I-го лейб-гвардии Стрелкового полка, 2-го и 4-го
полков числом 330 солдат и 6 офицеров. Личный состав рот был укомплектован
в основном унтер-офицерами, ветеранами войны. Многие из них были
георгиевскими кавалерами. По приказу Керенского всем им было выдано новое
обмундирование и новые винтовки, обещано дополнительное жалованье.
Несмотря на обещанные блага, в казармах послышался ропот.
Сопровождаемый полковником Кобылинским, Керенский прошелся перед
строем солдат и произнес напутственную речь: "Вы охраняли императорскую
семью здесь, теперь вам предстоит охранять ее в Тобольске, куда она
переводится согласно постановлению Временного правительства. Помните,
лежачего не бьют. Держите себя вежливо, а не хамами". Обратясь к
начальнику конвоя, он прибавил: "Не забывайте, что это бывший Император;
ни он, ни семья ни в чем не должны испытывать лишений". Красноречие
Керенского принесло свои плоды: солдаты были готовы ехать, куда прикажут.
После этого премьер вручил начальнику охраны документ, гласивший:
"Распоряжения полковника Кобылинского надлежит исполнять, как мои
собственные. Александр Керенский".
К вечеру семейство закончило упаковку вещей и было готово к отъезду.
Оставалось принести в одно место сундуки и чемоданы. Пятьдесят солдат,
которым было поручено собрать багаж и доставить его в полукруглый зал
дворца, наотрез отказались работать бесплатно. Возмущенный Бенкендорф
пообещал заплатить каждому по три рубля.
Пока царская семья собирала вещи, попрощаться со старшим братом
приехал великий князь Михаил Александрович. Керенский, устроивший встречу,
находился в кабинете государя, но отошел в угол, чтобы не мешать. Братья
обнялись. До Керенского доносились обрывки их беседы. Оба стояли
взволнованные, переминаясь с ноги на ногу. Потом начали бессвязный
разговор о том, о сем, характерный для таких кратких встреч. Как здоровье
Аликс? Как мама? Где ты теперь живешь? Брались за руки, трогали друг у
друга пуговицы.
Заметив дядю, наследник заволновался. "Это дядя Миша приехал?"спросил
он полковника Кобылинского. Получив утвердительный ответ и узнав, что
встретиться с великим князем ему нельзя, мальчик спрятался за дверь и стал
подглядывать в щелку. "Хочу увидеть его, когда он будет выходить", -
объяснил он. Через десять минут Михаил Александрович, весь в слезах, вышел
из кабинета брата. Быстро поцеловав племянника, он покинул дворец.
Ночь прошла беспокойно. Держа на поводке спаниеля Джоя, Алексей из
полукруглого зала бегал в комнаты, где жила их семья, чтобы узнать, что
происходит. Государыня, одетая в дорожное платье, сидела, так и не сомкнув
глаз. "Впервые я увидел императрицу расстроенной и плачущей, как
обыкновенная женщина", - вспоминал очевидец. - Солдаты, выносившие багаж,
не снимали головных уборов, чертыхались, с неохотой выполняя порученную им
работу. Офицеры пили в обществе графини Бенкендорф и других дам. Когда к
столу подошел государь и попросил налить ему стакан, офицеры поднялись и
громко заявили, что не хотят сидеть за одним столом с Николаем Романовым.
Позднее, когда солдаты ушли, почти все офицеры стали просить у государя
прощения, объясняя, что боялись попасть под трибунал за
"контрреволюционную деятельность".
Время шло, отъезд был назначен на час ночи, а состав все еще не
подали. Узнав о назначении поездов, железнодорожники отказались прицеплять
паровозы. Керенский несколько раз звонил в депо. Кобылинский, который был
все еще нездоров, наволновавшись, сел на стул и уснул. Подойдя к
министру-президенту, граф Бенкендорф в присутствии свидетелей спросил,
долго ли пробудет царская семья в Тобольске. Керенский доверительно
сообщил графу, что после созыва в ноябре Учредительного Собрания Николай
Александрович сможет вернуться с семьей в Царское Село, а оттуда уехать,
куда пожелает. Несомненно, Керенский не кривил душой. Но в ноябре он и сам
стал беглецом.
В шестом часу члены царской семьи и их спутники наконец-то услышали
звуки клаксонов. Керенский уведомил Николая Александровича, что поезда
поданы, а багаж погружен. Отъезжающие сели в автомобили и в сопровождении
драгун 3-го Прибалтийского полка поехали на станцию. Лучи поднявшегося над
горизонтом солнца освещали городские здания. На путях стояли два состава.
Первый под японским флагом. На спальном вагоне международного класса
надпись: "Японская миссия Красного Креста". Царская семья подошла к этому
вагону. Платформы не было, солдаты на руках подняли императрицу, великих
княжон и остальных женщин. Как только пассажиры и охрана заняли свои
места, оба состава, один за другим, тронулись.
32. СИБИРЬ
Хотя поезд, в котором ехал со своей семьей и приближенными Николай
Александрович, не был царским вагоном, по словам Жильяра, оказались
удобными. Он состоял из wagons-lits [(Спальные вагоны (франц.))],
столового вагона, набитого бутылками вина из дворцового погреба, и
багажных отделений, загруженных коврами, картинами и гарнитурами из
дворца. В шкатулках Императрицы и ее дочерей находились их драгоценности
стоимостью по меньшей мере миллион золотых рублей. Кроме генерал-адьютанта
графа И.Л.Татищева, гофмаршала князя В.А.Долгорукова, фрейлины графини
А.В.Гендриковой, гофлектрисы Е.А.Шнейдер, лейб-медика Е.С.Боткина и Пьера
Жильяра, царскую семью сопровождали два камердинера, шесть служанок,
десять лакеев и служителей, три повара, четыре кухонных помощника,
официант, заведующий погребом, няня, гардеробщик, парикмахер [(В
действительности царскую семью сопровождало 39 человек, позднее в Тобольск
прибыло еще шесть человек, в том числе преподаватель английского языка
С.И.Гиббс и доктор В.Н.Деревенько. Из этого числа трое не были допущены к
семье.)] и две собачки породы спаниель. Полковник Кобылинский со стрелками
I-го полка ехал в царском поезде, солдаты 2-го и 4-го полков - во втором
составе.
Распорядок дня во время "путешествия" был такой же, что и во дворце:
завтрак в восемь, утренний кофе в десять, ленч в час, чай в пять и обед в
восемь часов вечера. Каждый вечер после шести часов поезд останавливался,
чтобы государь и его дети могли в течение получаса прогуливать своих
спаниелей. Александра Федоровна в этих вылазках не участвовала. Она сидела
у открытого окна, обмахиваясь веером. Однажды, привстав на цыпочки, солдат
протянул государыне цветок подсолнуха, и она с благодарностью приняла этот
знак внимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190
полков числом 330 солдат и 6 офицеров. Личный состав рот был укомплектован
в основном унтер-офицерами, ветеранами войны. Многие из них были
георгиевскими кавалерами. По приказу Керенского всем им было выдано новое
обмундирование и новые винтовки, обещано дополнительное жалованье.
Несмотря на обещанные блага, в казармах послышался ропот.
Сопровождаемый полковником Кобылинским, Керенский прошелся перед
строем солдат и произнес напутственную речь: "Вы охраняли императорскую
семью здесь, теперь вам предстоит охранять ее в Тобольске, куда она
переводится согласно постановлению Временного правительства. Помните,
лежачего не бьют. Держите себя вежливо, а не хамами". Обратясь к
начальнику конвоя, он прибавил: "Не забывайте, что это бывший Император;
ни он, ни семья ни в чем не должны испытывать лишений". Красноречие
Керенского принесло свои плоды: солдаты были готовы ехать, куда прикажут.
После этого премьер вручил начальнику охраны документ, гласивший:
"Распоряжения полковника Кобылинского надлежит исполнять, как мои
собственные. Александр Керенский".
К вечеру семейство закончило упаковку вещей и было готово к отъезду.
Оставалось принести в одно место сундуки и чемоданы. Пятьдесят солдат,
которым было поручено собрать багаж и доставить его в полукруглый зал
дворца, наотрез отказались работать бесплатно. Возмущенный Бенкендорф
пообещал заплатить каждому по три рубля.
Пока царская семья собирала вещи, попрощаться со старшим братом
приехал великий князь Михаил Александрович. Керенский, устроивший встречу,
находился в кабинете государя, но отошел в угол, чтобы не мешать. Братья
обнялись. До Керенского доносились обрывки их беседы. Оба стояли
взволнованные, переминаясь с ноги на ногу. Потом начали бессвязный
разговор о том, о сем, характерный для таких кратких встреч. Как здоровье
Аликс? Как мама? Где ты теперь живешь? Брались за руки, трогали друг у
друга пуговицы.
Заметив дядю, наследник заволновался. "Это дядя Миша приехал?"спросил
он полковника Кобылинского. Получив утвердительный ответ и узнав, что
встретиться с великим князем ему нельзя, мальчик спрятался за дверь и стал
подглядывать в щелку. "Хочу увидеть его, когда он будет выходить", -
объяснил он. Через десять минут Михаил Александрович, весь в слезах, вышел
из кабинета брата. Быстро поцеловав племянника, он покинул дворец.
Ночь прошла беспокойно. Держа на поводке спаниеля Джоя, Алексей из
полукруглого зала бегал в комнаты, где жила их семья, чтобы узнать, что
происходит. Государыня, одетая в дорожное платье, сидела, так и не сомкнув
глаз. "Впервые я увидел императрицу расстроенной и плачущей, как
обыкновенная женщина", - вспоминал очевидец. - Солдаты, выносившие багаж,
не снимали головных уборов, чертыхались, с неохотой выполняя порученную им
работу. Офицеры пили в обществе графини Бенкендорф и других дам. Когда к
столу подошел государь и попросил налить ему стакан, офицеры поднялись и
громко заявили, что не хотят сидеть за одним столом с Николаем Романовым.
Позднее, когда солдаты ушли, почти все офицеры стали просить у государя
прощения, объясняя, что боялись попасть под трибунал за
"контрреволюционную деятельность".
Время шло, отъезд был назначен на час ночи, а состав все еще не
подали. Узнав о назначении поездов, железнодорожники отказались прицеплять
паровозы. Керенский несколько раз звонил в депо. Кобылинский, который был
все еще нездоров, наволновавшись, сел на стул и уснул. Подойдя к
министру-президенту, граф Бенкендорф в присутствии свидетелей спросил,
долго ли пробудет царская семья в Тобольске. Керенский доверительно
сообщил графу, что после созыва в ноябре Учредительного Собрания Николай
Александрович сможет вернуться с семьей в Царское Село, а оттуда уехать,
куда пожелает. Несомненно, Керенский не кривил душой. Но в ноябре он и сам
стал беглецом.
В шестом часу члены царской семьи и их спутники наконец-то услышали
звуки клаксонов. Керенский уведомил Николая Александровича, что поезда
поданы, а багаж погружен. Отъезжающие сели в автомобили и в сопровождении
драгун 3-го Прибалтийского полка поехали на станцию. Лучи поднявшегося над
горизонтом солнца освещали городские здания. На путях стояли два состава.
Первый под японским флагом. На спальном вагоне международного класса
надпись: "Японская миссия Красного Креста". Царская семья подошла к этому
вагону. Платформы не было, солдаты на руках подняли императрицу, великих
княжон и остальных женщин. Как только пассажиры и охрана заняли свои
места, оба состава, один за другим, тронулись.
32. СИБИРЬ
Хотя поезд, в котором ехал со своей семьей и приближенными Николай
Александрович, не был царским вагоном, по словам Жильяра, оказались
удобными. Он состоял из wagons-lits [(Спальные вагоны (франц.))],
столового вагона, набитого бутылками вина из дворцового погреба, и
багажных отделений, загруженных коврами, картинами и гарнитурами из
дворца. В шкатулках Императрицы и ее дочерей находились их драгоценности
стоимостью по меньшей мере миллион золотых рублей. Кроме генерал-адьютанта
графа И.Л.Татищева, гофмаршала князя В.А.Долгорукова, фрейлины графини
А.В.Гендриковой, гофлектрисы Е.А.Шнейдер, лейб-медика Е.С.Боткина и Пьера
Жильяра, царскую семью сопровождали два камердинера, шесть служанок,
десять лакеев и служителей, три повара, четыре кухонных помощника,
официант, заведующий погребом, няня, гардеробщик, парикмахер [(В
действительности царскую семью сопровождало 39 человек, позднее в Тобольск
прибыло еще шесть человек, в том числе преподаватель английского языка
С.И.Гиббс и доктор В.Н.Деревенько. Из этого числа трое не были допущены к
семье.)] и две собачки породы спаниель. Полковник Кобылинский со стрелками
I-го полка ехал в царском поезде, солдаты 2-го и 4-го полков - во втором
составе.
Распорядок дня во время "путешествия" был такой же, что и во дворце:
завтрак в восемь, утренний кофе в десять, ленч в час, чай в пять и обед в
восемь часов вечера. Каждый вечер после шести часов поезд останавливался,
чтобы государь и его дети могли в течение получаса прогуливать своих
спаниелей. Александра Федоровна в этих вылазках не участвовала. Она сидела
у открытого окна, обмахиваясь веером. Однажды, привстав на цыпочки, солдат
протянул государыне цветок подсолнуха, и она с благодарностью приняла этот
знак внимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190