- Время позднее, а вы и не догадались послать слуг за моей матушкой. Человек далеко за городом, а вам хоть бы что!
Прическа у нее сбилась, пучок развалился.
- Ишь ты, болтушка! - засмеялся, глядя на нее, Симэнь. - Сладко тебе, видно, спалось, а?
- Гляди, у тебя сетка головная съехала. Поправь! - заметила Пинъэр. - У нас цзиньхуаское вино, очень приятное. Выпей чарочку!
- Выпей! - поддержал Симэнь. - А слуг за твоей матушкой я сейчас пошлю. Чуньмэй оперлась рукой о стол и поправила туфельку.
- Я только встала, - сказала она. - Не хочу я ничего. Мне что-то не по себе.
- Да выпей же, болтушка, попробуй, какое вино! - настаивал Симэнь.
- Ведь матушки твоей сейчас нет дома, что ж ты боишься чарку выпить? - говорила Пинъэр.
- Пейте, матушка, если хотите, - отвечала Чуньмэй, - а я не хочу, и моя матушка тут не при чем. Когда у меня нет желания, меня никто не заставит, даже моя матушка.
- Не желаешь вина, выпей чаю! - предложил Симэнь. - Я велю Инчунь послать слугу за твоей матушкой.
Симэнь протянул ей свою чашку ароматного чаю, заваренного с корицей, кунжутом и ростками бамбука. Чуньмэй с полным безразличием взяла ее, отпила глоток и отставила.
- Я попросила Пинъаня встретить матушку, - сказала она. - Он посолиднее других.
Симэнь подошел к окну и окликнул Пинъаня.
- Я вас слушаю, батюшка, - крикнул привратник.
- Кто у ворот будет стоять? - спросил хозяин.
- Шутуна попросил поглядеть.
- Тогда бери фонарь и поторапливайся!
Пинъань взял фонарь и удалился. На полдороге ему повстречался Дайань, который сопровождал двигавшийся с южной стороны паланкин. Его несли двое носильщиков. Одного звали Чжан Чуань, другого - Вэй Цун.
- Иду матушку встретить, - сказал Пинъань, поравнявшись с носилками, и взялся за оглобли.
- Пинъань! - позвала его Цзиньлянь. - Батюшка дома и кто тебя послал? Батюшка?
- Да, батюшка, а еще больше сестрица Чуньмэй, - ответил Пинъань.
- Батюшка, наверно, еще в управе, да?
- В управе… - протянул Пинъань. - Да он с обеда дома, у матушки Шестой вино попивает. Если б не сестрица настояла… Смотрю, один Лайань вас сопровождает, а дорога плохая, допоздна, себе думаю, не вернутся. Надо кому покрепче встретить. Ну и попросил Шутуна у ворот подежурить, а сам за вами.
- Где ж сейчас батюшка? - поинтересовалась Цзиньлянь.
- До сих пор у матушки Шестой угощается. Сестрица упросила, он меня и отпустил.
Цзиньлянь сразу умолкла.
- Насильник проклятый! - заругалась она, немного придя в себя. - Ему можно с потаскухой в постели нежиться, сколько душе его угодно, а меня бросил на произвол судьбы. Что ж я, не живой человек, что ли? А эта далекие планы строит, все на своего выблядка надеется. Гляди, на ту ли лошадку ставишь? Вон Чжан Чуань. Кто-кто, а уж он-то на своем веку в каких только домах не побывал. Где, у кого, скажи мне, ты видал, чтобы месячному младенцу от целых кусков парчу да атлас отрезали и одежду шили, а? Ведь такого и Ван Миллионщик не допустил бы!
- Не говорите, почтенная сударыня! - проговорил Чжан Чуань. - Не мне судить господ, но такого я не видывал. Жаль не шелков, ребенка - как бы ему не было худо. Пока сыпь да оспу не перенесет, нельзя наперед загадывать. Такой, припоминается, был в прошлом году случай. За Восточными воротами в поместье знатный богач живет. Самому лет шестьдесят, а состояние еще дед наживал. У них понятия не имеют серебро считать. Как говорится, лошади табунами ходят, быки стадами пасутся, а рису в амбарах… Служанок да наложниц - целые гаремы. Чуть не все домашние в узорных халатах ходят. А вот не было у них детей. Они и обителям жертвовали, и монастырям отказывали, священные книги распространяли и статуи будд сооружали - ничего не помогало! И вдруг у седьмой жены сын на свет появился. Как они радовались, как ликовали! Такие вот слуги, вроде меня, младенца на руках своих пестовали, как сокровище. В узорную парчу и атлас завертывали. Мамок купили не то четверых, не то целый пяток, им пять комнат отвели - чистота, аж в глазах рябит. День-деньской с младенца глаз не спускали - как бы ветерок, боялись, не дунул. Но сравнялось ему три годика, оспа его и унесла. Не будет вам в упрек сказано, попроще надо ребятишек растить, так-то лучше будет.
- Конечно, попроще, а я о чем говорю! - поддержала Цзиньлянь. - А то берегут, заворачивают, как золото.
- А я вам, матушка, вот что еще скажу, - начал Пинъань. - А то дойдет до вас слух, будете на меня сердиться. Я о тех юнцах, которые замешаны в деле приказчика Ханя. Их ведь батюшка приказал избить и под арестом держать, чтобы высшим властям передать. Так сегодня утром батюшка Ин приходил, с Шутуном разговаривал. Серебра ему, должно быть, сунул, потому что Шутун с большим пакетом в лавку заявился, ляна на два или на три накупил всяких яств - и к Лайсину, жене его велел приготовить, а потом к матушке Шестой понес, да еще два кувшина цзиньхуаского вина купил. Сперва матушку Шестую угощал, а потом в лавке дядю Фу, Бэнь Дичуаня, зятюшку, Дайаня и Лайсина. С ними пил вплоть до прихода батюшки.
- А тебя не позвал? - спросила Цзиньлянь.
- Так он меня и позовет, чужак, рабское отродье! Он и на вас, хозяек, внимания не обращает, будет он меня звать! Это батюшка его так распустил! Они то и дело с ним в кабинете грязными делами занимаются. А ведь он до этого в управе отирался. Там чему не научат! Если батюшка оставит его в доме, он скоро нашему брату житья не даст.
- И долго он с матушкой Ли выпивал? - спросила Цзиньлянь.
- Да почитай целый день просидели, - отвечал Пинъань. - Сам видел, вышел весь красный.
- И батюшка ничего ему не сказал?
- Он ведь и батюшке рот медом смазал, чего он ему скажет?!
- Вот бесстыжая рожа! - заругалась Цзиньлянь. - Он и ему голову заморочил. Он уже, оказывается, во все влез. У них рука руку моет. Гляди, пока тебя вонючий зад прельщает, как бы пронырливые слуги не стали с твоей зазнобой развлекаться! - Она обернулась к Пинъаню: - Я тебя об одном попрошу: как только заметишь его с этим пакостником, дай мне знать.
- Обязательно! - заверил ее Пинъань. - Чжан Чуань, небось, все слыхал, но он не проговорится - не первый год прислуживает. Свой человек. А на меня, матушка, можете как на каменную стену положиться. Вы у меня, матушка, единственная хозяйка. Будьте покойны, что узнаю, все вам доложу. Только про меня не говорите.
Так, с разговорами, подошли к воротам. Цзиньлянь вышла из паланкина. На ней была узорная кофта из сиреневого нанкинского шелка с отделкой, отороченная длинной бахромой белая с отливом юбка. Грудь украшало ожерелье с нефритовыми подвесками, талию стягивал бархатный пояс. Она проследовала прямо к Юэнян и приветствовала ее поклоном.
- Так скоро? Что же не осталась у матушки? - удивилась Юэнян.
- Матушка оставляла на ночь, - отвечала Цзиньлянь. - Но у нее гостит свояченица да девочка лет двенадцати воспитывается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429 430 431 432 433 434 435 436 437 438 439 440 441 442 443 444 445 446 447 448 449 450 451 452 453 454 455 456 457 458 459 460 461 462 463 464 465 466 467 468 469 470 471 472 473 474 475 476 477 478 479 480 481 482 483 484 485 486 487 488 489 490 491 492 493 494 495 496 497 498 499 500 501 502 503 504 505 506 507 508 509 510 511 512 513 514 515 516 517 518 519 520 521 522
Прическа у нее сбилась, пучок развалился.
- Ишь ты, болтушка! - засмеялся, глядя на нее, Симэнь. - Сладко тебе, видно, спалось, а?
- Гляди, у тебя сетка головная съехала. Поправь! - заметила Пинъэр. - У нас цзиньхуаское вино, очень приятное. Выпей чарочку!
- Выпей! - поддержал Симэнь. - А слуг за твоей матушкой я сейчас пошлю. Чуньмэй оперлась рукой о стол и поправила туфельку.
- Я только встала, - сказала она. - Не хочу я ничего. Мне что-то не по себе.
- Да выпей же, болтушка, попробуй, какое вино! - настаивал Симэнь.
- Ведь матушки твоей сейчас нет дома, что ж ты боишься чарку выпить? - говорила Пинъэр.
- Пейте, матушка, если хотите, - отвечала Чуньмэй, - а я не хочу, и моя матушка тут не при чем. Когда у меня нет желания, меня никто не заставит, даже моя матушка.
- Не желаешь вина, выпей чаю! - предложил Симэнь. - Я велю Инчунь послать слугу за твоей матушкой.
Симэнь протянул ей свою чашку ароматного чаю, заваренного с корицей, кунжутом и ростками бамбука. Чуньмэй с полным безразличием взяла ее, отпила глоток и отставила.
- Я попросила Пинъаня встретить матушку, - сказала она. - Он посолиднее других.
Симэнь подошел к окну и окликнул Пинъаня.
- Я вас слушаю, батюшка, - крикнул привратник.
- Кто у ворот будет стоять? - спросил хозяин.
- Шутуна попросил поглядеть.
- Тогда бери фонарь и поторапливайся!
Пинъань взял фонарь и удалился. На полдороге ему повстречался Дайань, который сопровождал двигавшийся с южной стороны паланкин. Его несли двое носильщиков. Одного звали Чжан Чуань, другого - Вэй Цун.
- Иду матушку встретить, - сказал Пинъань, поравнявшись с носилками, и взялся за оглобли.
- Пинъань! - позвала его Цзиньлянь. - Батюшка дома и кто тебя послал? Батюшка?
- Да, батюшка, а еще больше сестрица Чуньмэй, - ответил Пинъань.
- Батюшка, наверно, еще в управе, да?
- В управе… - протянул Пинъань. - Да он с обеда дома, у матушки Шестой вино попивает. Если б не сестрица настояла… Смотрю, один Лайань вас сопровождает, а дорога плохая, допоздна, себе думаю, не вернутся. Надо кому покрепче встретить. Ну и попросил Шутуна у ворот подежурить, а сам за вами.
- Где ж сейчас батюшка? - поинтересовалась Цзиньлянь.
- До сих пор у матушки Шестой угощается. Сестрица упросила, он меня и отпустил.
Цзиньлянь сразу умолкла.
- Насильник проклятый! - заругалась она, немного придя в себя. - Ему можно с потаскухой в постели нежиться, сколько душе его угодно, а меня бросил на произвол судьбы. Что ж я, не живой человек, что ли? А эта далекие планы строит, все на своего выблядка надеется. Гляди, на ту ли лошадку ставишь? Вон Чжан Чуань. Кто-кто, а уж он-то на своем веку в каких только домах не побывал. Где, у кого, скажи мне, ты видал, чтобы месячному младенцу от целых кусков парчу да атлас отрезали и одежду шили, а? Ведь такого и Ван Миллионщик не допустил бы!
- Не говорите, почтенная сударыня! - проговорил Чжан Чуань. - Не мне судить господ, но такого я не видывал. Жаль не шелков, ребенка - как бы ему не было худо. Пока сыпь да оспу не перенесет, нельзя наперед загадывать. Такой, припоминается, был в прошлом году случай. За Восточными воротами в поместье знатный богач живет. Самому лет шестьдесят, а состояние еще дед наживал. У них понятия не имеют серебро считать. Как говорится, лошади табунами ходят, быки стадами пасутся, а рису в амбарах… Служанок да наложниц - целые гаремы. Чуть не все домашние в узорных халатах ходят. А вот не было у них детей. Они и обителям жертвовали, и монастырям отказывали, священные книги распространяли и статуи будд сооружали - ничего не помогало! И вдруг у седьмой жены сын на свет появился. Как они радовались, как ликовали! Такие вот слуги, вроде меня, младенца на руках своих пестовали, как сокровище. В узорную парчу и атлас завертывали. Мамок купили не то четверых, не то целый пяток, им пять комнат отвели - чистота, аж в глазах рябит. День-деньской с младенца глаз не спускали - как бы ветерок, боялись, не дунул. Но сравнялось ему три годика, оспа его и унесла. Не будет вам в упрек сказано, попроще надо ребятишек растить, так-то лучше будет.
- Конечно, попроще, а я о чем говорю! - поддержала Цзиньлянь. - А то берегут, заворачивают, как золото.
- А я вам, матушка, вот что еще скажу, - начал Пинъань. - А то дойдет до вас слух, будете на меня сердиться. Я о тех юнцах, которые замешаны в деле приказчика Ханя. Их ведь батюшка приказал избить и под арестом держать, чтобы высшим властям передать. Так сегодня утром батюшка Ин приходил, с Шутуном разговаривал. Серебра ему, должно быть, сунул, потому что Шутун с большим пакетом в лавку заявился, ляна на два или на три накупил всяких яств - и к Лайсину, жене его велел приготовить, а потом к матушке Шестой понес, да еще два кувшина цзиньхуаского вина купил. Сперва матушку Шестую угощал, а потом в лавке дядю Фу, Бэнь Дичуаня, зятюшку, Дайаня и Лайсина. С ними пил вплоть до прихода батюшки.
- А тебя не позвал? - спросила Цзиньлянь.
- Так он меня и позовет, чужак, рабское отродье! Он и на вас, хозяек, внимания не обращает, будет он меня звать! Это батюшка его так распустил! Они то и дело с ним в кабинете грязными делами занимаются. А ведь он до этого в управе отирался. Там чему не научат! Если батюшка оставит его в доме, он скоро нашему брату житья не даст.
- И долго он с матушкой Ли выпивал? - спросила Цзиньлянь.
- Да почитай целый день просидели, - отвечал Пинъань. - Сам видел, вышел весь красный.
- И батюшка ничего ему не сказал?
- Он ведь и батюшке рот медом смазал, чего он ему скажет?!
- Вот бесстыжая рожа! - заругалась Цзиньлянь. - Он и ему голову заморочил. Он уже, оказывается, во все влез. У них рука руку моет. Гляди, пока тебя вонючий зад прельщает, как бы пронырливые слуги не стали с твоей зазнобой развлекаться! - Она обернулась к Пинъаню: - Я тебя об одном попрошу: как только заметишь его с этим пакостником, дай мне знать.
- Обязательно! - заверил ее Пинъань. - Чжан Чуань, небось, все слыхал, но он не проговорится - не первый год прислуживает. Свой человек. А на меня, матушка, можете как на каменную стену положиться. Вы у меня, матушка, единственная хозяйка. Будьте покойны, что узнаю, все вам доложу. Только про меня не говорите.
Так, с разговорами, подошли к воротам. Цзиньлянь вышла из паланкина. На ней была узорная кофта из сиреневого нанкинского шелка с отделкой, отороченная длинной бахромой белая с отливом юбка. Грудь украшало ожерелье с нефритовыми подвесками, талию стягивал бархатный пояс. Она проследовала прямо к Юэнян и приветствовала ее поклоном.
- Так скоро? Что же не осталась у матушки? - удивилась Юэнян.
- Матушка оставляла на ночь, - отвечала Цзиньлянь. - Но у нее гостит свояченица да девочка лет двенадцати воспитывается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429 430 431 432 433 434 435 436 437 438 439 440 441 442 443 444 445 446 447 448 449 450 451 452 453 454 455 456 457 458 459 460 461 462 463 464 465 466 467 468 469 470 471 472 473 474 475 476 477 478 479 480 481 482 483 484 485 486 487 488 489 490 491 492 493 494 495 496 497 498 499 500 501 502 503 504 505 506 507 508 509 510 511 512 513 514 515 516 517 518 519 520 521 522