<И как это люди могли
такого не видеть?!>.
Неоспоримость включенных в книгу заметок не в том, что их не
оспаривали, а в том, что их не смогли оспорить, то есть заряд новизны
выявленного обогащал копилку знания рода человеческого независимо
от личности нашедшего и судьбы концептуального фона, в котором
новинка опубликовывалась или предавалась гласности.
При подготовке этой книги мною были использованы многие сотни
источников - газеты, журналы, монографии, коллективные труды, раз-
нообразные компендиумы, заурядные компиляции, теоретические изы-
скания в параллельных или близлежащих сферах, общефоновые тексты и
материалы.
Что меня поразило, так это обилие <коммуникационных> искажений
и ошибок. Смысловые и орфографические, лексические и пунктуацион-
ные, стилистические и просто из-за невнимательности и небрежности!
Порой я ловил себя на мысли: а как же люди понимают философскую
литературу, если сплошь и рядом встречаются лишние или недостающие
частицы <не>, колеблются основания частицы <ни>, отсутствует чет-
кость в употреблении словосочетаний <так же> и <также>, а тяжеловес-
ность иных конструкций превращает обычное по мысли предложение в
неприступную крепость для любого ума.
Получается, что даже если не давать ничего нового, а только занять-
ся исправлением уже изданного, и то можно рассчитывать на признание
такого труда.
Я думаю, что философские произведения должны с периодичностью
20-40 лет полностью и заново переиздаваться: смена парадигм мышле-
ния, социальной и научной культуры, языковое развитие ведут к тому,
что лексика и понимание философских проблем должны приводиться в
соответствие с новейшими запросами времени. В этом смысле, каждому
поколению - свою философию! Ибо философия - это не проблемы, а
то, как мы хотим и можем их понимать.
В данной работе учтены все моменты, потребовавшие коррекции.
Специальные усилия были положены на отслеживание единой логики,
как внутри фрагментов, так и в целом по каждой из систем, по любому из
учений.
В ряде случаев переводы были изложены в соответствии с содержа-
нием фрагментов и удобочитаемым восприятием. Что касается слова
<бог>, то оно употребляется и с большой и с маленькой буквы - по
характеру передачи этого понятия первоисточниками. Можно было, ко-
нечно, унифицировать стилистику первой буквы, но что, если этот раз-
нобой идет не от произвола издателей и публикаторов, а от воли самих
авторов?!
Существенным является также и то, что наследие каждого философа
подвергалось прессованию по однопорядковым позициям и по смыслооб-
разующим блокам. В результате чего самопогашались многословие и
повторения. Большинство рассуждений в итоге сжималось до уровня
значимых концентратов: формул, постулатов, аксиом, системных пред-
писаний. Естественно, что мудрость в рафинированной форме более
удобна к употреблению; логика мысли выстраивается очевиднее и коро-
че.
В заставочном разделе каждого фрагмента даны, так сказать, <порт-
ретные афоризмы>, то есть высказывания сверхзначимого плана именно
в устах данной личности, именно как ее основное интеллектуальное
наследие.
В этой книге философия не выступает как свод преходящих и оши-
бочных суждений. Мы видим, как из подлинных черт складывается дей-
ствительное, часто очень непривычное, порой даже непривлекательное
лицо мира. Хватит уже критиковать Предшественников как неких глуп-
цов или неумех! Перед нами бурная жизнь разума, где каждый миг -
героика и апофеоз.
И последнее. История интеллектуального процесса, да и он сам будут
вряд ли полны и правильно поняты, если не ввести обобщенное класси-фнцирование высших усилий разума. Их три: мудрствование, филосо-
фия, мыслительство. Четкая различимость их не всегда явственна в ска-
занном или написанном борцами духа.
Иногда компоненты этой триады слиты воедино, иногда причудливо
сгруппированы, иногда даже в пропорции. Нередки случаи одиночного
их представительства.
Главное же то, что все три ипостаси не субординированы, а имеют
тот или иной вес и значение только через объем и род подхода проница-
тельного ума к действительности. Капля, озеро, океан внешне различны,
их проявительная ценность не одинакова - по капле корабли не ходят!
Но чего бы стоил мир без капли? Без слезинки, без росинки?
В <Анатомии мудрости> слово предоставлено всем, кому было что
сказать, с одинаковой правомочностью голоса, что творцу <системы>,
что герою лишь <одной мысли>. Принцип здесь был такой: наилуч-
шее - не градацируемо. оно за пределами количественного критерия.
Над этой книгой я работал не один. Были те, кто укрепил меня в
намерении взяться за такой труд и вдохновил на осуществление этого
непростого дела. И потому мои первые слова благодарности симферо-
польским издателям - терпеливой и чуткой в своей прозорливой добро-
желательности Гржибовской Галине Николаевне и владеющему секре-
том мудрой отваги, смело поверившему в скорый успех начинания Зыбину
Виктору Владимировичу.
Особые слова признательности - московскому доктору философ-
ских наук Багатурии Георгию Александровичу. Он был первым на моем
пути в философское творчество. Его замечаниям всегда свойственны
скрупулезная точность и внимательность, а <чистота тона> и бережность
отношения к философии неизменно помогают мне как верные и надеж-
ные ориентиры.
П. С. Таранов
Ноябрь 1994г.
ПРЕДИСЛОВИЕ КО ВТОРОМУ ИЗДАНИЮ
Вот и случилось то, что рано или поздно происходит со всякой
живой книгой - у нее появляются отростки. Первое издание дало жизнь
второму. Всем философам, всем истовым служителям мудрости, соб-
ранным год назад доброй издательской рукой под одной обложкой.
уготована еще одна встреча с потомками - читателями, учениками,
последователями. Они ждали этого общения, жили им. Потому и смог-
ли выдержать все те испытания и злодейские передряги, которые судьба
отмерила им щедрее, чем кому бы то ни было.
Философия - давайте говорить откровенно и называть вещи свои-
ми именами - не обычный предмет. По обобщенности и смыслозначи-
мости она сродни тонкому изысканному аромату. И есть ли он, будучи?
Ведь пахнет-то не он! Вбирая в себя сущность явлений, философия
выступает посредником между нами и нашей тягой к жизни, даря свой
прекрасный облик и распространительный зов к стойкой уверенности.
Пробыть на Земле отмеренный прижимистым предопределением
каждому из нас срок. ох, как не просто. Нужны здоровье и силы, воля и
везение. А дополнительно в этот список просится еще один пункт -
знания. Последние же состоят из того, что мы зафиксированно постиг-
ли, и из того, что мы одолели в неведении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163
такого не видеть?!>.
Неоспоримость включенных в книгу заметок не в том, что их не
оспаривали, а в том, что их не смогли оспорить, то есть заряд новизны
выявленного обогащал копилку знания рода человеческого независимо
от личности нашедшего и судьбы концептуального фона, в котором
новинка опубликовывалась или предавалась гласности.
При подготовке этой книги мною были использованы многие сотни
источников - газеты, журналы, монографии, коллективные труды, раз-
нообразные компендиумы, заурядные компиляции, теоретические изы-
скания в параллельных или близлежащих сферах, общефоновые тексты и
материалы.
Что меня поразило, так это обилие <коммуникационных> искажений
и ошибок. Смысловые и орфографические, лексические и пунктуацион-
ные, стилистические и просто из-за невнимательности и небрежности!
Порой я ловил себя на мысли: а как же люди понимают философскую
литературу, если сплошь и рядом встречаются лишние или недостающие
частицы <не>, колеблются основания частицы <ни>, отсутствует чет-
кость в употреблении словосочетаний <так же> и <также>, а тяжеловес-
ность иных конструкций превращает обычное по мысли предложение в
неприступную крепость для любого ума.
Получается, что даже если не давать ничего нового, а только занять-
ся исправлением уже изданного, и то можно рассчитывать на признание
такого труда.
Я думаю, что философские произведения должны с периодичностью
20-40 лет полностью и заново переиздаваться: смена парадигм мышле-
ния, социальной и научной культуры, языковое развитие ведут к тому,
что лексика и понимание философских проблем должны приводиться в
соответствие с новейшими запросами времени. В этом смысле, каждому
поколению - свою философию! Ибо философия - это не проблемы, а
то, как мы хотим и можем их понимать.
В данной работе учтены все моменты, потребовавшие коррекции.
Специальные усилия были положены на отслеживание единой логики,
как внутри фрагментов, так и в целом по каждой из систем, по любому из
учений.
В ряде случаев переводы были изложены в соответствии с содержа-
нием фрагментов и удобочитаемым восприятием. Что касается слова
<бог>, то оно употребляется и с большой и с маленькой буквы - по
характеру передачи этого понятия первоисточниками. Можно было, ко-
нечно, унифицировать стилистику первой буквы, но что, если этот раз-
нобой идет не от произвола издателей и публикаторов, а от воли самих
авторов?!
Существенным является также и то, что наследие каждого философа
подвергалось прессованию по однопорядковым позициям и по смыслооб-
разующим блокам. В результате чего самопогашались многословие и
повторения. Большинство рассуждений в итоге сжималось до уровня
значимых концентратов: формул, постулатов, аксиом, системных пред-
писаний. Естественно, что мудрость в рафинированной форме более
удобна к употреблению; логика мысли выстраивается очевиднее и коро-
че.
В заставочном разделе каждого фрагмента даны, так сказать, <порт-
ретные афоризмы>, то есть высказывания сверхзначимого плана именно
в устах данной личности, именно как ее основное интеллектуальное
наследие.
В этой книге философия не выступает как свод преходящих и оши-
бочных суждений. Мы видим, как из подлинных черт складывается дей-
ствительное, часто очень непривычное, порой даже непривлекательное
лицо мира. Хватит уже критиковать Предшественников как неких глуп-
цов или неумех! Перед нами бурная жизнь разума, где каждый миг -
героика и апофеоз.
И последнее. История интеллектуального процесса, да и он сам будут
вряд ли полны и правильно поняты, если не ввести обобщенное класси-фнцирование высших усилий разума. Их три: мудрствование, филосо-
фия, мыслительство. Четкая различимость их не всегда явственна в ска-
занном или написанном борцами духа.
Иногда компоненты этой триады слиты воедино, иногда причудливо
сгруппированы, иногда даже в пропорции. Нередки случаи одиночного
их представительства.
Главное же то, что все три ипостаси не субординированы, а имеют
тот или иной вес и значение только через объем и род подхода проница-
тельного ума к действительности. Капля, озеро, океан внешне различны,
их проявительная ценность не одинакова - по капле корабли не ходят!
Но чего бы стоил мир без капли? Без слезинки, без росинки?
В <Анатомии мудрости> слово предоставлено всем, кому было что
сказать, с одинаковой правомочностью голоса, что творцу <системы>,
что герою лишь <одной мысли>. Принцип здесь был такой: наилуч-
шее - не градацируемо. оно за пределами количественного критерия.
Над этой книгой я работал не один. Были те, кто укрепил меня в
намерении взяться за такой труд и вдохновил на осуществление этого
непростого дела. И потому мои первые слова благодарности симферо-
польским издателям - терпеливой и чуткой в своей прозорливой добро-
желательности Гржибовской Галине Николаевне и владеющему секре-
том мудрой отваги, смело поверившему в скорый успех начинания Зыбину
Виктору Владимировичу.
Особые слова признательности - московскому доктору философ-
ских наук Багатурии Георгию Александровичу. Он был первым на моем
пути в философское творчество. Его замечаниям всегда свойственны
скрупулезная точность и внимательность, а <чистота тона> и бережность
отношения к философии неизменно помогают мне как верные и надеж-
ные ориентиры.
П. С. Таранов
Ноябрь 1994г.
ПРЕДИСЛОВИЕ КО ВТОРОМУ ИЗДАНИЮ
Вот и случилось то, что рано или поздно происходит со всякой
живой книгой - у нее появляются отростки. Первое издание дало жизнь
второму. Всем философам, всем истовым служителям мудрости, соб-
ранным год назад доброй издательской рукой под одной обложкой.
уготована еще одна встреча с потомками - читателями, учениками,
последователями. Они ждали этого общения, жили им. Потому и смог-
ли выдержать все те испытания и злодейские передряги, которые судьба
отмерила им щедрее, чем кому бы то ни было.
Философия - давайте говорить откровенно и называть вещи свои-
ми именами - не обычный предмет. По обобщенности и смыслозначи-
мости она сродни тонкому изысканному аромату. И есть ли он, будучи?
Ведь пахнет-то не он! Вбирая в себя сущность явлений, философия
выступает посредником между нами и нашей тягой к жизни, даря свой
прекрасный облик и распространительный зов к стойкой уверенности.
Пробыть на Земле отмеренный прижимистым предопределением
каждому из нас срок. ох, как не просто. Нужны здоровье и силы, воля и
везение. А дополнительно в этот список просится еще один пункт -
знания. Последние же состоят из того, что мы зафиксированно постиг-
ли, и из того, что мы одолели в неведении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163