"Не обманул, не испугался... умница..."
Серое, лишенное формы пятно медленно наползало прямо на него. Не
растратившее пока своего тепла, живое. Окруженное аурой холодных злых
мыслей.
Найти, испугать, уничтожить. Опрокинуть ненавистного врага, втоптать
в грязь, чтобы пресмыкался и выл. Ногами выбить из его уродливого вонючего
тела все чувства, кроме страха. Упиться его страхом. Это всегда радость в
мире, где никто не боится умереть. Единственное, за что можно испытывать
благодарность к этим отвратительным пришельцам.
А потом сжечь.
- Чужой, - негромко позвал Драконий Шип. - Я пришел.
Кратов оттолкнулся от стены.
8
Драконий Шип все же успел один раз выстрелить огненным языком. И
теперь брызги голубого пламени брезжили под самым сводом, наполняя
внутренности каменного мешка слабым прыгающим свечением.
А сам он лежал лицом книзу, раскинув руки, похожий на раздавленную
летучую мышь. Не шевелился: должно быть, притворился мертвым. С тем,
чтобы, улучив момент, все же застичь более удачливого соперника врасплох.
- Драконий Шип может встать, - сказал Кратов. - Мне открыты его мысли
и ясен его обман.
Пальцы, обмотанные металлическими лентами, дрогнули, собираясь в
кулак. Кратов выждал немного, а затем наступил на них - бережно и в то же
время твердо.
- Мы будем говорить, - сказал он.
Драконий Шип приподнял перекошенное отчаянием лицо в смазанной
воинственной раскраске.
- Пусть Чужой убьет меня, - просипел он. - Он победил, но я не
побежден. Только Живущие Вечно не ведают ненависти...
- Я не нуждаюсь в имаго Драконьего Шипа. Там, откуда я пришел, не
считается доблестью убивать поверженных.
- Чужой осквернил Истиносвет перед лицом Алмазного Жезла! В его мире
никто не имел и не будет иметь имаго! Иначе он понимал бы, что только
имагопревращение способно утешить побежденного...
- Мы оба лгали. Мы похожи, Драконий Шип. Поэтому мы выйдем отсюда
вместе. Или вместе погибнем. Я говорю снова: мне нет нужды в твоем имаго.
Я хотел одного - чтобы мои друзья покинули дворец Алмазного Жезла. Мое
желание исполнено, и я доволен этим.
- Я не думаю так же, как Чужой. И если он позволит мне жить, я не
пощажу его. Как не пощадил когда-то другого Чужого, что был однажды рядом
с ним в повозке, плавающей на ветру...
- Драконий Шип чересчур самоуверен. Он все еще мнит себя великим
воином и уповает на древний огонь, обитающий в его руках. Пусть он узнает:
ни древний огонь, ни его хозяин не в силах причинить мне вреда. И тогда мы
будем говорить.
Кратов сделал шаг назад, освобождая руку противника.
Драконий Шип подобрал под себя ноги и сел. Повел плечами, проверяя,
все ли у него цело. Сморщился от боли в побитых ребрах и уязвленном
"рыбьем месте". И вдруг легко, бесшумно оказался на ногах.
Сжатые кулаки со звоном сомкнулись.
Огненный клинок сделал выпад Кратову в грудь.
Мимо!
Клинок обратился в сияющий бич, с маху хлестанувший Кратову по ногам.
Мимо! Бич глубоко въелся в каменный пол, словно впечатал в него
дымящийся черный иероглиф.
Теперь это было раздвоенное гадючье жало, алчно трепеща, тянувшееся к
жертве. И бессильное дотянуться и ужалить.
Драконий Шип оскалил выщербленные желтые зубы и натужно захрипел. Его
глаза побелели, полезли из орбит. На губах проступила пена. На худой,
страшно вытянувшейся шее вздулись синие вены.
Пламя ударило фонтаном.
Но Кратов и на сей раз успел увернуться.
Драконий Шип закричал. Зашатался, попятился, отчаянно размахивая
руками. Руки до локтей были охвачены древним огнем, они таяли в нем
восковыми свечами. Тоненькие светящиеся ручейки, резвясь, бежали от
накалившихся до нестерпимой белизны лент по грубой ткани плаща. Повалили
клубы удушливого серого дыма.
Кратов прянул было к нему - на помощь. И остановился.
Драконий Шип опрокинулся навзничь, завертелся, пытаясь сбить пламя. И
вдруг затих. Камень под ним вытаивал, будто снег вокруг костерной
головешки.
- Поспеши ко мне, Чужой, - свистящим шепотом сказал Аафемт. - Уйдем
вместе в обитель Нетленной Чистоты. О таком исходе ты мог только мечтать.
Не чуя под собой ног, Кратов приблизился к изувеченному телу, которое
еще тлело. От рук не осталось почти ничего, ртутно-белые лужицы древнего
огня вовсю хозяйничали на груди и по плечам подбирались к голове.
- Драконий Шип, - позвал он, давясь тошнотой.
Пустые остекленевшие глаза смотрели куда-то сквозь него.
Кратов сграбастал Драконьего Шипа за лохмотья плаща, яростно
встряхнул.
- Открой мне обратный путь! Дай мне жить... Ты не смеешь умереть, не
отпустив меня!!!
Он захлебнулся кашлем, замолчал. Перед слезящимися глазами все плыло.
Аафемт слабо дернулся, будто пытался поднять руки и схватить его,
чтобы унести с собой в чертоги Вечно Живущих. Но рук для этого не было.
9
Мерцальник всплывал прямо из каменного пола. Словно медуза из морской
глубины. Или бледное солнце из тумана над горизонтом.
- Притащился? - зло спросил Кратов. - Учуял поживу, стервятник? А
ведь я ждал тебя...
Он провел ладонями по лицу, стирая грязь, смешанную со слезами. Как
будто Мерцальнику было дело до того, что творится с его лицом.
- Не знаю, кто ты и откуда взялся. Может быть, Археон, о которых я
слышу уже столько лет. Может быть, еще кто-то... А я просто человек.
Интересно, понимаешь ли ты, о чем я говорю?
Кратов помолчал, пристально вглядываясь в полотно призрачной плоти
Мерцальника. Хотя бы какой-то слабый знак того, что его слова не пропадают
без следа! "Безумие, - подумал он. - Верно мне твердили ксенологи: я тоже
спятил вместе со всей этой планетой. Говорить с глухим, дарить свой
портрет слепому... На что я надеюсь?"
- Оставь этот мир в покое, - сказал он хрипло. - Оставь этих людей.
Ты приносишь им несчастье. Может быть, тебе кажется, что высшее благо
состоит в исполнении любых желаний тех, кто сам ни на что серьезное не
способен? Мы и сами тоже не без греха. Спокон веку у нас считалось, что
долг вырвавшихся вперед - тащить за собой отставших. Даже если те ни о чем
не просят. Те, передние, думали, будто лучше знают, что и кому нужно. Да и
само опережение могло еще послужить темой для дискуссии. Бремя белого
человека... Своей навязчивой заботой мы вогнали в могилу целые народы. Или
обратили их в ленивые чучела, ходульные подобия нас самих... Бог тоже
создал человека по образу своему и подобию. И, должно быть, крайне
изумился, увидев результат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167