Конец лишним
занностям, беспрестанной жизни для других, приготовлению обе-
и подбиранию одежды - лишь для того, чтобы новые грязные
глки и беспорядок в комнате вскоре напомнили ей о тщетности ее
дий. Наконец она свободна.
[Однако, сказав слова прощания, она внезапно начинает громко
дать, а на пути домой ее тело пронизывают глубокие содрогания.
то совершенно естественно", - думает она. Это просто печаль про-
иия с тем, кого так любишь. Но это и нечто большее. Дрожь не
Украшается и вскоре переходит в настоящую тревогу. Что бы это
по быть? Она консультируется с терапевтом. Он ее успокаивает.
самая обычная проблема: синдром "опустевшего гнезда". В те-
ие стольких лет ее самоуважение основывалось на ее успешности в
йестве матери и домохозяйки. И теперь вдруг она не находит спо-
ба подтвердить свою ценность. Разумеется, она в тревоге: органи-
дия и рутина ее жизни изменились, она лишилась своей жизнен-
й роли и главного источника самоуважения. Постепенно, благодаря
чиуму, поддерживающей терапии, тренингу уверенности в женской
ппе, нескольким курсам образования Для взрослых, одному-двум
бовникам и добровольческой работе на неполную рабочую неделю
бокие крупные содрогания сменяются мелкой дрожью и затем ис-
ают вовсе. Она возвращается к "преморбидному" уровню комфорта
адаптации.
187
Эта пациентка, несколько лет назад проходившая терапию у пси-
хиатра-ординатора, была включена в исследовательский проект, по-
священный исходу психотерапии. Результаты ее лечения могут быть
названы не иначе как превосходными: по всем критериям их оценки -
контрольным листам измерения симптома, оценке состояния цент-
ральной проблемы, самооценке - у нее произошло значительное улуч-
шение. Даже сейчас, в ретроспективе, не вызывает сомнений, что
терапевт выполнил свою задачу. Тем не менее, я смотрю на эту те-
рапию так же, как на "упущенную встречу", как на случай неисполь-
зованных терапевтических возможностей.
Я сравниваю эту пациентку с другой, моей недавней пациенткой,
пришедшей ко мне в почти такой же жизненной ситуации. В ее те-
рапии я стремился скорее нянчиться с этой глубинной дрожью, чем
делать пациентку нечувствительной к ней. Пациентка переживала то,
что Кьеркегор называл "творческой тревогой", и ее тревога стала
нашим проводником в важные области. Действительно, у нее были
проблемы самооценки, она действительно страдала от синдрома "опу-
стевшего гнезда" и, кроме того, глубоко страдала от сильной амби-
валентности по отношению к своему ребенку: она любила его, но в
то же время обижалась на него и завидовала ему из-за тех жизненных
шансов, которых не было у нее самой (и разумеется, она чувствовала
вину за эти "низменные" чувства).
Мы последовали за ее трепетом, и он привел нас в важные сферы
и поставил перед фундаментальными проблемами. Несомненно, она
могла найти способы заполнить свое время, но какое значение имел
ее страх "опустевшего гнезда"? Она всегда желала свободы, но сей-
час, получив ее, была от нее в ужасе. Почему?
Значение дрожи нам прояснил сон. Сын этой пациентки, кото-
рый только что уехал в колледж, в средней школе был акробатом и
жонглером. В ее сне была только она сама, держащая в руке 35-мил-
лиметровый фотослайд, изображающий ее жонглирующего сына.
Слайд, однако, был особенным в том смысле, что он показывал
одновременно множество движений ее сына, который жонглировал
и проделывал акробатические номера. Ее ассоциации, связанные с
этим сном, относились к теме времени. Слайд схватывали органи-
зовывал время и движение. Он сохранял все живым, но делал все
неподвижным. Он замораживал жизнь. "Время движется, - сказала
она, - и у меня нет способа остановить его. Я не хотела, чтобы Джон
вырастал. Я по-настоящему дорожила этими годами, когда он был с
нами. Но время движется независимо от того, нравится мне это или
нет. Оно движется как для Джона, так и для меня. Поняггь это, по-
настоящему понять - ужасно".
Этот сон поместил в четкий фокус факт ее собственной смертно-
н, и вместо того, чтобы кинуться заполнять жизнь отвлечениями,
дна научилась более полно, чем прежде, ценить время и жизнь и по-
ражаться ей. Пациентка переместилась в сферу, которую Хайдеггер
вписывает как аутентичное бытие: она удивлялась не тому, каковы
1ещи, а тому, что они есть. С моей точки зрения, терапия помогла
Второй пациентке больше, чем первой. Это невозможно показать с
омощью обычных средств оценки результата терапии. На самом деле,
возможно, вторая пациентка сохраняла переживание тревоги в боль-
шей степени, чем первая. Но тревога - это часть существования, и
рока мы продолжаем расти и созидать, мы не можем быть свободны-
ми от нее. Однако такая ценностная ориентация вызывает много воп-
росов относительно роли терапевта. Не берет ли терапевт на себя слиш-
ком много? Разве пациент обращается к нему как к проводнику в мир
зистенциального сознания? Не сводятся ли высказывания большин-
ва пациентов к незатейливому: "Мне плохо, помогите мне почув-
вовать себя лучше"? И если это так, то почему бы не прибегнуть к
ым быстрым, самым эффективным средствам из находящихся в
1ашем распоряжении - например, к транквилизаторам или бихеви-
рральной модификации состояния? Такие вопросы, возникающие в
1вязи с любой формой терапии, основанной на самосознавании, не
1югут игнорироваться; они будут затрагиваться вновь и вновь на про-
рпкении этой книги.
1 В ходе всякой терапии непременно случаются ситуации, которые,
1удучи чутко акцентированы терапевтом, позволяют увеличить созна-
1ание пациентом экзистенциальных параметров его или ее проблем.
раиболее явные из этих ситуаций неуклонно напоминают о смертно-
1ти и о необратимости времени. Смерть человека из близкого окру-
жения всегда, если терапевт достаточно настойчив, может вызвать у
рациента возрастание сознавания смерти. Горе имеет много компо-
нентов - собственно утрата, амбивалентность и чувство вины, кру-
рение жизненного плана. И все они должны тщательно прорабаты-
ваться в терапии. Но, как я уже подчеркнул выше, смерть другого
еловека также приближает нас к встрече с собственной смертью, а
тот аспект работы горя обычно упускается. Некоторые психотерапев-
ы могут считать, что понесший утрату человек и без того слишком
юдавпен, чтобы взваливать на него дополнительную задачу выясне-
я отношений с собственной смертностью. Я, однако, считаю, что
J представление часто бывает ошибочным: некоторые люди в резуль-
ге личной трагедии проходят через грандиозный личностный рост.
Смерть другого и экзистенциальное сознание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207
занностям, беспрестанной жизни для других, приготовлению обе-
и подбиранию одежды - лишь для того, чтобы новые грязные
глки и беспорядок в комнате вскоре напомнили ей о тщетности ее
дий. Наконец она свободна.
[Однако, сказав слова прощания, она внезапно начинает громко
дать, а на пути домой ее тело пронизывают глубокие содрогания.
то совершенно естественно", - думает она. Это просто печаль про-
иия с тем, кого так любишь. Но это и нечто большее. Дрожь не
Украшается и вскоре переходит в настоящую тревогу. Что бы это
по быть? Она консультируется с терапевтом. Он ее успокаивает.
самая обычная проблема: синдром "опустевшего гнезда". В те-
ие стольких лет ее самоуважение основывалось на ее успешности в
йестве матери и домохозяйки. И теперь вдруг она не находит спо-
ба подтвердить свою ценность. Разумеется, она в тревоге: органи-
дия и рутина ее жизни изменились, она лишилась своей жизнен-
й роли и главного источника самоуважения. Постепенно, благодаря
чиуму, поддерживающей терапии, тренингу уверенности в женской
ппе, нескольким курсам образования Для взрослых, одному-двум
бовникам и добровольческой работе на неполную рабочую неделю
бокие крупные содрогания сменяются мелкой дрожью и затем ис-
ают вовсе. Она возвращается к "преморбидному" уровню комфорта
адаптации.
187
Эта пациентка, несколько лет назад проходившая терапию у пси-
хиатра-ординатора, была включена в исследовательский проект, по-
священный исходу психотерапии. Результаты ее лечения могут быть
названы не иначе как превосходными: по всем критериям их оценки -
контрольным листам измерения симптома, оценке состояния цент-
ральной проблемы, самооценке - у нее произошло значительное улуч-
шение. Даже сейчас, в ретроспективе, не вызывает сомнений, что
терапевт выполнил свою задачу. Тем не менее, я смотрю на эту те-
рапию так же, как на "упущенную встречу", как на случай неисполь-
зованных терапевтических возможностей.
Я сравниваю эту пациентку с другой, моей недавней пациенткой,
пришедшей ко мне в почти такой же жизненной ситуации. В ее те-
рапии я стремился скорее нянчиться с этой глубинной дрожью, чем
делать пациентку нечувствительной к ней. Пациентка переживала то,
что Кьеркегор называл "творческой тревогой", и ее тревога стала
нашим проводником в важные области. Действительно, у нее были
проблемы самооценки, она действительно страдала от синдрома "опу-
стевшего гнезда" и, кроме того, глубоко страдала от сильной амби-
валентности по отношению к своему ребенку: она любила его, но в
то же время обижалась на него и завидовала ему из-за тех жизненных
шансов, которых не было у нее самой (и разумеется, она чувствовала
вину за эти "низменные" чувства).
Мы последовали за ее трепетом, и он привел нас в важные сферы
и поставил перед фундаментальными проблемами. Несомненно, она
могла найти способы заполнить свое время, но какое значение имел
ее страх "опустевшего гнезда"? Она всегда желала свободы, но сей-
час, получив ее, была от нее в ужасе. Почему?
Значение дрожи нам прояснил сон. Сын этой пациентки, кото-
рый только что уехал в колледж, в средней школе был акробатом и
жонглером. В ее сне была только она сама, держащая в руке 35-мил-
лиметровый фотослайд, изображающий ее жонглирующего сына.
Слайд, однако, был особенным в том смысле, что он показывал
одновременно множество движений ее сына, который жонглировал
и проделывал акробатические номера. Ее ассоциации, связанные с
этим сном, относились к теме времени. Слайд схватывали органи-
зовывал время и движение. Он сохранял все живым, но делал все
неподвижным. Он замораживал жизнь. "Время движется, - сказала
она, - и у меня нет способа остановить его. Я не хотела, чтобы Джон
вырастал. Я по-настоящему дорожила этими годами, когда он был с
нами. Но время движется независимо от того, нравится мне это или
нет. Оно движется как для Джона, так и для меня. Поняггь это, по-
настоящему понять - ужасно".
Этот сон поместил в четкий фокус факт ее собственной смертно-
н, и вместо того, чтобы кинуться заполнять жизнь отвлечениями,
дна научилась более полно, чем прежде, ценить время и жизнь и по-
ражаться ей. Пациентка переместилась в сферу, которую Хайдеггер
вписывает как аутентичное бытие: она удивлялась не тому, каковы
1ещи, а тому, что они есть. С моей точки зрения, терапия помогла
Второй пациентке больше, чем первой. Это невозможно показать с
омощью обычных средств оценки результата терапии. На самом деле,
возможно, вторая пациентка сохраняла переживание тревоги в боль-
шей степени, чем первая. Но тревога - это часть существования, и
рока мы продолжаем расти и созидать, мы не можем быть свободны-
ми от нее. Однако такая ценностная ориентация вызывает много воп-
росов относительно роли терапевта. Не берет ли терапевт на себя слиш-
ком много? Разве пациент обращается к нему как к проводнику в мир
зистенциального сознания? Не сводятся ли высказывания большин-
ва пациентов к незатейливому: "Мне плохо, помогите мне почув-
вовать себя лучше"? И если это так, то почему бы не прибегнуть к
ым быстрым, самым эффективным средствам из находящихся в
1ашем распоряжении - например, к транквилизаторам или бихеви-
рральной модификации состояния? Такие вопросы, возникающие в
1вязи с любой формой терапии, основанной на самосознавании, не
1югут игнорироваться; они будут затрагиваться вновь и вновь на про-
рпкении этой книги.
1 В ходе всякой терапии непременно случаются ситуации, которые,
1удучи чутко акцентированы терапевтом, позволяют увеличить созна-
1ание пациентом экзистенциальных параметров его или ее проблем.
раиболее явные из этих ситуаций неуклонно напоминают о смертно-
1ти и о необратимости времени. Смерть человека из близкого окру-
жения всегда, если терапевт достаточно настойчив, может вызвать у
рациента возрастание сознавания смерти. Горе имеет много компо-
нентов - собственно утрата, амбивалентность и чувство вины, кру-
рение жизненного плана. И все они должны тщательно прорабаты-
ваться в терапии. Но, как я уже подчеркнул выше, смерть другого
еловека также приближает нас к встрече с собственной смертью, а
тот аспект работы горя обычно упускается. Некоторые психотерапев-
ы могут считать, что понесший утрату человек и без того слишком
юдавпен, чтобы взваливать на него дополнительную задачу выясне-
я отношений с собственной смертностью. Я, однако, считаю, что
J представление часто бывает ошибочным: некоторые люди в резуль-
ге личной трагедии проходят через грандиозный личностный рост.
Смерть другого и экзистенциальное сознание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207