно христианское. И тогда произошло
нечто такое, от чего по впалым, морщинистым щекам ручьями покатились
слезы: в левой руке Джордж ощутил покалывание, затем ее свела судорога.
Значит, кровь опять побежала по руке.
Казалось, минула целая вечность, пока старик достиг алтаря. Зрение
его прояснилось, и он уже больше не спотыкался. Сердце выпрыгивало у
него из груди, и поначалу это испугало Джорджа, но зато кровь перестала
течь изо рта, да и тошнота отступила.
Старик застыл перед алтарем. Запрокинув голову, он уставился на
распятие и не переставал удивляться, как это Бухеру хватило сил поднять
крест. Фигура Христа была крепко привязана к балке, и, казалось, будто
Иисус пристально смотрит на Джорджа, успокаивая и сострадая ему, готовый
принять его душу.
Лестница почти упиралась в балку, и последняя ее ступенька была на
одном уровне с головой Христа. Джордж ухватился за перекладину и,
взглянув наверх, пробормотал:
- Прости мне, Господи, мой великий грех...
Визг и хохот за спиной заставили старика резко обернуться. Дэмьен
по-прежнему стоял возле церковных ворот, и от его взгляда Джордж
задрожал, как осиновый лист. Молнией промелькнула мысль о стервятниках,
терзающих его плоть, шакалах и гиенах, ожидающих его смерти. Дэмьен
неистово выкрикивал жуткие мерзости, издеваясь над попытками Джорджа
вернуться к Создателю.
Из последних сил переставлял старик ноги с одной ступеньки на другую.
Он задыхался, каждое движение учащало пульс так, что сердце
заходилось в бешеном ритме. Надо было останавливаться на каждой
перекладине, чтобы глотнуть побольше воздуха. Ладони Джорджа покрылись
потом и соскальзывали при каждом неловком движении. Старик вдруг
почувствовал, как в меченный зверем палец вонзилась заноза, но он с
радостью принял эту боль. Джордж боялся только одного: чтобы сердце его
не разорвалось прежде, чем он доберется до верха.
А Дэмьен продолжал осыпать старика проклятьями. И тогда тот запретил
себе глядеть вниз и оборачиваться, потому что твердо знал: один взгляд -
и он неминуемо рухнет с лестницы.
Силы покидали Джорджа. Он прижал лицо к перекладине и представил
внезапно, какие муки испытывал Христос, когда в его плоть входили
гвозди. Как вообще люди могли придумать такую пытку? Хотя, конечно же,
не они это придумали, их умами владело зло, темная сила, с которой
старик имел дело всю свою жизнь.
- Прости меня, - снова повторил он, услышав позади себя визг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203
отмахивался от всей этой чепухи, теперь же она неизбежно превращалась в
его собственное будущее, которое уже не за горами... А подтверждением
тому служили сгустки выплюнутой крови, темневшие на траве.
Старик внезапно перестал чувствовать левую руку Никакой боли, ничего
- просто омертвевшая конечность. Он попробовал согнуть пальцы, но не
смог даже пошевелить ими Боль была бы желанней, чем эта пугающая
бесчувственность.
Перед глазами стоял какой-то туман. Джордж двигался почти на ощупь,
спотыкаясь и наталкиваясь на кусты и деревья, ветки которых больно
хлестали старика по лицу. Он поранил ногу о камень и, всхлипнув,
остановился, не замечая Дэмьена, чей силуэт нечетко вырисовывался на
фоне деревьев чуть поодаль. Но в тот же миг Джордж услышал злобное
рычание. Он понял, что не один здесь.
Старик силился разглядеть что-то в кустах. Он двигался на звук и
наконец очутился лицом к лицу с Дэмьеном. Тот улыбался в темноте.
Собака, застывшая у ног юноши, напряглась, готовая к прыжку.
Джордж поднес руку к глазам, словно это могло помочь ему разглядеть
хозяина. При этом резком движении животное угрожающе оскалило зубы,
приподняв морду. Джордж прекрасно знал, что зверю ничего не стоит в один
прыжок преодолеть расстояние, разделявшее их, и вцепиться ему в глотку.
- Видишь, животяге не терпится разделаться с тобой сейчас же, на этом
самом месте, где ты подсобил ему родиться. Неплохая благодарность,
старик, - ухмыльнулся Дэмьен.
Джордж открыл было рот, чтобы ответить, но что он мог сказать в свое
оправдание?
- Итак, - вкрадчиво продолжал юноша, - ты еще надеешься, что
Назаретянин спасет твою душу?
- Прости меня, - едва слышно пролепетал старый слуга. - Пожалуйста,
прости.
- Простить тебя?! - Улыбка исчезла с лица Дэмьена. Юношу охватил
гнев, необузданный и страшный. - Простить? Мой отец никогда не прощал.
Не прощаю и я. Ты обратился не по адресу.
Саркастическая усмешка снова тронула губы Дэмьена.
- Странно получается. Ты принес мне от отца весть, будто тысяча лет -
всего лишь день, ты же теперь отворачиваешься от меня, от моего отца и
отца моего отца. И ты еще смеешь молить о прощении?
Юноша отступил, указывая на церковь.
- Вот твоя дорога. Пройти каких-нибудь ярдов десять. Дерзай, старик
Давай шагай навстречу своему Господу - если сумеешь.
Рыдание сотрясало тело старика, изо рта снова потекла струйка крови,
когда Джордж, опустив заплаканные глаза, двинулся мимо Дэмьена в сторону
церквушки.
Собака зарычала, и Джордж подумал было, что она все-таки кинется на
него, но животное просто кралось за ним по пятам, и старик чувствовал
зловоние, исходившее от пса.
- А тебе не кажется, что ты немного опоздал? - неслись вслед
насмешливые выкрики Дэмьена. - Уж не надеешься ли ты получить отпущение
грехов в свой последний час, а? Ведь ты же прекрасно знаешь, что
Назаретянина так просто не надуешь. В конце концов Он знает тебя лучше
кого бы то ни было. Уж Его-то на мякине не проведешь! Он-то быстренько
разберется, что к чему. И yoi тобой движет страх, а вовсе не любовь к
Нему. С Ним эти штучки не пройдут, Джордж. Нет, не пройдут. Этого Ему
мало.
Медленно, едва переставляя ноги, старик дотащился до церковных ворот
и, поколебавшись, направился ко входу в церковь. Распахнув дверь, он
замер на пороге и внезапно обернулся. Дэмьен с собакой не решались войти
в ворота. Так они и стояли, не пытаясь следовать за стариком дальше. И
юноша, и животное хранили гробовое молчание. Пес от кончика носа и до
хвоста дрожал, прижав уши. Лишь изредка слабое, еле слышное рычание
доносилось из его глотки. Дэмьен же застыл, как изваяние, приковав
взгляд к старику, и тому на какое-то мгновенье вдруг показалось, что в
глазах юноши мелькнуло сочувствие и, может быть, даже сожаление. Джордж
внезапно вспомнил, как однажды Дэмьен заявил ему, что не сам выбирал
свою судьбу, И тут в измученной душе старика шевельнулось сострадание к
этому молодому человеку, чувство истинно христианское. И тогда произошло
нечто такое, от чего по впалым, морщинистым щекам ручьями покатились
слезы: в левой руке Джордж ощутил покалывание, затем ее свела судорога.
Значит, кровь опять побежала по руке.
Казалось, минула целая вечность, пока старик достиг алтаря. Зрение
его прояснилось, и он уже больше не спотыкался. Сердце выпрыгивало у
него из груди, и поначалу это испугало Джорджа, но зато кровь перестала
течь изо рта, да и тошнота отступила.
Старик застыл перед алтарем. Запрокинув голову, он уставился на
распятие и не переставал удивляться, как это Бухеру хватило сил поднять
крест. Фигура Христа была крепко привязана к балке, и, казалось, будто
Иисус пристально смотрит на Джорджа, успокаивая и сострадая ему, готовый
принять его душу.
Лестница почти упиралась в балку, и последняя ее ступенька была на
одном уровне с головой Христа. Джордж ухватился за перекладину и,
взглянув наверх, пробормотал:
- Прости мне, Господи, мой великий грех...
Визг и хохот за спиной заставили старика резко обернуться. Дэмьен
по-прежнему стоял возле церковных ворот, и от его взгляда Джордж
задрожал, как осиновый лист. Молнией промелькнула мысль о стервятниках,
терзающих его плоть, шакалах и гиенах, ожидающих его смерти. Дэмьен
неистово выкрикивал жуткие мерзости, издеваясь над попытками Джорджа
вернуться к Создателю.
Из последних сил переставлял старик ноги с одной ступеньки на другую.
Он задыхался, каждое движение учащало пульс так, что сердце
заходилось в бешеном ритме. Надо было останавливаться на каждой
перекладине, чтобы глотнуть побольше воздуха. Ладони Джорджа покрылись
потом и соскальзывали при каждом неловком движении. Старик вдруг
почувствовал, как в меченный зверем палец вонзилась заноза, но он с
радостью принял эту боль. Джордж боялся только одного: чтобы сердце его
не разорвалось прежде, чем он доберется до верха.
А Дэмьен продолжал осыпать старика проклятьями. И тогда тот запретил
себе глядеть вниз и оборачиваться, потому что твердо знал: один взгляд -
и он неминуемо рухнет с лестницы.
Силы покидали Джорджа. Он прижал лицо к перекладине и представил
внезапно, какие муки испытывал Христос, когда в его плоть входили
гвозди. Как вообще люди могли придумать такую пытку? Хотя, конечно же,
не они это придумали, их умами владело зло, темная сила, с которой
старик имел дело всю свою жизнь.
- Прости меня, - снова повторил он, услышав позади себя визг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203