Но на самом деле, если иметь в виду взрослого - нет никакого смысла
в замене тревоги смерти на сепарационную тревогу (или на "страх
потери объекта"), как и в утверждении, что тревога смерти происхо-
дит от более "фундаментальной" сепарационной тревоги. Как я го-
ворил в предыдущей главе, мы можем понимать "фундаментальное"
в двух различных смыслах: как "базисное" и как "хронологически
первое". Даже если мы согласимся, что сепарационная тревога -
хронологически первая тревога, мы не обязаны делать вывод, что
тревога смерти "в действительности" есть страх потери объекта. Наи-
более фундаментальная (базисная) тревога порождается угрозой по-
ри "я"; если мы боимся утраты объекта, то лишь потому, что утра-
объекта представляет (или символизирует) угрозу выживанию.
Почему? Исключение страха смерти из динамической теории, оче-
вдно, не является результатом оплошности. Как мы видели, нет и
еского обоснования для перевода этого страха на язык других кон-
.епций. Я уверен, что здесь имеет место эффективный процесс вы-
еснения, обусловленный универсальной тенденцией человечества (в
ом числе бихевиористски ориентированных исследователей и теоре-
ков) отрицать смерть - и личностно, и в профессиональной сфе-
К подобному выводу пришли и другие исследователи, изучавшие
смерти. Энтони отмечает:
"Явная нечувствительность и отсутствие логики (у иссле-
дователей детского развития) по отношению к феномену че-
ловеческого страха смерти, являющемуся, как показывают
антропология и история, одним из наиболее распространен-
ных и мощных человеческих мотивов, могут быть объясне-
ны лишь конвенциальным (то есть культурально индуциро-
ванным) вытеснением этого страха самими авторами и теми,
о чьих исследованиях они сообщают".
Чарльз Валль высказывается в том же духе:
"То, что феномен страха смерти, или тревоги в связи со
смертью (так называемой танатофобии), отнюдь не являю-
щийся клиническим раритетом, почти не описан в психиат-
рической и психоаналитической литературе - факт удиви-
тельный и значимый. Это отсутствие бросается в глаза.
Позволяет ли оно предположить, что психиатры не менее,
чем прочие смертные, предпочитают не обращать свое вни-
мание на проблему, столь определенно и личностно выража-
ющую собой всю хрупкость человеческого статуса? Может
быть. для них не менее, чем для их пациентов, справедли-
во наблюдение Ларошфуко: "Человек не может прямо смот-
реть на солнце и на смерть".
Тревога смерти и возникновение психопатологии
Если тревога смерти представляет собой базисный фактор разви-
я психопатологии, а принятие идеи смерти - фундаментальную
цачу в развитии каждого ребенка, почему тогда у одних индивидов
117
формируются повреждающие невротические расстройства, а другие
достигают зрелости в относительно хорошо интегрированном состоя-
нии? Эмпирические исследования, которые помогли бы ответить на
этот вопрос, отсутствуют, и в настоящий момент я могу лишь выска-
зать некоторые гипотезы. Несомненно, здесь участвует ряд сложным
образом взаимодействующих факторов. Должна существовать "идеаль-
ная" хронология, то есть последовательность, шагов развития, при
которой ребенок разрешает свои задачи в темпе, соответствующем его
внутренним ресурсам. "Слишком многое, слишком рано" определен-
но создает дисбаланс. Ребенок, грубо конфронтировавший со смер-
тью еще до того, как у него сформировались адекватные защиты,
подвергается тяжелому стрессу. Тяжелый стресс, во все времена жизни
являющийся неприятным событием, для маленького ребенка чреват
последствиями, выходящими за рамки транзиторной дисфории.
Фрейд, например, говорил о том, что сильная ранняя травма нано-
сит Это непропорционально тяжкие и стойкие повреждения. Он ил-
люстрировал это ссылкой на биологический эксперимент, показыва-
ющий, что легкий укол иглой эмбриона в начале его развития вызывает
катастрофический эффект во взрослом организмеT.
О какого рода травме может идти речь? Есть несколько очевидных
вариантов. Смерть кого-либо из окружения ребенка - важное собы-
тие. Встреча со смертью в соразмерной дозе, при наличии необходи-
MbixpecypcoB Эго, благоприятных конституциональных факторов и
поддерживающих взрослых, которые сами способны адаптивно взаи-
модействовать с тревогой смерти, вырабатывает психологический
иммунитет. Однако в других ситуациях способность ребенка защитить
себя может оказаться недостаточной. Каждый ребенок имеет дело со
смертью - насекомых, цветов, домашних животных. Эти смерти
бывают источником замешательства или тревоги и побуждают ребен-
ка обсуждать с родителями свои вопросы и страхи, связанные со смер-
тью. Но для ребенка, столкнувшегося с человеческой смертью, ве-
роятность травмы существенно выше.
Особенно пугающей является, как я уже говорил выше, смерть
другого ребенка - она подрывает успокоительную убежденность, что
умирают только очень старые люди. Смерть сиблинга - тоже ребенка
и одновременно близкого человека - сильная травма. Реакция ребенка
может быть весьма сложной, поскольку на нее влияют несколько
факторов: вина, проистекающая из соперничества сиблингов (и из
удовольствия получить больше родительского внимания); потеря: про-
буждение страха собственной смерти. В литературе обсуждается пре-
имущественно первый фактор - вина, иногда второй - потеря, но
практически никогда - третий. Например, Розенцвейг и Брей
едставяяют данные, указывающие на то, что в выборке больных ши-
эфренией достоверно чаще, чем в выборке маниакально-депрессив-
ых больных, общей выборке пациентов с парезами и выборке из нор-
мальной популяции, встречалась смерть сиблинга, наступавшая до
liecToro дня рождения пациента.
Розенцвейг интерпретирует этот результат стандартным аналитичес-
им образом, а именно как то, что поглощающее чувство вины, обу-
говленное враждебностью сиблингов и инцестуозными чувствами,
вляется значимым фактором возникновения шизофренических пове-
енческих паттернов. Этот вывод он пытается подтвердить тремя крат-
ши (по одному абзацу) описаниями случаев. При всей краткости
чисаний и несмотря на выбор из огромной массы клинического ма-
рриала, делавшийся с целью подтверждения тезиса, две из трех ви-
STOK свидетельствуют о присутствии страха личной смерти. Один
пиент, рано потерявший мать и двух братьев, тяжело пережил смерть
эюродного брата: "Он был так глубоко расстроен, что почувство-
1 себя плохо и должен был лечь в постель: он непрестанно боялся,
1 умрет. Врач поставил диагноз нервного срыва. Вскоре у пациен-
l появилось причудливое поведение шизофренического рода" .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207