Аналитическая техника не
должна поэтому при правильном ведении подвергнуться никакому изменению,
независимо от оценки этих инфантильных сцен. Я упомянул, что, понимая эти сцены,
как агрессивные фантазии, можно сослаться, для подкрепления, на некоторые
фактические моменты. Прежде всего, следующее: эти инфантильные сцены
репродуцируются в лечении - поскольку хватает до настоящего времени моего опыта
- не как воспоминание, они - результаты конструкции. Понятно, многим благодаря
одному этому признанию спор покажется уже разрешенным. Я не хотел бы быть
неправильно понятым. Всякий аналитик знает и много раз убеждался, что при
удачном лечении пациент сообщает много воспоминаний из детства, в появлении
которых - быть может, первичном появлении - врач не чувствует себя совершенно
виновным, так
Несколько принципиальных соображений
413
как никакими конструктивными попытками он не навязывал больному воспоминаний
подобного содержания. Эти бессознательные раньше воспоминания вовсе не должны
всегда быть верными; они могут быть и верными, но часто они представляют собой
искаженную правду, перепутаны с созданными фантазией элементами, совершенно так
же, как сохранившиеся в памяти так называемые покрывающие воспоминания. Я хочу
только сказать: сцены вроде тех, что у моего пациента, из такого раннего периода
и такого содержания, которым приходится придавать такое исключительное значение
в истории этого случая, воспроизводятся обыкновенно не как воспоминания, но их
приходится с трудом ii постепенно угадывать - конструировать -из целого ряда
намеков. Вполне достаточно для доказательства, если я соглашусь, что такие
сцены, в случаях невроза навязчивости, не доходят до сознания, как воспоминания,
или если я ограничусь ссылкой на один только этот случай, который мы изучает. Я
не придерживаюсь мнения, будто эти сцены должны быть обязательно фантазиями,
потому что они не возникают вновь в виде воспоминаний. Мне кажется, что они
вполне равноценны воспоминанию, если они - как в нашем случае - заменены
сновидениями, анализ которых всегда приводит к той же сцене и которые в
неумолимой переработке воспроизводят каждую отдельную часть своего содержания.
Видеть сны значит тоже вспоминать, хотя и в условиях ночного времени и
образования сновидений. Этим постоянным повторением в сновидениях я объясняю
себе, что постепенно у самого пациента создается глубокое убеждение в реальности
первичной сцены, убеждение, ни в чем не уступающее убеждению, основанному на
воспоминании1). Противникам незачем, разумеется, отказываться от борьбы против
этих доказательств, как от безнадежной. Как известно, снами можно управлять21. А
убеждение анализируемого может быть результатом внушения, для которого все
1) Доказательством тому, как рано я стал заниматься этой проблемой, мжет
послужить место из первого издания моего "Толкования сновидений ", 1900 Там, на
стр 126, по поводу анализа встречающейся в < новидении речи этого нельзя уже
больше иметь, эта речь принадлежит самому мне, несколько дней тому назад я ей
объявил, что "самые ранние детские воспоминания, как воспоминания, больше уже
не-дхтупны (нем их нельзя уже больше иметь, как воспоминания), но заменяются
"перенесением " ч сновидениями в течение анализа " I) Механизм сновидения не
поддается влиянию, но содержание сновидения частично поддается воздействию
414
3. Фрейд
еще ищут роли в игре психических сил при аналитическом лечении. Психотерапевт
старого склада внушил бы своему пациенту, что он здоров, преодолел свои задержки
и т.п. А психоаналитик внушает ему, что он ребеиком имел то или иное
переживание, которое он должен теперь вспомнить, чтобы выздороветь. Вот и все
различие м<ежду ними. Уясним себе, что последняя попытка противников дать
объяснешм этим сценам сводится к гораздо большему уничтожению инфантильных сцен,
чем это указывалось раньше. Они представляют собой не действительность, а фан-
тазии. Теперь становится ясно: фантазии принадлежат не больному, а самому
аналитику, который навязывает их анализируемому под влиянием каких-то личных
комплексов. Правда, аналитик, слушающий этот упрек, припомнит для своего
успокоения, как постепенно сложилась конструкция этой будто бы внушаемой им
фантазии; как образование ее во многих пунктах происходило совершенно независимо
от врачебного воздействия; как, начиная с одной определенной фазы лечения, все,
казалось, приводит к ней, и как в синтезе от нее исходят самые большие и самые
маленькие проблемы и особенности истори и болезни находят свое разрешение в этом
одном только предположении; он укажет еще на то, что не может допустить у себя
такой проницательности, чтобы измыслить событие, которое отвечало всем этим
требованиям. Но и эта защита не повлияет на противную сторону, которая не
пережила сама анализа. Утонченный самообман -скажет одна сторона, тупость
суждения - другая; и такой спор решить невозможно. Обратимся к другому моменту,
подкрепляющему взгляд противников на сконструированную инфантильную сцену. Он
заключается в следующем: все процессы, на которые ссылаются для объяснения
спорного образования, как фантазии, действительно существуют, и необходимо
признать их большое значение. Потеря интереса к задачам реальной жизни1),
существование фантазий, как замены несовершенных действий, регрессивная тен-
денция, проявляющаяся в этих образованиях, - регрессивная больше, чем в одном
смысле, поскольку одновременно наступает отход от жизни и возврат к прошлому, -
все это вполне правильно, и анализом можно всегда это подтвердить. Можно было бы
подумать, что этого впол-I) Исходя из серьезных основании, я предпочитаю
говорить: отход либидо от актуальных конфликтов.
Несколько принципиальных соображений
415
не достаточно, чтобы объяснить ранние детские воспоминания, о которых идет речь,
и это объяснение, согласно экономическим принципам науки, имело бы преимущество
перед другими, которое не может обойтись без новых и странных предположений.
Позволю себе в этом месте обратить внимание на то, что возражения в современной
психоаналитической литературе обыкновенно изготовляются согласно принципу pars
pro toto. Из очень сложного ансамбля извлекают часть действующих факторов,
объявляют их истиной и во имя этой истины возражают против другой части или
против сего. Если присмотреться к тому, какая именно группа пользуется этим
преимуществом то оказывается, что именно та, которая содержит уже известное из
других источников или ближе всего к нему подходит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165
должна поэтому при правильном ведении подвергнуться никакому изменению,
независимо от оценки этих инфантильных сцен. Я упомянул, что, понимая эти сцены,
как агрессивные фантазии, можно сослаться, для подкрепления, на некоторые
фактические моменты. Прежде всего, следующее: эти инфантильные сцены
репродуцируются в лечении - поскольку хватает до настоящего времени моего опыта
- не как воспоминание, они - результаты конструкции. Понятно, многим благодаря
одному этому признанию спор покажется уже разрешенным. Я не хотел бы быть
неправильно понятым. Всякий аналитик знает и много раз убеждался, что при
удачном лечении пациент сообщает много воспоминаний из детства, в появлении
которых - быть может, первичном появлении - врач не чувствует себя совершенно
виновным, так
Несколько принципиальных соображений
413
как никакими конструктивными попытками он не навязывал больному воспоминаний
подобного содержания. Эти бессознательные раньше воспоминания вовсе не должны
всегда быть верными; они могут быть и верными, но часто они представляют собой
искаженную правду, перепутаны с созданными фантазией элементами, совершенно так
же, как сохранившиеся в памяти так называемые покрывающие воспоминания. Я хочу
только сказать: сцены вроде тех, что у моего пациента, из такого раннего периода
и такого содержания, которым приходится придавать такое исключительное значение
в истории этого случая, воспроизводятся обыкновенно не как воспоминания, но их
приходится с трудом ii постепенно угадывать - конструировать -из целого ряда
намеков. Вполне достаточно для доказательства, если я соглашусь, что такие
сцены, в случаях невроза навязчивости, не доходят до сознания, как воспоминания,
или если я ограничусь ссылкой на один только этот случай, который мы изучает. Я
не придерживаюсь мнения, будто эти сцены должны быть обязательно фантазиями,
потому что они не возникают вновь в виде воспоминаний. Мне кажется, что они
вполне равноценны воспоминанию, если они - как в нашем случае - заменены
сновидениями, анализ которых всегда приводит к той же сцене и которые в
неумолимой переработке воспроизводят каждую отдельную часть своего содержания.
Видеть сны значит тоже вспоминать, хотя и в условиях ночного времени и
образования сновидений. Этим постоянным повторением в сновидениях я объясняю
себе, что постепенно у самого пациента создается глубокое убеждение в реальности
первичной сцены, убеждение, ни в чем не уступающее убеждению, основанному на
воспоминании1). Противникам незачем, разумеется, отказываться от борьбы против
этих доказательств, как от безнадежной. Как известно, снами можно управлять21. А
убеждение анализируемого может быть результатом внушения, для которого все
1) Доказательством тому, как рано я стал заниматься этой проблемой, мжет
послужить место из первого издания моего "Толкования сновидений ", 1900 Там, на
стр 126, по поводу анализа встречающейся в < новидении речи этого нельзя уже
больше иметь, эта речь принадлежит самому мне, несколько дней тому назад я ей
объявил, что "самые ранние детские воспоминания, как воспоминания, больше уже
не-дхтупны (нем их нельзя уже больше иметь, как воспоминания), но заменяются
"перенесением " ч сновидениями в течение анализа " I) Механизм сновидения не
поддается влиянию, но содержание сновидения частично поддается воздействию
414
3. Фрейд
еще ищут роли в игре психических сил при аналитическом лечении. Психотерапевт
старого склада внушил бы своему пациенту, что он здоров, преодолел свои задержки
и т.п. А психоаналитик внушает ему, что он ребеиком имел то или иное
переживание, которое он должен теперь вспомнить, чтобы выздороветь. Вот и все
различие м<ежду ними. Уясним себе, что последняя попытка противников дать
объяснешм этим сценам сводится к гораздо большему уничтожению инфантильных сцен,
чем это указывалось раньше. Они представляют собой не действительность, а фан-
тазии. Теперь становится ясно: фантазии принадлежат не больному, а самому
аналитику, который навязывает их анализируемому под влиянием каких-то личных
комплексов. Правда, аналитик, слушающий этот упрек, припомнит для своего
успокоения, как постепенно сложилась конструкция этой будто бы внушаемой им
фантазии; как образование ее во многих пунктах происходило совершенно независимо
от врачебного воздействия; как, начиная с одной определенной фазы лечения, все,
казалось, приводит к ней, и как в синтезе от нее исходят самые большие и самые
маленькие проблемы и особенности истори и болезни находят свое разрешение в этом
одном только предположении; он укажет еще на то, что не может допустить у себя
такой проницательности, чтобы измыслить событие, которое отвечало всем этим
требованиям. Но и эта защита не повлияет на противную сторону, которая не
пережила сама анализа. Утонченный самообман -скажет одна сторона, тупость
суждения - другая; и такой спор решить невозможно. Обратимся к другому моменту,
подкрепляющему взгляд противников на сконструированную инфантильную сцену. Он
заключается в следующем: все процессы, на которые ссылаются для объяснения
спорного образования, как фантазии, действительно существуют, и необходимо
признать их большое значение. Потеря интереса к задачам реальной жизни1),
существование фантазий, как замены несовершенных действий, регрессивная тен-
денция, проявляющаяся в этих образованиях, - регрессивная больше, чем в одном
смысле, поскольку одновременно наступает отход от жизни и возврат к прошлому, -
все это вполне правильно, и анализом можно всегда это подтвердить. Можно было бы
подумать, что этого впол-I) Исходя из серьезных основании, я предпочитаю
говорить: отход либидо от актуальных конфликтов.
Несколько принципиальных соображений
415
не достаточно, чтобы объяснить ранние детские воспоминания, о которых идет речь,
и это объяснение, согласно экономическим принципам науки, имело бы преимущество
перед другими, которое не может обойтись без новых и странных предположений.
Позволю себе в этом месте обратить внимание на то, что возражения в современной
психоаналитической литературе обыкновенно изготовляются согласно принципу pars
pro toto. Из очень сложного ансамбля извлекают часть действующих факторов,
объявляют их истиной и во имя этой истины возражают против другой части или
против сего. Если присмотреться к тому, какая именно группа пользуется этим
преимуществом то оказывается, что именно та, которая содержит уже известное из
других источников или ближе всего к нему подходит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165