Сообщение это сделало свое дело. Большевистские
опорные пункты: дворец Кшесинской, редакция "Правды", Петропавловская
крепость были атакованы и захвачены правительственными войсками. Троцкий
сдался полиции, а Ленин, проведя ночь в стогу сена, под видом паровозного
кочегара сбежал в Финляндию. Первое большевистское выступление,
впоследствии названное "июльским восстанием", провалилось. Признавая, что
оно было недостаточно подготовленным, Ленин сказал позднее, что это было
"нечто более значительное, чем демонстрация, но менее, чем революция".
Несмотря на одержанную с трудом победу, Керенский понял, сколь опасно
медлить с перевозкой царской семьи подальше от Петрограда. Еще до
восстания, навестив Николая II, новый министр-председатель предупредил
его: "Сейчас большевики хотят расправиться со мной, а потом расправятся с
вами". Он сообщил, что намерен увезти царскую семью куда-нибудь вглубь
России, подальше от клокочущей революционными страстями столицы. Николай
Александрович поинтересовался, нельзя ли отвезти их в Ливадию. Керенский
заявил, что не исключает такой возможности, но добавил, что изучает и
другие варианты. Он посоветовал царской семье приняться за упаковку вещей,
но так, чтобы не возбудить подозрений у караульных.
Узнав, что они, возможно, поедут в Ливадию, члены императорской семьи
воспряли духом. Они так шумно обсуждали предстоящее путешествие, что графу
Бенкендорфу пришлось их увещевать. Но, по мере того, как Керенский
взвешивал преимущества и недостатки крымского варианта, он все больше
понимал его нереальность. Крым был достаточно удален, татарское население
было настроено лойяльно к царской семье, на полуостров перебрались уже
многие родственники государя, в том числе вдовствующая императрица, но он
находился на расстоянии 1600 верст. Чтобы добраться до него, следовало
пересечь всю Россию, проезжая при этом густо населенные промышленные
города и сельские местности, где взбаламученные революционной пропагандой
крестьяне расправлялись с помещиками и захватывали землю. Доставить
узников в Ливадию, решил Керенский, ничуть не проще, чем в Мурманск. По
тем же причинам Керенский не решился отправить царя с семьей в орловское
поместье великого князя Михаила Александровича.
В конце концов выбор пал на Тобольск, западно-сибирский губернский
город на правом берегу Иртыша. Сибирь была выбрана не из мести, а из
соображений безопасности. [(Уместно привести мнение Н.А.Соколова: "Был
только один мотив перевоза царской семьи в Тобольск... Далекая, холодная
Сибирь - это тот край, куда некогда ссылались другие)] Северная дорога от
Урала до Сибири пролегала через тайгу, города и деревни попадались
изредка. "Я остановился на Тобольске по следующим причинам, - объяснял
впоследствии следователю Керенский. - Отдаленность Тобольска и его особое
географическое положение... немногочисленный гарнизон, отсутствие
промышленного пролетариата, состоятельные, если не сказать старомодные,
жители. Кроме того, там превосходный климат и удобный губернаторский дом,
в котором царская семья могла бы жить с некоторым комфортом".
11 августа Керенский снова приехал во дворец и, не сообщая Николаю
Александровичу места назначения, предупредил, что семейство уезжает через
несколько дней. Пусть члены его запасутся теплой одеждой. Государь
догадался, что повезут их не в Ливадию. Когда Керенский, смутившись,
принялся детально объяснять, что такое решение принято в целях
безопасности семьи, Николай Александрович прервал его и пристально
взглянул на премьера. "Я не беспокоюсь. Мы верим вам. Раз вы говорите, что
это необходимо, я уверен, что это так. Мы вам верим", - еще раз повторил
он.
Сборы были недолгими. Государь и императрица подобрали себе
спутников: в качестве фрейлины графиню Гендрикову, в качестве гофмейстера
князя Долгорукова, доктора Боткина, наставника цесаревича Пьера Жильяра и
обер-лектрису мадемуазель Шнейдер. Не все смогли поехать с государем. По
словам швейцарца, "это были граф и графиня Бенкендорф, которые, благодаря
преклонному возрасту и плохому состоянию здоровья, не могли следовать с
нами; баронесса Буксгевден, которая задержалась благодаря своей болезни и
которая должна была присоединиться к нам в Тобольске, как только позволит
это ей состояние здоровья и большое число слуг. Керенский сделал запрос
императору, не желает ли он, чтобы граф Бенкендорф был замещен. Император
ответил, если генерал Татищев отправиться разделить с ним участь в
заключении, он будет очень доволен. Исполняя желание своего государя,
генерал Татищев попросил только немного времени, чтобы устроить свои дела,
и через несколько часов он с чемоданом отправился в Царское Село. Мы
находим его в поезде в момент отхода последнего".
12 августа был день рождения Алексея Николаевича. Ему исполнилось
тринадцать лет. "По просьбе императрицы, для совершения обедни, из
Знаменской церкви принесли чудотворную икону Божией Матери", - вспоминал
Жильяр. Икону несла процессия священников, которых пропустили во дворец.
Придя в дворцовую церковь, они отслужили молебен, взыскуя у бога
благополучного путешествия для царской семьи. "Церемония была
трогательной... все обливались слезами, - вспоминал Бенкендорф. - Даже
солдаты, мне показалось, были взволнованы, целуя святой образ. Потом семья
проводила шествие до балкона и смотрела ему в след до тех пор, пока
священники не скрылись в глубине парка. Это прошлое уходит от нас, чтобы
никогда не вернуться назад, подумал я".
13 августа был последним днем пребывания императорской семьи в
Царском Селе. Весь день взволнованные дети бегали по дворцу и парку,
прощаясь со слугами, огородом и любимым островком посередине пруда.
Николай Александрович наказал графу Бенкендорфу раздать овощи, выращенные
в огороде, и заготовленные дрова слугам, принимавшим участие в работе.
Свое намерение вывезти царскую семью Керенский тщательно скрывал от
членов правительства. О том, что она направляется в Тобольск, кроме
премьера, знали только три человека. На заседаниях кабинета вопрос никогда
не обсуждался. Обо всех деталях министр-председатель позаботился лично. В
11 часов вечера накануне дня отъезда Керенский выехал в Царское Село.
Следовало сделать последние приготовления и дать надлежащие инструкции
войскам, назначенным для охраны царской семьи. Для выполнения этой задачи
были отобраны три роты:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190
опорные пункты: дворец Кшесинской, редакция "Правды", Петропавловская
крепость были атакованы и захвачены правительственными войсками. Троцкий
сдался полиции, а Ленин, проведя ночь в стогу сена, под видом паровозного
кочегара сбежал в Финляндию. Первое большевистское выступление,
впоследствии названное "июльским восстанием", провалилось. Признавая, что
оно было недостаточно подготовленным, Ленин сказал позднее, что это было
"нечто более значительное, чем демонстрация, но менее, чем революция".
Несмотря на одержанную с трудом победу, Керенский понял, сколь опасно
медлить с перевозкой царской семьи подальше от Петрограда. Еще до
восстания, навестив Николая II, новый министр-председатель предупредил
его: "Сейчас большевики хотят расправиться со мной, а потом расправятся с
вами". Он сообщил, что намерен увезти царскую семью куда-нибудь вглубь
России, подальше от клокочущей революционными страстями столицы. Николай
Александрович поинтересовался, нельзя ли отвезти их в Ливадию. Керенский
заявил, что не исключает такой возможности, но добавил, что изучает и
другие варианты. Он посоветовал царской семье приняться за упаковку вещей,
но так, чтобы не возбудить подозрений у караульных.
Узнав, что они, возможно, поедут в Ливадию, члены императорской семьи
воспряли духом. Они так шумно обсуждали предстоящее путешествие, что графу
Бенкендорфу пришлось их увещевать. Но, по мере того, как Керенский
взвешивал преимущества и недостатки крымского варианта, он все больше
понимал его нереальность. Крым был достаточно удален, татарское население
было настроено лойяльно к царской семье, на полуостров перебрались уже
многие родственники государя, в том числе вдовствующая императрица, но он
находился на расстоянии 1600 верст. Чтобы добраться до него, следовало
пересечь всю Россию, проезжая при этом густо населенные промышленные
города и сельские местности, где взбаламученные революционной пропагандой
крестьяне расправлялись с помещиками и захватывали землю. Доставить
узников в Ливадию, решил Керенский, ничуть не проще, чем в Мурманск. По
тем же причинам Керенский не решился отправить царя с семьей в орловское
поместье великого князя Михаила Александровича.
В конце концов выбор пал на Тобольск, западно-сибирский губернский
город на правом берегу Иртыша. Сибирь была выбрана не из мести, а из
соображений безопасности. [(Уместно привести мнение Н.А.Соколова: "Был
только один мотив перевоза царской семьи в Тобольск... Далекая, холодная
Сибирь - это тот край, куда некогда ссылались другие)] Северная дорога от
Урала до Сибири пролегала через тайгу, города и деревни попадались
изредка. "Я остановился на Тобольске по следующим причинам, - объяснял
впоследствии следователю Керенский. - Отдаленность Тобольска и его особое
географическое положение... немногочисленный гарнизон, отсутствие
промышленного пролетариата, состоятельные, если не сказать старомодные,
жители. Кроме того, там превосходный климат и удобный губернаторский дом,
в котором царская семья могла бы жить с некоторым комфортом".
11 августа Керенский снова приехал во дворец и, не сообщая Николаю
Александровичу места назначения, предупредил, что семейство уезжает через
несколько дней. Пусть члены его запасутся теплой одеждой. Государь
догадался, что повезут их не в Ливадию. Когда Керенский, смутившись,
принялся детально объяснять, что такое решение принято в целях
безопасности семьи, Николай Александрович прервал его и пристально
взглянул на премьера. "Я не беспокоюсь. Мы верим вам. Раз вы говорите, что
это необходимо, я уверен, что это так. Мы вам верим", - еще раз повторил
он.
Сборы были недолгими. Государь и императрица подобрали себе
спутников: в качестве фрейлины графиню Гендрикову, в качестве гофмейстера
князя Долгорукова, доктора Боткина, наставника цесаревича Пьера Жильяра и
обер-лектрису мадемуазель Шнейдер. Не все смогли поехать с государем. По
словам швейцарца, "это были граф и графиня Бенкендорф, которые, благодаря
преклонному возрасту и плохому состоянию здоровья, не могли следовать с
нами; баронесса Буксгевден, которая задержалась благодаря своей болезни и
которая должна была присоединиться к нам в Тобольске, как только позволит
это ей состояние здоровья и большое число слуг. Керенский сделал запрос
императору, не желает ли он, чтобы граф Бенкендорф был замещен. Император
ответил, если генерал Татищев отправиться разделить с ним участь в
заключении, он будет очень доволен. Исполняя желание своего государя,
генерал Татищев попросил только немного времени, чтобы устроить свои дела,
и через несколько часов он с чемоданом отправился в Царское Село. Мы
находим его в поезде в момент отхода последнего".
12 августа был день рождения Алексея Николаевича. Ему исполнилось
тринадцать лет. "По просьбе императрицы, для совершения обедни, из
Знаменской церкви принесли чудотворную икону Божией Матери", - вспоминал
Жильяр. Икону несла процессия священников, которых пропустили во дворец.
Придя в дворцовую церковь, они отслужили молебен, взыскуя у бога
благополучного путешествия для царской семьи. "Церемония была
трогательной... все обливались слезами, - вспоминал Бенкендорф. - Даже
солдаты, мне показалось, были взволнованы, целуя святой образ. Потом семья
проводила шествие до балкона и смотрела ему в след до тех пор, пока
священники не скрылись в глубине парка. Это прошлое уходит от нас, чтобы
никогда не вернуться назад, подумал я".
13 августа был последним днем пребывания императорской семьи в
Царском Селе. Весь день взволнованные дети бегали по дворцу и парку,
прощаясь со слугами, огородом и любимым островком посередине пруда.
Николай Александрович наказал графу Бенкендорфу раздать овощи, выращенные
в огороде, и заготовленные дрова слугам, принимавшим участие в работе.
Свое намерение вывезти царскую семью Керенский тщательно скрывал от
членов правительства. О том, что она направляется в Тобольск, кроме
премьера, знали только три человека. На заседаниях кабинета вопрос никогда
не обсуждался. Обо всех деталях министр-председатель позаботился лично. В
11 часов вечера накануне дня отъезда Керенский выехал в Царское Село.
Следовало сделать последние приготовления и дать надлежащие инструкции
войскам, назначенным для охраны царской семьи. Для выполнения этой задачи
были отобраны три роты:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190