Вот он и осмеливается обратиться к вам за содействием, не могли бы вы как-нибудь ускорить получение соли. Был бы вам очень и очень признателен.
Симэнь показал Цаю визитную карточку. «Торговцы Лай Бао и Цуй Бэнь, - читал инспектор, - давно имеют лицензию и покорно просят пособить в скорейшем получении 30 000 цзиней соли».
- О, это сущий пустяк! - воскликнул Цай.
Симэнь кликнул Лайбао. Слуга вошел в крытую галерею и опустился на колени.
- Земно кланяйся его превосходительству! - велел Симэнь.
- Придете ко мне в управление, когда я буду в Янчжоу, - сказал инспектор Цай. - Я вам устрою на месяц раньше остальных купцов.
- Как вы добры, ваше сиятельство! - воскликнул Симэнь. - И на десяток дней было бы вполне достаточно.
Инспектор спрятал визитную карточку в рукав. Шутун наполнил чарки, а певцы запели на мотив «С горы спустился тигр»:
Середина осени близка,
встреча бесконечно далека,
вечереет небо предзакатно.
Монотонный слышен в кузне стук,
зов гусей, собравшихся на юг -
и наплывами сердечной скуки
Потемнели в небе облака.
участь одинокой не легка -
нет от помыслов лекарства.
Вместе провожали лунный свет
и давали верности обет,
где теперь мне осенью согреться?
День-деньской во рту росинки нет,
стражи бьют: закат, опять рассвет -
день и ночь мне не приветны.
Обещал меня беречь от бед,
миг и остывает в поле след,
ты забыл, так жди законной смерти.
Заключительная ария:
Если Небо счастье мне вернет,
К изголовью милого пришлет,
То тоска бесследно вся пройдет.
Настала пора зажигать фонари.
- Я у вас целый день отнял, - сказал Цай. - Больше не в силах чарки выпить.
Гость встал и вышел из-за стола. Слуги хотели было зажечь огонь, но их удержал Симэнь.
- Прошу вас, ваше сиятельство, - обратился он к гостю. - Пройдемте переодеться.
Они вышли в сад и, насладившись его красотою, стали подниматься к Зимородковому павильону, где были спущены бамбуковые занавеси, ярко горели в серебряных подсвечниках свечи и стоял накрытый стол.
Хайяньских актеров Симэнь велел угостить вином и закусками и, наградив двумя лянами серебра, отпустил домой. Шутун убрал из крытой галереи посуду и запер садовую калитку.
Две ярко наряженные певицы, стоявшие у крыльца веранды, напоминали ветки цветов, колеблемые ветром. Обе опустились перед хозяином и гостем в земном поклоне.
Только взгляните:
В тонких платьях златотканых,
и пленительны, и хрупки,
Подошли и поклонились,
так, что пыль не поднималась -
Вспомнишь ту, что намочила
на заре подол у юбки,
Вместе с той, что с гор Ушаньских
после дождичка спускалась.
Увидев красавиц-певиц, инспектор замер на месте.
- О, как вы любезны, Сыцюань! - воскликнул он. - Я, право, поражен!
- Не припоминается ли вам, сударь, знаменитая прогулка в Восточные горы? - спросил Симэнь.
- Но мне не сравниться талантами с Се Анем, - говорил в ответ Цай. - Вы же, почтеннейший, возвышенны, словно Ван Сичжи.
При свете луны он взял за руки искусниц-певиц и взошел вместе с ними на веранду, восторженный не меньше, чем Лю Чэнь и Жуань Чжао в горах Тяньтайских. Заметив бумагу и тушь, он тотчас же взял кисть и пожелал в стихах запечатлеть нахлынувшие чувства. Симэнь велел Шутуну подать тушь, погуще ее растереть дуаньсийским камнем и достать узорной бумаги. С талантом первого лауреата Империи инспектор Цай едва присел под лампой, и тотчас же заиграла в его руке кисть, из-под которой без единой задержки появлялись драконы и змеи. Вмиг были готовы стихи.
Они гласили:
Со дня последнего свиданья
шесть долгих лун уже уплыли.
Бумага с кистью на веранде
лежат и ждут не сей поры ли?
Пролился дождь, и в сад блаженства
передо мной врата открылись:
Внезапно с дуновеньем ветра
волшебницы в цветах явились.
Когда роскошный пир в разгаре,
то стражи словно бы короче,
Когда стихи почти готовы,
то и совсем уж дело к ночи.
Я уезжаю, но надеждой
на встречу сердце лишь и живо.
Вот только кто же мне подскажет,
когда наступит день счастливый?
Цай велел Шутуну приклеить стихи на стену в память о его приезде.
- А как вас зовут? - обратился инспектор к певицам.
- Меня - Дун Цзяоэр, а ее - Хань Цзиньчуань, - был ответ.
- А как вы прозываетесь? - расспрашивал Цай.
- Мы всего лишь безвестные певицы, - говорила Дун Цзяоэр. - Какие у нас могут быть прозвания?!
- Ну, не скромничайте! - допытывался инспектор.
- Меня называют Яшмовая певица, - сказала, наконец, Хань Цзиньчуань.
- А меня - Фея роз, - отвечала ее подруга.
Цаю это прозвание очень понравилось и запало в память. Он велел Шутуну принести шашечный столик и начал партию с Дун Цзяоэр, а Симэнь с Цзиньчуань поднесли им по золотой чарке вина. Шутун хлопнул в ладоши и запел на мотив «Яшмового ненюфара»:
Ветер восточный,
разносится пух тополей.
Пряны и сочны
ростки молодых орхидей.
Возле ступеней
лианы послушная вязь.
Это веселье -
весны ароматная власть.
Это качели
на небе кружатся, смеясь…
Путь мой не горек
среди наслаждений и снов.
Вам винный погреб
милей бархатистых цветов?
Инспектор выиграл партию. Дун Цзяоэр выпила чарку и тотчас же поднесла победителю. Хань Цзиньчуань угостила Симэня, и они выпили за компанию. Шутун запел на тот же мотив:
Южные вихри,
срываясь, бананы летят.
Хлёсткие вина
на лилиях белых блестят.
Танцем желанья
заманит красотка,
Как Сяомани
нежнейшей чечётка.
Чудным дурманом
витая прическа…
В эти мгновенья
кто сдержит неистовый пыл?
Без промедленья
лови - не скучай у перил!
Осушив чарки, они снова принялись за игру. Выиграла Дун Цзяоэр и поспешно поднесла Цаю вина. Симэнь выпил с ним за компанию. Шутун запел на тот же мотив:
Западным ветром
душистых кусты хризантем,
Плетью победной
взлетел виноград выше стен.
Ищет Ткачиху
ночной Волопас в поле Млечном,
Жалобно, тихо
стрекочет последний кузнечик.
На сердце лихо,
промокло дождями крылечко…
Девица чахнет
от помыслов-грёз.
Туфельки в пятнах
от непросыхающих слез.
- Поздно уж, Сыцюань, - сказал Цай. - Да и выпил я предостаточно.
Они вышли в сад и встали среди цветов. Была середина четвертой луны. На небе показался месяц.
- Рано еще, ваше сиятельство, - говорил Симэнь. - Еще Хань Цзиньчуань вас не угощала.
- В самом деле! Позови-ка ее, - согласился гость. - Надо ж средь цветов чарочку пропустить.
Подошла Хань Цзиньчуань с большим золотым кубком в виде персикового цветка и грациозно поднесла его Цаю, а Дун Цзяоэр угостила фруктами. Шутун хлопнул в ладоши и запел четвертый романс на тот же мотив:
Северной стужей
закружится грушевый прах.
Улей уснувший
под крышей медвяных парах.
Голая ива,
на ветке теснятся сороки,
Чувствует слива -
зимы приближаются сроки.
Дворик красиво
луной озарен на востоке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429 430 431 432 433 434 435 436 437 438 439 440 441 442 443 444 445 446 447 448 449 450 451 452 453 454 455 456 457 458 459 460 461 462 463 464 465 466 467 468 469 470 471 472 473 474 475 476 477 478 479 480 481 482 483 484 485 486 487 488 489 490 491 492 493 494 495 496 497 498 499 500 501 502 503 504 505 506 507 508 509 510 511 512 513 514 515 516 517 518 519 520 521 522
Симэнь показал Цаю визитную карточку. «Торговцы Лай Бао и Цуй Бэнь, - читал инспектор, - давно имеют лицензию и покорно просят пособить в скорейшем получении 30 000 цзиней соли».
- О, это сущий пустяк! - воскликнул Цай.
Симэнь кликнул Лайбао. Слуга вошел в крытую галерею и опустился на колени.
- Земно кланяйся его превосходительству! - велел Симэнь.
- Придете ко мне в управление, когда я буду в Янчжоу, - сказал инспектор Цай. - Я вам устрою на месяц раньше остальных купцов.
- Как вы добры, ваше сиятельство! - воскликнул Симэнь. - И на десяток дней было бы вполне достаточно.
Инспектор спрятал визитную карточку в рукав. Шутун наполнил чарки, а певцы запели на мотив «С горы спустился тигр»:
Середина осени близка,
встреча бесконечно далека,
вечереет небо предзакатно.
Монотонный слышен в кузне стук,
зов гусей, собравшихся на юг -
и наплывами сердечной скуки
Потемнели в небе облака.
участь одинокой не легка -
нет от помыслов лекарства.
Вместе провожали лунный свет
и давали верности обет,
где теперь мне осенью согреться?
День-деньской во рту росинки нет,
стражи бьют: закат, опять рассвет -
день и ночь мне не приветны.
Обещал меня беречь от бед,
миг и остывает в поле след,
ты забыл, так жди законной смерти.
Заключительная ария:
Если Небо счастье мне вернет,
К изголовью милого пришлет,
То тоска бесследно вся пройдет.
Настала пора зажигать фонари.
- Я у вас целый день отнял, - сказал Цай. - Больше не в силах чарки выпить.
Гость встал и вышел из-за стола. Слуги хотели было зажечь огонь, но их удержал Симэнь.
- Прошу вас, ваше сиятельство, - обратился он к гостю. - Пройдемте переодеться.
Они вышли в сад и, насладившись его красотою, стали подниматься к Зимородковому павильону, где были спущены бамбуковые занавеси, ярко горели в серебряных подсвечниках свечи и стоял накрытый стол.
Хайяньских актеров Симэнь велел угостить вином и закусками и, наградив двумя лянами серебра, отпустил домой. Шутун убрал из крытой галереи посуду и запер садовую калитку.
Две ярко наряженные певицы, стоявшие у крыльца веранды, напоминали ветки цветов, колеблемые ветром. Обе опустились перед хозяином и гостем в земном поклоне.
Только взгляните:
В тонких платьях златотканых,
и пленительны, и хрупки,
Подошли и поклонились,
так, что пыль не поднималась -
Вспомнишь ту, что намочила
на заре подол у юбки,
Вместе с той, что с гор Ушаньских
после дождичка спускалась.
Увидев красавиц-певиц, инспектор замер на месте.
- О, как вы любезны, Сыцюань! - воскликнул он. - Я, право, поражен!
- Не припоминается ли вам, сударь, знаменитая прогулка в Восточные горы? - спросил Симэнь.
- Но мне не сравниться талантами с Се Анем, - говорил в ответ Цай. - Вы же, почтеннейший, возвышенны, словно Ван Сичжи.
При свете луны он взял за руки искусниц-певиц и взошел вместе с ними на веранду, восторженный не меньше, чем Лю Чэнь и Жуань Чжао в горах Тяньтайских. Заметив бумагу и тушь, он тотчас же взял кисть и пожелал в стихах запечатлеть нахлынувшие чувства. Симэнь велел Шутуну подать тушь, погуще ее растереть дуаньсийским камнем и достать узорной бумаги. С талантом первого лауреата Империи инспектор Цай едва присел под лампой, и тотчас же заиграла в его руке кисть, из-под которой без единой задержки появлялись драконы и змеи. Вмиг были готовы стихи.
Они гласили:
Со дня последнего свиданья
шесть долгих лун уже уплыли.
Бумага с кистью на веранде
лежат и ждут не сей поры ли?
Пролился дождь, и в сад блаженства
передо мной врата открылись:
Внезапно с дуновеньем ветра
волшебницы в цветах явились.
Когда роскошный пир в разгаре,
то стражи словно бы короче,
Когда стихи почти готовы,
то и совсем уж дело к ночи.
Я уезжаю, но надеждой
на встречу сердце лишь и живо.
Вот только кто же мне подскажет,
когда наступит день счастливый?
Цай велел Шутуну приклеить стихи на стену в память о его приезде.
- А как вас зовут? - обратился инспектор к певицам.
- Меня - Дун Цзяоэр, а ее - Хань Цзиньчуань, - был ответ.
- А как вы прозываетесь? - расспрашивал Цай.
- Мы всего лишь безвестные певицы, - говорила Дун Цзяоэр. - Какие у нас могут быть прозвания?!
- Ну, не скромничайте! - допытывался инспектор.
- Меня называют Яшмовая певица, - сказала, наконец, Хань Цзиньчуань.
- А меня - Фея роз, - отвечала ее подруга.
Цаю это прозвание очень понравилось и запало в память. Он велел Шутуну принести шашечный столик и начал партию с Дун Цзяоэр, а Симэнь с Цзиньчуань поднесли им по золотой чарке вина. Шутун хлопнул в ладоши и запел на мотив «Яшмового ненюфара»:
Ветер восточный,
разносится пух тополей.
Пряны и сочны
ростки молодых орхидей.
Возле ступеней
лианы послушная вязь.
Это веселье -
весны ароматная власть.
Это качели
на небе кружатся, смеясь…
Путь мой не горек
среди наслаждений и снов.
Вам винный погреб
милей бархатистых цветов?
Инспектор выиграл партию. Дун Цзяоэр выпила чарку и тотчас же поднесла победителю. Хань Цзиньчуань угостила Симэня, и они выпили за компанию. Шутун запел на тот же мотив:
Южные вихри,
срываясь, бананы летят.
Хлёсткие вина
на лилиях белых блестят.
Танцем желанья
заманит красотка,
Как Сяомани
нежнейшей чечётка.
Чудным дурманом
витая прическа…
В эти мгновенья
кто сдержит неистовый пыл?
Без промедленья
лови - не скучай у перил!
Осушив чарки, они снова принялись за игру. Выиграла Дун Цзяоэр и поспешно поднесла Цаю вина. Симэнь выпил с ним за компанию. Шутун запел на тот же мотив:
Западным ветром
душистых кусты хризантем,
Плетью победной
взлетел виноград выше стен.
Ищет Ткачиху
ночной Волопас в поле Млечном,
Жалобно, тихо
стрекочет последний кузнечик.
На сердце лихо,
промокло дождями крылечко…
Девица чахнет
от помыслов-грёз.
Туфельки в пятнах
от непросыхающих слез.
- Поздно уж, Сыцюань, - сказал Цай. - Да и выпил я предостаточно.
Они вышли в сад и встали среди цветов. Была середина четвертой луны. На небе показался месяц.
- Рано еще, ваше сиятельство, - говорил Симэнь. - Еще Хань Цзиньчуань вас не угощала.
- В самом деле! Позови-ка ее, - согласился гость. - Надо ж средь цветов чарочку пропустить.
Подошла Хань Цзиньчуань с большим золотым кубком в виде персикового цветка и грациозно поднесла его Цаю, а Дун Цзяоэр угостила фруктами. Шутун хлопнул в ладоши и запел четвертый романс на тот же мотив:
Северной стужей
закружится грушевый прах.
Улей уснувший
под крышей медвяных парах.
Голая ива,
на ветке теснятся сороки,
Чувствует слива -
зимы приближаются сроки.
Дворик красиво
луной озарен на востоке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429 430 431 432 433 434 435 436 437 438 439 440 441 442 443 444 445 446 447 448 449 450 451 452 453 454 455 456 457 458 459 460 461 462 463 464 465 466 467 468 469 470 471 472 473 474 475 476 477 478 479 480 481 482 483 484 485 486 487 488 489 490 491 492 493 494 495 496 497 498 499 500 501 502 503 504 505 506 507 508 509 510 511 512 513 514 515 516 517 518 519 520 521 522