Виной тому были тяжелые, с выпирающими в
стороны кромками подошв, космические ботинки. Кто знал, быть может, в
космосе они и впрямь были хороши, но в коридоре галактической базы никуда
не годились. Более всего Аксютин предпочел бы мягкие теннисные туфли. В
крайнем случае он согласился бы и на болотные сапоги. Но еще утром
командор обул всех ксенологов в эти жуткие, наполовину металлические лапти
и приказал: "Вживайтесь. Не научитесь ходить быстро и бесшумно - планеты
вам не видать, так и просидите всю миссию на корабле". Угроза
подействовала, и братья-ксенологи, теша друг друга сладостными
воспоминаниями о сидячей работе в окружении лингваров, когда под рукой и
стол, и пульт мемоселектора, и чашечка кофе, со стонами заковали свои
ступни по-походному.
"На свадьбу грузчики надели со страшным скрипом башмаки..." Эта
чудноватая строфа, Бог весть где подхваченная, настырно лезла в голову
Аксютину, пока он запинался о собственные ноги и завистливо косился на
командора.
Командор миссии Дин Дилайт, прямой и равнодушный, как статуя с
острова Пасхи, бронзоволикий, подбористый, на ксенолога и не походил
вовсе. Ему к лицу был бы огнедышащий ствол фогратора на согнутом локте,
руль какого ни то древнего планетохода в болотах самых инфернальнейших
планет, либо, что еще предпочтительнее, штурвал пиратского брига. И,
разумеется, серьга в ухе... На самом же деле Дилайт и Аксютин принадлежали
к разным подвидам одного и того же профессионального сообщества разумных
существ. Аксютин был кабинетный мыслитель, Дилайт - практик, разменявший
добрый десяток контактов, как удачных, так и не слишком. Вроде этого,
последнего, который стал для него настоящим делом чести. И поводом
вытащить Аксютина из его кабинета сюда, на галактическую базу у самого
черта на рогах.
- Хочешь поглядеть на живого плоддера? - спросил Дилайт, не
поворачивая головы.
- Хочу, - сказал Аксютин и в очередной раз споткнулся. - То есть, как
бы определеннее выразиться... Глядеть на живого плоддера всегда приятнее,
нежели на мертвого. Но, по слухам, плоддеры - существа малоприятные в
общении, не обремененные высокой культурой.
- Плоддеры такие же вертикальные гуманоиды, как и мы с тобой, -
произнес Дилайт невозмутимо. - Культура у нас с ними единая. И потом, тебе
с ним не общаться, а работать.
- Как можно работать не общаясь? - удивился Аксютин. Дилайт не
ответил. - Ну что же... Мы, ксенологи, специалисты по общению. Уж
как-нибудь сконструируем подходящую и для него и для нас сигнальную
систему, - закончил он без особого энтузиазма.
Ему и в самом деле становилось немного тоскливо и хотелось домой. К
бронированным котурнам и маячившим в недалекой перспективе бронированным
кюлотам добавлялся совсем уже непредвиденный плоддер. Миссия обещала быть
хлопотной. "Интересно, как к этой новости отнесутся Вилга и Биссонет?" -
подумал Аксютин с некоторым оживлением.
Дилайт придавил ладонью сенсоры одной из дверей, дождался, пока она
откроется, и вошел первым. Аксютин энергично шагнул следом и, понятно,
споткнулся.
В помещении, куда они попали, стоял полированный и практически пустой
стол подковой - для совещаний. Несколько кресел с бархатной обивкой были
распиханы по углам.
Во главе стола сидел шеф-пилот галактической базы Ханс-Ивар Дедекам,
темный лицом от специфического загара, светловолосый и светлоусый. При
виде ксенологов он изобразил короткую улыбку вежливости и жестом пригласил
садиться. А в углу, в заметно напряженной позе, на самом краешке сиденья
пребывал, по всей очевидности, обещанный плоддер.
Выглядел он примечательно. Дочерна загорелое и непроницаемое для
эмоций лицо, на котором контрастно выделялись серые, почти прозрачные
глаза. Короткая, без претензий на право именоваться прической, стрижка,
благодаря которой издали ее носитель казался бритоголовым. Куртка из
черной, грубой даже на взгляд материи, небрежно расстегнутая на мощной,
обтянутой тонким свитером груди. Сморщенные розовые пятна старых ожогов на
шее. Широченные плечи. Руки с почти непристойно выпирающими бицепсами,
настороженно умостившиеся на коленях. Черные брюки из еще более грубой
материи, под которой скрывались и вовсе несуразно мощные ноги. И до боли в
пятках знакомые космические ботинки, но не такие новенькие, как на
Аксютине, а битые-перебитые, в царапинах и наплывах, облупившиеся на
носках, будто плоддер только и знал, что пинать кого-то под весьма, должно
быть, тугой зад.
Аксютин поймал себя на том, что не следит за нитью уже завязавшегося
между Дилайтом и Дедекамом разговора, а с нескрываемым интересом пялится
на плоддера. Тому, очевидно, скоро наскучило быть объектом пристального
внимания, и он вдруг выпалил в Аксютина прямым залпом из обоих глаз, как
из двух стволов сразу, да так, что холодная волна прокатилась по ксенологу
от натруженных ступней до корней волос.
Аксютин аж слегка просел в своем кресле. "Такой и убить способен, -
подумал он с содроганием. - Может быть, он потому и плоддер, что способен
убить?" Это умозаключение энтузиазма ему не добавило.
- ...летом позапрошлого года, - говорил Дилайт обычным размеренным
голосом. - Впрочем, уместно ли назвать данное время года летом? Я
подразумеваю август 130 года по абсолютному земному календарю, чтобы вам
было яснее. Так вот, Финрволинауэркаф снова горел. Полпланеты покрылось
пеплом - имеется в виду половина доступной нам области планеты. Остальное
еще полыхало. Мы высадились там, где уже погасло, но ничего любопытного не
нашли и возвратились чрезвычайно неудовлетворенные.
- Понятно, - усмехнулся Дедекам. - Не до вас с вашими контактами им
было, вот в чем штука. Представьте, что дома у вас пожар, детей надо
спасать, вещи выносить. И вдруг вас хватает за рукав некий назойливый тип
странного вида, внушающий сомнения в его душевном здоровье, и предлагает
заняться совместным черчением пифагоровых штанов.
- Аналогия слабая, - сдержанно заметил Дилайт, сыграв бровями. - В
конце концов, мы готовы были прийти на помощь. В наших силах, и вы это
знаете, организовать любую помощь. В том числе и в планетарных масштабах.
Иными словами, упомянутый вами назойливый тип, хватая за рукав, имел в
виду прежде всего предложить свои весьма эффективные услуги в спасении
детей и домашнего скарба. Пифагоровы же штаны, как общеизвестно, отнюдь не
являются признанным эквивалентом в интеллектуальном обмене.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167
стороны кромками подошв, космические ботинки. Кто знал, быть может, в
космосе они и впрямь были хороши, но в коридоре галактической базы никуда
не годились. Более всего Аксютин предпочел бы мягкие теннисные туфли. В
крайнем случае он согласился бы и на болотные сапоги. Но еще утром
командор обул всех ксенологов в эти жуткие, наполовину металлические лапти
и приказал: "Вживайтесь. Не научитесь ходить быстро и бесшумно - планеты
вам не видать, так и просидите всю миссию на корабле". Угроза
подействовала, и братья-ксенологи, теша друг друга сладостными
воспоминаниями о сидячей работе в окружении лингваров, когда под рукой и
стол, и пульт мемоселектора, и чашечка кофе, со стонами заковали свои
ступни по-походному.
"На свадьбу грузчики надели со страшным скрипом башмаки..." Эта
чудноватая строфа, Бог весть где подхваченная, настырно лезла в голову
Аксютину, пока он запинался о собственные ноги и завистливо косился на
командора.
Командор миссии Дин Дилайт, прямой и равнодушный, как статуя с
острова Пасхи, бронзоволикий, подбористый, на ксенолога и не походил
вовсе. Ему к лицу был бы огнедышащий ствол фогратора на согнутом локте,
руль какого ни то древнего планетохода в болотах самых инфернальнейших
планет, либо, что еще предпочтительнее, штурвал пиратского брига. И,
разумеется, серьга в ухе... На самом же деле Дилайт и Аксютин принадлежали
к разным подвидам одного и того же профессионального сообщества разумных
существ. Аксютин был кабинетный мыслитель, Дилайт - практик, разменявший
добрый десяток контактов, как удачных, так и не слишком. Вроде этого,
последнего, который стал для него настоящим делом чести. И поводом
вытащить Аксютина из его кабинета сюда, на галактическую базу у самого
черта на рогах.
- Хочешь поглядеть на живого плоддера? - спросил Дилайт, не
поворачивая головы.
- Хочу, - сказал Аксютин и в очередной раз споткнулся. - То есть, как
бы определеннее выразиться... Глядеть на живого плоддера всегда приятнее,
нежели на мертвого. Но, по слухам, плоддеры - существа малоприятные в
общении, не обремененные высокой культурой.
- Плоддеры такие же вертикальные гуманоиды, как и мы с тобой, -
произнес Дилайт невозмутимо. - Культура у нас с ними единая. И потом, тебе
с ним не общаться, а работать.
- Как можно работать не общаясь? - удивился Аксютин. Дилайт не
ответил. - Ну что же... Мы, ксенологи, специалисты по общению. Уж
как-нибудь сконструируем подходящую и для него и для нас сигнальную
систему, - закончил он без особого энтузиазма.
Ему и в самом деле становилось немного тоскливо и хотелось домой. К
бронированным котурнам и маячившим в недалекой перспективе бронированным
кюлотам добавлялся совсем уже непредвиденный плоддер. Миссия обещала быть
хлопотной. "Интересно, как к этой новости отнесутся Вилга и Биссонет?" -
подумал Аксютин с некоторым оживлением.
Дилайт придавил ладонью сенсоры одной из дверей, дождался, пока она
откроется, и вошел первым. Аксютин энергично шагнул следом и, понятно,
споткнулся.
В помещении, куда они попали, стоял полированный и практически пустой
стол подковой - для совещаний. Несколько кресел с бархатной обивкой были
распиханы по углам.
Во главе стола сидел шеф-пилот галактической базы Ханс-Ивар Дедекам,
темный лицом от специфического загара, светловолосый и светлоусый. При
виде ксенологов он изобразил короткую улыбку вежливости и жестом пригласил
садиться. А в углу, в заметно напряженной позе, на самом краешке сиденья
пребывал, по всей очевидности, обещанный плоддер.
Выглядел он примечательно. Дочерна загорелое и непроницаемое для
эмоций лицо, на котором контрастно выделялись серые, почти прозрачные
глаза. Короткая, без претензий на право именоваться прической, стрижка,
благодаря которой издали ее носитель казался бритоголовым. Куртка из
черной, грубой даже на взгляд материи, небрежно расстегнутая на мощной,
обтянутой тонким свитером груди. Сморщенные розовые пятна старых ожогов на
шее. Широченные плечи. Руки с почти непристойно выпирающими бицепсами,
настороженно умостившиеся на коленях. Черные брюки из еще более грубой
материи, под которой скрывались и вовсе несуразно мощные ноги. И до боли в
пятках знакомые космические ботинки, но не такие новенькие, как на
Аксютине, а битые-перебитые, в царапинах и наплывах, облупившиеся на
носках, будто плоддер только и знал, что пинать кого-то под весьма, должно
быть, тугой зад.
Аксютин поймал себя на том, что не следит за нитью уже завязавшегося
между Дилайтом и Дедекамом разговора, а с нескрываемым интересом пялится
на плоддера. Тому, очевидно, скоро наскучило быть объектом пристального
внимания, и он вдруг выпалил в Аксютина прямым залпом из обоих глаз, как
из двух стволов сразу, да так, что холодная волна прокатилась по ксенологу
от натруженных ступней до корней волос.
Аксютин аж слегка просел в своем кресле. "Такой и убить способен, -
подумал он с содроганием. - Может быть, он потому и плоддер, что способен
убить?" Это умозаключение энтузиазма ему не добавило.
- ...летом позапрошлого года, - говорил Дилайт обычным размеренным
голосом. - Впрочем, уместно ли назвать данное время года летом? Я
подразумеваю август 130 года по абсолютному земному календарю, чтобы вам
было яснее. Так вот, Финрволинауэркаф снова горел. Полпланеты покрылось
пеплом - имеется в виду половина доступной нам области планеты. Остальное
еще полыхало. Мы высадились там, где уже погасло, но ничего любопытного не
нашли и возвратились чрезвычайно неудовлетворенные.
- Понятно, - усмехнулся Дедекам. - Не до вас с вашими контактами им
было, вот в чем штука. Представьте, что дома у вас пожар, детей надо
спасать, вещи выносить. И вдруг вас хватает за рукав некий назойливый тип
странного вида, внушающий сомнения в его душевном здоровье, и предлагает
заняться совместным черчением пифагоровых штанов.
- Аналогия слабая, - сдержанно заметил Дилайт, сыграв бровями. - В
конце концов, мы готовы были прийти на помощь. В наших силах, и вы это
знаете, организовать любую помощь. В том числе и в планетарных масштабах.
Иными словами, упомянутый вами назойливый тип, хватая за рукав, имел в
виду прежде всего предложить свои весьма эффективные услуги в спасении
детей и домашнего скарба. Пифагоровы же штаны, как общеизвестно, отнюдь не
являются признанным эквивалентом в интеллектуальном обмене.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167