другие - состашением удобопонятных
компендиумов и кратких изложений всего, что стоит знать;
и, наконец, подлинные благодетели века, которые с помо-
щью мысли систематически все более облегчают духовное су-
ществование"".
Сигара догорела. Молодой датчанин. Серен Кьеркегор, зажег
другую и продолжи размышлять. Внезапно в его сознании вспыхну-
ла мысль:
"Ты должен что-то сделать, но поскольку твои ограни-
ченные способности не позволят тебе облегчить что-либо еще
более, чем оно есть, то ты должен, с тем же гуманитар-
ным энтузиазмом, как у других, приняться за то, чтобы что-
либо затруднить"".
Он подумал: когда люди дружно стремятся все на свете облегчить,
возникает опасность, что станет слишком легко. Возможно, нужен
кто-то, кто вновь затруднит жизнь. Он решил, что открыл свое пред-
назначение. Подобно новому Сократу, он должен отправиться на
поиски трудностей". Каких именно? Найти было нетрудно. Достаточ-
но было поразмыслить о ситуации собственного существования соб-
ственном смертельном страхе, стоящих перед собой выборах, своих
возможностях и ограничениях.
Остаток своей короткой жизни Кьеркегор посвятил исследованию
своей экзистенциальной ситуации и в 40-е годы опубликовал несколько
значительных экзистенциальных монографий. В течение многих лет
его работы оставались непереведенными; их влияние было невелико
вплоть до первой мировой войны, когда они нашли благоприятную
1йуСреду и были подхвачены Мартином Хайдеггером и Карпом Ясперсом.
1 Отношения между экзистенциальной терапией и экзистенциальной
Йй школой философии во многом сходно со связью между клинической
фармакотерапией и биохимическими лабораторными исследованиями.
Я часто буду опираться на философские работы для прояснения, под-
тверждения, иллюстрации тех или иных клинических вопросов. Но в
мои намерения не входит (а также не соответствует моей научной спе-
циализации) задача всестороннего обсуждения работ какого-либо
философа или основных принципов экзистенциальной философии.
Эта книга для клиницистов, и я рассчитываю, что она будет полезна
в их работе. Мои экскурсы в философию будут краткими и прагма-
тичными; я ограничу себя областями, дающими подспорье в клини-
ческой работе. И мне нечего будет возразить профессиональному
философу, если он уподобит меня мародерствующему викингу, ко-
торый забрал драгоценные камни, но пренебрег их изысканными,
совершенной работы оправами.
Поскольку в образовании огромного большинства психотерапевтов
философия занимает незначительное место, я не рассчитываю на
философскую подготовку моих читателей. Там, где я опираюсь на
философские тексты, я пытаюсь использовать простой, свободный от
специального жаргона язык, что сделать весьма нелегко, поскольку
профессиональные экзистенциальные философы по неясности и ус-
ложненности своей манеры выражения превосходят даже психоанали-
тиков-теоретиков. Исключительный, важнейший в данной области
философский текст - "Бытие и время" Хайдеггера - остается непрев-
зойденным примером словесного тумана.
Я никогда не понимал, зачем нужен неудобопонятный, глубоко-
мысленный язык. Сами по себе конечные экзистенциальные данно-
сти не сложны; они нуждаются в раскрытии, но отнюдь не в расшиф-
ровке и тщательном анализе. Каждый человек на определенном этапе
жизни погружается в мрачные раздумья и вступает в некоторый кон-
такт с конечными данностями жизни. Потому требуется отнюдь не
формальная экспликация. Задача как философа, так и терапевта, -
снятие подавления, ознакомление индивида с тем, что тот на самом
деле всегда знал. Именно поэтому многие ведущие экзистенциальные
мыслители (например, Жан-Поль Сартр, Альбер Камю, Мигель де
Унамуно, Мартин Бубер) философской аргументации предпочитают
литературную форму. Философ и терапевт прежде всего должны по-
буждать индивида посмотреть внутрь себя. уделить внимание своей
экзистенциальной ситуации.
21
Экзистенциальные аналитики:
"кузены из Старого Света"
У ряда европейских психиатров возникли сомнения по поводу мно-
гих базовых принципов психоаналитического подхода Фрейда. Они
возражали против его модели функционирования психики и против его
попыток объяснить человеческое существо заимствованной из есте-
ственных наук энергетической схемой, утверждая, что такой путь ве-
дет к неадекватному представлению о человеке. Они говорили: если
ко всем людям приложен один шаблон, то игнорируется уникальный
опыт индивидуальной личности. Они выступали против редукциониз-
ма Фрейда (то есть против сведения всего человеческого поведения к
нескольким базовым инстинктам), против его материализма (объяс-
нения высшего через низшее) и детерминизма (веры в то, что вся бу-
дущая психическая деятельность порождается уже существующими
идентифицируемыми причинами).
Различные экзистенциальные аналитики сходятся во мнениях по
одному фундаментальному процедурному вопросу: подход аналитика
к пациенту должен быть феноменологическим, то есть он должен вхо-
дить в мир переживаний пациента и воспринимать феномены этого
мира без предубеждений, искажающих понимание. Как сказал один
из наиболее известных экзистенциальных аналитиков Людвиг Бинс-
вангер, "нет единственного пространства и единственного времени,
а есть столько времен и пространств, сколько существует субъектов"".
Однако, если не считать реакции на механистическую, детерми-
нистскую модель Фрейда и принятия феноменологического подхода в
терапии, экзистенциальные аналитики имеют мало общего между со-
бой, и они никогда не воспринимались как представители единой иде-
ологической школы. Эти мыслители - к ним относятся Людвиг Бин-
свангер, Мелард Босс, Евгений Минковский, В. Е. Гебзаттель,
Ролан Кун, Г. Бэлли и Виктор Франкл - были почти неизвестны аме-
риканскому психотерапевтическому сообществу, пока Ролло Мэй не
познакомил с их творчеством в своей имевшей большой резонанс
книге "Existence" (1958), - и прежде всего во вводном эссе.
Однако поразительно, что и сегодня, спустя более чем двадцать
лет после выхода в свет книги Мэя, эти фигуры не оказывают боль-
шого влияния на психотерапевтическую практику в Америке. Они
остались чем-то вроде неизвестных лиц на выцветших дагерротипах в
семейном альбоме. Забвение отчасти обусловлено языковым барьером:
эти философы, кроме Бинсвангера, Босса и Франкла, мало перево-
дились. Но главная причина состоит в малопонятности их сочинений,
22
.проникнутых европейским философским Weltanschanung, чуждым
американской прагматической традиции в терапии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207
компендиумов и кратких изложений всего, что стоит знать;
и, наконец, подлинные благодетели века, которые с помо-
щью мысли систематически все более облегчают духовное су-
ществование"".
Сигара догорела. Молодой датчанин. Серен Кьеркегор, зажег
другую и продолжи размышлять. Внезапно в его сознании вспыхну-
ла мысль:
"Ты должен что-то сделать, но поскольку твои ограни-
ченные способности не позволят тебе облегчить что-либо еще
более, чем оно есть, то ты должен, с тем же гуманитар-
ным энтузиазмом, как у других, приняться за то, чтобы что-
либо затруднить"".
Он подумал: когда люди дружно стремятся все на свете облегчить,
возникает опасность, что станет слишком легко. Возможно, нужен
кто-то, кто вновь затруднит жизнь. Он решил, что открыл свое пред-
назначение. Подобно новому Сократу, он должен отправиться на
поиски трудностей". Каких именно? Найти было нетрудно. Достаточ-
но было поразмыслить о ситуации собственного существования соб-
ственном смертельном страхе, стоящих перед собой выборах, своих
возможностях и ограничениях.
Остаток своей короткой жизни Кьеркегор посвятил исследованию
своей экзистенциальной ситуации и в 40-е годы опубликовал несколько
значительных экзистенциальных монографий. В течение многих лет
его работы оставались непереведенными; их влияние было невелико
вплоть до первой мировой войны, когда они нашли благоприятную
1йуСреду и были подхвачены Мартином Хайдеггером и Карпом Ясперсом.
1 Отношения между экзистенциальной терапией и экзистенциальной
Йй школой философии во многом сходно со связью между клинической
фармакотерапией и биохимическими лабораторными исследованиями.
Я часто буду опираться на философские работы для прояснения, под-
тверждения, иллюстрации тех или иных клинических вопросов. Но в
мои намерения не входит (а также не соответствует моей научной спе-
циализации) задача всестороннего обсуждения работ какого-либо
философа или основных принципов экзистенциальной философии.
Эта книга для клиницистов, и я рассчитываю, что она будет полезна
в их работе. Мои экскурсы в философию будут краткими и прагма-
тичными; я ограничу себя областями, дающими подспорье в клини-
ческой работе. И мне нечего будет возразить профессиональному
философу, если он уподобит меня мародерствующему викингу, ко-
торый забрал драгоценные камни, но пренебрег их изысканными,
совершенной работы оправами.
Поскольку в образовании огромного большинства психотерапевтов
философия занимает незначительное место, я не рассчитываю на
философскую подготовку моих читателей. Там, где я опираюсь на
философские тексты, я пытаюсь использовать простой, свободный от
специального жаргона язык, что сделать весьма нелегко, поскольку
профессиональные экзистенциальные философы по неясности и ус-
ложненности своей манеры выражения превосходят даже психоанали-
тиков-теоретиков. Исключительный, важнейший в данной области
философский текст - "Бытие и время" Хайдеггера - остается непрев-
зойденным примером словесного тумана.
Я никогда не понимал, зачем нужен неудобопонятный, глубоко-
мысленный язык. Сами по себе конечные экзистенциальные данно-
сти не сложны; они нуждаются в раскрытии, но отнюдь не в расшиф-
ровке и тщательном анализе. Каждый человек на определенном этапе
жизни погружается в мрачные раздумья и вступает в некоторый кон-
такт с конечными данностями жизни. Потому требуется отнюдь не
формальная экспликация. Задача как философа, так и терапевта, -
снятие подавления, ознакомление индивида с тем, что тот на самом
деле всегда знал. Именно поэтому многие ведущие экзистенциальные
мыслители (например, Жан-Поль Сартр, Альбер Камю, Мигель де
Унамуно, Мартин Бубер) философской аргументации предпочитают
литературную форму. Философ и терапевт прежде всего должны по-
буждать индивида посмотреть внутрь себя. уделить внимание своей
экзистенциальной ситуации.
21
Экзистенциальные аналитики:
"кузены из Старого Света"
У ряда европейских психиатров возникли сомнения по поводу мно-
гих базовых принципов психоаналитического подхода Фрейда. Они
возражали против его модели функционирования психики и против его
попыток объяснить человеческое существо заимствованной из есте-
ственных наук энергетической схемой, утверждая, что такой путь ве-
дет к неадекватному представлению о человеке. Они говорили: если
ко всем людям приложен один шаблон, то игнорируется уникальный
опыт индивидуальной личности. Они выступали против редукциониз-
ма Фрейда (то есть против сведения всего человеческого поведения к
нескольким базовым инстинктам), против его материализма (объяс-
нения высшего через низшее) и детерминизма (веры в то, что вся бу-
дущая психическая деятельность порождается уже существующими
идентифицируемыми причинами).
Различные экзистенциальные аналитики сходятся во мнениях по
одному фундаментальному процедурному вопросу: подход аналитика
к пациенту должен быть феноменологическим, то есть он должен вхо-
дить в мир переживаний пациента и воспринимать феномены этого
мира без предубеждений, искажающих понимание. Как сказал один
из наиболее известных экзистенциальных аналитиков Людвиг Бинс-
вангер, "нет единственного пространства и единственного времени,
а есть столько времен и пространств, сколько существует субъектов"".
Однако, если не считать реакции на механистическую, детерми-
нистскую модель Фрейда и принятия феноменологического подхода в
терапии, экзистенциальные аналитики имеют мало общего между со-
бой, и они никогда не воспринимались как представители единой иде-
ологической школы. Эти мыслители - к ним относятся Людвиг Бин-
свангер, Мелард Босс, Евгений Минковский, В. Е. Гебзаттель,
Ролан Кун, Г. Бэлли и Виктор Франкл - были почти неизвестны аме-
риканскому психотерапевтическому сообществу, пока Ролло Мэй не
познакомил с их творчеством в своей имевшей большой резонанс
книге "Existence" (1958), - и прежде всего во вводном эссе.
Однако поразительно, что и сегодня, спустя более чем двадцать
лет после выхода в свет книги Мэя, эти фигуры не оказывают боль-
шого влияния на психотерапевтическую практику в Америке. Они
остались чем-то вроде неизвестных лиц на выцветших дагерротипах в
семейном альбоме. Забвение отчасти обусловлено языковым барьером:
эти философы, кроме Бинсвангера, Босса и Франкла, мало перево-
дились. Но главная причина состоит в малопонятности их сочинений,
22
.проникнутых европейским философским Weltanschanung, чуждым
американской прагматической традиции в терапии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207