- Дэмьен взглянул на небо. - Он родился этой ночью.
Дин склонился над письменным столом. Листки бумаги, разлетевшись, упали на
пол.
- Как только он родился, я сразу же почувствовал его присутствие, -
поворачиваясь к Дину, произнес Дэмьен. - Это как вирус, пожирающий мои
силы, иссушающий мое тело.
Дин впервые видел Торна таким измученным. Под глазами черные круги,
лицо прорезали морщины. Это был уже не прежний, молодой и подтянутый
Дэмьен. Он как бы состарился за одну ночь.
- Изо дня в день, пока он живет и растет, - монотонным и тусклым
голосом констатировал Торн, - мои силы будут таять.
Он снова отвернулся от Дина и уставился в окно невидящим взглядом. -
Назаретянин, неужели ты такой трус, что боишься встретиться со мной
наедине? Прячься, если хочешь, но рано или поздно я выслежу тебя. Ты
пригвоздил человечество к своему жалкому кресту. Вот так же я распну тебя
на кресте забвения.
Дин вздрогнул и подошел к окну, пытаясь разглядеть то, что видел
Дэмьен, стремясь понять и разделить его боль. Он заметил в центре толпы
человека с плакатом. Плакат выделялся среди прочих: "Возрадуйтесь рождению
Христову!"
Дэмьен и Дин увидели глаза священника, державшего плакат. Во взгляде
его светилось торжество. Это были глаза победителя.
Дэмьен вздрогнул, отпрянул от окна, устало покачал головой и рухнул в
кресло.
С наступлением вечера толпа постепенно рассеялась, площадь опустела,
и только один человек оставался сидеть на скамейке. То и дело посматривая
на здание посольства, он наблюдал, как постепенно гаснет свет в его окнах.
Когда ко входу подкатил огромный лимузин, Мэтью поднялся и приблизился к
посольству, но к автомобилю никто не вышел. Водитель сидел в машине и
дремал. Только в одном окне горел свет, и Мэтью разглядел силуэты двух
мужчин.
- Возрадуйтесь, - еле слышно произнес он, - ибо Христос снова с нам
и...
Дин начинал беспокоиться. Дел накопилась целая куча, а Дэмьен наотрез
отказывался к чему-либо прикасаться. Вместо этого он впился мрачным
взглядом в площадь и не произносил ни слова. Напряжение в воздухе достигло
предела, и Дин то и дело выбегал в ванную, чтобы хоть на мгновение
избавиться от него.
Священник на площади не трогался с места. - Чего он там сидит? -
нарушил молчание Дин. - Он ждет меня, - тусклым голосом объяснил Дэмьен, -
заманивает в ловушку.
Дин негодующе хмыкнул: - Да, он, похоже, идиот. - И тут же
почувствовал, как его ладонь инстинктивно сжимается в кулак. Уже одно
присутствие священника было оскорбительным. - Что заставляет его думать,
будто ты клюнешь крючок?
- Он знает, что именно это я и собираюсь сделать. Дин недоуменно
пожал плечами. Он вдруг вспомнил человека в студии,
его обгоревщий труп, и внезапно ему в голову пришла мысль, что один из
кинжалов находится у этого священника.
Дэмьен приблизился к письменному столу, взял бинокль и навел его на
скамейку.
- Если у него не хватает времени, я трачу время впустую, - заметил
он.
Дин покачал головой. Это было слишком сложно для него. Полная
бессмыслица. Дэмьен опять заговорил загадками. Но, может быть, лучше и не
понимать всего этого.
Глава одиннадцатая
Из вагонного окна Мэтью наблюдал, как фигура отца де Карло
уменьшилась до размеров пятнышка. Он в последний раз помахал ему рукой,
размышляя при этом, что ни разу, с тех самых пор, как силы добра и зла
столкнулись в битве за его душу, не испытывал подобных мук.
Накануне Мэтью проснулся, охваченный паническим страхом. Однако отец
де Карло успокоил его.
Наконец наступила и его, Мэтью, очередь. Тридцать лет он прекрасно
ладил и с Богом, и с самим собой. У него не возникало ни сомнений, ни
страхов. В молодости его терзала собственная плоть, и Дьявол искушал его
запретными плодами. В нем происходила настоящая борьба, пока он, наконец,
не встал на праведный путь...
Мэтью склонил в молитве голову и попросил Бога даровать ему силы.
Подняв голову, он вдруг осознал, что впервые остался совершенно один. Один
- с тех самых пор, как переступил порог монастыря. Он взглянул на
пассажиров. Сидящий напротив мужчина был занят своим портфелем. Семья по
другую сторону прохода обедала, уплетая сандвичи и запивая их чаем из
термоса. Впереди сидели две женщины, бесстыдно выставившие на всеобщее
обозрение свои тела.
Мэтью прижал к себе сумку, свисавшую через плечо, нащупал через
плотную ткань кинжал и вновь покрылся испариной. А сможет ли он
воспользоваться кинжалом, когда пробьет нужный час? Будет ли он в
состоянии вонзить кинжал по самую рукоятку в плоть и кровь? "Пусть это
буду я, Отец, - умолял Мэтью Господа в воскресенье. - Пусть я буду
единственной жертвой". Но тогда ушел Бенито. Теперь же была его очередь.
То, что ему предстояло осуществить, являлось невероятной честью и
привилегией. Мэтью вспомнил, как впервые мельком увидел Антихриста, чьи
пылающие глаза, казалось, буравили его насквозь - желтые, безумные глаза
животного.
"Он прочел твои мысли точно так же, как ты прочел его", - объяснил
тогда отц де Карло. Именно эти слова пробудили в Мэтью мысль о приманке.
Антихрист обязательно последует за ним. Он, Мэтью, вынудит его отправиться
на поиски Сына Божьего. Эта роль и волновала и пугала его.
Укачанный плавным ходом состава, он задремал, но вскоре проснулся и
до самого конца пути не смыкал глаз, то и дело ощущая на себе любопытные
взгляды окружающих.
Под вечер он сошел с экспресса, перебрался по мосту на
противоположную сторону платформы и сел на другой поезд, старенький, с
крошечным купе. В нос ударил резкий запах конюшни.
Оставшийся путь Мэтью проделал в тишине, если не считать стука колес
и поскрипывания вагона. Вокруг простиралась зеленая однообразная сельская
местность. Маленькие полустанки были безлюдны. Поезд периодически
останавливался, но никто не входил в него и не покидал вагона. Монах
какое-то время разглядывал окленные выцветшими фотографиями стены купе,
затем выташил кинжал и принялся поигрывать им. Пытался взяться за чтение,
но никак не мог сосредоточиться. Когда поезд добрался до нужной станщии,
Мэтью облегченно вздохнул и ступил на платформу. Уже смеркалось. Он вышел
со станции и зашагал по проселочной дороге. Прижав к себе перекинутую
через плчо сумку, Мэтью приблизился к автобусной остановке и стал
дожидаться автобуса. Наконец автобус вынырнул из-за угла и остановился
перед монахом. Впереди, рядом с водителем, сидели двое мужчин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203
Дин склонился над письменным столом. Листки бумаги, разлетевшись, упали на
пол.
- Как только он родился, я сразу же почувствовал его присутствие, -
поворачиваясь к Дину, произнес Дэмьен. - Это как вирус, пожирающий мои
силы, иссушающий мое тело.
Дин впервые видел Торна таким измученным. Под глазами черные круги,
лицо прорезали морщины. Это был уже не прежний, молодой и подтянутый
Дэмьен. Он как бы состарился за одну ночь.
- Изо дня в день, пока он живет и растет, - монотонным и тусклым
голосом констатировал Торн, - мои силы будут таять.
Он снова отвернулся от Дина и уставился в окно невидящим взглядом. -
Назаретянин, неужели ты такой трус, что боишься встретиться со мной
наедине? Прячься, если хочешь, но рано или поздно я выслежу тебя. Ты
пригвоздил человечество к своему жалкому кресту. Вот так же я распну тебя
на кресте забвения.
Дин вздрогнул и подошел к окну, пытаясь разглядеть то, что видел
Дэмьен, стремясь понять и разделить его боль. Он заметил в центре толпы
человека с плакатом. Плакат выделялся среди прочих: "Возрадуйтесь рождению
Христову!"
Дэмьен и Дин увидели глаза священника, державшего плакат. Во взгляде
его светилось торжество. Это были глаза победителя.
Дэмьен вздрогнул, отпрянул от окна, устало покачал головой и рухнул в
кресло.
С наступлением вечера толпа постепенно рассеялась, площадь опустела,
и только один человек оставался сидеть на скамейке. То и дело посматривая
на здание посольства, он наблюдал, как постепенно гаснет свет в его окнах.
Когда ко входу подкатил огромный лимузин, Мэтью поднялся и приблизился к
посольству, но к автомобилю никто не вышел. Водитель сидел в машине и
дремал. Только в одном окне горел свет, и Мэтью разглядел силуэты двух
мужчин.
- Возрадуйтесь, - еле слышно произнес он, - ибо Христос снова с нам
и...
Дин начинал беспокоиться. Дел накопилась целая куча, а Дэмьен наотрез
отказывался к чему-либо прикасаться. Вместо этого он впился мрачным
взглядом в площадь и не произносил ни слова. Напряжение в воздухе достигло
предела, и Дин то и дело выбегал в ванную, чтобы хоть на мгновение
избавиться от него.
Священник на площади не трогался с места. - Чего он там сидит? -
нарушил молчание Дин. - Он ждет меня, - тусклым голосом объяснил Дэмьен, -
заманивает в ловушку.
Дин негодующе хмыкнул: - Да, он, похоже, идиот. - И тут же
почувствовал, как его ладонь инстинктивно сжимается в кулак. Уже одно
присутствие священника было оскорбительным. - Что заставляет его думать,
будто ты клюнешь крючок?
- Он знает, что именно это я и собираюсь сделать. Дин недоуменно
пожал плечами. Он вдруг вспомнил человека в студии,
его обгоревщий труп, и внезапно ему в голову пришла мысль, что один из
кинжалов находится у этого священника.
Дэмьен приблизился к письменному столу, взял бинокль и навел его на
скамейку.
- Если у него не хватает времени, я трачу время впустую, - заметил
он.
Дин покачал головой. Это было слишком сложно для него. Полная
бессмыслица. Дэмьен опять заговорил загадками. Но, может быть, лучше и не
понимать всего этого.
Глава одиннадцатая
Из вагонного окна Мэтью наблюдал, как фигура отца де Карло
уменьшилась до размеров пятнышка. Он в последний раз помахал ему рукой,
размышляя при этом, что ни разу, с тех самых пор, как силы добра и зла
столкнулись в битве за его душу, не испытывал подобных мук.
Накануне Мэтью проснулся, охваченный паническим страхом. Однако отец
де Карло успокоил его.
Наконец наступила и его, Мэтью, очередь. Тридцать лет он прекрасно
ладил и с Богом, и с самим собой. У него не возникало ни сомнений, ни
страхов. В молодости его терзала собственная плоть, и Дьявол искушал его
запретными плодами. В нем происходила настоящая борьба, пока он, наконец,
не встал на праведный путь...
Мэтью склонил в молитве голову и попросил Бога даровать ему силы.
Подняв голову, он вдруг осознал, что впервые остался совершенно один. Один
- с тех самых пор, как переступил порог монастыря. Он взглянул на
пассажиров. Сидящий напротив мужчина был занят своим портфелем. Семья по
другую сторону прохода обедала, уплетая сандвичи и запивая их чаем из
термоса. Впереди сидели две женщины, бесстыдно выставившие на всеобщее
обозрение свои тела.
Мэтью прижал к себе сумку, свисавшую через плечо, нащупал через
плотную ткань кинжал и вновь покрылся испариной. А сможет ли он
воспользоваться кинжалом, когда пробьет нужный час? Будет ли он в
состоянии вонзить кинжал по самую рукоятку в плоть и кровь? "Пусть это
буду я, Отец, - умолял Мэтью Господа в воскресенье. - Пусть я буду
единственной жертвой". Но тогда ушел Бенито. Теперь же была его очередь.
То, что ему предстояло осуществить, являлось невероятной честью и
привилегией. Мэтью вспомнил, как впервые мельком увидел Антихриста, чьи
пылающие глаза, казалось, буравили его насквозь - желтые, безумные глаза
животного.
"Он прочел твои мысли точно так же, как ты прочел его", - объяснил
тогда отц де Карло. Именно эти слова пробудили в Мэтью мысль о приманке.
Антихрист обязательно последует за ним. Он, Мэтью, вынудит его отправиться
на поиски Сына Божьего. Эта роль и волновала и пугала его.
Укачанный плавным ходом состава, он задремал, но вскоре проснулся и
до самого конца пути не смыкал глаз, то и дело ощущая на себе любопытные
взгляды окружающих.
Под вечер он сошел с экспресса, перебрался по мосту на
противоположную сторону платформы и сел на другой поезд, старенький, с
крошечным купе. В нос ударил резкий запах конюшни.
Оставшийся путь Мэтью проделал в тишине, если не считать стука колес
и поскрипывания вагона. Вокруг простиралась зеленая однообразная сельская
местность. Маленькие полустанки были безлюдны. Поезд периодически
останавливался, но никто не входил в него и не покидал вагона. Монах
какое-то время разглядывал окленные выцветшими фотографиями стены купе,
затем выташил кинжал и принялся поигрывать им. Пытался взяться за чтение,
но никак не мог сосредоточиться. Когда поезд добрался до нужной станщии,
Мэтью облегченно вздохнул и ступил на платформу. Уже смеркалось. Он вышел
со станции и зашагал по проселочной дороге. Прижав к себе перекинутую
через плчо сумку, Мэтью приблизился к автобусной остановке и стал
дожидаться автобуса. Наконец автобус вынырнул из-за угла и остановился
перед монахом. Впереди, рядом с водителем, сидели двое мужчин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203