- Пантеры, змеи,
танки... Обезьяна эта кретинская с дурацким бананом.
- Допустим, на пятачке уже медведь, - вставил Ертаулов. - Даже два.
- Неважно. Я пришел сюда поесть, и я это сделаю. А вы как хотите. Мне
завтра в рейс. Между прочим, вам тоже.
Костя замолчал. Понял, что вот-вот наговорит глупостей. Вместо этого
он с ожесточением принялся разделывать курицу, похрустывающую золотой
корочкой.
- Второй, следует ли это понимать как приказ поскорее закончить
трапезу и отправляться на отдых? - смиренно осведомился Ертаулов.
Кратов обернулся. В просветах между струй радужного марева он увидел
Пазура. Тот сидел совсем неподалеку от них в нетривиальной компании: с
двумя бородачами и одним бритоголовым. В центре столика красовались две
черные бутыли "Клико". Все, кроме мастера, были в обычных костюмах, а
бритоголовый даже при галстуке в форме пышного банта. Бородачи походили
друг на друга, как близнецы - оба крупные, курчавые. Может быть, они и на
самом деле были братьями. Пазур, улыбаясь - зрелище довольно неожиданное -
рассказывал что-то весьма забавное. Странная компания оживленно
реагировала на его слова и временами даже взрывалась хохотом.
- Не следует это никак понимать, - пробормотал Костя. - Я же сказал:
как хотите. Только не мешайте мне съесть мою курицу.
- Не волнуйся, друг, - улыбнулся Стас. - Я убью каждого, кто посягнет
на твою курицу. Запомните все: курица в зубах моего друга священна.
- Ну вот все и разъяснилось, - сказала Рашида. - Маленькая кобра -
недостойный объект для могучего танка. Ему бы крепостную стену в пятьдесят
кирпичей толщиной.
- Неуд, Рашуленька, - сказал Ертаулов. - По истории тебе неуд! Танки
- это из эпохи мировых войн. Средневековье тут ни при чем.
- Милый Стасик, - сказала девушка. - Ты обречен рядом с Костей. Тебе
вечно будут перепадать все шишки, что предназначены ему. Он же в броне, а
ты уязвим. Что толку стрелять по танку? Тебя же и ранит рикошетом.
Разумнее сразу метить в доступную цель... Знаешь, кто ты? Маленький глупый
мангуст, который изо всех сил притворяется бесстрашным охотником на кобр.
И прыгает-то он хорошо, и зубки-то у него белые да острые. А вот умения
защищаться нападая и нападать защищаясь он пока не накопил. Подожди
немного, маленький мангуст. Твое время еще не пришло. Когда-нибудь ты
победишь всех змей в округе. Если раньше не наткнешься сам по глупости на
ядовитый зуб. Не торопись с атакой...
- Но ведь маленькая кобра тоже не обременена опытом, - осторожно
предположил Ертаулов.
- Даже если так - даже если тебе хочется, чтобы было так - зубы у
маленькой кобры ядовиты от рождения.
- И что же теперь делать маленькому глупому мангусту?
- Потанцевать с маленькой коброй. Оба притворятся, что у них все
серьезно, что они большие мастера боевых действий. И никто не будет знать,
что это лишь притворство. Кроме них самих. Да еще могучего танка, грозы
жареных куриц.
- Учти, дочь великого танцовщика, - сказал Ертаулов. - "Голубые
Сатурны" вовсе не так неуклюжи, как мнится "Солнцу и кометам"!
Он встал, протягивая руку девушке. Та ленивым, тягучим движением
подала, а скорее - подарила ему свою ладонь. Их пальцы переплелись. А
затем Рашида выскользнула из кресла, будто язык алого пламени, тяжелые
пряди ее волос смазали Стаса по лицу. "Прощай, Второй, - застонал
Ертаулов. - Звездоходы погибают, но не сдаются!.." Они исчезли за стеной
дыма.
Кратов неожиданно испытал глубочайшее облегчение. Словно стопудовая
ноша свалилась с плеч.
С ним уже бывало такое. Три года назад, когда весь курс проходил
адаптацию к перегрузкам.
Во времена первых робких напрыгов человека в космос перегрузки были
самым обычным делом. Управление гравитацией поставило на них крест, все
фазы полета проходили при обычной, земной силе тяжести - разумеется, если
экипажу по какой-то причине не хотелось острых ощущений. На
планетах-гигантах, если кому-то взбредала фантазия туда соваться,
использовались гравикомпенсаторы. Но звездоход должен быть готов ко всему.
Теоретически - на практике такого еще ни разу не случалось - гравикомы
могли отказать. А отказ техники для звездохода не повод к отступлению...
Когда Костя выполз из имитационной камеры после первого сеанса,
слепой, глухой и отупевший, он внезапно почувствовал, что взлетает. Земля
больше не удерживала его! Он судорожно вцепился в чью-то протянутую руку,
чтобы его ненароком не унесло под потолок. "Пятикратка, - сказал кто-то
рядом. - Ты сейчас весил полтонны. Как хорошо упитанная горилла". - "Вот
жалко-то зверушек, - пробормотал Костя набрякшими губами. - И как они
только себя таскают всю жизнь?.." - "Еще шутит, - отметил невидимый
собеседник. - Молодец. Будет толк".
И теперь, с уходом Рашиды, он будто заново родился на свет. К нему
мигом подкатил аппетит, пошловатые голографические миражи больше не
раздражали до подкожного зуда. Косте стало хорошо и покойно. И в то же
время чуточку не по себе.
Потому что он вынужден был признать: именно прекрасная Рашида повинна
в его угнетенном состоянии!
6
- Добрый вечер, Второй, - услышал Костя над самым ухом.
Он поспешно отодвинул блюдо и засуетился, чтобы выбраться из-за стола
и приветствовать мастера, как полагается по уставу.
Пазур поморщился и жестом отмел его позывы громко и внятно доложить,
что экипаж жив, здоров, весел и развлекается на всю катушку.
- Угомонись, - сказал он. - В тавернах все равны, и капитаны, и
матросы. - Это прозвучало, как строка из старинной, забытой всеми песни.
Быть может, так оно и было. - Не очень-то мне по нраву торчать перед тобой
с задранной головой и узнавать то, что я и сам вижу. Хотя, не скрою,
любопытно наблюдать твою приверженность уставам, которые уже лет этак
двести тлеют и все никак не могут окончательно рассыпаться в прах.
- Как же без устава? - спросил Костя недоумевающе. - А дисциплина?
- Очень даже распрекрасно без устава, - промолвил Пазур, наливая себе
в пустовавший бокал темно-красного сауэра. - Как это делалось в старину:
сел на метлу и полетел... Что есть устав? Свод ветхозаветных правил, среди
которых ярчайший перл - табель о рангах. Экзотика, антураж. В юности всем
хочется познать точную меру своим достоинствам. Расставить все по
ступенечкам: ты лучше бегаешь, зато я лучше прыгаю, а бегать непременно
научусь... Устав сообщает полную определенность. Сразу видно, кого следует
выслушивать со всевозможным почтением, а кого можно и пошпынять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167
танки... Обезьяна эта кретинская с дурацким бананом.
- Допустим, на пятачке уже медведь, - вставил Ертаулов. - Даже два.
- Неважно. Я пришел сюда поесть, и я это сделаю. А вы как хотите. Мне
завтра в рейс. Между прочим, вам тоже.
Костя замолчал. Понял, что вот-вот наговорит глупостей. Вместо этого
он с ожесточением принялся разделывать курицу, похрустывающую золотой
корочкой.
- Второй, следует ли это понимать как приказ поскорее закончить
трапезу и отправляться на отдых? - смиренно осведомился Ертаулов.
Кратов обернулся. В просветах между струй радужного марева он увидел
Пазура. Тот сидел совсем неподалеку от них в нетривиальной компании: с
двумя бородачами и одним бритоголовым. В центре столика красовались две
черные бутыли "Клико". Все, кроме мастера, были в обычных костюмах, а
бритоголовый даже при галстуке в форме пышного банта. Бородачи походили
друг на друга, как близнецы - оба крупные, курчавые. Может быть, они и на
самом деле были братьями. Пазур, улыбаясь - зрелище довольно неожиданное -
рассказывал что-то весьма забавное. Странная компания оживленно
реагировала на его слова и временами даже взрывалась хохотом.
- Не следует это никак понимать, - пробормотал Костя. - Я же сказал:
как хотите. Только не мешайте мне съесть мою курицу.
- Не волнуйся, друг, - улыбнулся Стас. - Я убью каждого, кто посягнет
на твою курицу. Запомните все: курица в зубах моего друга священна.
- Ну вот все и разъяснилось, - сказала Рашида. - Маленькая кобра -
недостойный объект для могучего танка. Ему бы крепостную стену в пятьдесят
кирпичей толщиной.
- Неуд, Рашуленька, - сказал Ертаулов. - По истории тебе неуд! Танки
- это из эпохи мировых войн. Средневековье тут ни при чем.
- Милый Стасик, - сказала девушка. - Ты обречен рядом с Костей. Тебе
вечно будут перепадать все шишки, что предназначены ему. Он же в броне, а
ты уязвим. Что толку стрелять по танку? Тебя же и ранит рикошетом.
Разумнее сразу метить в доступную цель... Знаешь, кто ты? Маленький глупый
мангуст, который изо всех сил притворяется бесстрашным охотником на кобр.
И прыгает-то он хорошо, и зубки-то у него белые да острые. А вот умения
защищаться нападая и нападать защищаясь он пока не накопил. Подожди
немного, маленький мангуст. Твое время еще не пришло. Когда-нибудь ты
победишь всех змей в округе. Если раньше не наткнешься сам по глупости на
ядовитый зуб. Не торопись с атакой...
- Но ведь маленькая кобра тоже не обременена опытом, - осторожно
предположил Ертаулов.
- Даже если так - даже если тебе хочется, чтобы было так - зубы у
маленькой кобры ядовиты от рождения.
- И что же теперь делать маленькому глупому мангусту?
- Потанцевать с маленькой коброй. Оба притворятся, что у них все
серьезно, что они большие мастера боевых действий. И никто не будет знать,
что это лишь притворство. Кроме них самих. Да еще могучего танка, грозы
жареных куриц.
- Учти, дочь великого танцовщика, - сказал Ертаулов. - "Голубые
Сатурны" вовсе не так неуклюжи, как мнится "Солнцу и кометам"!
Он встал, протягивая руку девушке. Та ленивым, тягучим движением
подала, а скорее - подарила ему свою ладонь. Их пальцы переплелись. А
затем Рашида выскользнула из кресла, будто язык алого пламени, тяжелые
пряди ее волос смазали Стаса по лицу. "Прощай, Второй, - застонал
Ертаулов. - Звездоходы погибают, но не сдаются!.." Они исчезли за стеной
дыма.
Кратов неожиданно испытал глубочайшее облегчение. Словно стопудовая
ноша свалилась с плеч.
С ним уже бывало такое. Три года назад, когда весь курс проходил
адаптацию к перегрузкам.
Во времена первых робких напрыгов человека в космос перегрузки были
самым обычным делом. Управление гравитацией поставило на них крест, все
фазы полета проходили при обычной, земной силе тяжести - разумеется, если
экипажу по какой-то причине не хотелось острых ощущений. На
планетах-гигантах, если кому-то взбредала фантазия туда соваться,
использовались гравикомпенсаторы. Но звездоход должен быть готов ко всему.
Теоретически - на практике такого еще ни разу не случалось - гравикомы
могли отказать. А отказ техники для звездохода не повод к отступлению...
Когда Костя выполз из имитационной камеры после первого сеанса,
слепой, глухой и отупевший, он внезапно почувствовал, что взлетает. Земля
больше не удерживала его! Он судорожно вцепился в чью-то протянутую руку,
чтобы его ненароком не унесло под потолок. "Пятикратка, - сказал кто-то
рядом. - Ты сейчас весил полтонны. Как хорошо упитанная горилла". - "Вот
жалко-то зверушек, - пробормотал Костя набрякшими губами. - И как они
только себя таскают всю жизнь?.." - "Еще шутит, - отметил невидимый
собеседник. - Молодец. Будет толк".
И теперь, с уходом Рашиды, он будто заново родился на свет. К нему
мигом подкатил аппетит, пошловатые голографические миражи больше не
раздражали до подкожного зуда. Косте стало хорошо и покойно. И в то же
время чуточку не по себе.
Потому что он вынужден был признать: именно прекрасная Рашида повинна
в его угнетенном состоянии!
6
- Добрый вечер, Второй, - услышал Костя над самым ухом.
Он поспешно отодвинул блюдо и засуетился, чтобы выбраться из-за стола
и приветствовать мастера, как полагается по уставу.
Пазур поморщился и жестом отмел его позывы громко и внятно доложить,
что экипаж жив, здоров, весел и развлекается на всю катушку.
- Угомонись, - сказал он. - В тавернах все равны, и капитаны, и
матросы. - Это прозвучало, как строка из старинной, забытой всеми песни.
Быть может, так оно и было. - Не очень-то мне по нраву торчать перед тобой
с задранной головой и узнавать то, что я и сам вижу. Хотя, не скрою,
любопытно наблюдать твою приверженность уставам, которые уже лет этак
двести тлеют и все никак не могут окончательно рассыпаться в прах.
- Как же без устава? - спросил Костя недоумевающе. - А дисциплина?
- Очень даже распрекрасно без устава, - промолвил Пазур, наливая себе
в пустовавший бокал темно-красного сауэра. - Как это делалось в старину:
сел на метлу и полетел... Что есть устав? Свод ветхозаветных правил, среди
которых ярчайший перл - табель о рангах. Экзотика, антураж. В юности всем
хочется познать точную меру своим достоинствам. Расставить все по
ступенечкам: ты лучше бегаешь, зато я лучше прыгаю, а бегать непременно
научусь... Устав сообщает полную определенность. Сразу видно, кого следует
выслушивать со всевозможным почтением, а кого можно и пошпынять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167