е. к отцу. Далее, мы должны обратить внимание на то, что
страх, которым закончился сон, имел прообраз в рассказе деда В этом рассказе
кастрированного волка, который позволил другим взобраться на себя, охватывает
страх, как только ему напоминают о его "бесхвостос-ти". Похоже на то, как будто
в процессе сновидения он отождествил себя с кастрированной матерью и воспроти-
вился этому в вполне правильном убеждении: если ты хочешь получить
удовлетворение от отца, то должен, как мать, согласиться на кастрацию; но я
этого не хочу. Итак, явный протест мужественности! Однако, уясним себе, что
сексуальное развитие случая, подлежащее сейчас нашему изучению, страдает для
нашего исследования тем недостатком, что протекает с нарушениями. Сначала на
него производит решительное влияние соблазн, а затем его нарушает сцена
наблюдения коитуса, которая впоследствии действует, как второй соблазн.
V. Несколько принципиальных соображений
Белый медведь и кит, как говорят, не могут вести друг с другом войны, так как
каждый ограничен пределами своей стихии, и не могут попасть друг к другу, Так же
невозможно и мне вести дискуссии с работниками в области психологии или
невротики, не признающими исходных положений психоанализа и считающими его
результаты искусственными. Наряду с этим в последние годы развилась оппозиция и
других авторов, которые, по их собственному мнению по крайней мере, стоят на
почве анализа, не оспаривают его техники и результатов и оставляют за собой
только право из того же материала делать иные выводы и по другому понимать его.
Но теоретические возражения по большей части остаются бесплодными.. Как только
начинаешь отдаляться от материала, из которого приходится исходить, сейчас же
подвергаешься опасности опьянеть от собственных взглядов и даже отстаивать
мнения, которым противоречит всякое наблюдение. Поэтому мне кажется несомненно
целесообразней бороться с противоположными взглядами тем, что подвергаешь их
испытанию на отдельных случаях и проблемах. Выше я указал, что многие, наверное,
будут считать невероятным, "чтобы ребенок в раннем возрасте полутора лет
оказался в состоянии получать восприятия такого сложного процесса и с такой
точностью сохранить их в бессознательном, во-вторых, чтобы позже - в возрасте
четырех лет - возможна была дошедшая до сознательного понимания обработка этого
материала, и, наконец, чтобы каким-нибудь методом могло удасться довести
убедительным и связным образом до сознания и подробности такой сцены, пережитой
и понятой при таких обстоятельствах". Последний вопрос чисто фактический. Кто
берет на себя труд вести анализ в таких глубинах при помощи описанной техники,
тот убедится, что это весьма возможно; кто этого не делает и обрывает анализ в
каком-нибудь
Несколько принципиальных соображении
411
более высоком слое, тот лишается возможности судить об этом. Но этим не
разрешается понимание того, что добыто путем глубокого анализа. Оба других
соображения опираются на пренебрежительную оценку ранних детских впечатлений,
для которых не допускается такого длительного действия. Причину неврозов желают
искать исключительно в серьезных конфликтах более поздней поры жизни и
предполагают, что значение детства раздувается в анализе благодаря склонности
невротиков выражать свои интересы настоящего времени воспоминаниями и символами
прошлого. При такой оценке инфантильного момента отпадает много, что принадлежит
к самым интимным особенностям анализа, разумеется, также многое, что вызывает
сопротивление ему и подрывает доверие стоящих в стороне от него. Итак, мы
возбуждаем дискуссию по поводу взгляда, что такие сцены раннего детства, какие
открывает исчерпывающий анализ неврозов, например, нашего случая, не представ-
ляют собой репродукции настоящих событий, которым можно приписать влияние на
дальнейший склад жизни и на образование симптомов; это только образование фан-
тазий, возникающих в период созревания и предназначенных в известной степени для
символической замены реальных желаний и интересов, и обязанных своим возник-
новением регрессивной тенденции, отходу от задач настоящей действительности.
Если это так, то нет, разумеется, надобности в том, чтобы делать такие странные
допущения по поводу душевной жизни и интеллектуальных способностей детей в самом
раннем возрасте. Этому взгляду соответствует, помимо общего нам всем желания
рационализации и упрощения трудных задач, также и нечто фактическое. Является
также возможность устранить наперед сомнения, возникающие именно у практического
аналитика. Приходится сознаться, что если верен вышеизложенный взгляд на
инфантильные сцены, то в проведении анализа сначала ничего не меняется. Если у
невротика имеется дурная особенность отнимать свой интерес от настоящего и
направлять его на такие регрессивные замены его фантазии, то ничего другого
нельзя сделать, как последовать за ними на этом пути и привести в его сознание
эти бессознательные продукции, потому что, независимо от их реальной
незначимости, они чрезвычайно ценны для нас, как временные носители и обладатели
интереса, который мы хотим освободить и направить на
412
3. Фрейд
задачи настоящей действительности. Анализ необходимо вести точно также, как если
в наивном доверии принимать за истину такие фантазии. Пришлось бы сказать
больному: "ну, хорошо; ваш невроз протекал так, как будто бы в детском возрасте
у вас такие впечатления были и затем продолжали свое действие. Но вы ведь
видите, что это невозможно, это были продукты вашей фантазии, которые должны
были отвлечь вас от предстоявших вам реальных задач. Теперь позвольте нам
исследовать, каковы были эти задачи и какие соединительные пути существовали
между этими задачами и вашими фантазиями". После того, как будет покончено с
этими детскими фантазиями, будет приступлено ко второй части лечения, имеющей
ввиду реальную жизнь. Сокращение этого пути, т.е. изменение применяемого до сих
пор психоаналитического лечения, было бы технически недопустимо. Если не довести
до сознания больного эти фантазии в их полном объеме, то нельзя дать ему
возможности располагать связанным с ними интересом. Если отвлечь его от них,
когда начинаешь догадываться об их существовании и общем объеме, то только
поддерживаешьтаким образом работу вытеснения, благодаря которой они оказались
недосягаемыми для всех усилий больного освободиться от их влияний. Если
преждевременно обесценить их в его глазах, открыв ему, что речь идет только о
фантазиях, не имеющих никакого реального значения, то никогда не встретишь с его
стороны содействия для приведения их в его сознание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165
страх, которым закончился сон, имел прообраз в рассказе деда В этом рассказе
кастрированного волка, который позволил другим взобраться на себя, охватывает
страх, как только ему напоминают о его "бесхвостос-ти". Похоже на то, как будто
в процессе сновидения он отождествил себя с кастрированной матерью и воспроти-
вился этому в вполне правильном убеждении: если ты хочешь получить
удовлетворение от отца, то должен, как мать, согласиться на кастрацию; но я
этого не хочу. Итак, явный протест мужественности! Однако, уясним себе, что
сексуальное развитие случая, подлежащее сейчас нашему изучению, страдает для
нашего исследования тем недостатком, что протекает с нарушениями. Сначала на
него производит решительное влияние соблазн, а затем его нарушает сцена
наблюдения коитуса, которая впоследствии действует, как второй соблазн.
V. Несколько принципиальных соображений
Белый медведь и кит, как говорят, не могут вести друг с другом войны, так как
каждый ограничен пределами своей стихии, и не могут попасть друг к другу, Так же
невозможно и мне вести дискуссии с работниками в области психологии или
невротики, не признающими исходных положений психоанализа и считающими его
результаты искусственными. Наряду с этим в последние годы развилась оппозиция и
других авторов, которые, по их собственному мнению по крайней мере, стоят на
почве анализа, не оспаривают его техники и результатов и оставляют за собой
только право из того же материала делать иные выводы и по другому понимать его.
Но теоретические возражения по большей части остаются бесплодными.. Как только
начинаешь отдаляться от материала, из которого приходится исходить, сейчас же
подвергаешься опасности опьянеть от собственных взглядов и даже отстаивать
мнения, которым противоречит всякое наблюдение. Поэтому мне кажется несомненно
целесообразней бороться с противоположными взглядами тем, что подвергаешь их
испытанию на отдельных случаях и проблемах. Выше я указал, что многие, наверное,
будут считать невероятным, "чтобы ребенок в раннем возрасте полутора лет
оказался в состоянии получать восприятия такого сложного процесса и с такой
точностью сохранить их в бессознательном, во-вторых, чтобы позже - в возрасте
четырех лет - возможна была дошедшая до сознательного понимания обработка этого
материала, и, наконец, чтобы каким-нибудь методом могло удасться довести
убедительным и связным образом до сознания и подробности такой сцены, пережитой
и понятой при таких обстоятельствах". Последний вопрос чисто фактический. Кто
берет на себя труд вести анализ в таких глубинах при помощи описанной техники,
тот убедится, что это весьма возможно; кто этого не делает и обрывает анализ в
каком-нибудь
Несколько принципиальных соображении
411
более высоком слое, тот лишается возможности судить об этом. Но этим не
разрешается понимание того, что добыто путем глубокого анализа. Оба других
соображения опираются на пренебрежительную оценку ранних детских впечатлений,
для которых не допускается такого длительного действия. Причину неврозов желают
искать исключительно в серьезных конфликтах более поздней поры жизни и
предполагают, что значение детства раздувается в анализе благодаря склонности
невротиков выражать свои интересы настоящего времени воспоминаниями и символами
прошлого. При такой оценке инфантильного момента отпадает много, что принадлежит
к самым интимным особенностям анализа, разумеется, также многое, что вызывает
сопротивление ему и подрывает доверие стоящих в стороне от него. Итак, мы
возбуждаем дискуссию по поводу взгляда, что такие сцены раннего детства, какие
открывает исчерпывающий анализ неврозов, например, нашего случая, не представ-
ляют собой репродукции настоящих событий, которым можно приписать влияние на
дальнейший склад жизни и на образование симптомов; это только образование фан-
тазий, возникающих в период созревания и предназначенных в известной степени для
символической замены реальных желаний и интересов, и обязанных своим возник-
новением регрессивной тенденции, отходу от задач настоящей действительности.
Если это так, то нет, разумеется, надобности в том, чтобы делать такие странные
допущения по поводу душевной жизни и интеллектуальных способностей детей в самом
раннем возрасте. Этому взгляду соответствует, помимо общего нам всем желания
рационализации и упрощения трудных задач, также и нечто фактическое. Является
также возможность устранить наперед сомнения, возникающие именно у практического
аналитика. Приходится сознаться, что если верен вышеизложенный взгляд на
инфантильные сцены, то в проведении анализа сначала ничего не меняется. Если у
невротика имеется дурная особенность отнимать свой интерес от настоящего и
направлять его на такие регрессивные замены его фантазии, то ничего другого
нельзя сделать, как последовать за ними на этом пути и привести в его сознание
эти бессознательные продукции, потому что, независимо от их реальной
незначимости, они чрезвычайно ценны для нас, как временные носители и обладатели
интереса, который мы хотим освободить и направить на
412
3. Фрейд
задачи настоящей действительности. Анализ необходимо вести точно также, как если
в наивном доверии принимать за истину такие фантазии. Пришлось бы сказать
больному: "ну, хорошо; ваш невроз протекал так, как будто бы в детском возрасте
у вас такие впечатления были и затем продолжали свое действие. Но вы ведь
видите, что это невозможно, это были продукты вашей фантазии, которые должны
были отвлечь вас от предстоявших вам реальных задач. Теперь позвольте нам
исследовать, каковы были эти задачи и какие соединительные пути существовали
между этими задачами и вашими фантазиями". После того, как будет покончено с
этими детскими фантазиями, будет приступлено ко второй части лечения, имеющей
ввиду реальную жизнь. Сокращение этого пути, т.е. изменение применяемого до сих
пор психоаналитического лечения, было бы технически недопустимо. Если не довести
до сознания больного эти фантазии в их полном объеме, то нельзя дать ему
возможности располагать связанным с ними интересом. Если отвлечь его от них,
когда начинаешь догадываться об их существовании и общем объеме, то только
поддерживаешьтаким образом работу вытеснения, благодаря которой они оказались
недосягаемыми для всех усилий больного освободиться от их влияний. Если
преждевременно обесценить их в его глазах, открыв ему, что речь идет только о
фантазиях, не имеющих никакого реального значения, то никогда не встретишь с его
стороны содействия для приведения их в его сознание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165