Помочь ей он и в
самом деле ничем не мог. Да и наивно было с его стороны полагать, будто у
такой славной девушки не окажется друга, ее ровесника, с которым у нее
общие интересы, общие воспоминания, может быть - общее детство. Для
звездохода это, конечно, не повод к отступлению, но означенное "общее"
запросто перетянет на любых весах те личные достоинства, которые мог бы
предложить ей он, звездный скиталец сорока с лишним лет и безо всякого
опыта земной жизни. Хотя опыт все же был, но очень давний и потому
малопригодный в данной ситуации.
Рассиживаться в кафе более не имело смысла. Джулеп был давно допит,
пирожное растаяло. Кратов ушел бродить по бесконечным кольцевым улицам
города, которого не было здесь, когда он улетал к звездам.
Он не заметил, как добрался до самого края жилого яруса. Далеко внизу
слаженно колыхались на ветру плотные кроны Садового Пояса, а где-то возле
самой линии горизонта бликовали на солнце зеркала озер. Кратов облокотился
на парапет и попытался разглядеть среди зелени крышу своего дома.
Бесполезно. Он не чинил эту крышу целую вечность и уже забыл, как она
выглядела в ту пору.
О человеке, что ушел однажды
Из Есину и скрылся среди гор,
Ступив в глубокий снег, -
Об этом человеке
Не слышно ничего с тех давних пор...
[Мибу Тадаминэ. Пер. с яп. А.Глускиной]
"Это про меня, - подумал он. - Это я ушел, а сейчас вернулся. И
некому меня расспросить о том, где я был и что видел. Потому что не
осталось никого в этих местах, кому я был бы интересен. Только мама. Но и
она ни о чем не расспрашивает".
Домой Кратов вернулся затемно. Шел пешком, старательно обходя
молодые, до колен, деревца и все время теряя в сумерках змеящуюся
тропинку. За его спиной полыхал тысячами огней, нависая над Садовым Поясом
огромной елочной игрушкой, Оронго - город, воспринявший от прежнего
крохотного поселка лишь имя и ничего больше, Он жил собственной жизнью,
бурной и не совсем понятной, но ни единого звука не долетало вниз, даже
разноцветье огней почти не проникало под зеленый полог. Садовый Пояс
тихонько дремал у подножия города, как лохматый добродушный пес,
уткнувшийся носом в ботинки хозяина. Только изредка где-то над головой
возникал слабый посвист проносящихся в ночном небе гравитров, и тогда на
миг предупредительно смолкал слаженный хор цикад.
На веранде замаячил слабый колеблющийся клубочек света.
- Костик, это ты? - спросила Ольга Олеговна, приподнимая повыше
ладонь, откуда истекало это странное свечение.
- Я, мама. - Кратов осторожно взял ее за тонкое, хрупкое запястье. -
Что это? Никогда такого не видел.
- Светляк. Его зовут Люцифер. Он живет здесь в саду, а по ночам
приходит ко мне в гости. Ему нравится у меня на руках.
- Какой огромный...
- Он тебя немного боится. Видишь, свет чуточку голубоватый? Когда он
успокоится, то засияет зеленым.
Ольга Олеговна бесшумно, как тень, опустилась в плетеное кресло.
Легким, молодым движением откинула волну темно-русых волос, скользнувшую
на лицо. Кратов осторожно сел напротив. Кресло под ним жалко заскрипело.
- Ты просто великан, - сказала Ольга Олеговна. - А моя мебель не
рассчитана на великанов.
- В мой прошлый приезд тут была, кажется, дубовая скамья.
- Да, она больше подходила для богатырских застолий. Но мои богатыри
гостят очень редко. А чужие не бывают вовсе. Я же выгляжу рядом с ней
просто нелепо... К следующему твоему набегу я подготовлюсь специально и
придумаю, где тебя усадить.
"Она не меняется, - подумал Кратов. - Меняюсь только я, а она все та
же. Когда-нибудь я наберусь отваги и спрошу, в чем секрет".
- Как тебе понравился город? - Ольга Олеговна небрежно обрисовала в
воздухе контуры чего-то разлапистого.
- Я... еще не решил.
- И я тоже. Хотя он вырос у меня на глазах. Прямо из ничего, из
песка. Наверное, мы так и остались в душе пустынниками. Не то от слова
"пустыня", не то от слова "пустынь".
- А в чем разница?
- Пустынь - это монашеская обитель.
- Понятно, - хмыкнул Кратов. - Недавно один человек уже назвал меня
аскетом. Правда, это было на Сфазисе...
- Я постелила тебе в вашей с Игорем старой комнате. Жаль, что ты
ненадолго. В общем-то, у них с этим городом вышло неплохо.
- Я пробуду здесь очень долго, мама. Целый месяц, а то и два. Я тебе
еще надоем!
- Месяц... - Ольга Олеговна качнула головой. - Без малого вечность.
Ты никогда не задерживался дома дольше, чем на неделю. И мне кажется, что
ты и на этот раз не усидишь. Вы оба пустынники. Кочевники, туареги... Вы
видитесь с Игорем?
- И часто. По каналам ЭМ-связи.
- Если бы хоть однажды вы встретились дома!
- Да мы же все здесь развалим!
...Игорь, старший брат, раддер-командор Южного отряда страйдеров,
полгода назад ушел в очередной сверхдальний поиск, в галактику 6822
Стрельца, и с тех пор никто ничего не знал о нем и его группе. Как и
обычно, перед страйдерами стояла единственная задача: обнаружить
сформировавшуюся либо близкую к тому пангалактическую культуру, оценить
хотя бы в первом приближении ее внешние проявления. Будь то
широкомасштабная астроинженерия, как в Двойной галактике Гидры, или
управляемая ассимиляция культур, как здесь, в Галактическом Братстве
Млечного Пути, или еще какие-нибудь неизвестные доныне процессы. И
немедленно вернуться. Столь длительное отсутствие страйдеров означало, что
они достигли цели своего рейда и набирают информацию, либо их уже нет.
Экзометральная связь на таких расстояниях не действовала, глохла в
межгалактических гравитационных штормах, а разыскивать пропавших
страйдеров было бессмысленно. Как можно обнаружить их утлые суденышки,
вероятнее всего - разбитые, с угасшими сигнал-пульсаторами, среди мириад
звезд чужой галактики?..
- О чем ты думаешь, Костя? - спросила Ольга Олеговна. - У тебя лицо
стало... как у сфинкса.
В саду шуршал обязательный ночной дождик. Люцифер умиротворенно
мерцал зеленым.
Посреди ночи Кратова разбудили голоса под окном. Кто-то возился в
кустах малины. Неизвестный старался производить как можно меньше шума, но
по неумению достигал совершенно обратного эффекта.
"Нервничаешь, звездоход, - укорил себя Кратов, с неодобрением
прислушиваясь к собственному сердцу. - Весь на взводе, от шорохов
просыпаешься. Напрасно... Надо расслабиться, сыграть отбой, угомонить
строптивое подсознание, которому взбрело в подкорки, что я попал в чуждую,
а потому предположительно агрессивную среду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167
самом деле ничем не мог. Да и наивно было с его стороны полагать, будто у
такой славной девушки не окажется друга, ее ровесника, с которым у нее
общие интересы, общие воспоминания, может быть - общее детство. Для
звездохода это, конечно, не повод к отступлению, но означенное "общее"
запросто перетянет на любых весах те личные достоинства, которые мог бы
предложить ей он, звездный скиталец сорока с лишним лет и безо всякого
опыта земной жизни. Хотя опыт все же был, но очень давний и потому
малопригодный в данной ситуации.
Рассиживаться в кафе более не имело смысла. Джулеп был давно допит,
пирожное растаяло. Кратов ушел бродить по бесконечным кольцевым улицам
города, которого не было здесь, когда он улетал к звездам.
Он не заметил, как добрался до самого края жилого яруса. Далеко внизу
слаженно колыхались на ветру плотные кроны Садового Пояса, а где-то возле
самой линии горизонта бликовали на солнце зеркала озер. Кратов облокотился
на парапет и попытался разглядеть среди зелени крышу своего дома.
Бесполезно. Он не чинил эту крышу целую вечность и уже забыл, как она
выглядела в ту пору.
О человеке, что ушел однажды
Из Есину и скрылся среди гор,
Ступив в глубокий снег, -
Об этом человеке
Не слышно ничего с тех давних пор...
[Мибу Тадаминэ. Пер. с яп. А.Глускиной]
"Это про меня, - подумал он. - Это я ушел, а сейчас вернулся. И
некому меня расспросить о том, где я был и что видел. Потому что не
осталось никого в этих местах, кому я был бы интересен. Только мама. Но и
она ни о чем не расспрашивает".
Домой Кратов вернулся затемно. Шел пешком, старательно обходя
молодые, до колен, деревца и все время теряя в сумерках змеящуюся
тропинку. За его спиной полыхал тысячами огней, нависая над Садовым Поясом
огромной елочной игрушкой, Оронго - город, воспринявший от прежнего
крохотного поселка лишь имя и ничего больше, Он жил собственной жизнью,
бурной и не совсем понятной, но ни единого звука не долетало вниз, даже
разноцветье огней почти не проникало под зеленый полог. Садовый Пояс
тихонько дремал у подножия города, как лохматый добродушный пес,
уткнувшийся носом в ботинки хозяина. Только изредка где-то над головой
возникал слабый посвист проносящихся в ночном небе гравитров, и тогда на
миг предупредительно смолкал слаженный хор цикад.
На веранде замаячил слабый колеблющийся клубочек света.
- Костик, это ты? - спросила Ольга Олеговна, приподнимая повыше
ладонь, откуда истекало это странное свечение.
- Я, мама. - Кратов осторожно взял ее за тонкое, хрупкое запястье. -
Что это? Никогда такого не видел.
- Светляк. Его зовут Люцифер. Он живет здесь в саду, а по ночам
приходит ко мне в гости. Ему нравится у меня на руках.
- Какой огромный...
- Он тебя немного боится. Видишь, свет чуточку голубоватый? Когда он
успокоится, то засияет зеленым.
Ольга Олеговна бесшумно, как тень, опустилась в плетеное кресло.
Легким, молодым движением откинула волну темно-русых волос, скользнувшую
на лицо. Кратов осторожно сел напротив. Кресло под ним жалко заскрипело.
- Ты просто великан, - сказала Ольга Олеговна. - А моя мебель не
рассчитана на великанов.
- В мой прошлый приезд тут была, кажется, дубовая скамья.
- Да, она больше подходила для богатырских застолий. Но мои богатыри
гостят очень редко. А чужие не бывают вовсе. Я же выгляжу рядом с ней
просто нелепо... К следующему твоему набегу я подготовлюсь специально и
придумаю, где тебя усадить.
"Она не меняется, - подумал Кратов. - Меняюсь только я, а она все та
же. Когда-нибудь я наберусь отваги и спрошу, в чем секрет".
- Как тебе понравился город? - Ольга Олеговна небрежно обрисовала в
воздухе контуры чего-то разлапистого.
- Я... еще не решил.
- И я тоже. Хотя он вырос у меня на глазах. Прямо из ничего, из
песка. Наверное, мы так и остались в душе пустынниками. Не то от слова
"пустыня", не то от слова "пустынь".
- А в чем разница?
- Пустынь - это монашеская обитель.
- Понятно, - хмыкнул Кратов. - Недавно один человек уже назвал меня
аскетом. Правда, это было на Сфазисе...
- Я постелила тебе в вашей с Игорем старой комнате. Жаль, что ты
ненадолго. В общем-то, у них с этим городом вышло неплохо.
- Я пробуду здесь очень долго, мама. Целый месяц, а то и два. Я тебе
еще надоем!
- Месяц... - Ольга Олеговна качнула головой. - Без малого вечность.
Ты никогда не задерживался дома дольше, чем на неделю. И мне кажется, что
ты и на этот раз не усидишь. Вы оба пустынники. Кочевники, туареги... Вы
видитесь с Игорем?
- И часто. По каналам ЭМ-связи.
- Если бы хоть однажды вы встретились дома!
- Да мы же все здесь развалим!
...Игорь, старший брат, раддер-командор Южного отряда страйдеров,
полгода назад ушел в очередной сверхдальний поиск, в галактику 6822
Стрельца, и с тех пор никто ничего не знал о нем и его группе. Как и
обычно, перед страйдерами стояла единственная задача: обнаружить
сформировавшуюся либо близкую к тому пангалактическую культуру, оценить
хотя бы в первом приближении ее внешние проявления. Будь то
широкомасштабная астроинженерия, как в Двойной галактике Гидры, или
управляемая ассимиляция культур, как здесь, в Галактическом Братстве
Млечного Пути, или еще какие-нибудь неизвестные доныне процессы. И
немедленно вернуться. Столь длительное отсутствие страйдеров означало, что
они достигли цели своего рейда и набирают информацию, либо их уже нет.
Экзометральная связь на таких расстояниях не действовала, глохла в
межгалактических гравитационных штормах, а разыскивать пропавших
страйдеров было бессмысленно. Как можно обнаружить их утлые суденышки,
вероятнее всего - разбитые, с угасшими сигнал-пульсаторами, среди мириад
звезд чужой галактики?..
- О чем ты думаешь, Костя? - спросила Ольга Олеговна. - У тебя лицо
стало... как у сфинкса.
В саду шуршал обязательный ночной дождик. Люцифер умиротворенно
мерцал зеленым.
Посреди ночи Кратова разбудили голоса под окном. Кто-то возился в
кустах малины. Неизвестный старался производить как можно меньше шума, но
по неумению достигал совершенно обратного эффекта.
"Нервничаешь, звездоход, - укорил себя Кратов, с неодобрением
прислушиваясь к собственному сердцу. - Весь на взводе, от шорохов
просыпаешься. Напрасно... Надо расслабиться, сыграть отбой, угомонить
строптивое подсознание, которому взбрело в подкорки, что я попал в чуждую,
а потому предположительно агрессивную среду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167