Согласитесь, Костя, нигде
не отмечено того факта, что в условиях, наиболее благоприятных для
опережающего вразумления рептилоидов, ни с того ни с сего вдруг да
воцарился человек! Ну что говорить: меня убедил бы в справедливости
изогенеза один только пример генетической совместимости двух гуманоидных
рас, достоверно зародившихся и достигших цивилизованного состояния далее
чем в пяти светогодах друг от дружки. На что уж, казалось бы, похожи на
нас виавы с Дельты Телескопа! Даже смешанные браки отмечались. У нас в
институте один виав руководит сектором, на доктора Биссонета сильно похож.
Но детей от таких союзов нет и быть не может. Вот вам изогенез!
- Природные условия? - переспросил Кратов. - Естественный отбор?
Занятно. Возьмем уже знакомую нам систему Эа... риву...
- Эаириэавуунс, - нетерпеливо сказал Аксютин.
- Угу. Нефтяной кисель. Площадь суши в сезон отливов не более
пятнадцати процентов всей поверхности планеты. Густой облачный покров,
практически непроницаемый для светила. Вроде нашей Венеры, только что не
гаже. Как по-вашему должны выглядеть эти странные Иовуаарп, которые
прекрасно себя чувствуют в столь мерзких условиях?
- Иовуаарп? - озадаченно переспросил Аксютин. - Они так себя
называют? Ах да, вы же любопытный... Ну что ж! Какие-нибудь червеобразные,
вероятно - гигантских размеров. Венчик щупальцев вокруг ротового
отверстия. Зрение в инфракрасном диапазоне спектра. Вторая сигнальная
система, соответственно, основана на инфразвуковых колебаниях. Что,
впрочем, не обязательно, с тем же успехом это может быть и ультразвук...
Он остановился, впервые за все это время увидев на обугленном лице
Кратова улыбку.
- Я не понял, - сказал Аксютин. - Так похоже получилось или нет? Я
угадал? И что это у вас - улыбка чистой радости при виде торжества теории
над хаосом? Или улыбка презрения к невежеству?
- Получилось очень похоже, - проговорил Кратов. - Один к одному,
венерианский туннельный ползарь. Который глуп как улитка и постоянно занят
тем, что жрет все, смахивающее на органику, выискивая ее при помощи
эхолокации. И не гнушается той самой нефтью, в которой обитает. Вы, должно
быть, видали его в зоосаде. А эти самые Иовуаарп - гуманоиды.
- О черт, - пробормотал Аксютин. - Как их угораздило?!
- Е_о_й_л_а_и_м_э_а_б_и_, - сказал Кратов.
- Что-что?
- Сила глумится над разумом, - пояснил Кратов. - Это на их метаязыке.
Перевод мой. И, кажется, неудачный. Точнее будет так: силы природы не
упустят случая поставить в тупик теорию кабинетного мыслителя. "Гораций, в
мире много кой-чего, что вашей философии не снилось..." [пер.
Б.Пастернака]
ИНТЕРЛЮДИЯ. ЗЕМЛЯ
Грант любовно постучал ладонью по деревянным перилам крыльца.
- Это я тоже сделал сам, - сказал он значительным голосом.
- Что мне возразить? - смиренно сказал Кратов. - Здесь я полный
профан. Господь наградил меня руками не для того, чтобы я строил дома и
мастерил глиняную посуду.
- Для чего же тебе верхние конечности? - с живым интересом
осведомился Грант. - Уж не для того ли, чтобы ты тискал ими приклад
фогратора или бил своим чугунным кулачищем злокозненных нелюдей по
мордасам?
- Так оно по преимуществу и выходит, - признался Кратов. - За всю
жизнь я не сделал своими руками ничего годного к употреблению в быту.
- М-да, - сказал Грант сочувственно. - Лет двести назад тебя и за
мужика бы не посчитали. В те суровые времена выше прочего ценилось умение
всякую щепку приспособить к делу. А если откатить по оси времени еще пару
веков, ты вообще был бы обречен на вымирание. Или на горькую участь
городского юродивого, питающегося подаянием... Впрочем, что я вру? У тебя
был бы неплохой шанс завербоваться в наемники, где ты недурно бы преуспел.
Кабы не твоя плохо скрываемая нелюбовь к применению силы... А еще ты мог
бы заделаться странствующим рыцарем, на манер Дон Кихота. Все ветряки к
твоим услугам!
- Пой, пташечка, - сказал Кратов. - Я все снесу.
- Ты несчастный человек, брат-плоддер, - продолжал изгаляться Грант.
- Ты дитя - нет, жертва! - цивилизации. Лишь вторая природа, во глумление
над законами естественного отбора, дала шанс на выживание таким, как ты.
Некоторое время они молча, с нескрываемым любопытством разглядывали
друг друга. Грант изменился. Он до черноты загорел, оброс бородой - тугой,
иссиня-черной с едва различимыми седыми прядями. И приобрел спокойную
уверенность в движениях.
"Занятно, каким он находит меня", - невольно подумал Кратов.
Грант потопал босой ступней по дощатому полу веранды, куда они попали
с крыльца.
- Это я тоже сам делал. Топором и пилой. Надеюсь, ты знаешь, что
такое топор?
- Еще бы! - хохотнул Кратов. - Меня раз пять пытались им прикончить.
- Тоже, нашли дерево... Воображаю, как ты обошелся с теми, кому
взбрела в голову подобная фантазия!
- В трех случаях из пяти уже на следующий день мы были неразлейвода.
В одном - я принужден был ретироваться без сколько-нибудь основательных
результатов. Топорник оказался круглым идиотом, органически неспособным к
контакту. Кажется, у него была дурная наследственность, омраченная
хроническим алкоголизмом...
- Это что, намек? - грозно спросил Грант.
- В отличие от тебя, он употреблял адскую смесь спирта с красящими
эмульсиями. А последний казус, хотя хронологически он был как раз первым и
к прикладной ксенологии отношения не имел, ты должен помнить.
- А я и помню. "Дикие плоддеры" на Нимфодоре... Здорово мы им тогда
начесали, правда?
- Ты был великолепен, - серьезно сказал Кратов. - С кастрюлей в одной
руке и сборником апокрифических евангелий в другой. Неизвестно еще, чем ты
орудовал эффективнее.
- Я бы просил повторить эти слова при моей жене, - блаженно
промурлыкал Грант. - Будучи стихийной объективисткой, она верит лишь тому,
что видела собственными глазами. Когда я начинаю что-то рассказывать о
своем бурном плоддерском прошлом, она лишь смеется. Тень чертова гренделя
довлеет надо мной, как злой рок.
- А ты не пробовал ее поколотить?
- Пробовал. С тем же успехом можно поколотить воду. Или огонь. Или
собственную тень. Видел бы ты, как я за ней гонялся!.. Она лишь смеется, -
повторил Грант с притворным унынием.
Он взялся обеими руками за вделанное в пол бронзовое кольцо,
поднатужился и откинул тяжелую крышку. Под крышкой скрывалась лесенка,
ведущая в погреб. В сыром полумраке сам собой вспыхнул слабый фитилек.
Проворно перебирая руками, Грант спустился вниз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167
не отмечено того факта, что в условиях, наиболее благоприятных для
опережающего вразумления рептилоидов, ни с того ни с сего вдруг да
воцарился человек! Ну что говорить: меня убедил бы в справедливости
изогенеза один только пример генетической совместимости двух гуманоидных
рас, достоверно зародившихся и достигших цивилизованного состояния далее
чем в пяти светогодах друг от дружки. На что уж, казалось бы, похожи на
нас виавы с Дельты Телескопа! Даже смешанные браки отмечались. У нас в
институте один виав руководит сектором, на доктора Биссонета сильно похож.
Но детей от таких союзов нет и быть не может. Вот вам изогенез!
- Природные условия? - переспросил Кратов. - Естественный отбор?
Занятно. Возьмем уже знакомую нам систему Эа... риву...
- Эаириэавуунс, - нетерпеливо сказал Аксютин.
- Угу. Нефтяной кисель. Площадь суши в сезон отливов не более
пятнадцати процентов всей поверхности планеты. Густой облачный покров,
практически непроницаемый для светила. Вроде нашей Венеры, только что не
гаже. Как по-вашему должны выглядеть эти странные Иовуаарп, которые
прекрасно себя чувствуют в столь мерзких условиях?
- Иовуаарп? - озадаченно переспросил Аксютин. - Они так себя
называют? Ах да, вы же любопытный... Ну что ж! Какие-нибудь червеобразные,
вероятно - гигантских размеров. Венчик щупальцев вокруг ротового
отверстия. Зрение в инфракрасном диапазоне спектра. Вторая сигнальная
система, соответственно, основана на инфразвуковых колебаниях. Что,
впрочем, не обязательно, с тем же успехом это может быть и ультразвук...
Он остановился, впервые за все это время увидев на обугленном лице
Кратова улыбку.
- Я не понял, - сказал Аксютин. - Так похоже получилось или нет? Я
угадал? И что это у вас - улыбка чистой радости при виде торжества теории
над хаосом? Или улыбка презрения к невежеству?
- Получилось очень похоже, - проговорил Кратов. - Один к одному,
венерианский туннельный ползарь. Который глуп как улитка и постоянно занят
тем, что жрет все, смахивающее на органику, выискивая ее при помощи
эхолокации. И не гнушается той самой нефтью, в которой обитает. Вы, должно
быть, видали его в зоосаде. А эти самые Иовуаарп - гуманоиды.
- О черт, - пробормотал Аксютин. - Как их угораздило?!
- Е_о_й_л_а_и_м_э_а_б_и_, - сказал Кратов.
- Что-что?
- Сила глумится над разумом, - пояснил Кратов. - Это на их метаязыке.
Перевод мой. И, кажется, неудачный. Точнее будет так: силы природы не
упустят случая поставить в тупик теорию кабинетного мыслителя. "Гораций, в
мире много кой-чего, что вашей философии не снилось..." [пер.
Б.Пастернака]
ИНТЕРЛЮДИЯ. ЗЕМЛЯ
Грант любовно постучал ладонью по деревянным перилам крыльца.
- Это я тоже сделал сам, - сказал он значительным голосом.
- Что мне возразить? - смиренно сказал Кратов. - Здесь я полный
профан. Господь наградил меня руками не для того, чтобы я строил дома и
мастерил глиняную посуду.
- Для чего же тебе верхние конечности? - с живым интересом
осведомился Грант. - Уж не для того ли, чтобы ты тискал ими приклад
фогратора или бил своим чугунным кулачищем злокозненных нелюдей по
мордасам?
- Так оно по преимуществу и выходит, - признался Кратов. - За всю
жизнь я не сделал своими руками ничего годного к употреблению в быту.
- М-да, - сказал Грант сочувственно. - Лет двести назад тебя и за
мужика бы не посчитали. В те суровые времена выше прочего ценилось умение
всякую щепку приспособить к делу. А если откатить по оси времени еще пару
веков, ты вообще был бы обречен на вымирание. Или на горькую участь
городского юродивого, питающегося подаянием... Впрочем, что я вру? У тебя
был бы неплохой шанс завербоваться в наемники, где ты недурно бы преуспел.
Кабы не твоя плохо скрываемая нелюбовь к применению силы... А еще ты мог
бы заделаться странствующим рыцарем, на манер Дон Кихота. Все ветряки к
твоим услугам!
- Пой, пташечка, - сказал Кратов. - Я все снесу.
- Ты несчастный человек, брат-плоддер, - продолжал изгаляться Грант.
- Ты дитя - нет, жертва! - цивилизации. Лишь вторая природа, во глумление
над законами естественного отбора, дала шанс на выживание таким, как ты.
Некоторое время они молча, с нескрываемым любопытством разглядывали
друг друга. Грант изменился. Он до черноты загорел, оброс бородой - тугой,
иссиня-черной с едва различимыми седыми прядями. И приобрел спокойную
уверенность в движениях.
"Занятно, каким он находит меня", - невольно подумал Кратов.
Грант потопал босой ступней по дощатому полу веранды, куда они попали
с крыльца.
- Это я тоже сам делал. Топором и пилой. Надеюсь, ты знаешь, что
такое топор?
- Еще бы! - хохотнул Кратов. - Меня раз пять пытались им прикончить.
- Тоже, нашли дерево... Воображаю, как ты обошелся с теми, кому
взбрела в голову подобная фантазия!
- В трех случаях из пяти уже на следующий день мы были неразлейвода.
В одном - я принужден был ретироваться без сколько-нибудь основательных
результатов. Топорник оказался круглым идиотом, органически неспособным к
контакту. Кажется, у него была дурная наследственность, омраченная
хроническим алкоголизмом...
- Это что, намек? - грозно спросил Грант.
- В отличие от тебя, он употреблял адскую смесь спирта с красящими
эмульсиями. А последний казус, хотя хронологически он был как раз первым и
к прикладной ксенологии отношения не имел, ты должен помнить.
- А я и помню. "Дикие плоддеры" на Нимфодоре... Здорово мы им тогда
начесали, правда?
- Ты был великолепен, - серьезно сказал Кратов. - С кастрюлей в одной
руке и сборником апокрифических евангелий в другой. Неизвестно еще, чем ты
орудовал эффективнее.
- Я бы просил повторить эти слова при моей жене, - блаженно
промурлыкал Грант. - Будучи стихийной объективисткой, она верит лишь тому,
что видела собственными глазами. Когда я начинаю что-то рассказывать о
своем бурном плоддерском прошлом, она лишь смеется. Тень чертова гренделя
довлеет надо мной, как злой рок.
- А ты не пробовал ее поколотить?
- Пробовал. С тем же успехом можно поколотить воду. Или огонь. Или
собственную тень. Видел бы ты, как я за ней гонялся!.. Она лишь смеется, -
повторил Грант с притворным унынием.
Он взялся обеими руками за вделанное в пол бронзовое кольцо,
поднатужился и откинул тяжелую крышку. Под крышкой скрывалась лесенка,
ведущая в погреб. В сыром полумраке сам собой вспыхнул слабый фитилек.
Проворно перебирая руками, Грант спустился вниз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167