- Вынос состоится двенадцатого в десятой луне. Но не раньше!
Геомант внес в свидетельство сроки положения во гроб, выноса и погребения и возложил его на покойницу.
- Девятнадцатого утром состоится положение во гроб, - сказал Симэню геомант. - Попрошу вас, сударь, приготовить все, что полагается.
Только отпустили геоманта, забрезжил рассвет. По распоряжению Симэня за город поскакал верхом Циньтун, чтобы позвать шурина Хуа Старшего. Слуг отправили оповестить о кончине Пинъэр всю родню. Посыльный уведомил управу о трауре Симэня. Весь дом готовился к похоронам. Дайань привез с Львиной двадцать кусков отбеленного сычуаньского газа и тридцать кусков белого полотна. Портному Чжао было велено нанять целую артель портных, которые, расположившись в западном флигеле, шили первым делом шатры, пологи и чехлы на мебель, а также саван, покрывало, бинты и пояса для усопшей. Потом портные сшили каждой женщине траурные кофту и юбку, а каждому слуге - белую головную повязку и белый длинный халат. Бэнь Дичуаню была вручена сотня лянов серебра, на которую он закупил в загородных лавках тридцать кусков пенькового полотна и двести штук желтого траурного шелка. Нанятые плотники строили во внутреннем дворе пять больших навесов.
Воскрешая в своем воображении образ Пинъэр, ее движения и жесты, перебирая в памяти ее достоинства, Симэнь вдруг вспомнил, что до сих пор не позаботился о создании портрета усопшей и позвал Лайбао.
- Не знаешь, где бы найти художника, а? - спросил он слугу. - Надо будет портрет написать. Я совсем, было, запамятовал.
- Раньше нам разрисовывал экраны господин Хань, - говорил Лайбао. - Он состоял в свое время придворным живописцем при дворце Всеобщего Согласия, но был разжалован и поселился в здешних местах. Он мастер писать портреты.
- А где он живет? Можешь его пригласить? - спросил Симэнь.
- Приглашу, - отвечал Лайбао и удалился.
Целую ночь не сомкнул глаз Симэнь. Напряженные ночные хлопоты и тяжкое горе настолько вывели хозяина из себя, что он в раздражении ругал служанок, ногами пинал слуг. Он не отходил от покойницы и громко рыдал. Рядом с ним стоял Дайань и тоже плакал.
У Юэнян с Ли Цзяоэр, Мэн Юйлоу и Пань Цзиньлянь разошлись из-за ширмы, за которой стояли.
Горничные и служанки, видя как убивается Симэнь, предлагали чаю, но он со злостью прогонял их.
- Вот разошелся! - ворчала Юэнян. - Раз умерла, значит умерла. Ее плачем не вернешь. Погоревал - и будет. К чему эти крики? Спать - не спит, не умоется, не причешется. Хоть бы глоток вина или воды в рот взял. Ведь до пятой стражи за ночь-то досталось. Да так-то и железный не выдержит. Хоть причесался бы да поел чего. А сам свалится, что тогда?
- Он уж давно не причесывается и не умывается, - заметила Юйлоу.
- Я слугу к нему посылала с водой, а он его пинком выгнал, - говорила Юэнян. - Кто теперь посмеет к нему пойти?
Тут в разговор вмешалась и Цзиньлянь.
- А вы не видали, как он со мной обошелся, когда одежды искали? - говорила она. - Я к нему по-хорошему. Будешь, говорю, убиваться, и сам дух испустишь. Поел бы, говорю, хоть немного. Поплакать-то, мол, и потом успеешь. Так он на меня глаза вытаращил, весь раскраснелся. Как заорет на меня: какое, говорит, твое собачье дело, потаскуха проклятая. Вот, негодяй, как обзывает! Ты все терпи, а сам на других указывает, его, мол, задевают.
- Как не убиваться, когда только что отошла?! - возражала Юэнян. - Пусть поплачет, но как ни тяжело - про себя терпи. К чему на других-то срывать? Раз мертвец, его остерегаться надо. Может, дух дурной в нем, он так ей к лицу и льнет. К чему это? Я предостерегала, так он давай причитать. За три, мол, года дня не видала счастливого. Да, она у нас день-деньской воду таскала да зерна молола.
- Так тоже нельзя говорить, - возразила Юйлоу. - И сестрице Ли досталось горя хлебнуть. А сколько ей сам делал неприятностей!
- Ей, видите, счастье подавай, - вставила опять Цзиньлянь. - А кто им из нас, спрашивается, наслаждался? Все по одной половице ходим.
Пока они говорили, вошел Чэнь Цзинцзи с девятью штуками блестящего прозрачного газа.
- Батюшка велел вам на платки отрезать, - сказал он. - А что останется на юбки пойдет.
Юэнян убрала шелк.
- Зятюшка, ступай, батюшку покорми, - наказывала Юэнян. - А то время к обеду идет, а он и чаю не пил.
- Что вы, матушка! - возражал Цзинцзи. - Я боюсь. Вон он слуге какого пинка дал. Чуть ноги не протянул малый. К чему на грех наводить?
- Не пойдешь, я другого пошлю, - заявила Юэнян.
Хозяйка дозвалась наконец Дайаня.
- Батюшка плачет весь день, - говорила она. - Ничего не ел. Ступай, подай ему поесть. А господина Вэня попроси, пусть ему компанию составит.
- Мы уж за батюшкой Ином и дядей Се послали, - пояснял Дайань. - Как они придут, вы, матушка, слугу с обедом и пришлите. Они батюшку сразу уговорят.
- Ишь ты, арестантское твое отродье, какой речистый! - заругалась Юэнян. - Ты ему что ж, в душу что ли забрался! Лучше нас его знаешь, да? Почему ж это он только с ними есть будет, а?
- Они ведь лучшие батюшкины друзья! - объяснял слуга. - Скажите, какая пирушка без них обходится? Они от батюшки ни на шаг. И батюшка на них никогда не сердится. Стоит им слово сказать, как сразу повеселеет.
Немного погодя пожаловали приглашенные Цитуном Ин Боцзюэ и Се Сида. Они прошли в залу и, припав на колени перед покойницей, долго плакали.
- О наша добрая невестушка! - причитали Боцзюэ и Сида.
- Вот арестанты, болтуны проклятые! - ругались Цзиньлянь и Юйлоу. - Она добрая, а мы, выходит, злодейки!
Наконец они встали, и их приветствовал Симэнь.
- Какое, брат, тебя постигло горе! - воскликнули оба со слезами на глазах.
Симэнь проводил их в кабинет, где они поклонились сюцаю Вэню и сели.
- Когда же преставилась невестушка? - спросил Боцзюэ.
- Как раз в послеполуночный час под вторым знаком чоу, - отвечал Симэнь.
- Когда я до дому добрался, время за четвертую стражу перевалило, - говорил Боцзюэ. - Жена спросила. По всему, говорю, видно, больная при последнем издыхании. И только я лег, представь себе, вижу сон. Приходит ко мне твой слуга и торопит на пир по случаю твоего повышения. Смотрю, ты в ярко-красном одеянии достаешь из рукава пару шпилек и показываешь мне. «Одна сломалась», - говоришь ты. Я долго рассматривал шпильки. «Как жаль, - говорю я тебе, - сломалась нефритовая, простая цела осталась». «Да они обе нефритовые», - утверждаешь ты. Я тут же проснулся. Дурной, думал, сон. Жена видит, я губами шевелю, спрашивает: «Это ты с кем разговариваешь?» «Вот рассветет, тогда и узнаешь», - отвечал. - утром ко мне слуга и приходит в белом. У меня так ноги и подкосились. У тебя, брат, и верно траур.
- Я и сам накануне сон видел вроде твоего, - говорил Симэнь. - Будто присылает мне из столицы сватушка Чжай шесть шпилек. Гляжу, одна сломана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429 430 431 432 433 434 435 436 437 438 439 440 441 442 443 444 445 446 447 448 449 450 451 452 453 454 455 456 457 458 459 460 461 462 463 464 465 466 467 468 469 470 471 472 473 474 475 476 477 478 479 480 481 482 483 484 485 486 487 488 489 490 491 492 493 494 495 496 497 498 499 500 501 502 503 504 505 506 507 508 509 510 511 512 513 514 515 516 517 518 519 520 521 522
Геомант внес в свидетельство сроки положения во гроб, выноса и погребения и возложил его на покойницу.
- Девятнадцатого утром состоится положение во гроб, - сказал Симэню геомант. - Попрошу вас, сударь, приготовить все, что полагается.
Только отпустили геоманта, забрезжил рассвет. По распоряжению Симэня за город поскакал верхом Циньтун, чтобы позвать шурина Хуа Старшего. Слуг отправили оповестить о кончине Пинъэр всю родню. Посыльный уведомил управу о трауре Симэня. Весь дом готовился к похоронам. Дайань привез с Львиной двадцать кусков отбеленного сычуаньского газа и тридцать кусков белого полотна. Портному Чжао было велено нанять целую артель портных, которые, расположившись в западном флигеле, шили первым делом шатры, пологи и чехлы на мебель, а также саван, покрывало, бинты и пояса для усопшей. Потом портные сшили каждой женщине траурные кофту и юбку, а каждому слуге - белую головную повязку и белый длинный халат. Бэнь Дичуаню была вручена сотня лянов серебра, на которую он закупил в загородных лавках тридцать кусков пенькового полотна и двести штук желтого траурного шелка. Нанятые плотники строили во внутреннем дворе пять больших навесов.
Воскрешая в своем воображении образ Пинъэр, ее движения и жесты, перебирая в памяти ее достоинства, Симэнь вдруг вспомнил, что до сих пор не позаботился о создании портрета усопшей и позвал Лайбао.
- Не знаешь, где бы найти художника, а? - спросил он слугу. - Надо будет портрет написать. Я совсем, было, запамятовал.
- Раньше нам разрисовывал экраны господин Хань, - говорил Лайбао. - Он состоял в свое время придворным живописцем при дворце Всеобщего Согласия, но был разжалован и поселился в здешних местах. Он мастер писать портреты.
- А где он живет? Можешь его пригласить? - спросил Симэнь.
- Приглашу, - отвечал Лайбао и удалился.
Целую ночь не сомкнул глаз Симэнь. Напряженные ночные хлопоты и тяжкое горе настолько вывели хозяина из себя, что он в раздражении ругал служанок, ногами пинал слуг. Он не отходил от покойницы и громко рыдал. Рядом с ним стоял Дайань и тоже плакал.
У Юэнян с Ли Цзяоэр, Мэн Юйлоу и Пань Цзиньлянь разошлись из-за ширмы, за которой стояли.
Горничные и служанки, видя как убивается Симэнь, предлагали чаю, но он со злостью прогонял их.
- Вот разошелся! - ворчала Юэнян. - Раз умерла, значит умерла. Ее плачем не вернешь. Погоревал - и будет. К чему эти крики? Спать - не спит, не умоется, не причешется. Хоть бы глоток вина или воды в рот взял. Ведь до пятой стражи за ночь-то досталось. Да так-то и железный не выдержит. Хоть причесался бы да поел чего. А сам свалится, что тогда?
- Он уж давно не причесывается и не умывается, - заметила Юйлоу.
- Я слугу к нему посылала с водой, а он его пинком выгнал, - говорила Юэнян. - Кто теперь посмеет к нему пойти?
Тут в разговор вмешалась и Цзиньлянь.
- А вы не видали, как он со мной обошелся, когда одежды искали? - говорила она. - Я к нему по-хорошему. Будешь, говорю, убиваться, и сам дух испустишь. Поел бы, говорю, хоть немного. Поплакать-то, мол, и потом успеешь. Так он на меня глаза вытаращил, весь раскраснелся. Как заорет на меня: какое, говорит, твое собачье дело, потаскуха проклятая. Вот, негодяй, как обзывает! Ты все терпи, а сам на других указывает, его, мол, задевают.
- Как не убиваться, когда только что отошла?! - возражала Юэнян. - Пусть поплачет, но как ни тяжело - про себя терпи. К чему на других-то срывать? Раз мертвец, его остерегаться надо. Может, дух дурной в нем, он так ей к лицу и льнет. К чему это? Я предостерегала, так он давай причитать. За три, мол, года дня не видала счастливого. Да, она у нас день-деньской воду таскала да зерна молола.
- Так тоже нельзя говорить, - возразила Юйлоу. - И сестрице Ли досталось горя хлебнуть. А сколько ей сам делал неприятностей!
- Ей, видите, счастье подавай, - вставила опять Цзиньлянь. - А кто им из нас, спрашивается, наслаждался? Все по одной половице ходим.
Пока они говорили, вошел Чэнь Цзинцзи с девятью штуками блестящего прозрачного газа.
- Батюшка велел вам на платки отрезать, - сказал он. - А что останется на юбки пойдет.
Юэнян убрала шелк.
- Зятюшка, ступай, батюшку покорми, - наказывала Юэнян. - А то время к обеду идет, а он и чаю не пил.
- Что вы, матушка! - возражал Цзинцзи. - Я боюсь. Вон он слуге какого пинка дал. Чуть ноги не протянул малый. К чему на грех наводить?
- Не пойдешь, я другого пошлю, - заявила Юэнян.
Хозяйка дозвалась наконец Дайаня.
- Батюшка плачет весь день, - говорила она. - Ничего не ел. Ступай, подай ему поесть. А господина Вэня попроси, пусть ему компанию составит.
- Мы уж за батюшкой Ином и дядей Се послали, - пояснял Дайань. - Как они придут, вы, матушка, слугу с обедом и пришлите. Они батюшку сразу уговорят.
- Ишь ты, арестантское твое отродье, какой речистый! - заругалась Юэнян. - Ты ему что ж, в душу что ли забрался! Лучше нас его знаешь, да? Почему ж это он только с ними есть будет, а?
- Они ведь лучшие батюшкины друзья! - объяснял слуга. - Скажите, какая пирушка без них обходится? Они от батюшки ни на шаг. И батюшка на них никогда не сердится. Стоит им слово сказать, как сразу повеселеет.
Немного погодя пожаловали приглашенные Цитуном Ин Боцзюэ и Се Сида. Они прошли в залу и, припав на колени перед покойницей, долго плакали.
- О наша добрая невестушка! - причитали Боцзюэ и Сида.
- Вот арестанты, болтуны проклятые! - ругались Цзиньлянь и Юйлоу. - Она добрая, а мы, выходит, злодейки!
Наконец они встали, и их приветствовал Симэнь.
- Какое, брат, тебя постигло горе! - воскликнули оба со слезами на глазах.
Симэнь проводил их в кабинет, где они поклонились сюцаю Вэню и сели.
- Когда же преставилась невестушка? - спросил Боцзюэ.
- Как раз в послеполуночный час под вторым знаком чоу, - отвечал Симэнь.
- Когда я до дому добрался, время за четвертую стражу перевалило, - говорил Боцзюэ. - Жена спросила. По всему, говорю, видно, больная при последнем издыхании. И только я лег, представь себе, вижу сон. Приходит ко мне твой слуга и торопит на пир по случаю твоего повышения. Смотрю, ты в ярко-красном одеянии достаешь из рукава пару шпилек и показываешь мне. «Одна сломалась», - говоришь ты. Я долго рассматривал шпильки. «Как жаль, - говорю я тебе, - сломалась нефритовая, простая цела осталась». «Да они обе нефритовые», - утверждаешь ты. Я тут же проснулся. Дурной, думал, сон. Жена видит, я губами шевелю, спрашивает: «Это ты с кем разговариваешь?» «Вот рассветет, тогда и узнаешь», - отвечал. - утром ко мне слуга и приходит в белом. У меня так ноги и подкосились. У тебя, брат, и верно траур.
- Я и сам накануне сон видел вроде твоего, - говорил Симэнь. - Будто присылает мне из столицы сватушка Чжай шесть шпилек. Гляжу, одна сломана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429 430 431 432 433 434 435 436 437 438 439 440 441 442 443 444 445 446 447 448 449 450 451 452 453 454 455 456 457 458 459 460 461 462 463 464 465 466 467 468 469 470 471 472 473 474 475 476 477 478 479 480 481 482 483 484 485 486 487 488 489 490 491 492 493 494 495 496 497 498 499 500 501 502 503 504 505 506 507 508 509 510 511 512 513 514 515 516 517 518 519 520 521 522