- Вообще-то Кодекс плоддерской чести не поощряет... - пробормотал он
в сильном смущении.
- Подите вы с вашими играми, - страдальчески поморщился Элул. -
Кодекс, честь, отчуждение... Взрослые люди, а помешались на средневековой
атрибутике! Чего вы хотите больше - чести вашей несуразной или душевного
здоровья? Будет здоровье, будет и честь.
- Но обстоятельства таковы...
- И давайте стараться, чтобы от обстоятельств ничего не зависело,
опять-таки ни честь, ни здоровье.
- Стараться! - усмехнулся Кратов. - Что мне остается, кроме моей
чести? Только что ксенологический совет консенсуально произвел меня в
трепачи. И я ничего не могу выставить в свое оправдание.
- Допустим, консенсуса не было и не будет. Навигаторы вам верят, хотя
главным образом из цеховой солидарности. Дилайт желает вам верить. Господь
ему судья - для него звездоходское прошлое тоже много значит.
- А что же вы?
- А я циник, верящий только своим глазам. Хотя при этом я не кричу о
своем цинизме на каждом углу, как некоторые. На Уэркаф я прибыл в третий
раз, и глаза говорят мне: Хаим, тут нечисто. Милый, честный парень Слава
Горяев сочиняет беллетристику о каких-то могильниках. Графии с образцами,
что он привез, можно трактовать и так и сяк, здесь Биссонет прав. Но из
тьмы отчуждения возникает демоническая фигура плоддера Кратова и вещает
одними с Горяевым словами... Не могут же все звездоходы страдать общими
галлюцинациями! И я желаю выяснить для себя окончательно, что отражает
этот феномен. Был ли мальчик, то бишь дольмен, или нет. Для этого я соберу
свору отличных охотничьих собак и дам им понюхать след. А потом спущу их с
поводков.
- Жаль, следы уже не свежие.
- Но и у меня непростые борзые... Чем кататься на "туатаре" от
камешка до камешка, скорчась в три погибели и не имея возможности даже
откашляться в полный голос, так лучше бросить на разведку сотню юрких и
умных зондов. Они сделают ту же работу за пару суток. А наше дело, дело
взрослых людей, затем в спокойной обстановке, без перебранок, изучить ту
информацию, что вызовет у машин обостренный интерес. Что вы ежитесь,
Кратов? У вас режутся крылья?
- Меня никак не оставляет ощущение, - признался тот, - что я здесь не
был.
- Забавное ощущение, - хохотнул ксенолог. - Может быть, мы по
оплошности прихватили вас не на ту планету? Вы же были на Уэркаф сразу
после пожара. А теперь пепелище заросло, вот вы и не узнаете местности.
- Ничего не могу с собой поделать, - Кратов виновато вздохнул.
- Бросьте! Я вам больше скажу. Если зонды вернутся ни с чем и
никакого дольмена в этих местах не сыщется, я подумаю лишь одно: Хаим, тут
и в самом деле нечисто... Сегодня на совете, когда Биссонет объявил вас
лжецом, вы промолчали. Мне это понравилось. Это по-мужски.
- Зато мне это не понравилось, - проворчал Кратов.
- И эта ваша самооценка мне тоже нравится. Вообще вы мне симпатичны,
Кратов. Будь вы еврей, я выдал бы за вас свою третью дочь, а нет лучше
жены, чем еврейская девушка. Хотите чаю? Вы, наверное, шесть лет не пили
приличного чая из розовых лепестков. Сейчас мы с вами опрокинем по паре
чашечек. А после я сведу вас в медицинский отсек и решу, как поступить с
вашими рубцами. На теле и на душе.
- Нет, - сказал Кратов.
Элул откинулся и скрестил руки на груди, лицо его жалобно скривилось,
что, вероятно, являлось у него выражением крайнего изумления.
- Нет, благодарю, - повторил Кратов. - От чая из розовых лепестков я,
к моему стыду, отказаться не в силах. Что же касается остального...
- Ах, этот несносный Кодекс чести, - с иронией заметил ксенолог.
- Не только.
- В старину имели обычай метить преступников особыми клеймами. И вы,
я вижу, со своим клеймом расстаться не торопитесь? Господь вам судья,
пусть все ограничится чайной церемонией. Одного только непременного
атрибута чаепития нам будет чрезвычайно недоставать. - Элул понизил голос.
- И я опасаюсь, это унизит весь ритуал. - Он поманил Кратова пальцем и
шепнул ему на ухо: - Красивой японской гейши в кимоно. Только, когда
будете у меня в гостях, в Хайфе, не проболтайтесь о моих сожалениях
госпоже Элул, все же у нас пятеро детей!
5
К вечеру, когда сошла за горизонт печальная луна странного мира, Джед
Торонуолу вырастил из эмбрионов сорок восемь зондов.
- Ты обещал мне сотню, - уныло напомнил ему Элул, на что Джед
взревел, будто раненый тигр.
Теперь каждая из полутораметровых металлокерамических блох, укутанных
в мимикрирующие шкуры, несла в своей крохотной головке единственную
программу: сыскать "Кратовский дольмен", "Горяевский могильник" и вообще
все, что не похоже на скальные обнажения естественной природы. Одетый в
легкий скафандр модели "конхобар", Джед ворочался в тесном для него
тамбуре: напоследок осматривал зонды и чуть ли не оглаживал их по бокам.
Зонды копошились вокруг, тычась ему в колени нервно шевелящимися усиками и
нетерпеливо перебирая суставчатыми лапами.
- Полифем, - хихикнул Аксютин и покосился на Кратова. - Ищет, не
прицепился ли к его овечкам какой-нибудь Улисс...
Они наблюдали за Джедом по видеалу, между тем как первый навигатор
где шлепком, где пинком выпроваживал зонды в кромешную тьму.
- Неосмотрительно, - проворчал Кратов.
- Что именно? - встрепенулся Аксютин.
- Такими делами нужно заниматься при полной освещенности. Да и
незачем вообще лезть в тамбур. Зонды и без присмотра прекрасно разойдутся
по своим секторам. А в темноте, возле распахнутого люка Джед только
подставляется. Здесь могут обитать какие-нибудь ночные хищники, не
страдающие предрассудками. Или недоброжелатели...
- Серебряные Змеи, - со вкусом произнес Аксютин. - Это правда, людей
они невзлюбили. И кабы не высочайшее покровительство Осязающих Мрак...
- Не нужно беспокоиться, Кон-стан-тин, - сказал Татор. - Я
внимательно наблюдаю за окрестностями. Ни один движущийся объект крупнее
мыши не находится вне контроля. Разумеется, и речи быть не может о
Серебряных Змеях.
- И что же вы контролируете? - полюбопытствовал Аксютин.
Татор постучал ногтем по экрану, указывая на сиреневую звездочку,
медленно ползущую по серебристому фону:
- Большой неторопливый зверь, похожий на комодосского варана, в
шестистах метрах от корабля. Идет по своим делам курсом на юго-восток.
- Между прочим, у него шесть лап, - со значением сказал Дилайт.
- Все это шестилапие местной фауны не дает мне покоя, - откликнулся
Вилга.
- Что, что тебе не нравится?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167