Уж взял бы, бесстыжий негодник, какую-нибудь на ее-то место.
Тут Симэнь не выдержал. Вскочив с места, он бросился за Цзиньлянь и швырнул в нее туфлей. Цзиньлянь, однако, успела скрыться за дверью. Симэнь выбежал из комнаты, но Цзиньлянь и след простыл. Тут он заметил стоявшую у дверей Чуньмэй и положил руку ей на плечо. Они направились в покои Цзиньлянь. Симэнь был пьян, и Юэнян, с нетерпением ожидавшая, когда он, наконец, отойдет ко сну и даст ей возможность послушать проповеди трех монахинь, наказала Сяоюй проводить хозяина с фонарем. Цзиньлянь с Юйсяо притаились в галерее, и Симэнь их не заметил.
- Батюшка наверняка к вам собирается, матушка, - заметила Юйсяо.
- Пьяный он, - говорила Цзиньлянь. - Опять начнет придираться. Пусть укладывается. Я лучше попозже пойду.
- Тогда обождите, - попросила служанка. - Я матушке Пань фруктов захвачу.
Юйсяо удалилась в спальню. Немного погодя она достала из рукава два апельсина, два яблока, сверток сладостей на меду и три граната и протянула их Цзиньлянь. Та спрятала гостинцы в рукав и пошла к себе, но тут ей повстречалась Сяоюй.
- Где ж вы были, матушка? - спросила она. Вас батюшка спрашивает.
Цзиньлянь приблизилась к двери, но не вошла. Подкравшись под окно, она стала подглядывать, что делается в спальне.
Симэнь, обняв Чуньмэй, сидел на постели. Не желая мешать их утехам, Цзиньлянь поспешно прошла в другую комнату и передала Цюцзюй фрукты.
- Матушка спит? - спросила Цюцзюй хозяйка.
- Давно спит, - отвечала служанка.
- Фрукты убери в туалетный столик, наказала Цзиньлянь, а сама вернулась в дальние покои.
Там она застала Юэнян, Ли Цзяоэр, Мэн Юйлоу, падчерицу, невестку У Старшую, золовку Ян, а также трех монахинь с послушницами Мяоцюй и Мяофэн. На хозяйкином кане, скрестив ноги, сидела старшая монахиня. Посредине расположилась мать Сюэ. На кане был поставлен столик с курящимися благовониями, вокруг которого разместились все остальные, чтобы услышать учение Будды.
В комнату, отдернув дверную занавеску, со смехом вошла Цзиньлянь.
- Опять из-за тебя будет неприятность, - обернувшись к ней, начала Юэнян. - Он же к тебе пошел. А ты, вместо того чтобы уложить его в постель, сюда идешь. Смотри, изобьет он тебя.
- Спрашивается, посмеет ли он меня тронуть? - Цзиньлянь засмеялась.
- А почему же нет? - продолжала Юэнян. - Как ты грубо с ним разговаривала! Не зря пословица гласит: у мужика на лице собачья шерсть, а у бабы - фениксово перо. Он изрядно выпил, и если ты его заденешь, он в гневе изобьет тебя. А мы из-за тебя перепугались. Но ты тоже уж больно задириста.
- Пусть злится, - отвечала Цзиньлянь. - Все равно его не испугаюсь. Терпеть не могу все эти капризы. Старшая заказывает, а ему, извольте, другое подавай - прямо три разряда и девять сортов всякой всячины. Совсем задергал сопляков. Тут одно велят, там - другое, как говорится, на востоке пашут, а на западе боронят. Они уж и не знали, кому и трафить. Только раз мы справляем рождение сестрицы Мэн Третьей, ни к чему было петь «Помню, как играла на свирели». Это же цикл о разлуке. Раз она умерла - нет ее, и все тут. К чему вся эта чувствительность, показная верность? Меня от нее бесит.
- Я никак понять не могу, что тут у вас случилось, - говорила жена У Старшего. - Зятюшка вошел по-хорошему, сел, а потом отчего-то вдруг выбежал.
- Это он сестрицу Ли вспомнил, - объяснила Юэнян. - В прошлом году на дне рождения сестрицы Мэн и она была, а теперь ее не стало. Вот почему и прослезился и велел спеть «Я играла тебе на свирели, ты исчез - проглядела глаза…» Но это вывело из себя сестрицу, вот и началась ссора. Сам вскипел, бросился на сестрицу, а она убежала.
- Вам, сестрица, не следовало бы ссориться с мужем, - заметила золовка Ян. - Пусть поют, что ему нравиться. Ведь он привык видеть всех вместе, а теперь одной не стало. Как же мужу не опечалиться?
- Нам, тетушка, хоть целый день пой, мы и внимания не обратим, - вмешалась в разговор Юйлоу. - Средь нас только сестрица Шестая разбирается в романсах. А тут покойную сестрицу Ли величали больше древних. И как они любили друг друга, и как клятвы давали, и что друг дружке делали, словом, превозносили сверх всякой меры. И это вошло в обыкновение. Вот они и повздорили.
- Вот, оказывается, какая ты умница, сестрица! - воскликнула золовка Ян.
- Она у нас каких только романсов не знает! - поддержала золовку Юэнян. - Первую строку начни, она и конец скажет. А нам - поют певцы и ладно. Но она сразу скажет: тут не так, здесь сфальшивили, там куплет опустили. Когда же хозяин закажет напев, тут у них спор и разгорается. А уж схватятся, без ругани не разойдутся. А мы, давайте, не будем в их ссоры встревать.
- Тетушка, дорогая! - обратилась к золовке Юйлоу. - Знаете? из троих моих детей одна эта девчонка в живых осталась. И до чего же смыленная - просто поразительно! Вот какая уж вымахала! Сделалась взрослой - перестала слушаться.
- И ты мне в матери записалась! - засмеялась Цзиньлянь и хлопнула Юйлоу. - А я, видишь, на старших с кулаками лезу.
- Вот глядите, до чего распоясалась! - говорила Юйлоу. - Старших бьет!
- А ты, сестрица, мужу уступай, - увещевала золовка. - Говорят, муж с женою ночь поспит, сто ночей потом будет милостив. А без волнений в жизни шагу не ступишь. Так внезапно близкого человека потерять! Близкий - он что палец на руке. Лишишься одного - вся рука заболит. Как вспомнит, так тоскует и кручинится. Ясное дело! А как же иначе?!
- Тосковать - тоскуй, но на все есть свое время, - не унималась Цзиньлянь. - Мы ведь такие же жены! А то одну возвышает, а других ест поедом. Это справедливо? Нас и так вроде выродков Лю Чжаня держат - не смей на люди показаться. А Старшая сидит у себя в дальних покоях и знать ничего не желает. Вы не видите, а он ведь что ни день заявляется пьяный и первым делом к той. Все на ее портрет не насмотрится, низкие поклоны отвешивает. Что-то себе под нос нашептывает да еду с палочками подносит - как за живой ухаживает. Ну к чему вся эта комедия?! И на нас еще злится, что траур сняли. Мы о ней ничего дурного не говорим, но не свекровь же она нам. Семь седмиц в трауре ходили и хватит. Сколько из-за этого неприятностей было!
- Вы, сестрицы, видите одно, но упускаете другое, - продолжала настаивать золовка Ян.
- Как летит время! - воскликнула старшая невестка У. - Седьмая седмица вышла! Скоро, наверно, и сотый день подойдет?
- Когда будет сотый день? - спросила золовка.
- Рано еще, - отвечала Юэнян. - В двадцать шестой день последней луны.
- Надо будет помянуть! Почитать по усопшей, - заметила монахиня Ван.
- Под Новый год хлопот не оберешься, - заметила Юэнян. - А что читать собираетесь? Хозяин, наверно, только под самый канун года закажет молебен.
Тем временем Сяоюй подала каждой по чашке ароматного чаю, после чего Юэнян вымыла руки, подложила в курильницу благовоний и стала слушать мать Сюэ, приступившую к буддийской проповеди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429 430 431 432 433 434 435 436 437 438 439 440 441 442 443 444 445 446 447 448 449 450 451 452 453 454 455 456 457 458 459 460 461 462 463 464 465 466 467 468 469 470 471 472 473 474 475 476 477 478 479 480 481 482 483 484 485 486 487 488 489 490 491 492 493 494 495 496 497 498 499 500 501 502 503 504 505 506 507 508 509 510 511 512 513 514 515 516 517 518 519 520 521 522
Тут Симэнь не выдержал. Вскочив с места, он бросился за Цзиньлянь и швырнул в нее туфлей. Цзиньлянь, однако, успела скрыться за дверью. Симэнь выбежал из комнаты, но Цзиньлянь и след простыл. Тут он заметил стоявшую у дверей Чуньмэй и положил руку ей на плечо. Они направились в покои Цзиньлянь. Симэнь был пьян, и Юэнян, с нетерпением ожидавшая, когда он, наконец, отойдет ко сну и даст ей возможность послушать проповеди трех монахинь, наказала Сяоюй проводить хозяина с фонарем. Цзиньлянь с Юйсяо притаились в галерее, и Симэнь их не заметил.
- Батюшка наверняка к вам собирается, матушка, - заметила Юйсяо.
- Пьяный он, - говорила Цзиньлянь. - Опять начнет придираться. Пусть укладывается. Я лучше попозже пойду.
- Тогда обождите, - попросила служанка. - Я матушке Пань фруктов захвачу.
Юйсяо удалилась в спальню. Немного погодя она достала из рукава два апельсина, два яблока, сверток сладостей на меду и три граната и протянула их Цзиньлянь. Та спрятала гостинцы в рукав и пошла к себе, но тут ей повстречалась Сяоюй.
- Где ж вы были, матушка? - спросила она. Вас батюшка спрашивает.
Цзиньлянь приблизилась к двери, но не вошла. Подкравшись под окно, она стала подглядывать, что делается в спальне.
Симэнь, обняв Чуньмэй, сидел на постели. Не желая мешать их утехам, Цзиньлянь поспешно прошла в другую комнату и передала Цюцзюй фрукты.
- Матушка спит? - спросила Цюцзюй хозяйка.
- Давно спит, - отвечала служанка.
- Фрукты убери в туалетный столик, наказала Цзиньлянь, а сама вернулась в дальние покои.
Там она застала Юэнян, Ли Цзяоэр, Мэн Юйлоу, падчерицу, невестку У Старшую, золовку Ян, а также трех монахинь с послушницами Мяоцюй и Мяофэн. На хозяйкином кане, скрестив ноги, сидела старшая монахиня. Посредине расположилась мать Сюэ. На кане был поставлен столик с курящимися благовониями, вокруг которого разместились все остальные, чтобы услышать учение Будды.
В комнату, отдернув дверную занавеску, со смехом вошла Цзиньлянь.
- Опять из-за тебя будет неприятность, - обернувшись к ней, начала Юэнян. - Он же к тебе пошел. А ты, вместо того чтобы уложить его в постель, сюда идешь. Смотри, изобьет он тебя.
- Спрашивается, посмеет ли он меня тронуть? - Цзиньлянь засмеялась.
- А почему же нет? - продолжала Юэнян. - Как ты грубо с ним разговаривала! Не зря пословица гласит: у мужика на лице собачья шерсть, а у бабы - фениксово перо. Он изрядно выпил, и если ты его заденешь, он в гневе изобьет тебя. А мы из-за тебя перепугались. Но ты тоже уж больно задириста.
- Пусть злится, - отвечала Цзиньлянь. - Все равно его не испугаюсь. Терпеть не могу все эти капризы. Старшая заказывает, а ему, извольте, другое подавай - прямо три разряда и девять сортов всякой всячины. Совсем задергал сопляков. Тут одно велят, там - другое, как говорится, на востоке пашут, а на западе боронят. Они уж и не знали, кому и трафить. Только раз мы справляем рождение сестрицы Мэн Третьей, ни к чему было петь «Помню, как играла на свирели». Это же цикл о разлуке. Раз она умерла - нет ее, и все тут. К чему вся эта чувствительность, показная верность? Меня от нее бесит.
- Я никак понять не могу, что тут у вас случилось, - говорила жена У Старшего. - Зятюшка вошел по-хорошему, сел, а потом отчего-то вдруг выбежал.
- Это он сестрицу Ли вспомнил, - объяснила Юэнян. - В прошлом году на дне рождения сестрицы Мэн и она была, а теперь ее не стало. Вот почему и прослезился и велел спеть «Я играла тебе на свирели, ты исчез - проглядела глаза…» Но это вывело из себя сестрицу, вот и началась ссора. Сам вскипел, бросился на сестрицу, а она убежала.
- Вам, сестрица, не следовало бы ссориться с мужем, - заметила золовка Ян. - Пусть поют, что ему нравиться. Ведь он привык видеть всех вместе, а теперь одной не стало. Как же мужу не опечалиться?
- Нам, тетушка, хоть целый день пой, мы и внимания не обратим, - вмешалась в разговор Юйлоу. - Средь нас только сестрица Шестая разбирается в романсах. А тут покойную сестрицу Ли величали больше древних. И как они любили друг друга, и как клятвы давали, и что друг дружке делали, словом, превозносили сверх всякой меры. И это вошло в обыкновение. Вот они и повздорили.
- Вот, оказывается, какая ты умница, сестрица! - воскликнула золовка Ян.
- Она у нас каких только романсов не знает! - поддержала золовку Юэнян. - Первую строку начни, она и конец скажет. А нам - поют певцы и ладно. Но она сразу скажет: тут не так, здесь сфальшивили, там куплет опустили. Когда же хозяин закажет напев, тут у них спор и разгорается. А уж схватятся, без ругани не разойдутся. А мы, давайте, не будем в их ссоры встревать.
- Тетушка, дорогая! - обратилась к золовке Юйлоу. - Знаете? из троих моих детей одна эта девчонка в живых осталась. И до чего же смыленная - просто поразительно! Вот какая уж вымахала! Сделалась взрослой - перестала слушаться.
- И ты мне в матери записалась! - засмеялась Цзиньлянь и хлопнула Юйлоу. - А я, видишь, на старших с кулаками лезу.
- Вот глядите, до чего распоясалась! - говорила Юйлоу. - Старших бьет!
- А ты, сестрица, мужу уступай, - увещевала золовка. - Говорят, муж с женою ночь поспит, сто ночей потом будет милостив. А без волнений в жизни шагу не ступишь. Так внезапно близкого человека потерять! Близкий - он что палец на руке. Лишишься одного - вся рука заболит. Как вспомнит, так тоскует и кручинится. Ясное дело! А как же иначе?!
- Тосковать - тоскуй, но на все есть свое время, - не унималась Цзиньлянь. - Мы ведь такие же жены! А то одну возвышает, а других ест поедом. Это справедливо? Нас и так вроде выродков Лю Чжаня держат - не смей на люди показаться. А Старшая сидит у себя в дальних покоях и знать ничего не желает. Вы не видите, а он ведь что ни день заявляется пьяный и первым делом к той. Все на ее портрет не насмотрится, низкие поклоны отвешивает. Что-то себе под нос нашептывает да еду с палочками подносит - как за живой ухаживает. Ну к чему вся эта комедия?! И на нас еще злится, что траур сняли. Мы о ней ничего дурного не говорим, но не свекровь же она нам. Семь седмиц в трауре ходили и хватит. Сколько из-за этого неприятностей было!
- Вы, сестрицы, видите одно, но упускаете другое, - продолжала настаивать золовка Ян.
- Как летит время! - воскликнула старшая невестка У. - Седьмая седмица вышла! Скоро, наверно, и сотый день подойдет?
- Когда будет сотый день? - спросила золовка.
- Рано еще, - отвечала Юэнян. - В двадцать шестой день последней луны.
- Надо будет помянуть! Почитать по усопшей, - заметила монахиня Ван.
- Под Новый год хлопот не оберешься, - заметила Юэнян. - А что читать собираетесь? Хозяин, наверно, только под самый канун года закажет молебен.
Тем временем Сяоюй подала каждой по чашке ароматного чаю, после чего Юэнян вымыла руки, подложила в курильницу благовоний и стала слушать мать Сюэ, приступившую к буддийской проповеди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429 430 431 432 433 434 435 436 437 438 439 440 441 442 443 444 445 446 447 448 449 450 451 452 453 454 455 456 457 458 459 460 461 462 463 464 465 466 467 468 469 470 471 472 473 474 475 476 477 478 479 480 481 482 483 484 485 486 487 488 489 490 491 492 493 494 495 496 497 498 499 500 501 502 503 504 505 506 507 508 509 510 511 512 513 514 515 516 517 518 519 520 521 522