Когда ужас перед смертью особенно велик, он
дополнительно нарастает еще и оттого, что агрессивные импульсы не
могут целиком трансформироваться в процессе мирной сублимации.
Высокомерие и агрессия нередко проистекают из этого источника.
Ранк писал, что "испытываемый Эго страх смерти ослабляется в ре-
зультате убийства и принесения в жертву другого человека; смертью
другого покупается освобождение от собственного наказания смер-
тью". Ранк, очевидно, имеет в виду не только убийство в букваль-
ном смысле: более тонкие формы агрессии, в том числе доминирова-
ние, эксплуатация или, по выражению Ибсена, "убийство души"
служат той же самой цели. Но этот способ адаптации часто декомпен-
сируется, приводя к судьбе изгоя. Для нас нет ничего нового в том,
что абсолютная власть абсолютно развращает. Она развращает пото-
му, что не срабатывает, и реальность все равно находит себе доро-
гу - реальность нашей беспомощности и нашей смертности, реаль-
ность того, что пусть мы дотягиваемся до звезд, но участь всякой твари
все равно ожидает нас.
Защита исключительностью:
неуверенность и тревога
Обсуждая состояние исключительности как способ преодоления)
страха смерти, я сосредоточил внимание на неадаптивных формах
индивидуалистического, или деятельного, решения: героический
индивидуализм изгоя (с сопутствующим ему неприятием любого при-
знака человеческой слабости); компульсивный модус трудоголика;
депрессия, возникающая в результате прерванного движения по веч-
ной восходящей спирали; тяжелое нарциссическое расстройство харак-
тера с последствиями в виде межличностных проблем, а также неадап-
тивного агрессивного и контролирующего жизненного стиля. Но у
защиты исключительностью есть еще более серьезное и неотъемлемое
ограничение. Многие проницательные наблюдатели отмечали, что
хотя в течение некоторого времени индивидуалистическое самовыра-
жение, индивидуалистические достижения могут сопровождаться ду-
шевным подъемом, рано или поздно приходит депрессия. Человек,
который "восстал из погруженности", "отделился от природы", дол-
жен платить за свой успех. Есть нечто пугающее в индивидуации, в
сепарации от целого, в продвижении вперед и проживании жизни
тдельного изолированного существа, в превосходстве над сверстни-
ами и родителями.
Многие клиницисты писали о "неврозе успеха" - странном состо-
1нии, возникающем у человека, находящегося на пике успеха, к
1оторому он долго стремился, когда вместо эйфории его охватывает
Парализующая дисфория, зачастую не оставляющая никаких шансов
1а дальнейшее продвижение. Фрейд называет этот феномен синдро-
IOM "крушения от успеха"". Ранк описывает его как "тревогу жиз-
д" - страх встречи с жизнью в качестве отдельного существа. Мас-
эу отмечает, что мы уклоняемся от реализации наших высших
)зможностей (так же, как и низших) и дает этому явлению назва-
ие "комплекс Ионы" - подобно всем нам, для Ионы нестерпима
[да его личная сила, и он стремился избежать своей судьбы.
Как объясняется эта странная, самоотрицающая человеческая тен-
рнция? Возможно, она происходит из ассоциации успеха с агресси-
й. Для некоторых людей успех - это путь к мстительному превосход-
jmy над другими; они боятся, что другие поймут их мотив и, когда
Ьпех станет слишком велик, отомстят в ответ. Фрейд полагал, что в
эм случае значительную роль играет страх превзойти отца и тем са-
.1м оказаться под угрозой кастрации. Бекер дает новый импульс
миему пониманию, выдвигая мысль, что опасность превзойти отца
стоит не в кастрации, а в пугающей перспективе стать своим соб-
енным отцом". Стать собственным отцом значит лишиться успо-
(вающей, но магической родительской защиты от боли, сопряжен-
Эй с сознаванием своей смертности.
Таким образом, погруженный в жизнь индивид обречен на трево-
. Обособиться от природы, стать своим собственным отцом, или,
1 выражению Спинозы, "своим собственным богом", означает пре-
льную изоляцию; означает "самостояние" без поддержки мифа о
асителе или искупителе, без успокаивающего пребывания внутри
ювеческого стада. Для любого из нас такая полная, беззащитная
элированность индивидуации слишком ужасна, чтобы быть перено-
мой. Когда нашей веры в личную исключительность и неуязвимость
азывается недостаточно, чтобы обеспечить необходимое нам избав-
Ьние от боли, мы обращаемся к другой фундаментальной системе
зицания - вере в персонального спасителя.
Конечный спаситель
Онтогенез воссоздает филогенез. Эволюция видов отображена и в
1изическом, и в социальном развитии индивида. Ни один социальный
эибут не демонстрирует этот факт с такой очевидностью, как чело-
145
веческая вера в существование всемогущего персонального заступни-
ка - в силу или сущность, всегда видящую, любящую и защищаю-
щую нас. Она может позволить нам подойти очень близко к краю
бездны, но в конце концов все равно нас спасет. Фромм характери-
зует эту мифическую фигуру как "магического помощника", Мас-
серман - как "всемогущего слугу"". В третьей главе я проследил
возникновение этой системы верований к раннему детству: подобно
вере в персональную исключительность, она укоренена в событиях
раннего детства, когда родители, казалось, постоянно заботились и
удовлетворяли любую потребность. Несомненно, на заре письменной
истории человечество уже было привержено вере в персонального
бога - существо, которое могло быть любящим, устрашающим, пе-
ременчивым, суровым, умиротворенным или разгневанным, но ко-
торое в любом случае всегда тут. Ни одна из ранних культур не пред-
ставляла человека одиноким в безразличном к нему мире.
Некоторые люди находят своего спасителя не в некоем сверхъес-
тественном существе, а в своем земном окружении, в виде лидера или
какого-либо высокого дела. На протяжении тысячелетий люди таким
образом побеждали страх смерти, принося свою свободу и саму жизнь
на алтарь какой-либо высшей фигуры или персонифицированной идеи.
Толстой остро сознавал человеческую потребность в создании бого-
подобной фигуры, чтобы затем можно было греться в лучах иллюзор-
ной безопасности, исходящих от собственного творения. Вспомним
в "Войне и мире" экстатический восторг Ростова на поле битвы при
мысли о близости царя:
"...Он весь поглощен был чувством счастия, происходя-
щего от близости государя. Он чувствовал себя одною этою
близостью вознагражденным за потерю нынешнего дня. Он
был счастлив, как любовник, дождавшийся ожидаемого
свидания. Не смея оглядываться во фронте и не оглядыва-
ясь, он чувствовал восторженным чутьем его приближение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207
дополнительно нарастает еще и оттого, что агрессивные импульсы не
могут целиком трансформироваться в процессе мирной сублимации.
Высокомерие и агрессия нередко проистекают из этого источника.
Ранк писал, что "испытываемый Эго страх смерти ослабляется в ре-
зультате убийства и принесения в жертву другого человека; смертью
другого покупается освобождение от собственного наказания смер-
тью". Ранк, очевидно, имеет в виду не только убийство в букваль-
ном смысле: более тонкие формы агрессии, в том числе доминирова-
ние, эксплуатация или, по выражению Ибсена, "убийство души"
служат той же самой цели. Но этот способ адаптации часто декомпен-
сируется, приводя к судьбе изгоя. Для нас нет ничего нового в том,
что абсолютная власть абсолютно развращает. Она развращает пото-
му, что не срабатывает, и реальность все равно находит себе доро-
гу - реальность нашей беспомощности и нашей смертности, реаль-
ность того, что пусть мы дотягиваемся до звезд, но участь всякой твари
все равно ожидает нас.
Защита исключительностью:
неуверенность и тревога
Обсуждая состояние исключительности как способ преодоления)
страха смерти, я сосредоточил внимание на неадаптивных формах
индивидуалистического, или деятельного, решения: героический
индивидуализм изгоя (с сопутствующим ему неприятием любого при-
знака человеческой слабости); компульсивный модус трудоголика;
депрессия, возникающая в результате прерванного движения по веч-
ной восходящей спирали; тяжелое нарциссическое расстройство харак-
тера с последствиями в виде межличностных проблем, а также неадап-
тивного агрессивного и контролирующего жизненного стиля. Но у
защиты исключительностью есть еще более серьезное и неотъемлемое
ограничение. Многие проницательные наблюдатели отмечали, что
хотя в течение некоторого времени индивидуалистическое самовыра-
жение, индивидуалистические достижения могут сопровождаться ду-
шевным подъемом, рано или поздно приходит депрессия. Человек,
который "восстал из погруженности", "отделился от природы", дол-
жен платить за свой успех. Есть нечто пугающее в индивидуации, в
сепарации от целого, в продвижении вперед и проживании жизни
тдельного изолированного существа, в превосходстве над сверстни-
ами и родителями.
Многие клиницисты писали о "неврозе успеха" - странном состо-
1нии, возникающем у человека, находящегося на пике успеха, к
1оторому он долго стремился, когда вместо эйфории его охватывает
Парализующая дисфория, зачастую не оставляющая никаких шансов
1а дальнейшее продвижение. Фрейд называет этот феномен синдро-
IOM "крушения от успеха"". Ранк описывает его как "тревогу жиз-
д" - страх встречи с жизнью в качестве отдельного существа. Мас-
эу отмечает, что мы уклоняемся от реализации наших высших
)зможностей (так же, как и низших) и дает этому явлению назва-
ие "комплекс Ионы" - подобно всем нам, для Ионы нестерпима
[да его личная сила, и он стремился избежать своей судьбы.
Как объясняется эта странная, самоотрицающая человеческая тен-
рнция? Возможно, она происходит из ассоциации успеха с агресси-
й. Для некоторых людей успех - это путь к мстительному превосход-
jmy над другими; они боятся, что другие поймут их мотив и, когда
Ьпех станет слишком велик, отомстят в ответ. Фрейд полагал, что в
эм случае значительную роль играет страх превзойти отца и тем са-
.1м оказаться под угрозой кастрации. Бекер дает новый импульс
миему пониманию, выдвигая мысль, что опасность превзойти отца
стоит не в кастрации, а в пугающей перспективе стать своим соб-
енным отцом". Стать собственным отцом значит лишиться успо-
(вающей, но магической родительской защиты от боли, сопряжен-
Эй с сознаванием своей смертности.
Таким образом, погруженный в жизнь индивид обречен на трево-
. Обособиться от природы, стать своим собственным отцом, или,
1 выражению Спинозы, "своим собственным богом", означает пре-
льную изоляцию; означает "самостояние" без поддержки мифа о
асителе или искупителе, без успокаивающего пребывания внутри
ювеческого стада. Для любого из нас такая полная, беззащитная
элированность индивидуации слишком ужасна, чтобы быть перено-
мой. Когда нашей веры в личную исключительность и неуязвимость
азывается недостаточно, чтобы обеспечить необходимое нам избав-
Ьние от боли, мы обращаемся к другой фундаментальной системе
зицания - вере в персонального спасителя.
Конечный спаситель
Онтогенез воссоздает филогенез. Эволюция видов отображена и в
1изическом, и в социальном развитии индивида. Ни один социальный
эибут не демонстрирует этот факт с такой очевидностью, как чело-
145
веческая вера в существование всемогущего персонального заступни-
ка - в силу или сущность, всегда видящую, любящую и защищаю-
щую нас. Она может позволить нам подойти очень близко к краю
бездны, но в конце концов все равно нас спасет. Фромм характери-
зует эту мифическую фигуру как "магического помощника", Мас-
серман - как "всемогущего слугу"". В третьей главе я проследил
возникновение этой системы верований к раннему детству: подобно
вере в персональную исключительность, она укоренена в событиях
раннего детства, когда родители, казалось, постоянно заботились и
удовлетворяли любую потребность. Несомненно, на заре письменной
истории человечество уже было привержено вере в персонального
бога - существо, которое могло быть любящим, устрашающим, пе-
ременчивым, суровым, умиротворенным или разгневанным, но ко-
торое в любом случае всегда тут. Ни одна из ранних культур не пред-
ставляла человека одиноким в безразличном к нему мире.
Некоторые люди находят своего спасителя не в некоем сверхъес-
тественном существе, а в своем земном окружении, в виде лидера или
какого-либо высокого дела. На протяжении тысячелетий люди таким
образом побеждали страх смерти, принося свою свободу и саму жизнь
на алтарь какой-либо высшей фигуры или персонифицированной идеи.
Толстой остро сознавал человеческую потребность в создании бого-
подобной фигуры, чтобы затем можно было греться в лучах иллюзор-
ной безопасности, исходящих от собственного творения. Вспомним
в "Войне и мире" экстатический восторг Ростова на поле битвы при
мысли о близости царя:
"...Он весь поглощен был чувством счастия, происходя-
щего от близости государя. Он чувствовал себя одною этою
близостью вознагражденным за потерю нынешнего дня. Он
был счастлив, как любовник, дождавшийся ожидаемого
свидания. Не смея оглядываться во фронте и не оглядыва-
ясь, он чувствовал восторженным чутьем его приближение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207