Я уверен, что каждый из вас готов пожертвовать
собой, когда нужно, но делайте это лишь при крайней необходимости. Иными
словами, прошу вас, берегите себя".
Несмотря на большие потери, в начале войны русские вели себя по
отношению к противнику по-рыцарски. Взятых в плен неприятельских офицеров
не допрашивали, считая недостойным заставлять их давать сведения о своих
товарищах. Со временем беспощадность немцев заставит великодушных русских
изменить свои воззрения. Один раненый германский офицер, которого
подобрали на поле боя, достав из кармана револьвер, застрелил несших его
санитаров. Позднее царь писал: "На тех участках фронта, где неприятель
применяет разрывные пули, мы пленных не берем".
Вера в Бога - вот что в значительной степени усиливало мощь и
стойкость русских воинов. Огромное впечатление произвело на Нокса
бесхитростность и искреннее религиозное чувство, свойственное всем русским
бойцам, независимо от чина. В блиндаже близ линии фронта он однажды был
свидетелем такого эпизода. Русский генерал обсуждал с группой офицеров
вопросы тактики. "И затем, - вспоминает Нокс, - генерал простодушно, без
обиняков добавил: "Не следует забывать о силе молитвы. С молитвой можно
сделать все. "Этот резкий переход от технических деталей к простым и
наивным истинам показался мне нелепым и неуместным, но собравшимися в
тесной землянке офицерами с сосредоточенными, бородатыми лицами, был
воспринят вполне естественно. Эта неистребимая вера в Бога придает
русскому воинству особую силу".
Нокс видел полк ветеранов, выстроившихся для смотра. "Генерал
поблагодарил всех от имени императора и родины за их доблестную службу.
Это было трогательное зрелище - видеть, как взволновали бойцов
незатейливые слова похвалы. Время от времени он наклонялся, чтобы
потрепать то одного, то другого под подбородком. "Бедняги, - произнес он,
когда мы отъехали. - Они готовы жизнь отдать за улыбку".
Какие чудеса может творить религиозное чувство, можно было наблюдать
на всех фронтах. В канун Пасхи 1916 года немцы предприняли наступление в
районе Прибалтики. В пять часов утра германская артиллерия принялась
утюжить русские траншеи, вырытые в болотистой почве. Одновременно немцы
начали газовую атаку. Не имевшие ни противогазов, ни касок, русские
выстояли. Каждый час пруссаки прекращали обстрел с целью установить,
насколько он оказался эффективным, и всякий раз русские отвечали огнем
стрелкового оружия. Через пять часов канонады в каждом из русских
батальонов, начале насчитывавших по пятьсот штыков, осталось от девяноста
до ста бойцов. Когда в наступление пошла германская пехота, русские
ударили в штыки. За весь день русские отступили лишь на два километра с
небольшим. А ночью со стороны русских позиций доносились сотни голосов,
которые пели непобедимое: "Христос воскресе из мертвых, смертию смерть
поправ и сущим во гробех живот даровав".
Несмотря на огромные потери, понесенные минувшей осенью, весной 1915
года русская армия вновь была готова к сражениям. Численность ее, упавшая
к декабрю 1914 года до 2 000 000 человек, с прибытием на фронт пополнений
увеличилась до 4 200 000. В марте русские возобновили наступление в
Галиции, которое увенчалось блестящей победой. 19 марта пал Перемышль,
самая неприступная во всей Австро-Венгрии крепость. Было захвачено 120 000
пленных и 900 орудий. "Запыхавшись, ко мне в вагон прибежал Николаша
[великий князь Николай Николаевич] и сообщил мне эту новость, - писал
царь. - В храме на молебен собрались офицеры и мои великолепные
лейб-казаки. Какие сияющие лица!" Обрадовавшись, государь наградил
генералиссимуса георгиевским оружием, бриллиантами украшенным. В начале
апреля царь лично посетил завоеванную провинцию. Ехать пришлось по
раскаленным пыльным дорогам. Прибыв в Перемышь, он восхищался крепостными
сооружениями - "огромные, невероятно укрепленные, бастионы, ни пяди
незащищенной земли". Во Львове он ночевал в доме австрийского
генерал-губернатора на кровати, предназначавшейся для императора
Франца-Иосифа.
И снова части русской пехоты и кавалерии устремились к Карпатам.
Поросшие лесом склоны отчаянно защищались отборными полками венгров. Из-за
недостаточного количества артиллерии и боеприпасов русские не имели
возможности производить артиллерийскую подготовку. Каждую возвышенность;
каждый хребет, каждый выступ приходилось брать в штыковом бою. Наступая,
по словам Людендорфа, "с полнейшим презрением к смерти", русские пехотинцы
поднимались по склонам, оставляя за собой кровавый след. К середине апреля
карпатские перевалы оказались в руках русских. 8-я армия генерала
Брусилова вышла в долину Дуная. И снова Вена затрепетала от страха, снова
пошли разговоры о сепаратном мире. 26 апреля, в уверенности, что империя
Габсбургов рушится, Италия объявила войну Австро-Венгрии.
Именно в этот момент Гинденбург и Людендорф нанесли страшный удар,
готовившийся ими на протяжении нескольких месяцев. Не сумев разбить в 1914
году Францию, германский генеральный штаб решил в 1915 году вывести из
войны Россию. В течении марта и апреля, пока русские громили австрийцев в
Галиции и на Карпатах, германские генералы оттягивали войска и артиллерию
к южной части Польши. 2 мая немцы обрушили огонь 1500 орудий на
один-единственный участок русской позиции. За четыре часа было выпущено
700 000 снарядов.
"На расстоянии восьми километров по обе стороны от находившейся
поблизости высоты видна была сплошная огненная завеса, - писал сэр Бернард
Пэйрс, наблюдавший за обстрелом. - Русская артиллерия по существу молчала.
Примитивные окопы русских вместе с теми, кто в них укрывался, были, по
существу, смешаны с землей. Из 16 000 солдат, находившихся в составе
дивизии, уцелело всего пятьсот".
Под этим смертоносным градом снарядов линия обороны русских была
прорвана. Подкрепления доставлялись эшелонами прямо к месту боевых
действий и выгружались под огнем противника. Брошенный а прорыв 3-й
Кавказский корпус, насчитывавший 40 000 бойцов, через краткий промежуток
времени уменьшился до шести тысяч; но даже эта горстка в ночном штыковом
бою взяла в плен 7 000 германцев. 3-я армия, принявшая на себя основной
удар пруссаков, по словам ее командующего, истекла кровью. 2 июня пала
крепость Перемышь. 22 июня был сдан Львов. "Бедный Н[иколаша], рассказывая
все это, плакал в моем кабинете и даже спросил меня, не думаю ли я
заменить его более способным человеком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190
собой, когда нужно, но делайте это лишь при крайней необходимости. Иными
словами, прошу вас, берегите себя".
Несмотря на большие потери, в начале войны русские вели себя по
отношению к противнику по-рыцарски. Взятых в плен неприятельских офицеров
не допрашивали, считая недостойным заставлять их давать сведения о своих
товарищах. Со временем беспощадность немцев заставит великодушных русских
изменить свои воззрения. Один раненый германский офицер, которого
подобрали на поле боя, достав из кармана револьвер, застрелил несших его
санитаров. Позднее царь писал: "На тех участках фронта, где неприятель
применяет разрывные пули, мы пленных не берем".
Вера в Бога - вот что в значительной степени усиливало мощь и
стойкость русских воинов. Огромное впечатление произвело на Нокса
бесхитростность и искреннее религиозное чувство, свойственное всем русским
бойцам, независимо от чина. В блиндаже близ линии фронта он однажды был
свидетелем такого эпизода. Русский генерал обсуждал с группой офицеров
вопросы тактики. "И затем, - вспоминает Нокс, - генерал простодушно, без
обиняков добавил: "Не следует забывать о силе молитвы. С молитвой можно
сделать все. "Этот резкий переход от технических деталей к простым и
наивным истинам показался мне нелепым и неуместным, но собравшимися в
тесной землянке офицерами с сосредоточенными, бородатыми лицами, был
воспринят вполне естественно. Эта неистребимая вера в Бога придает
русскому воинству особую силу".
Нокс видел полк ветеранов, выстроившихся для смотра. "Генерал
поблагодарил всех от имени императора и родины за их доблестную службу.
Это было трогательное зрелище - видеть, как взволновали бойцов
незатейливые слова похвалы. Время от времени он наклонялся, чтобы
потрепать то одного, то другого под подбородком. "Бедняги, - произнес он,
когда мы отъехали. - Они готовы жизнь отдать за улыбку".
Какие чудеса может творить религиозное чувство, можно было наблюдать
на всех фронтах. В канун Пасхи 1916 года немцы предприняли наступление в
районе Прибалтики. В пять часов утра германская артиллерия принялась
утюжить русские траншеи, вырытые в болотистой почве. Одновременно немцы
начали газовую атаку. Не имевшие ни противогазов, ни касок, русские
выстояли. Каждый час пруссаки прекращали обстрел с целью установить,
насколько он оказался эффективным, и всякий раз русские отвечали огнем
стрелкового оружия. Через пять часов канонады в каждом из русских
батальонов, начале насчитывавших по пятьсот штыков, осталось от девяноста
до ста бойцов. Когда в наступление пошла германская пехота, русские
ударили в штыки. За весь день русские отступили лишь на два километра с
небольшим. А ночью со стороны русских позиций доносились сотни голосов,
которые пели непобедимое: "Христос воскресе из мертвых, смертию смерть
поправ и сущим во гробех живот даровав".
Несмотря на огромные потери, понесенные минувшей осенью, весной 1915
года русская армия вновь была готова к сражениям. Численность ее, упавшая
к декабрю 1914 года до 2 000 000 человек, с прибытием на фронт пополнений
увеличилась до 4 200 000. В марте русские возобновили наступление в
Галиции, которое увенчалось блестящей победой. 19 марта пал Перемышль,
самая неприступная во всей Австро-Венгрии крепость. Было захвачено 120 000
пленных и 900 орудий. "Запыхавшись, ко мне в вагон прибежал Николаша
[великий князь Николай Николаевич] и сообщил мне эту новость, - писал
царь. - В храме на молебен собрались офицеры и мои великолепные
лейб-казаки. Какие сияющие лица!" Обрадовавшись, государь наградил
генералиссимуса георгиевским оружием, бриллиантами украшенным. В начале
апреля царь лично посетил завоеванную провинцию. Ехать пришлось по
раскаленным пыльным дорогам. Прибыв в Перемышь, он восхищался крепостными
сооружениями - "огромные, невероятно укрепленные, бастионы, ни пяди
незащищенной земли". Во Львове он ночевал в доме австрийского
генерал-губернатора на кровати, предназначавшейся для императора
Франца-Иосифа.
И снова части русской пехоты и кавалерии устремились к Карпатам.
Поросшие лесом склоны отчаянно защищались отборными полками венгров. Из-за
недостаточного количества артиллерии и боеприпасов русские не имели
возможности производить артиллерийскую подготовку. Каждую возвышенность;
каждый хребет, каждый выступ приходилось брать в штыковом бою. Наступая,
по словам Людендорфа, "с полнейшим презрением к смерти", русские пехотинцы
поднимались по склонам, оставляя за собой кровавый след. К середине апреля
карпатские перевалы оказались в руках русских. 8-я армия генерала
Брусилова вышла в долину Дуная. И снова Вена затрепетала от страха, снова
пошли разговоры о сепаратном мире. 26 апреля, в уверенности, что империя
Габсбургов рушится, Италия объявила войну Австро-Венгрии.
Именно в этот момент Гинденбург и Людендорф нанесли страшный удар,
готовившийся ими на протяжении нескольких месяцев. Не сумев разбить в 1914
году Францию, германский генеральный штаб решил в 1915 году вывести из
войны Россию. В течении марта и апреля, пока русские громили австрийцев в
Галиции и на Карпатах, германские генералы оттягивали войска и артиллерию
к южной части Польши. 2 мая немцы обрушили огонь 1500 орудий на
один-единственный участок русской позиции. За четыре часа было выпущено
700 000 снарядов.
"На расстоянии восьми километров по обе стороны от находившейся
поблизости высоты видна была сплошная огненная завеса, - писал сэр Бернард
Пэйрс, наблюдавший за обстрелом. - Русская артиллерия по существу молчала.
Примитивные окопы русских вместе с теми, кто в них укрывался, были, по
существу, смешаны с землей. Из 16 000 солдат, находившихся в составе
дивизии, уцелело всего пятьсот".
Под этим смертоносным градом снарядов линия обороны русских была
прорвана. Подкрепления доставлялись эшелонами прямо к месту боевых
действий и выгружались под огнем противника. Брошенный а прорыв 3-й
Кавказский корпус, насчитывавший 40 000 бойцов, через краткий промежуток
времени уменьшился до шести тысяч; но даже эта горстка в ночном штыковом
бою взяла в плен 7 000 германцев. 3-я армия, принявшая на себя основной
удар пруссаков, по словам ее командующего, истекла кровью. 2 июня пала
крепость Перемышь. 22 июня был сдан Львов. "Бедный Н[иколаша], рассказывая
все это, плакал в моем кабинете и даже спросил меня, не думаю ли я
заменить его более способным человеком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190