- Знаете, в какой-то момент и я поддался искушению. Но с этим давно
покончено.
Джеффрис ждал каких-то объяснений, но Дэмьен умолк и снова повернулся
к телеэкрану.
Над толпой неслась монотонная молитва. Камера остановилась на лице
старика-раввина с белоснежной бородой. Он бормотал молитву и ласково
поглаживал младенца в коляске.
Внезапно Дэмьен напрягся, склонившись к экрану, а старик-раввин вдруг
запрокинул голову, устремляя взор куда-то в небо, словно увидел там
что-то. Губы его зашевелились, глаза сощурились - казалось, он уставился
прямо на Дэмьена.
А тот лишь усмехнулся...
...Лишь Бог владел сейчас мыслями и душой старика. Он молился Господу
и просил только об одном: чтобы отчаянье оставило наконец этих
обездоленных людей. Он не спрашивал Творца, зачем Тот допустил весь этот
ужас; ибо неисповедимы пути Господни. Он лишь умолял Бога направить его
на верный путь и обратить слабости людские в их силу, отведя праведный
гнев от несчастных. И каждому ребенку, каждой женщине, каждому мужчине
указать истинную дорогу.
Он молился, чтобы страдания наконец покинули этот мир, а люди
возрадовались бы, как и было предсказано. Вера его поминутно крепла, он
просил у Господа прощения за все зло, что творили земные правители, за
их гибельные бомбы, за их душевную слепоту, ставшую причиной целого
океана бедствий.
Внезапно, оборвав молитву на полуслове, старик замолчал и уставился в
одну точку. Он не мог больше произнести ни звука. Словно кто-то вдруг
вырвал шнур из розетки и оборвал таким образом линию связи.
Старик начал испуганно озираться по сторонам, но никого не увидел
вокруг. Он был один. И тут в нос ему ударил отвратительный смрад.
Зловоние исходило от стервятников, шакалов и гиен, невесть откуда
взявшихся здесь, на площади. Смрад разлагающейся плоти.
Старик-раввин замотал головой и, опустив глаза, вздрогнул, увидев
чудовищное существо, которое держал на своих руках. Гнусное отродье,
вперив в раввина взгляд желтых неподвижных зрачков, протягивало к нему
свои когтистые лапы.
Старик закричал не своим голосом; размахнувшись, он что было сил
швырнул звереныша на землю и опрометью бросился бежать отсюда. Но
стервятники нагоняли раввина, они рвали его на части, не давая сделать и
шагу, они заживо сдирали с него кожу... От их смрада старик начал
задыхаться. Он рухнул на пыльный булыжник и тут же почувствовал, как
обезумевшие птицы раздирают ему горло. Кровь заливала глаза, старик
пытался позвать своего Бога, но не мог вымолвить ни слова. Он забыл имя
своего Бога. Да и своего имени он не мог теперь вспомнить...
Холод и мрак окружили раввина, и в свой последний миг он вдруг понял,
что Бог почему-то покинул его.
Хаос, охвативший площадь, перекинулся и на прилегающие к ней улицы.
Никто, кроме, пожалуй, десятка человек, стоявших возле старика, не знал,
как и почему началась эта страшная бойня. Еще минуту назад на площади
царили мир и спокойствие, а уже в следующее мгновенье разыгралось
бессмысленное, кровавое побоище. Лишь несколько человек видели, как
старик-раввин схватил вдруг младенца-араба и, осыпая его проклятьями,
швырнул на землю, а затем ринулся бежать. Но скрыться ему не удалось.
Отец несчастной крошки бросился раввину под ноги и, сбив его, начал
страшно избивать старика единственной уцелевшей рукой. Он наносил удары
в ребра, голову, глаза и губы, не обращая внимания на вопли старика. И
тогда к нему присоединились еще двое арабов, видевших, как еврей убил
ребенка - Вот оно - вековечное иудейское вероломство! - Трое арабов
буквально разорвали раввина на части, и в тот же момент на них
набросились несколько евреев. Око за око, зуб за зуб!
Драка мгновенно распространилась по всей площади, спрессовав слепых,
хромых и беспомощных людей в один яростный и кипящий ненавистью сгусток.
Над толпой то и дело раздавались неистовые вопли и крики.
Этот клубок охваченных безумием людей, которые орали, шипели,
кусались, царапались и убивали Друг друга, напоминал теперь кошмарный
сон...
Над площадью Святого Петра повис тяжкий стон, вобравший в себя крики
агонии и смертельный ужас...
Дэмьен, усмехаясь, повернулся к Джеффрису. Тот, уставившись на экран,
стоял с открытым ртом.
- А Назаретянин завещал им любить ближнего своего, как самого себя, -
ехидно объявил Дэмьен и, хохотнув, выключил телевизор.
Джеффрис, не мигая, смотрел на него и плохо понимал, что происходит.
- Когда ваш рейс? - как ни в чем не бывало осведомился Дэмьен.
- В три тридцать. Дэмьен хмыкнул:
- Ну, к этому времени кровавое месиво уже выгребут с площади.
Глава 14
Джек Мейсон считал, что у него довольно стойкий иммунитет против
всякого рода телевизионных уток. В этом, разумеется, имелись и свои
плюсы, и минусы. Например, Джек мог абсолютно трезво анализировать самые
разные события, отбросив эмоции. Однако дамы осуждали его за
хладнокровие, и он прекрасно их понимал. Но такова уж была его натура, а
горбатого, как говорится, могила исправит. Однако события на площади в
Риме потрясли Джека до глубины души, и он с трудом сдерживал рыдания,
когда ему позвонила Анна.
- Ты была там? - срывающимся от волнения голосом выдавил Мейсон.
- Нет Так же, как и ты, смотрела по телевизору.
- Почему они это сделали?
- А кто их знает...
Мейсон уловил в голосе Анны раздражение и какое-то странное
безразличие. Наверное, из-за помех на линии.
- Выдвигают разные версии, - продолжала Анна. - Массовая истерия или
массовый психоз. Выяснили только, что начал эту бойню какой-то
сумасшедший раввин.
- Да, но почему? Почему он это сделал?
- А кто его знает? - повторила Анна, и снова в ее голосе послышалось
раздражение. - Я ходила сегодня на площадь, но она все еще оцеплена
полицией. Единственное, что я там разглядела, это горы поломанных
инвалидных колясок, костыли да пятна крови повсюду.
- Господи Иисусе, - прошептал Мейсон.
- Не уверена, что Он имеет к этому отношение, - ровным голосом
холодно отрезала Анна. - Я тут заехала в госпиталь. Они там едва
справляются. Как во время войны... Если тебе нужны цифры, то уже на
сегодня десять трупов и среди них трое детей. А раненых вообще пруд
пруди. К тому же они и так калеки.
Оба замолчали. Потом Мейсон попробовал заговорить снова о книге.
- Ну, а как далеко мы с тобой продвинулись? - поинтересовался он.
- Ни черта мы не продвинулись. На конференцию пробраться невозможно.
Похоже, сложнее, чем в женский монастырь. Да и информации никакой оттуда
не выудить:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203