Но человечество давно вышло из младенческого возраста. И не надо
сопоставлять его со всякими нелюдями! Астрономически они могут быть
сколько угодно старше, и это ни о чем не свидетельствует. У них своя
дорога, у нас - своя. История Земли пишется здесь, только здесь! - Бекетов
слабо притопнул ногой в спадающем шлепанце. - И никто не докажет мне, что
впереди нас не ждут новые тираны, новые потрясения и человеческие
гекатомбы! Что же до библейских заповедей... - Он сморщился еще сильнее и
тоненько пропищал: - "Убивать нехорошо-о-о!.." Так мы повторяем их, как
заклинание, вот уже несколько тысяч лет. И все убиваем, убиваем, убиваем!
- Люди уже не воюют между собой, - сказал Кратов.
- Они просто растерялись. Им пока нечего делить. Это скоро пройдет.
- Так эти бронированные двери, непробиваемые стены... - сказала
Марси. - Наверное, все же это не совсем музей?
- Арсенал? - усмехнулся Бекетов. - Отчасти. Потому и стены, чтобы
никому в голову не взбрела такая мысль. Но если дойдет до дела, никакой
бетон не поможет... - Он оборотился к сумрачному Кратову. - А теперь
возражайте.
- Но вы тоже не услышите моих аргументов, - сказал тот.
- Разумеется, не услышу. Мы живем в разных временах. И настоящее -
лишь их пересечение. Поэтому идите своей дорогой, а я останусь здесь. Но
когда выяснится, что ваша дорога ведет в тупик, не говорите, что не видели
указателей!
Бекетов совершил чопорный поклон и удалился в проход между витринами.
- Ты доволен? - спросила Марси с иронией.
- Я в восторге, - буркнул Кратов.
- Тогда пойдем отсюда.
- Хорошо, - сказал Кратов, помедлив. - Пойдем.
Держась за руки, словно боясь потерять друг дружку в полумраке, они
двинулись к выходу. Но не успели и потому вынуждены были посторониться,
уступая дорогу.
В музей с шумом и гомоном вливались люди. Взрослых было немного, они
лишь сопровождали пеструю, разноголосую ораву ребятишек десяти-двенадцати
лет, моментально заполнившую все пространство музея. Тишины как не бывало.
Кратова несколько раз без особых церемоний чувствительно пихнули острыми
локтями. Он подвинулся, освобождая доступ к каменному топору.
- У-у, какая дубина!
- У меня есть такой... он водой пуляет. Я его киселем зарядил, а он в
меня как фыркнет!
- Мне бы такую арбу... арке... зубу, я бы все яблоки с верхушек
посшибал, они там краснущие, никак не достать, только с гравитра, а мама
Гера не разреша-а-ает...
Некоторое время Кратов и Марси молча топали по брусчатке. Навстречу
им шли новые и новые экскурсанты, по большей части дети. Воздух насытился
мелкой дождевой пылью из катившихся над музеем насупленных туч.
- Видишь, никто не собирается забывать прошлое, - нарушила молчание
Марси.
- Профессор Бекетов, наверное, готов перекреститься, - усмехнулся
Кратов. - Впрочем, я тоже. Я видел, что случается, когда старательно
забывают прошлое.
- Тот мир, о котором ты упоминал?
- Да. Этот музей... он напомнил мне о нем.
- Почему ты не стал спорить с Бекетовым? Помнится, перед Резником ты
никогда не пасовал.
- Это далеко не Резник. И у меня не было никаких аргументов. - Кратов
вдруг разозлился. - Но почему я вообще должен постоянно с кем-то спорить?!
Я устал спорить! Я хочу жить, работать и отдыхать! Я прилетел домой, я
дома, а на меня все смотрят, как на чудище морское. И лезут, лезут со
своими паршивыми дискуссиями...
- Ну, я-то лезу совсем с другим, - кротко заметила Марси.
- Теперь мне понятно, почему звездоходы не любят бывать на Земле, -
продолжал кипятиться Кратов. - Им здесь житья нет от всех этих Резников,
Бекетовых, всяких там Анастасьевых...
- Господин Анастасьев, как мне кажется, просто метарасист, - сказала
Марси. - Резник же обычный фрондер.
- А профессор Бекетов - смотритель арсенала, панически напуганный
перспективой его расконсервации. И все в один голос против Галактики. Не
странно ли?
- Не странно. Я тоже против Галактики. С какой стати я должна делить
с нею тебя? Будь она женщиной, мы могли бы еще как-то договориться.
- И вообще он прав, - сказал Кратов ожесточенно. - История Земли
действительно пишется здесь. Но штука в том, что мы-то хотим писать
историю мироздания! А нас постоянно укоряют за то, что мы учим непонятные
для всех буквы...
- Но ты нашел самый главный экспонат? - спросила Марси.
- Нет. Отчего-то его не включили в экспозицию. Хотя он по праву мог
бы стоять первым в ряду.
- Что же за оружие?
Кратов вытянул перед собой руку и пошевелил растопыренными пальцами.
- Отсюда все и пошло, - сказал он.
- До чего банально! - возмутилась Марси. - Чем провинилась рука? Она
только и занята была, что строила, лепила, рисовала...
- Но всегда при ней находилась голова, которая приспосабливала дело
рук для убийства. Почему так происходит?
- Это же прошлое, - передернула плечиками Марси. - Зачем думать об
этом сейчас?
- Теперь я не убежден, что прошлое так уж бесповоротно покинуло нас,
- мрачно сказал Кратов. - Все время долетает эхо.
Марси вдруг тоненько пискнула, вцепилась Кратову в руку и сделала
такое движение, словно хотела спрятаться за него. Глаза ее округлились.
- Ты что? - спросил Кратов благодушно.
- Там... на стоянке, - прошептала девушка.
Кратов обнял ее за плечи и поцеловал в золотистый хохолок на макушке.
- Иди в наш гравитр, - сказал он ласково и в то же время непривычно
твердо. - Иди туда и жди меня. И ничего не бойся. Это МОЯ работа, -
упредил он ее вопросы.
Марси сомнамбулической походкой, изредка оглядываясь и спотыкаясь,
покорно пошла к стоянке.
Странное существо, похожее сразу и на человека, и на гигантское
вздыбленное насекомое в алом хитиновом панцире, проводило ее взглядом
круглых лиловых глаз. Оно сидело в кабине обычного земного гравитра,
распахнув дверцу и высунув наружу длинные конечности, закованные в некое
подобие рыцарских лат.
- Я пришел, - сказал чужак на астролинге, самом распространенном из
галактических языков.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ. СКУЧНАЯ РАБОТА
1
Старшее Солнце было могучее. Багровое, в черных оспинах от дряхлости.
Глядеть на него можно было в упор, даже не щурясь. Толку от Старшего
Солнца, следовало заметить, было немного.
Но у красного гиганта на его счастье имелся маленький ослепительный
спутник, Младшее Солнце, выписывавший по небу хитрые вензеля, - не потому,
что имел игривый характер, а благодаря странностям орбиты самой планеты. И
его подсветки вполне хватало на то, чтобы сделать день - днем, а не
вечными сумерками, как это и случалось порой в других звездных системах с
другими мирами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167
сопоставлять его со всякими нелюдями! Астрономически они могут быть
сколько угодно старше, и это ни о чем не свидетельствует. У них своя
дорога, у нас - своя. История Земли пишется здесь, только здесь! - Бекетов
слабо притопнул ногой в спадающем шлепанце. - И никто не докажет мне, что
впереди нас не ждут новые тираны, новые потрясения и человеческие
гекатомбы! Что же до библейских заповедей... - Он сморщился еще сильнее и
тоненько пропищал: - "Убивать нехорошо-о-о!.." Так мы повторяем их, как
заклинание, вот уже несколько тысяч лет. И все убиваем, убиваем, убиваем!
- Люди уже не воюют между собой, - сказал Кратов.
- Они просто растерялись. Им пока нечего делить. Это скоро пройдет.
- Так эти бронированные двери, непробиваемые стены... - сказала
Марси. - Наверное, все же это не совсем музей?
- Арсенал? - усмехнулся Бекетов. - Отчасти. Потому и стены, чтобы
никому в голову не взбрела такая мысль. Но если дойдет до дела, никакой
бетон не поможет... - Он оборотился к сумрачному Кратову. - А теперь
возражайте.
- Но вы тоже не услышите моих аргументов, - сказал тот.
- Разумеется, не услышу. Мы живем в разных временах. И настоящее -
лишь их пересечение. Поэтому идите своей дорогой, а я останусь здесь. Но
когда выяснится, что ваша дорога ведет в тупик, не говорите, что не видели
указателей!
Бекетов совершил чопорный поклон и удалился в проход между витринами.
- Ты доволен? - спросила Марси с иронией.
- Я в восторге, - буркнул Кратов.
- Тогда пойдем отсюда.
- Хорошо, - сказал Кратов, помедлив. - Пойдем.
Держась за руки, словно боясь потерять друг дружку в полумраке, они
двинулись к выходу. Но не успели и потому вынуждены были посторониться,
уступая дорогу.
В музей с шумом и гомоном вливались люди. Взрослых было немного, они
лишь сопровождали пеструю, разноголосую ораву ребятишек десяти-двенадцати
лет, моментально заполнившую все пространство музея. Тишины как не бывало.
Кратова несколько раз без особых церемоний чувствительно пихнули острыми
локтями. Он подвинулся, освобождая доступ к каменному топору.
- У-у, какая дубина!
- У меня есть такой... он водой пуляет. Я его киселем зарядил, а он в
меня как фыркнет!
- Мне бы такую арбу... арке... зубу, я бы все яблоки с верхушек
посшибал, они там краснущие, никак не достать, только с гравитра, а мама
Гера не разреша-а-ает...
Некоторое время Кратов и Марси молча топали по брусчатке. Навстречу
им шли новые и новые экскурсанты, по большей части дети. Воздух насытился
мелкой дождевой пылью из катившихся над музеем насупленных туч.
- Видишь, никто не собирается забывать прошлое, - нарушила молчание
Марси.
- Профессор Бекетов, наверное, готов перекреститься, - усмехнулся
Кратов. - Впрочем, я тоже. Я видел, что случается, когда старательно
забывают прошлое.
- Тот мир, о котором ты упоминал?
- Да. Этот музей... он напомнил мне о нем.
- Почему ты не стал спорить с Бекетовым? Помнится, перед Резником ты
никогда не пасовал.
- Это далеко не Резник. И у меня не было никаких аргументов. - Кратов
вдруг разозлился. - Но почему я вообще должен постоянно с кем-то спорить?!
Я устал спорить! Я хочу жить, работать и отдыхать! Я прилетел домой, я
дома, а на меня все смотрят, как на чудище морское. И лезут, лезут со
своими паршивыми дискуссиями...
- Ну, я-то лезу совсем с другим, - кротко заметила Марси.
- Теперь мне понятно, почему звездоходы не любят бывать на Земле, -
продолжал кипятиться Кратов. - Им здесь житья нет от всех этих Резников,
Бекетовых, всяких там Анастасьевых...
- Господин Анастасьев, как мне кажется, просто метарасист, - сказала
Марси. - Резник же обычный фрондер.
- А профессор Бекетов - смотритель арсенала, панически напуганный
перспективой его расконсервации. И все в один голос против Галактики. Не
странно ли?
- Не странно. Я тоже против Галактики. С какой стати я должна делить
с нею тебя? Будь она женщиной, мы могли бы еще как-то договориться.
- И вообще он прав, - сказал Кратов ожесточенно. - История Земли
действительно пишется здесь. Но штука в том, что мы-то хотим писать
историю мироздания! А нас постоянно укоряют за то, что мы учим непонятные
для всех буквы...
- Но ты нашел самый главный экспонат? - спросила Марси.
- Нет. Отчего-то его не включили в экспозицию. Хотя он по праву мог
бы стоять первым в ряду.
- Что же за оружие?
Кратов вытянул перед собой руку и пошевелил растопыренными пальцами.
- Отсюда все и пошло, - сказал он.
- До чего банально! - возмутилась Марси. - Чем провинилась рука? Она
только и занята была, что строила, лепила, рисовала...
- Но всегда при ней находилась голова, которая приспосабливала дело
рук для убийства. Почему так происходит?
- Это же прошлое, - передернула плечиками Марси. - Зачем думать об
этом сейчас?
- Теперь я не убежден, что прошлое так уж бесповоротно покинуло нас,
- мрачно сказал Кратов. - Все время долетает эхо.
Марси вдруг тоненько пискнула, вцепилась Кратову в руку и сделала
такое движение, словно хотела спрятаться за него. Глаза ее округлились.
- Ты что? - спросил Кратов благодушно.
- Там... на стоянке, - прошептала девушка.
Кратов обнял ее за плечи и поцеловал в золотистый хохолок на макушке.
- Иди в наш гравитр, - сказал он ласково и в то же время непривычно
твердо. - Иди туда и жди меня. И ничего не бойся. Это МОЯ работа, -
упредил он ее вопросы.
Марси сомнамбулической походкой, изредка оглядываясь и спотыкаясь,
покорно пошла к стоянке.
Странное существо, похожее сразу и на человека, и на гигантское
вздыбленное насекомое в алом хитиновом панцире, проводило ее взглядом
круглых лиловых глаз. Оно сидело в кабине обычного земного гравитра,
распахнув дверцу и высунув наружу длинные конечности, закованные в некое
подобие рыцарских лат.
- Я пришел, - сказал чужак на астролинге, самом распространенном из
галактических языков.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ. СКУЧНАЯ РАБОТА
1
Старшее Солнце было могучее. Багровое, в черных оспинах от дряхлости.
Глядеть на него можно было в упор, даже не щурясь. Толку от Старшего
Солнца, следовало заметить, было немного.
Но у красного гиганта на его счастье имелся маленький ослепительный
спутник, Младшее Солнце, выписывавший по небу хитрые вензеля, - не потому,
что имел игривый характер, а благодаря странностям орбиты самой планеты. И
его подсветки вполне хватало на то, чтобы сделать день - днем, а не
вечными сумерками, как это и случалось порой в других звездных системах с
другими мирами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167