- Я в хорошей форме.
- Главное - быть в хорошей форме, как считал капитан Крюк из сказки
про Питера Пэна, - объявил Стас, сопроводив ее движение взглядом.
- Ты правильно поступил, что заказал это блюдо, - похвалила Рашида. -
Как раз вовремя. Иначе в самый ответственный момент ты можешь не вписаться
в собственный скафандр. А вот Костя, по-моему, просто в отличной форме. Уж
поверь мне, у меня глаз наметанный.
- Еще бы! - хмыкнул Стас. - Не стану же я, как он, по четыре часа
ежедневно гробить на тренажеры. Да еще по нескольку раз в неделю
напяливать нелепый белый балахон, чтобы затем со всего маху швырять себе
подобных на грубую и жесткую циновку. Выламывать им конечности, душить и
самому получать от них той же монетой...
- Костя, что он имеет в виду? - спросила Рашида изумленно.
- Классическое дзюдо, - буркнул Кратов.
- Я предпочитаю плавание, - сказал Ертаулов. - Никакого насилия. А
эффект приблизительно тот же. В пространстве, понятное дело, с бассейнами
непросто, особенно на реликтовых базах вроде этой. Вот на больших
галактических комплексах, говорят, есть даже километровые дорожки... Так
вот, я подбросил здешним ребятам идею плавания в невесомости. Безо всякой
воды. Залезаешь в пустой, хорошо загерметизированный док. Отстыкуешь его
от базы с ее искусственной гравитацией. Надеваешь ласты на руки и ноги - и
плавай себе вдоль и поперек, отталкиваясь от воздуха! Можно даже
соревнования устраивать. Или игры.
- Ты не пионер, - сказала Рашида. - В Галактике давно уже играют в
аэрополо.
- Жаль, - Стас прикинулся огорченным. - Куда ни сунься - все уже
придумано, все открыто. А ты как сохраняешь свою форму?
- Танцами, - ответила девушка. - Между прочим, танцы в невесомости -
ни с чем не сравнимое зрелище. Или гравибалет. Наша Адриатика - его
родина. Прозрачное море, синее небо, зеленые кроны в белых цветах - и
танцевальное действо в трех измерениях!
- Послушай, - сказал Стас. - Милан Зоравица кем тебе приходится?
- Отцом. Ты слышал о нем? Наконец-то среди космических волков нашелся
хотя бы один, кто знает имя величайшего танцовщика и балетмейстера
восточного полушария!
- Странно. Почему же ты не двинулась по его стопам?
- Мы совершенно разные люди! Для него танец - способ существования, а
жест заменяет речь. К своим семидесяти восьми он иногда с трудом находит
нужное слово, чтобы выразить простую мысль, и в нетерпении танцует ее.
Представляете: танцует лежа, сидя за столом, читая! Я так не умею. Я не
понимаю его языка, он не понимает моего. Но мы живем в одном доме, любим
друг друга, и это побуждает нас искать способ общения. Отец всерьез
надеется превратить движение и жест в третью сигнальную систему. Или в
четвертую, если телепатией овладеют все, а не единицы. Я имею в виду
трансляцию мыслей, а не чтение эмоционального фона, которому, кажется,
учат не только в Звездной разведке, но уже и в обычных лицеях... Кто знает
- может быть, он своего добьется. Во всяком случае, у него есть и учение и
ученики.
- Все равно странно, - повторил Ертаулов. - Что тебе нужно в
Галактике? Что ты там потеряла? Тяжелая работа, смертельный риск. Там,
знаешь ли, гибнут, а чаще попросту исчезают без следа. Кому будет лучше,
если такая красивая женщина, как ты, растает в этой черной прорве?
Танцовщицей на тебя смотрели бы миллиарды глаз, тобой любовались бы все. А
не только трое мужиков из экипажа "гиппогрифа", двоим из которых, похоже,
вообще нет дела до твоей красоты...
- Но тебе-то есть до нее дело? - спросила Рашида и вдруг порывисто
подалась вперед всем телом, придвинув смуглое лицо с огромными сияющими
глазами к Ертаулову.
От неожиданности Стас отшатнулся. Спустя мгновение он опомнился,
смущенно рассмеялся, сгоняя с лица бледность.
- Пантера, - сказал он. - Твое место не в космосе, а в джунглях. В
заповеднике дикой природы.
- Все мы дикая еще природа, - убежденно произнесла Рашида. - Разуму
только чудится, что он правит человеком. На самом деле древние инстинкты
просто позволяют ему это до поры. Чем больше позволено разуму, тем сильнее
инстинкты. Они знают свою мощь, уверены в ней и помнят, что в любой момент
могут отодвинуть разум, как шторку, и самолично явиться на сцену. А
паническая демонстрация силы по поводу и без повода - всегда признак
слабости.
- Ну вот, опять мне перепало, - констатировал Стас. - Почему виноват
Костя, а достается мне? Кто меня пожалеет?
- О, так ты еще и в жалости нуждаешься! - притворно удивилась Рашида.
- Я ошибся, - сказал Ертаулов. - Никакая ты не пантера. На самом деле
ты кобра. Ждешь, когда бесхитростная и потому беззащитная жертва
раскроется, и тогда уже разишь без промаха своим ядовитым жалом. В самое
уязвимое место и наповал.
- Это сильный комплимент, - отметила Рашида. - "Позвольте заметить
вам, что игра ваша сильна..." Спасибо, Стас. Точно и тонко, не ждала от
тебя. Высший класс: оскорбление, вуалирующее комплимент. Ты почти
реабилитирован. Еще чуть-чуть, и я прощу тебе все недостатки.
- А что тогда будет? - заинтересованно спросил Стас.
- Тогда мы с тобой потанцуем.
- Ма-а-ало... Второй, что ты молчишь? - Стас толкнул Кратова локтем.
- Члена твоего экипажа лупят почем зря, а ты меланхолично жуешь травку,
будто слоновая черепаха кокосовую пальму! Где твои знаменитые ирония и
сарказм? Где твои изысканные "хокку" и "сэдока" на все случаи жизни? Эта
кобра из "Солнца и комет" меня заклевала. Я слышал, существуют звери,
нечувствительные к змеиному яду...
- Угу, - откликнулся Костя. - Ежи и свиньи.
- И танки, - прибавил Стас. - Что с тобой нынче?!
- Я не понимаю, - сказала Рашида. - Причем здесь танк? Насколько мне,
инженер-навигатору, известно, это резервуар для транспортировки жидкостей.
Ты намекаешь на то, что Костя похож на резервуар, доверху наполненный
противоядием?
- Паршиво у вас там, в "Солнце и кометах", с преподаванием истории, -
мстительно объявил Ертаулов. - Да будет коллеге известно, что танком
именовалась бронированная боевая машина на гусеничном ходу. Не путать с
японскими пятистишиями "танка", коих Костя большой ценитель... В нее садят
из пушки, а она прет себе и даже не чихает. А потом давит гусеницами эту
пушку. Со всем расчетом. Ну же, Второй, захлопни люк, прогрей мотор и
пошевели гусеницами!
- Действуй, танк, - сказала Рашида низким, хрипловатым голосом,
прожигая Кратова насквозь дьявольскими бесстыдными глазищами. - Раздави
маленькую хрупкую змейку... если угонишься.
- Устал я от ваших зоологизмов, - произнес Костя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167
- Главное - быть в хорошей форме, как считал капитан Крюк из сказки
про Питера Пэна, - объявил Стас, сопроводив ее движение взглядом.
- Ты правильно поступил, что заказал это блюдо, - похвалила Рашида. -
Как раз вовремя. Иначе в самый ответственный момент ты можешь не вписаться
в собственный скафандр. А вот Костя, по-моему, просто в отличной форме. Уж
поверь мне, у меня глаз наметанный.
- Еще бы! - хмыкнул Стас. - Не стану же я, как он, по четыре часа
ежедневно гробить на тренажеры. Да еще по нескольку раз в неделю
напяливать нелепый белый балахон, чтобы затем со всего маху швырять себе
подобных на грубую и жесткую циновку. Выламывать им конечности, душить и
самому получать от них той же монетой...
- Костя, что он имеет в виду? - спросила Рашида изумленно.
- Классическое дзюдо, - буркнул Кратов.
- Я предпочитаю плавание, - сказал Ертаулов. - Никакого насилия. А
эффект приблизительно тот же. В пространстве, понятное дело, с бассейнами
непросто, особенно на реликтовых базах вроде этой. Вот на больших
галактических комплексах, говорят, есть даже километровые дорожки... Так
вот, я подбросил здешним ребятам идею плавания в невесомости. Безо всякой
воды. Залезаешь в пустой, хорошо загерметизированный док. Отстыкуешь его
от базы с ее искусственной гравитацией. Надеваешь ласты на руки и ноги - и
плавай себе вдоль и поперек, отталкиваясь от воздуха! Можно даже
соревнования устраивать. Или игры.
- Ты не пионер, - сказала Рашида. - В Галактике давно уже играют в
аэрополо.
- Жаль, - Стас прикинулся огорченным. - Куда ни сунься - все уже
придумано, все открыто. А ты как сохраняешь свою форму?
- Танцами, - ответила девушка. - Между прочим, танцы в невесомости -
ни с чем не сравнимое зрелище. Или гравибалет. Наша Адриатика - его
родина. Прозрачное море, синее небо, зеленые кроны в белых цветах - и
танцевальное действо в трех измерениях!
- Послушай, - сказал Стас. - Милан Зоравица кем тебе приходится?
- Отцом. Ты слышал о нем? Наконец-то среди космических волков нашелся
хотя бы один, кто знает имя величайшего танцовщика и балетмейстера
восточного полушария!
- Странно. Почему же ты не двинулась по его стопам?
- Мы совершенно разные люди! Для него танец - способ существования, а
жест заменяет речь. К своим семидесяти восьми он иногда с трудом находит
нужное слово, чтобы выразить простую мысль, и в нетерпении танцует ее.
Представляете: танцует лежа, сидя за столом, читая! Я так не умею. Я не
понимаю его языка, он не понимает моего. Но мы живем в одном доме, любим
друг друга, и это побуждает нас искать способ общения. Отец всерьез
надеется превратить движение и жест в третью сигнальную систему. Или в
четвертую, если телепатией овладеют все, а не единицы. Я имею в виду
трансляцию мыслей, а не чтение эмоционального фона, которому, кажется,
учат не только в Звездной разведке, но уже и в обычных лицеях... Кто знает
- может быть, он своего добьется. Во всяком случае, у него есть и учение и
ученики.
- Все равно странно, - повторил Ертаулов. - Что тебе нужно в
Галактике? Что ты там потеряла? Тяжелая работа, смертельный риск. Там,
знаешь ли, гибнут, а чаще попросту исчезают без следа. Кому будет лучше,
если такая красивая женщина, как ты, растает в этой черной прорве?
Танцовщицей на тебя смотрели бы миллиарды глаз, тобой любовались бы все. А
не только трое мужиков из экипажа "гиппогрифа", двоим из которых, похоже,
вообще нет дела до твоей красоты...
- Но тебе-то есть до нее дело? - спросила Рашида и вдруг порывисто
подалась вперед всем телом, придвинув смуглое лицо с огромными сияющими
глазами к Ертаулову.
От неожиданности Стас отшатнулся. Спустя мгновение он опомнился,
смущенно рассмеялся, сгоняя с лица бледность.
- Пантера, - сказал он. - Твое место не в космосе, а в джунглях. В
заповеднике дикой природы.
- Все мы дикая еще природа, - убежденно произнесла Рашида. - Разуму
только чудится, что он правит человеком. На самом деле древние инстинкты
просто позволяют ему это до поры. Чем больше позволено разуму, тем сильнее
инстинкты. Они знают свою мощь, уверены в ней и помнят, что в любой момент
могут отодвинуть разум, как шторку, и самолично явиться на сцену. А
паническая демонстрация силы по поводу и без повода - всегда признак
слабости.
- Ну вот, опять мне перепало, - констатировал Стас. - Почему виноват
Костя, а достается мне? Кто меня пожалеет?
- О, так ты еще и в жалости нуждаешься! - притворно удивилась Рашида.
- Я ошибся, - сказал Ертаулов. - Никакая ты не пантера. На самом деле
ты кобра. Ждешь, когда бесхитростная и потому беззащитная жертва
раскроется, и тогда уже разишь без промаха своим ядовитым жалом. В самое
уязвимое место и наповал.
- Это сильный комплимент, - отметила Рашида. - "Позвольте заметить
вам, что игра ваша сильна..." Спасибо, Стас. Точно и тонко, не ждала от
тебя. Высший класс: оскорбление, вуалирующее комплимент. Ты почти
реабилитирован. Еще чуть-чуть, и я прощу тебе все недостатки.
- А что тогда будет? - заинтересованно спросил Стас.
- Тогда мы с тобой потанцуем.
- Ма-а-ало... Второй, что ты молчишь? - Стас толкнул Кратова локтем.
- Члена твоего экипажа лупят почем зря, а ты меланхолично жуешь травку,
будто слоновая черепаха кокосовую пальму! Где твои знаменитые ирония и
сарказм? Где твои изысканные "хокку" и "сэдока" на все случаи жизни? Эта
кобра из "Солнца и комет" меня заклевала. Я слышал, существуют звери,
нечувствительные к змеиному яду...
- Угу, - откликнулся Костя. - Ежи и свиньи.
- И танки, - прибавил Стас. - Что с тобой нынче?!
- Я не понимаю, - сказала Рашида. - Причем здесь танк? Насколько мне,
инженер-навигатору, известно, это резервуар для транспортировки жидкостей.
Ты намекаешь на то, что Костя похож на резервуар, доверху наполненный
противоядием?
- Паршиво у вас там, в "Солнце и кометах", с преподаванием истории, -
мстительно объявил Ертаулов. - Да будет коллеге известно, что танком
именовалась бронированная боевая машина на гусеничном ходу. Не путать с
японскими пятистишиями "танка", коих Костя большой ценитель... В нее садят
из пушки, а она прет себе и даже не чихает. А потом давит гусеницами эту
пушку. Со всем расчетом. Ну же, Второй, захлопни люк, прогрей мотор и
пошевели гусеницами!
- Действуй, танк, - сказала Рашида низким, хрипловатым голосом,
прожигая Кратова насквозь дьявольскими бесстыдными глазищами. - Раздави
маленькую хрупкую змейку... если угонишься.
- Устал я от ваших зоологизмов, - произнес Костя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167