то непреподаваемым окажется всё. А за этим должнс
последовать, что ничто не преподаваемо. Необходимо ведь
чтобы существовало в наличности нечто, чему не надо учить
чтобы на основании его знания возникло обучение препода
ваемому. Следовательно, не преподается также и существую
щее в силу существования.
Подобный же способ апории должен возникнуть и в отноше
нии тех, кто утверждает, что преподается <ничто> или <не
что>. Действительно, если преподается <ничто>, то, поскольку
оно преподается, оно будет существовать как <нечто>, и по-
этому оно должно совместить в себе противоположности <ни
что> и <нечто>. А это относится к невозможному. Кроме того
<ничто> не имеет никаких акциденций, а потому не имеет l
иреподаваемости, поскольку последняя относится к акциден
циям. Следовательно, <ничто> не преподается. Аналогично
должно быть отнесено к неиреподавасмому и <нечто>.
Действительно, если оно будет преподаваемо потому, что су
шествует как <нечто>, то не окажется ничего непреподаваемо
го. А за этим следует, что не будет и ничего преподаваемого.
Кроме того. если что-нибудь преподается, то оно буде!
45S
СЕКСТ ЭМПИРИК (около 200 - 250 IT.)
преподаваться или при помощи <ничто>, или при помощи
<нечто>. Но оно не может быть преподаваемым при помощи
<ничто>, поскольку это оказывается лишенным реальности
для разума. Следовательно, остается, чтобы обучение проис-
ходило при помощи <нечто>. А это опять апорийно. Именно,
как преподаваемый предмет преподается постольку, посколь-
ку он есть <нечто>, как и то, на основании чего ведется обуче-
ние, а поскольку есть <нечто>, постольку оно тоже должно
оказаться преподаваемым. И тогда, поскольку нет ничего не
преподаваемого, обучение должно устраниться.
Вще иначе: поскольку из <нечто> одно есть тела, а другое
бестелесно, то и преподаваемое, являясь этими <нечто>, тоже
должно быть или телами, или бестелесным. Но, как мы уста-
новили, оно не может быть ни телом, ни бестелесным. Следо-
вательно, <нечто> непреподаваемо.
Некоторые, обращаясь к промежуткам времени, в течение кото-
рых происходит возникновение и уничтожение, рассуждают
так. Если Сократ умер, то он умер или когда жил, или когда
скончался. Но во время жизни он не умер, потому что он тогда,
конечно, жил и не был мертв во время жизни. Но он не умер и
тогда, когда умер, потому что это значило бы, что он дважды
умер. Следовательно, Сократ не умер вообще.
На основании такого же принципа, но на другом примере
Диодор Крон построил следующий аргумент: <Если стена
уничтожается, то она уничтожается или тогда, когда камни
цепляются друг за друга и взаимно прилажены, или когда
они разъезжаются. Но стена не уничтожается ни тогда, когда
камни цепляются друг за друга и взаимно прилажены, ни
когда они взаимно разъезжаются. Следовательно, стена во-
обще не уничтожается>.
Таков этот аргумент, и смысл его ясен. Ведь, с точки зрения
мысли, существуют два времени - когда камни цепляются друг
за друга и взаимно прилажены и когда они разъезжаются. Кро-
ме этих не может мыслиться никакое третье время. Поэтому
если стена уничтожается, то она должна уничтожаться в одно
из этих двух времен. Но она не может уничтожиться в то время,
когда камни цепляются друг за друга и взаимно прилажены,
потому что туг стена еще существует, и если существует, то она
не уничтожается. Не уничтожается она и в то время, когда
камни разъезжаются, потому что тут уже нет стены, а не-сущее
не может уничтожаться. Следовательно, если стена не
459niv l iviiiriryiix UKUJIO uu - ->u 11.
уничтожается ни тогда, когда камни цепляются друг за друга и
взаимно прилажены, ни тогда, когда они разъезжаются, то
стена не уничтожается вообще.
Можно рассуждать и так. Если что-нибудь возникает и уничто-
жается, то оно возникает и уничтожается или в то время, в
котором оно существует, или в то время, в котором оно не
существует. Если в то время, в котором оно находится, то оно
ни возникает, ни уничтожается; ведь поскольку оно существует,
оно не возникает и не уничтожается. Но оно не может испытать
ничего из этого и в то время, в котором оно не существует,
потому что, в чем что-нибудь не находится, в том оно не может
ни действовать, ни страдать. А если это так, ничто ни возника-
ет, ни уничтожается вообще.
Вот что пусть будет сказано против физиков из числа филосо-
фов. Теперь время перейти к тем, кто занимается этическим
отделом философии.
О Метод Секста Эмпирика не только прост, но примитивен и
ошибочен. Его подход к делу может быть продемонстрирован
на таком сочиненном мною примере-образе, являющемся квинт-
эссенцией подхода этого философа к предмету анализа:
Утверждение: Сократа никогда не было.
Доказательство: Сократ или был или есть. Но когда Сократ
жил, к нему нельзя было применить <был>, а теперь, когда
его нет, к нему не приложишь <есть>. И наоборот, эти слова
не применишь, поскольку <есть> не приложимо к прошло-
му, а <был> к настоящему.
Следовательно: Сократа никогда не было, поскольку <был>
и <есть> исчерпывают факт любого наличия.
Суть дела в том, что Секста интересуют не события или
проблемы, не попытки их разрешения или живое в них уча-
стие, а слова, обозначающие то или иное думание филосо-
фов. Да для него, видимо, и философия как таковая невоз-
можна, ибо <любовь к мудрости> предполагает
равноранговость познающего и познаваемого, что невоз-
можно, так как знание не равно незнанию, а таковы Муд-
рость и человек. Кроме того, Мудрость вечна и беспредель-
на, а человек конечен и убог; а как может быть любовь
между тем, что есть, и тем, чего нет (коль скоро Мудрость
<навсегда>, а человек <на миг>), л
Лексика Секста Эмпирика очень скудна: он знает только <да>|
и <нет>. Но он забывает, что слова эти лишь как бы отследы!
460
-wiimriip, (около 2W JSUi..)
с событий, для которых они. А те куда богаче, ибо имеют
сгенени своей событийности в отличие от <да> и <нет>, для
которых, по определению, отсутствует градационность. Они,
эги <да> и <нег>, подобны оттиску печати, которая свидетель-
ствует, что ее поставил, конечно, человек, но не говорит <ка-
кой>, <когда>, <почему>, <как>, <зачем>, <в каком настрое-
нии> и т.д. Слова - те же <печати> познания.
Секст Эмпирик, похоже, не заметил, что каждое слово чело-
веческое, а тем более философское, есть не что иное, как
точка на окружности, которая условно разделяет мир по-
стигнутый и неизвестный. Поэтому-то слово нас всегда под-
водит. Да-да! Именно подводит: с одной стороны, к делу,
проблеме, а с другой - как говорится, <под монастырь>.
Слово -- подобно горизонту: оно ведет, но оно и уводит, то
есть оно подводит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163
последовать, что ничто не преподаваемо. Необходимо ведь
чтобы существовало в наличности нечто, чему не надо учить
чтобы на основании его знания возникло обучение препода
ваемому. Следовательно, не преподается также и существую
щее в силу существования.
Подобный же способ апории должен возникнуть и в отноше
нии тех, кто утверждает, что преподается <ничто> или <не
что>. Действительно, если преподается <ничто>, то, поскольку
оно преподается, оно будет существовать как <нечто>, и по-
этому оно должно совместить в себе противоположности <ни
что> и <нечто>. А это относится к невозможному. Кроме того
<ничто> не имеет никаких акциденций, а потому не имеет l
иреподаваемости, поскольку последняя относится к акциден
циям. Следовательно, <ничто> не преподается. Аналогично
должно быть отнесено к неиреподавасмому и <нечто>.
Действительно, если оно будет преподаваемо потому, что су
шествует как <нечто>, то не окажется ничего непреподаваемо
го. А за этим следует, что не будет и ничего преподаваемого.
Кроме того. если что-нибудь преподается, то оно буде!
45S
СЕКСТ ЭМПИРИК (около 200 - 250 IT.)
преподаваться или при помощи <ничто>, или при помощи
<нечто>. Но оно не может быть преподаваемым при помощи
<ничто>, поскольку это оказывается лишенным реальности
для разума. Следовательно, остается, чтобы обучение проис-
ходило при помощи <нечто>. А это опять апорийно. Именно,
как преподаваемый предмет преподается постольку, посколь-
ку он есть <нечто>, как и то, на основании чего ведется обуче-
ние, а поскольку есть <нечто>, постольку оно тоже должно
оказаться преподаваемым. И тогда, поскольку нет ничего не
преподаваемого, обучение должно устраниться.
Вще иначе: поскольку из <нечто> одно есть тела, а другое
бестелесно, то и преподаваемое, являясь этими <нечто>, тоже
должно быть или телами, или бестелесным. Но, как мы уста-
новили, оно не может быть ни телом, ни бестелесным. Следо-
вательно, <нечто> непреподаваемо.
Некоторые, обращаясь к промежуткам времени, в течение кото-
рых происходит возникновение и уничтожение, рассуждают
так. Если Сократ умер, то он умер или когда жил, или когда
скончался. Но во время жизни он не умер, потому что он тогда,
конечно, жил и не был мертв во время жизни. Но он не умер и
тогда, когда умер, потому что это значило бы, что он дважды
умер. Следовательно, Сократ не умер вообще.
На основании такого же принципа, но на другом примере
Диодор Крон построил следующий аргумент: <Если стена
уничтожается, то она уничтожается или тогда, когда камни
цепляются друг за друга и взаимно прилажены, или когда
они разъезжаются. Но стена не уничтожается ни тогда, когда
камни цепляются друг за друга и взаимно прилажены, ни
когда они взаимно разъезжаются. Следовательно, стена во-
обще не уничтожается>.
Таков этот аргумент, и смысл его ясен. Ведь, с точки зрения
мысли, существуют два времени - когда камни цепляются друг
за друга и взаимно прилажены и когда они разъезжаются. Кро-
ме этих не может мыслиться никакое третье время. Поэтому
если стена уничтожается, то она должна уничтожаться в одно
из этих двух времен. Но она не может уничтожиться в то время,
когда камни цепляются друг за друга и взаимно прилажены,
потому что туг стена еще существует, и если существует, то она
не уничтожается. Не уничтожается она и в то время, когда
камни разъезжаются, потому что тут уже нет стены, а не-сущее
не может уничтожаться. Следовательно, если стена не
459niv l iviiiriryiix UKUJIO uu - ->u 11.
уничтожается ни тогда, когда камни цепляются друг за друга и
взаимно прилажены, ни тогда, когда они разъезжаются, то
стена не уничтожается вообще.
Можно рассуждать и так. Если что-нибудь возникает и уничто-
жается, то оно возникает и уничтожается или в то время, в
котором оно существует, или в то время, в котором оно не
существует. Если в то время, в котором оно находится, то оно
ни возникает, ни уничтожается; ведь поскольку оно существует,
оно не возникает и не уничтожается. Но оно не может испытать
ничего из этого и в то время, в котором оно не существует,
потому что, в чем что-нибудь не находится, в том оно не может
ни действовать, ни страдать. А если это так, ничто ни возника-
ет, ни уничтожается вообще.
Вот что пусть будет сказано против физиков из числа филосо-
фов. Теперь время перейти к тем, кто занимается этическим
отделом философии.
О Метод Секста Эмпирика не только прост, но примитивен и
ошибочен. Его подход к делу может быть продемонстрирован
на таком сочиненном мною примере-образе, являющемся квинт-
эссенцией подхода этого философа к предмету анализа:
Утверждение: Сократа никогда не было.
Доказательство: Сократ или был или есть. Но когда Сократ
жил, к нему нельзя было применить <был>, а теперь, когда
его нет, к нему не приложишь <есть>. И наоборот, эти слова
не применишь, поскольку <есть> не приложимо к прошло-
му, а <был> к настоящему.
Следовательно: Сократа никогда не было, поскольку <был>
и <есть> исчерпывают факт любого наличия.
Суть дела в том, что Секста интересуют не события или
проблемы, не попытки их разрешения или живое в них уча-
стие, а слова, обозначающие то или иное думание филосо-
фов. Да для него, видимо, и философия как таковая невоз-
можна, ибо <любовь к мудрости> предполагает
равноранговость познающего и познаваемого, что невоз-
можно, так как знание не равно незнанию, а таковы Муд-
рость и человек. Кроме того, Мудрость вечна и беспредель-
на, а человек конечен и убог; а как может быть любовь
между тем, что есть, и тем, чего нет (коль скоро Мудрость
<навсегда>, а человек <на миг>), л
Лексика Секста Эмпирика очень скудна: он знает только <да>|
и <нет>. Но он забывает, что слова эти лишь как бы отследы!
460
-wiimriip, (около 2W JSUi..)
с событий, для которых они. А те куда богаче, ибо имеют
сгенени своей событийности в отличие от <да> и <нет>, для
которых, по определению, отсутствует градационность. Они,
эги <да> и <нег>, подобны оттиску печати, которая свидетель-
ствует, что ее поставил, конечно, человек, но не говорит <ка-
кой>, <когда>, <почему>, <как>, <зачем>, <в каком настрое-
нии> и т.д. Слова - те же <печати> познания.
Секст Эмпирик, похоже, не заметил, что каждое слово чело-
веческое, а тем более философское, есть не что иное, как
точка на окружности, которая условно разделяет мир по-
стигнутый и неизвестный. Поэтому-то слово нас всегда под-
водит. Да-да! Именно подводит: с одной стороны, к делу,
проблеме, а с другой - как говорится, <под монастырь>.
Слово -- подобно горизонту: оно ведет, но оно и уводит, то
есть оно подводит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163