Мадам Бриссак доверительно
сообщала государыне: "Прошу вас, не говорите этого никому, ваше
величество, но я всегда делаю вам скидку". Впоследствии Александра
Федоровна узнавала, что когда ее золовка, великая княгиня Ольга
Александровна пожаловалась на дороговизну, француженка шепнула ей на ухо:
"Прошу вас, не говорите этого никому в Царском Селе, ваше императорское
высочество, но я всегда делаю вам скидку".
По вечерам императрица облачалась в белые или кремовые шелковые
платья с серебряным шитьем и вышивками гладью, украшала волосы
бриллиантами и надевала жемчужное ожерелье. Шелкового белья не любила,
предпочитала белье и украшенные вышивкой ночные сорочки из тонкого
полотна. Туфли были на низком каблуке, с острым носком, обычно из
золотистой и белой замши. Выходя из дому, даже если надевала шляпку с
широкими полями, Александра Федоровна брала с собой зонт от солнца.
Вспоминая день, когда Лили фон Ден представили императрице в Царском
Селе, - это случилось в 1907 году, - фрейлина описывает врезавшуюся ей в
память встречу: "Среди густой зелени показалась высокая, стройная женщина...
Государыня была в белом, в шляпке, драпированной белой вуалеткой.
Нежное белое лицо... рыжевато-золотистые волосы, синие глаза, гибкая
фигура. Помню, что жемчуга в ожерелье были великолепны. Всякий раз, как
императрица поворачивала голову, в бриллиантах ее серег вспыхивали огни...
Я обратила внимание на то, что по-русски она говорит с заметным английским
акцентом".
Зима для царских детей была порой нескончаемых уроков, которые
начинались в девять утра. Учителя преподавали им арифметику, географию,
историю, русский, французский и английский языки. Перед началом занятий их
осматривал лейб-медик доктор Евгений Сергеевич Боткин, проверяя, не
воспалено ли у них горло и нет ли сыпи. Помимо Боткина, за здоровьем детей
следил приезжавший из Петербурга доктор Острогорский. Позднее появился
молодой доктор Деревенко, специально приставленный к больному гемофилией
цесаревичу. Но больше всех дети любили доктора Боткина. Это был высокий,
видный господин в темно-синем сюртуке с золотой цепочкой от часов на
животе. От него всегда пахло крепкими парижскими духами. Когда юные
великие княжны были свободны, они любили ходить из комнаты в комнату,
отыскивая доктора по запаху.
В одиннадцать утра царь и дети оставляли занятия и отправлялись на
часовую прогулку. Иногда, захватив ружье, царь стрелял в парке в ворон. У
него было одиннадцать великолепных английских колли, которых он любил
брать с собой на прогулку, и те прыгали и резвились вокруг хозяина. Зимой
вместе с детьми и их учителями Николай Александрович сооружал ледяные горы
из больших снежных комьев, облитых водой, с которых можно было спускаться
на санках.
Обед представлял собой целое событие. Императрица за трапезой обычно
не появлялась, и царь усаживался за стол с дочерьми и свитой. По русскому
обычаю перед трапезой священник читал молитву и благословлял пищу. Обычно
это делал отец Васильев, законоучитель царских детей. Священник был
крестьянского происхождения и не имел высшего теологического образования.
Не обладая обширными теоритическими познаниями, отец Васильев был искренне
религиозен. Слыша, как своим надтреснутым голосом громогласно произносит
слова молитвы священник, императрица думала, что он-то и является
воплощением православного русского народа. Как духовник, отец Васильев
умел утешить. В каком бы грехе ему не каялись, он улыбался доброй улыбкой
и говорил: "Не терзайся. Диавол не творит ничего подобного. Не курит, не
пьет, не гуляет, а все же он диавол". Среди придворных, сидевших в шитых
золотом мундирах, отец Васильев заметно выделялся. В длинной черной рясе с
широкими рукавами, с черной бородой до пояса и большим серебряным
наперсным крестом, он походил на большого ворона.
Иногда в столовой появлялся еще один любопытный персонаж. То был
француз Кюба, дворцовый шеф-повар. Его тонкое искусство в Царском Селе
некому было оценить. Излюбленным лакомством царя был поросенок с хреном,
орошаемый рюмкой портвейна. Икра однажды вызвала у государя сильную
изжогу, и с тех пор он избегал это изысканное лакомство. Царь предпочитал
простую крестьянскую пищу - щи, борщ, кашу, вареную рыбу и фрукты.
Александра Федоровна аппетитом не отличалась, и ела как цыпленок. И все же
Кюба, величайший кулинар своего времени, надеялся, что среди царских
гостей когда-нибудь окажется подлинный ценитель французской кухни. Иногда,
приготовив какое-нибудь особенно изысканное блюдо, повар в своем
ослепительно белом фартуке и колпаке останавливался в дверях столовой в
ожидании похвалы от хозяина и гостей.
Пополудни, когда дети еще занимались, императрица часто отправлялась
покататься. Распоряжение "приготовить к двум часам карету ее величества"
служило сигналом, после которого в конюшне начиналась бурная деятельность.
Выкатывалась открытая английская коляска, сверкающая лаком, запрягались
лошади, на запятках "кареты Государя и Императрицы стояли гайдуки в
высоких шапках и синих кафтанах; за Великими Княжнами и Наследником
скакали конвойцы. Появлялся толстый кучер в медалях, которого несколько
конюхов начинали подсаживать, запахивать на нем кафтан и подавать вожжи.
Усевшись, кучер неизменно крестился, конвойный офицер вставал на подножку,
и пора медленно ехала с нашего двора под арку, а оттуда в ворота
Александровского парка", - вспоминала Т.Боткина.
"Каждый шаг Их Величеств записывался, - вспоминает в мемуарах
А.А.Вырубова. - Если Государыня заказывала экипаж к известному часу,
камердинер передавал по телефону на конюшню, о чем сейчас же докладывалось
Дворцовому Коменданту, который передавал приказание быть на чеку всей
полиции... Стоило Государыне остановиться где или поговорить со знакомыми,
чтобы этих несчастных сразу обступала... полиция, спрашивая фамилию и
повод их разговора с Государыней".
Государь редко сопровождал супругу во время таких прогулок. Он
предпочитал вылазки верхом в обществе графа Фредерикса или же генерала
Александра Орлова, командовавшего Уланским ее императорского величества
полком. Направлялись они обычно в сторону Красного Села, мимо окрестных
деревень. Нередко во время поездок император останавливался поговорить с
крестьянами. Расспрашивал их о жизни, деревенских проблемах, видах на
урожай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190
сообщала государыне: "Прошу вас, не говорите этого никому, ваше
величество, но я всегда делаю вам скидку". Впоследствии Александра
Федоровна узнавала, что когда ее золовка, великая княгиня Ольга
Александровна пожаловалась на дороговизну, француженка шепнула ей на ухо:
"Прошу вас, не говорите этого никому в Царском Селе, ваше императорское
высочество, но я всегда делаю вам скидку".
По вечерам императрица облачалась в белые или кремовые шелковые
платья с серебряным шитьем и вышивками гладью, украшала волосы
бриллиантами и надевала жемчужное ожерелье. Шелкового белья не любила,
предпочитала белье и украшенные вышивкой ночные сорочки из тонкого
полотна. Туфли были на низком каблуке, с острым носком, обычно из
золотистой и белой замши. Выходя из дому, даже если надевала шляпку с
широкими полями, Александра Федоровна брала с собой зонт от солнца.
Вспоминая день, когда Лили фон Ден представили императрице в Царском
Селе, - это случилось в 1907 году, - фрейлина описывает врезавшуюся ей в
память встречу: "Среди густой зелени показалась высокая, стройная женщина...
Государыня была в белом, в шляпке, драпированной белой вуалеткой.
Нежное белое лицо... рыжевато-золотистые волосы, синие глаза, гибкая
фигура. Помню, что жемчуга в ожерелье были великолепны. Всякий раз, как
императрица поворачивала голову, в бриллиантах ее серег вспыхивали огни...
Я обратила внимание на то, что по-русски она говорит с заметным английским
акцентом".
Зима для царских детей была порой нескончаемых уроков, которые
начинались в девять утра. Учителя преподавали им арифметику, географию,
историю, русский, французский и английский языки. Перед началом занятий их
осматривал лейб-медик доктор Евгений Сергеевич Боткин, проверяя, не
воспалено ли у них горло и нет ли сыпи. Помимо Боткина, за здоровьем детей
следил приезжавший из Петербурга доктор Острогорский. Позднее появился
молодой доктор Деревенко, специально приставленный к больному гемофилией
цесаревичу. Но больше всех дети любили доктора Боткина. Это был высокий,
видный господин в темно-синем сюртуке с золотой цепочкой от часов на
животе. От него всегда пахло крепкими парижскими духами. Когда юные
великие княжны были свободны, они любили ходить из комнаты в комнату,
отыскивая доктора по запаху.
В одиннадцать утра царь и дети оставляли занятия и отправлялись на
часовую прогулку. Иногда, захватив ружье, царь стрелял в парке в ворон. У
него было одиннадцать великолепных английских колли, которых он любил
брать с собой на прогулку, и те прыгали и резвились вокруг хозяина. Зимой
вместе с детьми и их учителями Николай Александрович сооружал ледяные горы
из больших снежных комьев, облитых водой, с которых можно было спускаться
на санках.
Обед представлял собой целое событие. Императрица за трапезой обычно
не появлялась, и царь усаживался за стол с дочерьми и свитой. По русскому
обычаю перед трапезой священник читал молитву и благословлял пищу. Обычно
это делал отец Васильев, законоучитель царских детей. Священник был
крестьянского происхождения и не имел высшего теологического образования.
Не обладая обширными теоритическими познаниями, отец Васильев был искренне
религиозен. Слыша, как своим надтреснутым голосом громогласно произносит
слова молитвы священник, императрица думала, что он-то и является
воплощением православного русского народа. Как духовник, отец Васильев
умел утешить. В каком бы грехе ему не каялись, он улыбался доброй улыбкой
и говорил: "Не терзайся. Диавол не творит ничего подобного. Не курит, не
пьет, не гуляет, а все же он диавол". Среди придворных, сидевших в шитых
золотом мундирах, отец Васильев заметно выделялся. В длинной черной рясе с
широкими рукавами, с черной бородой до пояса и большим серебряным
наперсным крестом, он походил на большого ворона.
Иногда в столовой появлялся еще один любопытный персонаж. То был
француз Кюба, дворцовый шеф-повар. Его тонкое искусство в Царском Селе
некому было оценить. Излюбленным лакомством царя был поросенок с хреном,
орошаемый рюмкой портвейна. Икра однажды вызвала у государя сильную
изжогу, и с тех пор он избегал это изысканное лакомство. Царь предпочитал
простую крестьянскую пищу - щи, борщ, кашу, вареную рыбу и фрукты.
Александра Федоровна аппетитом не отличалась, и ела как цыпленок. И все же
Кюба, величайший кулинар своего времени, надеялся, что среди царских
гостей когда-нибудь окажется подлинный ценитель французской кухни. Иногда,
приготовив какое-нибудь особенно изысканное блюдо, повар в своем
ослепительно белом фартуке и колпаке останавливался в дверях столовой в
ожидании похвалы от хозяина и гостей.
Пополудни, когда дети еще занимались, императрица часто отправлялась
покататься. Распоряжение "приготовить к двум часам карету ее величества"
служило сигналом, после которого в конюшне начиналась бурная деятельность.
Выкатывалась открытая английская коляска, сверкающая лаком, запрягались
лошади, на запятках "кареты Государя и Императрицы стояли гайдуки в
высоких шапках и синих кафтанах; за Великими Княжнами и Наследником
скакали конвойцы. Появлялся толстый кучер в медалях, которого несколько
конюхов начинали подсаживать, запахивать на нем кафтан и подавать вожжи.
Усевшись, кучер неизменно крестился, конвойный офицер вставал на подножку,
и пора медленно ехала с нашего двора под арку, а оттуда в ворота
Александровского парка", - вспоминала Т.Боткина.
"Каждый шаг Их Величеств записывался, - вспоминает в мемуарах
А.А.Вырубова. - Если Государыня заказывала экипаж к известному часу,
камердинер передавал по телефону на конюшню, о чем сейчас же докладывалось
Дворцовому Коменданту, который передавал приказание быть на чеку всей
полиции... Стоило Государыне остановиться где или поговорить со знакомыми,
чтобы этих несчастных сразу обступала... полиция, спрашивая фамилию и
повод их разговора с Государыней".
Государь редко сопровождал супругу во время таких прогулок. Он
предпочитал вылазки верхом в обществе графа Фредерикса или же генерала
Александра Орлова, командовавшего Уланским ее императорского величества
полком. Направлялись они обычно в сторону Красного Села, мимо окрестных
деревень. Нередко во время поездок император останавливался поговорить с
крестьянами. Расспрашивал их о жизни, деревенских проблемах, видах на
урожай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190