И таки и необходимость, субъектное и субстан-
ет его сознание, HQ разом, уже не бытие человека определя-
ло деятельность.
12-64329
85
ний действует и в мысли и в практике по законам объективной
реальности" [Там же; 98-99].
Как же соотнести утверждение о человеке, который
"сам ставит и меняет цели своего бытия", с утверждением о
том, что активность субъекта определяется объектом?
Во-первых, не следует, отождествлять категорию объ-
екта с категорией материи. Объект есть порождение субъекта,
а не наоборот. Объект есть та часть бытия, которая субъек-
тивно значима для человека. Исчезает значимость - исчезает
и объект. Подобную точку зрения разделяют В.Ф.Кузьмин,
ВА.Лекторский, А.П.Шептулин, и др. современные фило-
софы, подчеркивая при этом, что понятие объекта может
иметь смысл только в отношении субъекта, хотя существова-
ние действительности в фор"е объекта не зависит от субъек-
та. Другие же исследовали полагают необходимым отождест-
влять категории объекта и объективной реальности, ссылаясь
при этом на высказывание В.И.Ленина о том, что "объект
существует независимо от субъекта" и отражается более или
менее правильно в его создании [См. 128; 5-10).
Однако, отождествление объекта с .объективной реаль-
ностью означает, по сути, отрицание активности субъекта
(Ф.М.Канак). Человек как субъект не просто отражает объ-
ект, а делает это "зачем-то". Через "объективацию" (и "опред-
мечивание") независимо от него существующей действитель-
ности он утверждает и развивает свои сущностные силы, свои
субъектные потенции. И в этом смысле он соединяет в себе
субстанцию и субъекта, несущее и творящее начала.
Во-вторых, сознание не тождественно субъекту. Субъ-
ект есть носитель сознания. Это он противопоставляет свое
сознание своему бытию, но может их и интегрировать, на-
пример, в виде единства противоположностей. В своих мыс-
лях и в практике человек может выступить субъектом, стре-
мящимся и способным к творению новых форм бытия именно
потому, что к своей "свободе для" он приходит через завое-
ванную им же "свободу от" материи, объективной действи-
тельности. И эта свобода не только и не столько в знании
необходимого, должного, в познании своей зависимости от
мира, но в обнаружении своей способности к преодолению
этой зависимости, в возможности подчинять себе Э1у необхо-
димость.
"Человеческая свобода, - отмечает Г.С.Батищев, - не
сведенная к своему односторонне-негативному моменту и не
подмененная иллюзорным суррогатом, осуществима только
согласно необходимости. По в то же время свобода осущест-
вима только вопреки необходимости в ее непосредственно ес-
тественной, вещно-принудительной форме (в которой она не
оставляет в мире объектов места для чего бы то ни было, кро-
ме объектов), а тем более в ее отчужденной форме. Этим на-
мечается проблема творчества как процесса созидания при-
нципиально новых возможностей в мире культуры"[27; 77-78).
Цитируемый автор стремиться, используя прием ан-
тиномий, творчески развить основные положения советской
философии. Он критически относится к определению челове-
ка как "самопричиняющего", "полагающего" себя в качестве
причины или основания, как "изначально свободного центра
способности принимать решения, выдвигать цели и претво-
рять их в бытие". Это определение человека, по его мнению, -
служит почвой для "субъективистского активиша", т.е. для
идеи о такой чистой активности, которая сама по себе не-
предметна 1См. там же; 79].
Не менее критично Г.С.Батищев выступает и по отно-
шению к "объективистскому субстанциалилму", т.е. по отно-
шению к идее об обреченности человека быть даже в своей
активности лишь пассивным продуктом перед лицом абсо-
лютного могущества безлично-анонимных природных и соци-
альных сил и отношений. При этом истину он усматривает в
"постижении субстанциальности человека в деятельности"-.
"Субъект несводим лишь к субъекту сознания и поли, но есть
субъект деятельности, которая образует собой весь культур-
ный мир общественного человека, человеческую действитель-
ность. Деятельность и есть "способ бытия" всей этой действи-
тельности, а никоим образом не процесс, замкнутый в одних
лишь сознательно предусмотренных и воле адекватных ее
аспектах, в одних лишь формах "дурной" субъективности"
{Там же; 80-811.
В представленных положениях можно увидеть относи-
тельно новую для советской философии форму онтологиче-
ского высвобождения человека от только внутренней
(субъективной) или только внешней (объективной) субстан-
циализации его активности. Однако, "независимую свободу"
его философия представить себе принципиально не может.
Потому ti возникает в качестве "независимой переменной"
деятельность, в которой сливаются воедино необходимость и
возможность, свобода и необходимость, субъектное и субстан-
циальное. И таким образом, уже не бытие человека определя-
ет его сознание, но его деятельность.
12 -64329
85
По кто выступает в роли субъекта этой деятельности,
если вынести за скобки сознание и волю, как пытается пред-
ставить это себе Г.С.Батищев? Останется, по сути, то что
оставалось и раньше в советской философии, а именно: чело-
век "вообще" в своей сущностной характеристике историче-
ского деятеля.
Противопоставляя человека как субъекта сознания и
воли человеку как субъекту деятельности, Г.С.Батищев, по
сути, выстраивает традиционную для советской философии
иерархию соподчинения субъектов: психический субъект (об-
ладающий сознанием и волей конкретный эмпирический ин-
дивид) "низводится" до роли подчиненного субъекту социаль-
ному, чего не позволяет устранить даже антиномия, к которой
прибегает автор. "Культурно-исторические деятельные субъек-
ты - это только сами конкретные индивиды и никто кроме
них и вместо них, - утверждает он. - Но одновременно
культурно-исторический субъект отнюдь не может быть од-
ним индивидом, взятым в его непосредственном бытии, а рав-
ным образом не может быгь и множеством таких, взятых в их
конечном непосредственном бытии индивидов. Другими сло-
вами, культурно-исторический субъект не вне- и не надинди-
видуален, но и не индивидуален [Там же; 92). Но тогда ка-
ков он? Что он из себя представляет?
Он - "межиндивидуален", - полагает Г.С.Батищев.
"Субъект - это средоточие Межиндивидуальных (и именно по-
этому могущих быть подлинно личностными) "сущностных
сил" человека деятеля" [Там же; 93).
Как можно еще раз убедится, для последовательного
философа-марксиста принципиально невозможным представ-
ляется признать в конкретном человеке подлинного субъекта
его индивидуальной человеческой жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141
ет его сознание, HQ разом, уже не бытие человека определя-
ло деятельность.
12-64329
85
ний действует и в мысли и в практике по законам объективной
реальности" [Там же; 98-99].
Как же соотнести утверждение о человеке, который
"сам ставит и меняет цели своего бытия", с утверждением о
том, что активность субъекта определяется объектом?
Во-первых, не следует, отождествлять категорию объ-
екта с категорией материи. Объект есть порождение субъекта,
а не наоборот. Объект есть та часть бытия, которая субъек-
тивно значима для человека. Исчезает значимость - исчезает
и объект. Подобную точку зрения разделяют В.Ф.Кузьмин,
ВА.Лекторский, А.П.Шептулин, и др. современные фило-
софы, подчеркивая при этом, что понятие объекта может
иметь смысл только в отношении субъекта, хотя существова-
ние действительности в фор"е объекта не зависит от субъек-
та. Другие же исследовали полагают необходимым отождест-
влять категории объекта и объективной реальности, ссылаясь
при этом на высказывание В.И.Ленина о том, что "объект
существует независимо от субъекта" и отражается более или
менее правильно в его создании [См. 128; 5-10).
Однако, отождествление объекта с .объективной реаль-
ностью означает, по сути, отрицание активности субъекта
(Ф.М.Канак). Человек как субъект не просто отражает объ-
ект, а делает это "зачем-то". Через "объективацию" (и "опред-
мечивание") независимо от него существующей действитель-
ности он утверждает и развивает свои сущностные силы, свои
субъектные потенции. И в этом смысле он соединяет в себе
субстанцию и субъекта, несущее и творящее начала.
Во-вторых, сознание не тождественно субъекту. Субъ-
ект есть носитель сознания. Это он противопоставляет свое
сознание своему бытию, но может их и интегрировать, на-
пример, в виде единства противоположностей. В своих мыс-
лях и в практике человек может выступить субъектом, стре-
мящимся и способным к творению новых форм бытия именно
потому, что к своей "свободе для" он приходит через завое-
ванную им же "свободу от" материи, объективной действи-
тельности. И эта свобода не только и не столько в знании
необходимого, должного, в познании своей зависимости от
мира, но в обнаружении своей способности к преодолению
этой зависимости, в возможности подчинять себе Э1у необхо-
димость.
"Человеческая свобода, - отмечает Г.С.Батищев, - не
сведенная к своему односторонне-негативному моменту и не
подмененная иллюзорным суррогатом, осуществима только
согласно необходимости. По в то же время свобода осущест-
вима только вопреки необходимости в ее непосредственно ес-
тественной, вещно-принудительной форме (в которой она не
оставляет в мире объектов места для чего бы то ни было, кро-
ме объектов), а тем более в ее отчужденной форме. Этим на-
мечается проблема творчества как процесса созидания при-
нципиально новых возможностей в мире культуры"[27; 77-78).
Цитируемый автор стремиться, используя прием ан-
тиномий, творчески развить основные положения советской
философии. Он критически относится к определению челове-
ка как "самопричиняющего", "полагающего" себя в качестве
причины или основания, как "изначально свободного центра
способности принимать решения, выдвигать цели и претво-
рять их в бытие". Это определение человека, по его мнению, -
служит почвой для "субъективистского активиша", т.е. для
идеи о такой чистой активности, которая сама по себе не-
предметна 1См. там же; 79].
Не менее критично Г.С.Батищев выступает и по отно-
шению к "объективистскому субстанциалилму", т.е. по отно-
шению к идее об обреченности человека быть даже в своей
активности лишь пассивным продуктом перед лицом абсо-
лютного могущества безлично-анонимных природных и соци-
альных сил и отношений. При этом истину он усматривает в
"постижении субстанциальности человека в деятельности"-.
"Субъект несводим лишь к субъекту сознания и поли, но есть
субъект деятельности, которая образует собой весь культур-
ный мир общественного человека, человеческую действитель-
ность. Деятельность и есть "способ бытия" всей этой действи-
тельности, а никоим образом не процесс, замкнутый в одних
лишь сознательно предусмотренных и воле адекватных ее
аспектах, в одних лишь формах "дурной" субъективности"
{Там же; 80-811.
В представленных положениях можно увидеть относи-
тельно новую для советской философии форму онтологиче-
ского высвобождения человека от только внутренней
(субъективной) или только внешней (объективной) субстан-
циализации его активности. Однако, "независимую свободу"
его философия представить себе принципиально не может.
Потому ti возникает в качестве "независимой переменной"
деятельность, в которой сливаются воедино необходимость и
возможность, свобода и необходимость, субъектное и субстан-
циальное. И таким образом, уже не бытие человека определя-
ет его сознание, но его деятельность.
12 -64329
85
По кто выступает в роли субъекта этой деятельности,
если вынести за скобки сознание и волю, как пытается пред-
ставить это себе Г.С.Батищев? Останется, по сути, то что
оставалось и раньше в советской философии, а именно: чело-
век "вообще" в своей сущностной характеристике историче-
ского деятеля.
Противопоставляя человека как субъекта сознания и
воли человеку как субъекту деятельности, Г.С.Батищев, по
сути, выстраивает традиционную для советской философии
иерархию соподчинения субъектов: психический субъект (об-
ладающий сознанием и волей конкретный эмпирический ин-
дивид) "низводится" до роли подчиненного субъекту социаль-
ному, чего не позволяет устранить даже антиномия, к которой
прибегает автор. "Культурно-исторические деятельные субъек-
ты - это только сами конкретные индивиды и никто кроме
них и вместо них, - утверждает он. - Но одновременно
культурно-исторический субъект отнюдь не может быть од-
ним индивидом, взятым в его непосредственном бытии, а рав-
ным образом не может быгь и множеством таких, взятых в их
конечном непосредственном бытии индивидов. Другими сло-
вами, культурно-исторический субъект не вне- и не надинди-
видуален, но и не индивидуален [Там же; 92). Но тогда ка-
ков он? Что он из себя представляет?
Он - "межиндивидуален", - полагает Г.С.Батищев.
"Субъект - это средоточие Межиндивидуальных (и именно по-
этому могущих быть подлинно личностными) "сущностных
сил" человека деятеля" [Там же; 93).
Как можно еще раз убедится, для последовательного
философа-марксиста принципиально невозможным представ-
ляется признать в конкретном человеке подлинного субъекта
его индивидуальной человеческой жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141