Так и только так. Этот нытик и
себялюбец вопреки моим ожиданиям и собственным взбрыкам ведет себя все же
по-мужски. И доставляет хлопот не так много, как можно было предположить.
Хотя бы на этом ему спасибо. Мы даже немного притерлись друг к другу, что
само по себе не так давно представлялось положительно невозможным.
...Но все ж и феникс, и ворона - птицы,
Должны прийти к согласию они!
[Пак Инно. Пер. с кор. А.Жовтиса]
И я непременно вытащу его отсюда. И все кончится наилучшим образом.
Лишь бы этот эскалатор не волок нас в пасть самому сатане..."
- А-ах!!!
Упругий толчок волны ледяного с непривычки воздуха. Слепящая вспышка.
Распяленные пальцы судорожно подгребают пустоту.
Кратов успел осознать, что уже не лежит, а летит. Он зажмурился,
поджал ноги, обхватил голову руками...
Ударился локтями, с отвратительным скрипом проехал по чему-то
жесткому и колючему. Опрокинулся на бок, замер, тяжело дыша.
"Кончилось", - подумал он с облегчением.
За его спиной с силой шмякнуло мягким о твердое. Раздался
приглушенный вопль.
Кратов сел, щурясь от нестерпимо яркого света. Вдохнул живой,
дурманящий запах. Запах красной травы.
- Биссонет, как вы?
Тот чертыхнулся и после паузы пожаловался:
- Я ободрал себе рожу...
- Мы выбрались, - сказал Кратов, улыбаясь.
- ...и отбил все потроха, - добавил Биссонет.
- Мы живы, - проговорил Кратов. - Мы все повидали и остались целы.
- Отчасти, - буркнул ксенолог. - Я еще не пересчитал свои конечности.
Из черного зева шахты всплывали сизые клочья вонючего пара.
Кратов отвернулся. Долго глядел не отрываясь на затянутое серыми
тучами небо, на смутную тень спутника в зените, на размытые столбы черного
дыма над терминатором. Потом на спесивые свечи кактусов, на траву,
полегшую под порывами горячего ветра. Будто наново привыкал. "Кончено, -
думал он. - Тот, на небесах, что бережет меня, снова не обманул... Сейчас
вызову корабль, и больше вы меня оттуда поленом не вышибете".
Все так же улыбаясь, он перевел взгляд туда, где только что зияла
шахта эскалатора. Но от нее не сохранилось и следа. Куда ни кинь глазом -
трава да кактусы.
И несколько угловатых раскоряченных фигур, молча застывших
неподалеку. В развевающихся, тончайших серебристо-белых плащах,
придававших им зловещее сходство с Мерцальниками.
Кратов пошевелился, привставая... Одна из фигур неловко, как на
шарнирах, вскинула руки, в движении смыкая воедино кулаки, обмотанные
металлическими лентами. Выхлестнуло и зазмеилось тонкое огненное жало.
- Серебряные Змеи, - сказал Биссонет приглушенно.
- Спокойно, - сказал Кратов одними губами, по-кошачьи подбираясь. -
Их всего лишь пятеро. Такого огня я не боюсь. Мы уйдем от них.
- Нет, Кратов, - шепнул Биссонет. - Нет. Уходить мы ни за что не
станем.
ИНТЕРЛЮДИЯ. ЗЕМЛЯ
Внизу на веранде все утро звучала музыка. С нее начинался мамин день,
ею же завершался. Музыка наполняла собой весь дом, просачивалась в каждую
щель. И даже когда ненадолго - обычно, с появлением Кратова - воцарялась
тишина, казалось, что во всяком темном уголке дома и сада прячется эта
незримая, неслышная музыка и ждет своего часа, чтобы вырваться на свободу.
Разрозненные, несвязные сочетания звуков. Чистые, плывущие, эфирные
аккорды. Холодная, отстраненная, лишенная логики мелодическая вязь. О чем
могла думать мама, обитая в этом музыкальном пространстве?..
Кратов лежал в постели, слушал музыку и глядел в потолок. По потолку,
будто по туго натянутому белому полотну, бежал паучок. Старинная примета:
теперь жди новостей... Кратов ничего не ждал: ни новостей, ни экстренных
вызовов. Недаром он укрылся в Садовом Поясе, исчез для всего мира, словно
растворился среди этого покоя и тишины. "На своей постели, в своей
комнате, в своем доме, - мысленно произнес он, как заклинание, и попытался
проникнуть в самую глубину этих понятий. - Кстати, на своей планете".
Своя планета. Что это - пустой звук?
Да, ему здесь хорошо. Где-то рядом, поскрипывая половицами, по
веранде ходит мама и слушает свою варварскую музыку. Вокруг люди. Тысячи
людей, миллионы, целый океан людей. Он вырос в этом океане. Правда, тому
минуло столько дней, столько событий... Он отвык от огромных городов,
многоголосых и многоликих улиц. Даже Оронго, нависавший над Садовым Поясом
подобно сияющей башне, крохотный, в сущности, город-дом, пугал его.
"Наверное, все же я окончательно сменил место жительства. Это случилось
десять лет назад. С тех пор мой дом на Сфазисе. Моя семья - крутой на язык
и поступки старик Энграф, шумный великан Фред Гунганг, добрая, как сама
доброта, Руточка Скайдре. Ну и, конечно, Чудо-Юдо-Рыба-Кит. Кто он мне?
Слуга? Друг, брат? Не сразу и решишь. Подумать только: звездолет-биотехн
стал членом моей семьи. Но кто же мне тогда мама, Игорь?.."
Кратов наконец убедил себя встать. Накинул халат и, шлепая босыми
ступнями по дощатому полу, спустился на веранду. Ольга Олеговна,
царственно прекрасная с самого утра, совершенство во плоти, улыбнулась
ему.
- Что тебе снилось, сын? - спросила она.
На ладони у нее сидела маленькая взъерошенная птаха с бурой спинкой и
желтым клювом.
- Даже и не упомню, - сказал Кратов и осторожно, чтобы не спугнуть
пернатую гостью, поцеловал маму в щеку. - Это важно?
- Сегодня пятница, а в ночь с четверга на пятницу снятся вещие сны.
- Мама, ты превратила дом в зверинец, - произнес Кратов с притворной
укоризной. - Вечером здесь гостит Люцифер. А это кто?
- Майна по имени Зика. Она умеет говорить, правда - под настроение.
Да и болтает, надо признать, всякую чушь.
- Зика - цыпа! - объявила майна хриплым игрушечным голосом. - Смерть
кошкам!
- "Эта бедная, невинная птица ругается как тысяча чертей, но она не
понимает, что говорит", - улыбнулся Кратов. - А где же Люцифер?
- Отдыхает. К тому же, они с Зикой не ладят. Зика пыталась его
съесть. Кто способен поддерживать нормальные отношения с существом,
которое питает к тебе преимущественно гастрономический интерес?
- Например, ксенолог, - сказал Кратов.
- Нет, нет, не вздумай ее гладить! - Ольга Олеговна отвела
потянувшуюся было руку Кратова. - Она испугается, и у тебя не останется ни
шанса завоевать ее расположение. Зика глупенькая, не то что твои
инопланетные чудовища. А так она пообвыкнет и со временем сама пойдет к
тебе на руки. Как истая женщина...
Кратов, усмехаясь, спустился в сад. По влажной траве прошел на задний
двор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167
себялюбец вопреки моим ожиданиям и собственным взбрыкам ведет себя все же
по-мужски. И доставляет хлопот не так много, как можно было предположить.
Хотя бы на этом ему спасибо. Мы даже немного притерлись друг к другу, что
само по себе не так давно представлялось положительно невозможным.
...Но все ж и феникс, и ворона - птицы,
Должны прийти к согласию они!
[Пак Инно. Пер. с кор. А.Жовтиса]
И я непременно вытащу его отсюда. И все кончится наилучшим образом.
Лишь бы этот эскалатор не волок нас в пасть самому сатане..."
- А-ах!!!
Упругий толчок волны ледяного с непривычки воздуха. Слепящая вспышка.
Распяленные пальцы судорожно подгребают пустоту.
Кратов успел осознать, что уже не лежит, а летит. Он зажмурился,
поджал ноги, обхватил голову руками...
Ударился локтями, с отвратительным скрипом проехал по чему-то
жесткому и колючему. Опрокинулся на бок, замер, тяжело дыша.
"Кончилось", - подумал он с облегчением.
За его спиной с силой шмякнуло мягким о твердое. Раздался
приглушенный вопль.
Кратов сел, щурясь от нестерпимо яркого света. Вдохнул живой,
дурманящий запах. Запах красной травы.
- Биссонет, как вы?
Тот чертыхнулся и после паузы пожаловался:
- Я ободрал себе рожу...
- Мы выбрались, - сказал Кратов, улыбаясь.
- ...и отбил все потроха, - добавил Биссонет.
- Мы живы, - проговорил Кратов. - Мы все повидали и остались целы.
- Отчасти, - буркнул ксенолог. - Я еще не пересчитал свои конечности.
Из черного зева шахты всплывали сизые клочья вонючего пара.
Кратов отвернулся. Долго глядел не отрываясь на затянутое серыми
тучами небо, на смутную тень спутника в зените, на размытые столбы черного
дыма над терминатором. Потом на спесивые свечи кактусов, на траву,
полегшую под порывами горячего ветра. Будто наново привыкал. "Кончено, -
думал он. - Тот, на небесах, что бережет меня, снова не обманул... Сейчас
вызову корабль, и больше вы меня оттуда поленом не вышибете".
Все так же улыбаясь, он перевел взгляд туда, где только что зияла
шахта эскалатора. Но от нее не сохранилось и следа. Куда ни кинь глазом -
трава да кактусы.
И несколько угловатых раскоряченных фигур, молча застывших
неподалеку. В развевающихся, тончайших серебристо-белых плащах,
придававших им зловещее сходство с Мерцальниками.
Кратов пошевелился, привставая... Одна из фигур неловко, как на
шарнирах, вскинула руки, в движении смыкая воедино кулаки, обмотанные
металлическими лентами. Выхлестнуло и зазмеилось тонкое огненное жало.
- Серебряные Змеи, - сказал Биссонет приглушенно.
- Спокойно, - сказал Кратов одними губами, по-кошачьи подбираясь. -
Их всего лишь пятеро. Такого огня я не боюсь. Мы уйдем от них.
- Нет, Кратов, - шепнул Биссонет. - Нет. Уходить мы ни за что не
станем.
ИНТЕРЛЮДИЯ. ЗЕМЛЯ
Внизу на веранде все утро звучала музыка. С нее начинался мамин день,
ею же завершался. Музыка наполняла собой весь дом, просачивалась в каждую
щель. И даже когда ненадолго - обычно, с появлением Кратова - воцарялась
тишина, казалось, что во всяком темном уголке дома и сада прячется эта
незримая, неслышная музыка и ждет своего часа, чтобы вырваться на свободу.
Разрозненные, несвязные сочетания звуков. Чистые, плывущие, эфирные
аккорды. Холодная, отстраненная, лишенная логики мелодическая вязь. О чем
могла думать мама, обитая в этом музыкальном пространстве?..
Кратов лежал в постели, слушал музыку и глядел в потолок. По потолку,
будто по туго натянутому белому полотну, бежал паучок. Старинная примета:
теперь жди новостей... Кратов ничего не ждал: ни новостей, ни экстренных
вызовов. Недаром он укрылся в Садовом Поясе, исчез для всего мира, словно
растворился среди этого покоя и тишины. "На своей постели, в своей
комнате, в своем доме, - мысленно произнес он, как заклинание, и попытался
проникнуть в самую глубину этих понятий. - Кстати, на своей планете".
Своя планета. Что это - пустой звук?
Да, ему здесь хорошо. Где-то рядом, поскрипывая половицами, по
веранде ходит мама и слушает свою варварскую музыку. Вокруг люди. Тысячи
людей, миллионы, целый океан людей. Он вырос в этом океане. Правда, тому
минуло столько дней, столько событий... Он отвык от огромных городов,
многоголосых и многоликих улиц. Даже Оронго, нависавший над Садовым Поясом
подобно сияющей башне, крохотный, в сущности, город-дом, пугал его.
"Наверное, все же я окончательно сменил место жительства. Это случилось
десять лет назад. С тех пор мой дом на Сфазисе. Моя семья - крутой на язык
и поступки старик Энграф, шумный великан Фред Гунганг, добрая, как сама
доброта, Руточка Скайдре. Ну и, конечно, Чудо-Юдо-Рыба-Кит. Кто он мне?
Слуга? Друг, брат? Не сразу и решишь. Подумать только: звездолет-биотехн
стал членом моей семьи. Но кто же мне тогда мама, Игорь?.."
Кратов наконец убедил себя встать. Накинул халат и, шлепая босыми
ступнями по дощатому полу, спустился на веранду. Ольга Олеговна,
царственно прекрасная с самого утра, совершенство во плоти, улыбнулась
ему.
- Что тебе снилось, сын? - спросила она.
На ладони у нее сидела маленькая взъерошенная птаха с бурой спинкой и
желтым клювом.
- Даже и не упомню, - сказал Кратов и осторожно, чтобы не спугнуть
пернатую гостью, поцеловал маму в щеку. - Это важно?
- Сегодня пятница, а в ночь с четверга на пятницу снятся вещие сны.
- Мама, ты превратила дом в зверинец, - произнес Кратов с притворной
укоризной. - Вечером здесь гостит Люцифер. А это кто?
- Майна по имени Зика. Она умеет говорить, правда - под настроение.
Да и болтает, надо признать, всякую чушь.
- Зика - цыпа! - объявила майна хриплым игрушечным голосом. - Смерть
кошкам!
- "Эта бедная, невинная птица ругается как тысяча чертей, но она не
понимает, что говорит", - улыбнулся Кратов. - А где же Люцифер?
- Отдыхает. К тому же, они с Зикой не ладят. Зика пыталась его
съесть. Кто способен поддерживать нормальные отношения с существом,
которое питает к тебе преимущественно гастрономический интерес?
- Например, ксенолог, - сказал Кратов.
- Нет, нет, не вздумай ее гладить! - Ольга Олеговна отвела
потянувшуюся было руку Кратова. - Она испугается, и у тебя не останется ни
шанса завоевать ее расположение. Зика глупенькая, не то что твои
инопланетные чудовища. А так она пообвыкнет и со временем сама пойдет к
тебе на руки. Как истая женщина...
Кратов, усмехаясь, спустился в сад. По влажной траве прошел на задний
двор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167