Фантазия возрождения опять-таки тесно связана с условием
сексуального удовлетворения мужчиной. Значение всего, следовательно, такое:
только став в положение женщины, заменив мать с тем, чтобы получить
удовлетворение от отца и родить ему ребенка, он освободится от своей болезни.
Фантазия возрождения была здесь только исковерканным, цензурированным
переизданием гомосексуальной фантазии-желания. Если ближе присмотримся, то
должны будем заметить, что в этом условии своего выздоровления больной только
воспроизводит ситуацию так называемой первичной сцены; тогда он хотел подменить
собою мать; калового ребенка, как мы уже давно предположили раньше, од, в той
сцене воспроизвел сам. Он все еще фиксирован, как бы связан со сценой, ставшей
решающей для его сексуальной жизни, возвращение которой в ту ночь сновидения
положило начало его болезни. Разрыв завесы аналогичен открыванию глаз,
распахнувшемуся окну. Первичная сцена превратилась в условие выздоровления. То,
что изображается в жалобах, и то, что составляет исключение, можно легко
соединить в одно целое, которое в таком случае открывает весь свой смысл. Он
желает вернуться в материнское лоно, не просто для того, чтобы снова родиться, а
чтобы отец застал его там при коитусе, дал ему удовлетворение, и чтобы он родил
отцу ребенка. Быть рожденным отцом, как он это сначала думал, быть им сексуально
удовлетворенным, подарить ему ребенка, отказавшись при этом от своей
мужественности и выражаясь языком анальной эротики: этими желаниями замыкается
круг фиксации на отце; в этом гомосексуальность нашла свое высшее и самое
интимное выражение1). Я полагаю, что этот пример проливает свет на смысл и
происхождение фантазии и пребывании в материнском лоне и возрождении его.
Фантазия о пребывании в лоне, 1) Возможное побочное значение, что завеса
представляет собою девственную плеву, разрываюи{уюся при сношений с отцом, не
совпадает с условием излечения и не имеет никакого отношения к жизни пациента,
для которого девственность не имела никакого значения.
458
З.Фрейд
как и в нашем случае, произошла от привязанности к отцу. Является желание быть в
лоне матери, чтобы заменить ее при коитусе, занять ее место у отца. Фантазия
возрождения является, вероятно, всегда ослабленной фантазией, так сказать -
евфемизмом инцестуозного общения с матерью, анагогическим сокращением его,
пользуясь выражением Зильберера (Silberer). Возникает желание вернуться к
положению, которое ребенок занимал в гениталиях матери, при чем мужчина
отождествляется с его пенисам, заменяет его собой. Тогда обе фантазии
оказываются противоположными, выражающими желание общения с отцом или матерью, в
зависимости от мужской или женской установки данного лица. Не исключается
возможность и того, что в жалобе и в условиях выздоровления нашего пациента
объединены обе фантазии, т.е. оба инцестуозных желания. Хочу сделать еще раз
попытку перетолковать последние результаты анализа по образцу объяснений против-
ников: пациент жалуется на свое бегство от мира в типичной фантазии о пребывании
в утробе матери и видит свое исцеление только в типичном образе возрождения. Это
последнее он выражает в анальных симптомах в соответствии с преобладающим у него
предрасположением. По образцу анальной фантазии возрождения он создал себе
детскую сцену, воспроизводящую его желание в архаически-символических
выражениях. Затем его симптомы сплетаются так, как будто они исходили из такой
первичной сцены. Он должен был решиться на весь этот обратный путь, потому что
натолкнулся на жизненные задачи, для разрешения которых он был слишком ленив,
или потому что у него было полное основание относиться с недоверием к своей ма-
лоценности; он полагал, что таким способом он лучше всего защитит себя от
унижения. Все это было бы хорошо и прекрасно, если бы несчастному в 4 года не
приснился сон, с которого начался его невроз; сон, вызванный рассказами деда о
портном и волке, и толкование которого делает необходимым предположение о такой
первичной сцене. 06 эти мелочные, но неопровержимые факты разбиваются, к
сожалению, все те облегчения, которые нам хотят создать теории Юнга и Адлера.
Настоящее положение вещей, как мне кажется, говорит скорее за то, что фантазия о
возрождении происходит от первичной сцены, чем наоборот, что пер-
Дополнения из самого раннего детства
459
вичная сцена является отражением фантазии возрождения. Может быть, можно также
допустить, что тогда, в 4 года после рождения, пациент был еще слишком молод,
чтобы уже желать себе возрождения. Но от этого последнего аргумента я должен
отказаться.
1) Допускаю, что этот вопрос - самый тонкий во всем психоаналитическом учении. Я
не нуждался в сообщениях Юнга и Адлера, чтобы критически задуматься над
возможностью, что утверждаемые анализом детские переживания. - пережитые в
невероятно раннем возрасте! - скорее основаны на фантшиях, сочиненных по поводу
более поздних случаев, и чти необходимо допустить проявление кон-
ституционального момента или филогенетически унатедоиинниМ предрасположения во
всех тех случаях, когда в анализах находишь влияние детского впечатления на
последующую жизнь. Наоборот, ничто не вызывало во мне больше сомнений, никакая
другая неуверенность не удерживала сильнее от публикации. Я первый открыл как
роль фантазии для образования симптомов, так и "обратное фантазирование " в
детство более поздних наблюдений и последующую сексуализацию этих фантазий - на
что не указал бы никто из противников. (См. "Толкование сновидений ". I издание,
стр.49, и примечание к случаю невроза навязчивого состояния. I9W. стр.164, а-
mml. Kl. Schrift.111. Folgel. Если я все-таки остался при своих более трудных и
менее приемлимых чзгляоах. то это случилось олагч)аря аргументам, на которые
наводит исследователя описанный здесь случай или любой другой детский невроз, и
которые я здесь предлагаю на суд читателя.
IX. Выводы и проблемы Не знаю, удалось ли читателю предлагаемого описания
анализа составить себе ясную картину возникновения и развития болезни у моего
пациента. Опасаюсь, что это скорее не так. Но как мало я обычно ни защищаю
ИСКУССТВО моего изложения, на этот раз я хотел бы сослаться на смягчающие
обстоятельства. Передо мною стояла задача, за которую никто еще никогда не
брался: ввести в описание такие ранние фазы и такие глубокие слои душевной
жизни; и лучше уже разрешить плохо эту задачу, чем обратиться перед нею в
бегство, которое, помимо всего, должно быть связано с известными опасностями для
струсившего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165
сексуального удовлетворения мужчиной. Значение всего, следовательно, такое:
только став в положение женщины, заменив мать с тем, чтобы получить
удовлетворение от отца и родить ему ребенка, он освободится от своей болезни.
Фантазия возрождения была здесь только исковерканным, цензурированным
переизданием гомосексуальной фантазии-желания. Если ближе присмотримся, то
должны будем заметить, что в этом условии своего выздоровления больной только
воспроизводит ситуацию так называемой первичной сцены; тогда он хотел подменить
собою мать; калового ребенка, как мы уже давно предположили раньше, од, в той
сцене воспроизвел сам. Он все еще фиксирован, как бы связан со сценой, ставшей
решающей для его сексуальной жизни, возвращение которой в ту ночь сновидения
положило начало его болезни. Разрыв завесы аналогичен открыванию глаз,
распахнувшемуся окну. Первичная сцена превратилась в условие выздоровления. То,
что изображается в жалобах, и то, что составляет исключение, можно легко
соединить в одно целое, которое в таком случае открывает весь свой смысл. Он
желает вернуться в материнское лоно, не просто для того, чтобы снова родиться, а
чтобы отец застал его там при коитусе, дал ему удовлетворение, и чтобы он родил
отцу ребенка. Быть рожденным отцом, как он это сначала думал, быть им сексуально
удовлетворенным, подарить ему ребенка, отказавшись при этом от своей
мужественности и выражаясь языком анальной эротики: этими желаниями замыкается
круг фиксации на отце; в этом гомосексуальность нашла свое высшее и самое
интимное выражение1). Я полагаю, что этот пример проливает свет на смысл и
происхождение фантазии и пребывании в материнском лоне и возрождении его.
Фантазия о пребывании в лоне, 1) Возможное побочное значение, что завеса
представляет собою девственную плеву, разрываюи{уюся при сношений с отцом, не
совпадает с условием излечения и не имеет никакого отношения к жизни пациента,
для которого девственность не имела никакого значения.
458
З.Фрейд
как и в нашем случае, произошла от привязанности к отцу. Является желание быть в
лоне матери, чтобы заменить ее при коитусе, занять ее место у отца. Фантазия
возрождения является, вероятно, всегда ослабленной фантазией, так сказать -
евфемизмом инцестуозного общения с матерью, анагогическим сокращением его,
пользуясь выражением Зильберера (Silberer). Возникает желание вернуться к
положению, которое ребенок занимал в гениталиях матери, при чем мужчина
отождествляется с его пенисам, заменяет его собой. Тогда обе фантазии
оказываются противоположными, выражающими желание общения с отцом или матерью, в
зависимости от мужской или женской установки данного лица. Не исключается
возможность и того, что в жалобе и в условиях выздоровления нашего пациента
объединены обе фантазии, т.е. оба инцестуозных желания. Хочу сделать еще раз
попытку перетолковать последние результаты анализа по образцу объяснений против-
ников: пациент жалуется на свое бегство от мира в типичной фантазии о пребывании
в утробе матери и видит свое исцеление только в типичном образе возрождения. Это
последнее он выражает в анальных симптомах в соответствии с преобладающим у него
предрасположением. По образцу анальной фантазии возрождения он создал себе
детскую сцену, воспроизводящую его желание в архаически-символических
выражениях. Затем его симптомы сплетаются так, как будто они исходили из такой
первичной сцены. Он должен был решиться на весь этот обратный путь, потому что
натолкнулся на жизненные задачи, для разрешения которых он был слишком ленив,
или потому что у него было полное основание относиться с недоверием к своей ма-
лоценности; он полагал, что таким способом он лучше всего защитит себя от
унижения. Все это было бы хорошо и прекрасно, если бы несчастному в 4 года не
приснился сон, с которого начался его невроз; сон, вызванный рассказами деда о
портном и волке, и толкование которого делает необходимым предположение о такой
первичной сцене. 06 эти мелочные, но неопровержимые факты разбиваются, к
сожалению, все те облегчения, которые нам хотят создать теории Юнга и Адлера.
Настоящее положение вещей, как мне кажется, говорит скорее за то, что фантазия о
возрождении происходит от первичной сцены, чем наоборот, что пер-
Дополнения из самого раннего детства
459
вичная сцена является отражением фантазии возрождения. Может быть, можно также
допустить, что тогда, в 4 года после рождения, пациент был еще слишком молод,
чтобы уже желать себе возрождения. Но от этого последнего аргумента я должен
отказаться.
1) Допускаю, что этот вопрос - самый тонкий во всем психоаналитическом учении. Я
не нуждался в сообщениях Юнга и Адлера, чтобы критически задуматься над
возможностью, что утверждаемые анализом детские переживания. - пережитые в
невероятно раннем возрасте! - скорее основаны на фантшиях, сочиненных по поводу
более поздних случаев, и чти необходимо допустить проявление кон-
ституционального момента или филогенетически унатедоиинниМ предрасположения во
всех тех случаях, когда в анализах находишь влияние детского впечатления на
последующую жизнь. Наоборот, ничто не вызывало во мне больше сомнений, никакая
другая неуверенность не удерживала сильнее от публикации. Я первый открыл как
роль фантазии для образования симптомов, так и "обратное фантазирование " в
детство более поздних наблюдений и последующую сексуализацию этих фантазий - на
что не указал бы никто из противников. (См. "Толкование сновидений ". I издание,
стр.49, и примечание к случаю невроза навязчивого состояния. I9W. стр.164, а-
mml. Kl. Schrift.111. Folgel. Если я все-таки остался при своих более трудных и
менее приемлимых чзгляоах. то это случилось олагч)аря аргументам, на которые
наводит исследователя описанный здесь случай или любой другой детский невроз, и
которые я здесь предлагаю на суд читателя.
IX. Выводы и проблемы Не знаю, удалось ли читателю предлагаемого описания
анализа составить себе ясную картину возникновения и развития болезни у моего
пациента. Опасаюсь, что это скорее не так. Но как мало я обычно ни защищаю
ИСКУССТВО моего изложения, на этот раз я хотел бы сослаться на смягчающие
обстоятельства. Передо мною стояла задача, за которую никто еще никогда не
брался: ввести в описание такие ранние фазы и такие глубокие слои душевной
жизни; и лучше уже разрешить плохо эту задачу, чем обратиться перед нею в
бегство, которое, помимо всего, должно быть связано с известными опасностями для
струсившего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165