Но, когда Плеханов вышибает Потресова, я готов протянуть ему руку. А вот лояльность отзовистов на конференции была достигнута бешеной борьбой — мы ставили им ультиматумы. Я заседаю в ЦК и с Мартовым. А вы, Марат, член фракции «божественных» отзовистов. Говорю не о добрых намерениях, а о политической 'линии. Большевизм должен теперь стать строго марксистским,
— Мы имеем отзовизм, который говорит: не надо думской фракции. А «Пролетарий» говорит — надо. Отзовисты говорят: фракция неизбежно оппортунистична. Мы же говорим — она движется вверх. Мы привлекаем партию к работе над фракцией,— отзовисты же упрекают нас за это. Вот противоречия! А вы путаетесь между ними.— Дубровинский был сух, он давно уже потерял веру в возможность переубедить Богданова.
— Марат говорил, что думская фракция сама породила отзовизм.— Гольденберг пытался остановить обострение спора.—Но что же именно вы сделали для улучшения ее деятельности? Чем вы помогли фракции?— И тут же срывался: — Если смотреть на отзовизм как на развивающееся движение, то раскол был бы неизбежен. Но ваши дела дрянь. Борьба с вами не на жизнь, а на смерть не есть раскол.
— Нас нельзя упрекать, что мы не работали, ибо не было условий для работы из-за того, что вся работа взята одними вами,— путаясь в словах, бормотал Шанцер.
— Мы выбраны съездом и уйти сами не можем, надо нас выгнать!— кричал Богданов, воздевая руки вверх. На крахмальных манжетах злыми огоньками вспыхивали фальшивые рубины в запонках.— Здесь издевательство! Вы хотите нас двоих,— он глядел на Шанцера, забывая, что раньше в число «двоих» он включал не его, а Красина,— вы хотите нас двоих держать в плену, а потом выгнать. Вы должны исключить нас сейчас!
Но заседание шло своим чередом. В соответствии с утвержденной повесткой дня рассматривался пока не личный конфликт с «Максимовым», а принципиальный вопрос о борьбе с отзовизмом, и об этом принималась резолюция. Против нее голосовали только Богданов и Шанцер.
Собрание переходило к очередному пункту — «О богостроич тельстве», Докладчик говорил:
— Вопрос о богостроительстве становится общественным явлением. Нынешняя эпоха контрреволюции всколыхнула тенденции, оживляющие религиозные настроения. Повышенный интерес к вопросам религии является отражением подавленности духа после подавления революции. В этой атмосфере ясно выступает подмена большевизма богостроительством. Теперь они уже приравнены друг к другу. Это течение, особенно ярко пропагандируемое в статьях Луначарского, есть течение, порывающее с основами марксизма, наносящее вред революционной социал-демократической работе по просвещению рабочих масс. Ничего общего с подобным извращением научного социализма большевистская фракция не имеет.
Тотчас же, немного остывший после предшествующих схваток Богданов учительски диктовал:
— Напоминаю резолюцию «Пролетария» по вопросу о нейтральности, внесенную по поводу запроса женевской группы.— А сам испепеляющим взглядом упирался в Дубровинского. Он не мог простить ему своего и Луначарского публичного поражения на прошлогоднем философском реферате в Женеве. Тогда Алексинский несколько выручил, собрав женевскую группу большевиков, осудившую под его, Богданова, подсказку выступление Дубровинского, но «Пролетарий» тем не менее такой протест не напечатал, сославшись на свою раннюю резолюцию о нейтральности в философских вопросах.— Когда Луначарский попросил места для объяснения, ему отказали, основываясь на нейтральности. А потом сочли нужным все-таки напечатать статью «Не по дороге»; я нахожу, что она тоже относится к области философии.
Шанцер понимал, что ему промолчать невозможно, а говорить — вызвать раздражение Богданова. Потому что статью, которую он, Шанцер, в свое время написал против Луначарского, именно Богданов, как член редакции «Пролетария», не допустил напечатать. И именно ссылаясь на нейтральность.
— У Луначарского много религиозной терминологии,— сказал он осторожно.— Бороться с ней мы обязаны всегда и всюду. Поэтому я считаю нужным внести резолюцию, говорящую не о Луначарском, а о богостроительстве.
— Помню наши споры в редакции по поводу статьи Марата,— ероша волосы, вступил Зиновьев.— Тогда Марат говорил, что мы в плену у богостроителей. Говорил, но печатно все же не выступил, побоявшись Максимова. Теперь Марат оказался сам пленником богостроителей. А резолюция о нейтральности была принята вовсе не в смысле равнодушия к философским вопросам.
Дубровинский принял вызов Богданова, но на его колючий, обозленный взгляд ответил обычной своей мягкой улыбкой:
— Из слов Марата вытекало бы, что редакции «Пролетария» нужно вынести одобрение за борьбу против богостроительства.
Но у Марата вышло иначе. Теперь ему приходится высказываться. И он это делает, но как? Максимов все время повторяет, что он большевик, что он наш, а сам мешает нам бороться с богостроителями. Нужно урегулировать дела фракции. Нужно или связать руки Максимову, или развязать нас от Максимова. Иначе работать нельзя.
— В протокол! В протокол!—закричал Богданов.— Существо дела в том, что требуется почва и повод для агитации — и вот вы ее теперь нашли. Будущее покажет, кто во всей этой истории лучше выражает марксизм.
Он еще несколько раз по ходу прений брал слово: для оглашения своих заявлений, для справок, для внесения изменений в проект резолюции. Но при голосовании демонстративно просидел, крепко сцепив кисти рук. Против проголосовал только один Шанцер.
Дискуссия о партийной школе на острове Капри началась с такой формулировки:
— Вопрос о школе сводится к вопросу о расколе нашей фракции. Эта школа стремится сделаться политическим центром. Она является выражением безнадежности в смысле того, что рабочие могут вести какую-нибудь повседневную работу. И это есть не что иное, как центр, и даже более сильный, чем ЦК, ибо ЦК не имеет двадцати агентов, а школа хочет их иметь. Она есть центральный комитет того идейного раскола, от которого страдает партийное дело. Организация школы на Капри группой инициаторов, и прежде всего Максимовым, шла с самого начала помимо редакции «Пролетария» и сопровождалась агитацией пробив нее.
— Мы топчемся на пятачке. Это — невыносимое положение. Нам надо освежить силы.— Богданов потребовал слова, едва дождавшись зачтения проекта резолюции, в которой заявлялось, что большевистская фракция никакой ответственности за каприй-скую школу нести не может.— По какому же случаю шум? По двум обстоятельствам: дело важное, и вокруг него модно затеять скандал. Это задевает мою честь. Говорят, из школы образуется другой центр. «Раскол, раскол!» Но ведь это зависит от нас же!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258
— Мы имеем отзовизм, который говорит: не надо думской фракции. А «Пролетарий» говорит — надо. Отзовисты говорят: фракция неизбежно оппортунистична. Мы же говорим — она движется вверх. Мы привлекаем партию к работе над фракцией,— отзовисты же упрекают нас за это. Вот противоречия! А вы путаетесь между ними.— Дубровинский был сух, он давно уже потерял веру в возможность переубедить Богданова.
— Марат говорил, что думская фракция сама породила отзовизм.— Гольденберг пытался остановить обострение спора.—Но что же именно вы сделали для улучшения ее деятельности? Чем вы помогли фракции?— И тут же срывался: — Если смотреть на отзовизм как на развивающееся движение, то раскол был бы неизбежен. Но ваши дела дрянь. Борьба с вами не на жизнь, а на смерть не есть раскол.
— Нас нельзя упрекать, что мы не работали, ибо не было условий для работы из-за того, что вся работа взята одними вами,— путаясь в словах, бормотал Шанцер.
— Мы выбраны съездом и уйти сами не можем, надо нас выгнать!— кричал Богданов, воздевая руки вверх. На крахмальных манжетах злыми огоньками вспыхивали фальшивые рубины в запонках.— Здесь издевательство! Вы хотите нас двоих,— он глядел на Шанцера, забывая, что раньше в число «двоих» он включал не его, а Красина,— вы хотите нас двоих держать в плену, а потом выгнать. Вы должны исключить нас сейчас!
Но заседание шло своим чередом. В соответствии с утвержденной повесткой дня рассматривался пока не личный конфликт с «Максимовым», а принципиальный вопрос о борьбе с отзовизмом, и об этом принималась резолюция. Против нее голосовали только Богданов и Шанцер.
Собрание переходило к очередному пункту — «О богостроич тельстве», Докладчик говорил:
— Вопрос о богостроительстве становится общественным явлением. Нынешняя эпоха контрреволюции всколыхнула тенденции, оживляющие религиозные настроения. Повышенный интерес к вопросам религии является отражением подавленности духа после подавления революции. В этой атмосфере ясно выступает подмена большевизма богостроительством. Теперь они уже приравнены друг к другу. Это течение, особенно ярко пропагандируемое в статьях Луначарского, есть течение, порывающее с основами марксизма, наносящее вред революционной социал-демократической работе по просвещению рабочих масс. Ничего общего с подобным извращением научного социализма большевистская фракция не имеет.
Тотчас же, немного остывший после предшествующих схваток Богданов учительски диктовал:
— Напоминаю резолюцию «Пролетария» по вопросу о нейтральности, внесенную по поводу запроса женевской группы.— А сам испепеляющим взглядом упирался в Дубровинского. Он не мог простить ему своего и Луначарского публичного поражения на прошлогоднем философском реферате в Женеве. Тогда Алексинский несколько выручил, собрав женевскую группу большевиков, осудившую под его, Богданова, подсказку выступление Дубровинского, но «Пролетарий» тем не менее такой протест не напечатал, сославшись на свою раннюю резолюцию о нейтральности в философских вопросах.— Когда Луначарский попросил места для объяснения, ему отказали, основываясь на нейтральности. А потом сочли нужным все-таки напечатать статью «Не по дороге»; я нахожу, что она тоже относится к области философии.
Шанцер понимал, что ему промолчать невозможно, а говорить — вызвать раздражение Богданова. Потому что статью, которую он, Шанцер, в свое время написал против Луначарского, именно Богданов, как член редакции «Пролетария», не допустил напечатать. И именно ссылаясь на нейтральность.
— У Луначарского много религиозной терминологии,— сказал он осторожно.— Бороться с ней мы обязаны всегда и всюду. Поэтому я считаю нужным внести резолюцию, говорящую не о Луначарском, а о богостроительстве.
— Помню наши споры в редакции по поводу статьи Марата,— ероша волосы, вступил Зиновьев.— Тогда Марат говорил, что мы в плену у богостроителей. Говорил, но печатно все же не выступил, побоявшись Максимова. Теперь Марат оказался сам пленником богостроителей. А резолюция о нейтральности была принята вовсе не в смысле равнодушия к философским вопросам.
Дубровинский принял вызов Богданова, но на его колючий, обозленный взгляд ответил обычной своей мягкой улыбкой:
— Из слов Марата вытекало бы, что редакции «Пролетария» нужно вынести одобрение за борьбу против богостроительства.
Но у Марата вышло иначе. Теперь ему приходится высказываться. И он это делает, но как? Максимов все время повторяет, что он большевик, что он наш, а сам мешает нам бороться с богостроителями. Нужно урегулировать дела фракции. Нужно или связать руки Максимову, или развязать нас от Максимова. Иначе работать нельзя.
— В протокол! В протокол!—закричал Богданов.— Существо дела в том, что требуется почва и повод для агитации — и вот вы ее теперь нашли. Будущее покажет, кто во всей этой истории лучше выражает марксизм.
Он еще несколько раз по ходу прений брал слово: для оглашения своих заявлений, для справок, для внесения изменений в проект резолюции. Но при голосовании демонстративно просидел, крепко сцепив кисти рук. Против проголосовал только один Шанцер.
Дискуссия о партийной школе на острове Капри началась с такой формулировки:
— Вопрос о школе сводится к вопросу о расколе нашей фракции. Эта школа стремится сделаться политическим центром. Она является выражением безнадежности в смысле того, что рабочие могут вести какую-нибудь повседневную работу. И это есть не что иное, как центр, и даже более сильный, чем ЦК, ибо ЦК не имеет двадцати агентов, а школа хочет их иметь. Она есть центральный комитет того идейного раскола, от которого страдает партийное дело. Организация школы на Капри группой инициаторов, и прежде всего Максимовым, шла с самого начала помимо редакции «Пролетария» и сопровождалась агитацией пробив нее.
— Мы топчемся на пятачке. Это — невыносимое положение. Нам надо освежить силы.— Богданов потребовал слова, едва дождавшись зачтения проекта резолюции, в которой заявлялось, что большевистская фракция никакой ответственности за каприй-скую школу нести не может.— По какому же случаю шум? По двум обстоятельствам: дело важное, и вокруг него модно затеять скандал. Это задевает мою честь. Говорят, из школы образуется другой центр. «Раскол, раскол!» Но ведь это зависит от нас же!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258