Палеолог. Длинные сальные волосы с
пробором посередине свисали косицами на плечи. Не удивительно; что от него
исходил острый неприятный запах.
Но для его поклонников все это не имело значения. Женщины, вначале
находившие его отвратительным, обнаружили, что омерзение - новое и
волнующее ощущение, что грубый, пахнущий козлом мужик привлекает их
гораздо больше, чем раздушенные и напомаженные гвардейские офицеры и
светские львы. Другие, не столь чувственные, заявляли, что вульгарная
внешность этого крестьянина - верный признак его духовности. Если бы он не
был "святым", убеждали они себя, разве бы он оказался среди них. Успокоив
таким образом свою совесть, люди эти вторили тем, кто заявлял, будто
Распутин поистине "божий человек".
Глаза у Распутина были особенные. И друзья его, и враги в один голос
отмечали их необычное воздействие. Анна Вырубова, боготворившая сибирского
мужика, отмечала, что у него было бледное лицо, длинные волосы, нечесаная
борода и совершенно удивительные глаза - большие, светлые, блестящие.
Монах Илиодор, который Распутина возненавидел, вспоминал, что у сибирского
мужика "стального цвета, глубоко посаженные глаза, глядящие из-под
кустистых бровей, пронзительные, как булавки". М.Палеолог, считавший
Распутина политическим явлением, тоже обратил внимание на его глаза: "У
него темные, длинные и плохо расчесанные волосы; черная, густая борода;
высокий лоб; широкий выдающийся вперед нос, мускулистый рот. Но все
выражение лица сосредоточено в глазах льняно-голубого цвета, блестящих,
глубоких, странно притягательных. Взгляд одновременно пронзительный и
ласкающий, наивный и лукавый, пристальный и далекий. Когда речь его
оживляется, зрачки его как будто заряжаются магнетизмом".
Пристальный взгляд Распутина трудно было выдержать. Мужчины и
женщины, решившие из любопытства повидать его, чувствовали, как
зачаровывают, притягивают к себе его мерцающие глаза, в которых светилась
неукротимая, таинственная воля. Князь Юсупов, один из убийц Распутина, в
своей книге "Конец Распутина" вспоминал: "Старец" уложил меня на диван,
стал передо мною и, пристально глядя мне в глаза, начал поглаживать меня
по груди, шее и голове, - писал он. - Потом он вдруг опустился на колени
и, как мне показалось, начал молиться, положив обе руки мне на лоб. Лица
его не было видно, так низко он наклонил голову. В такой позе он простоял
довольно долго, затем быстрым движением вскочил на ноги и стал делать
пассы. Видно было, что ему были известны некоторые приемы, применяемые
гипнотизерами.
Сила гипноза Распутина была огромная. Я чувствовал, как эта сила
охватывает меня и разливается теплотой по всему моему телу. Вместе с тем,
я весь был точно в оцепенении; тело мое онемело. Я попытался говорить, но
язык мне не повиновался, и я медленно погружался в сон, как будто под
влиянием сильного наркотического средства. Лишь одни глаза Распутина
светились передо мною каким-то фосфорическим светом, увеличиваясь и
сливаясь в один яркий круг. Этот круг то удалялся от меня, то приближался,
и когда он приближался, мне казалось, что я начинаю различать и видеть
глаза Распутина, но в эту самую минуту они снова исчезали в светящемся
кругу, который постепенно отодвигался. До моего слуха доносился голос
"старца", но слов я различить не мог, а слышал лишь неясное его
бормотанье.
В таком положении я лежал неподвижно, не имея возможности ни кричать,
ни двигаться. Только мысль моя еще была свободна, и я сознавал, что
постепенно подчиняюсь власти этого загадочного и страшного человека. Но
вскоре я почувствовал, что во мне, помимо моей воли сама собой
пробуждается моя собственная внутренняя сила, которая противодействует
гипнозу. Она нарастала во мне, закрывая все мое существо невидимой броней.
В сознании моем смутно всплывала мысль о том, что между мною и Распутиным
происходит напряженная борьба и что в этой борьбе я могу оказать ему
сопротивление, потому что моя душевная сила, сталкиваясь с силой
Распутина, не дает ему возможности всецело овладеть мною. Я попытался
сделать движение рукой - рука повиновалась. Но я все-таки продолжал лежать
в том же положении, ожидая, когда Распутин сам скажет мне подняться и
встать". Сеанс гипноза Распутин закончил словами: " - Ну, милый, вот на
первый раз и довольно будет".
История, которую приводит Фюлеп-Миллер, немецкий биограф Распутина,
указывает на двойственный характер "старца":
"Очень молодая девушка, наслышавшись о чудесах нового святого,
прибыла в столицу из провинции и искала его, чтобы получить духовную
поддержку... Его мягкий монашеский взгляд и простая прическа темно-русых
волос, обрамлявших обыкновенное лицо, внушали доверие. Когда же он
приблизился, она тут же почувствовала, что за добрыми и мягкими глазами
прячется совсем другой человек, таинственный, хитрый и похотливый. Он сел
напротив, склонился к ней, и тут его глаза из светло-голубых вдруг стали
совершенно темными. Из провалов глазниц на нее был направлен острый
взгляд, проникающий и сковывающий. Свинцовой тяжестью налились конечности.
Он приблизил лицо, искаженное желанием. Она ощущала горячее дыхание на
своих щеках и заметила, как его горящий взгляд из глазниц медленно
ощупывал ее онемевшее тело. Потом он с чувственным выражением закрыл веки.
Его голос превратился в странный шепот. Он шептал ей на ухо необычные
похотливые речи. Тут она, околдованная соблазнителем, как бы из далека
стала вспоминать, что пришла сюда говорить о Боге. По мере того как стала
осознаваться первоначальная цель посещения, тяжесть в теле исчезла и
оцепенение прошло. Он тут же заметил перемену в ее состоянии, полузакрытые
веки приподнялись. Он встал, наклонился над нею, тихо потрепал девчоночью
прическу и поцеловал в лоб бесстрастным и кротким отеческим поцелуем. Его
только что искаженное желанием лицо совершенно успокоилось и стало добрым,
как у странствующего монаха. В доброжелательном, благосклонном тоне
разговаривал он с посетительницей, подняв ко лбу в благословении правую
руку. Он стоял перед нею в позе Христа, изображаемого на старинных русских
иконах. Его взгляд стал снова мягким, приветливым, почти покорным. И
только в глубине маленьких глазок пряталось едва заметное "другое",
похотливое и бесстыжее".
Распутин испытывал силу своего взгляда не только на больных женщинах,
но и на министрах царского правительства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190
пробором посередине свисали косицами на плечи. Не удивительно; что от него
исходил острый неприятный запах.
Но для его поклонников все это не имело значения. Женщины, вначале
находившие его отвратительным, обнаружили, что омерзение - новое и
волнующее ощущение, что грубый, пахнущий козлом мужик привлекает их
гораздо больше, чем раздушенные и напомаженные гвардейские офицеры и
светские львы. Другие, не столь чувственные, заявляли, что вульгарная
внешность этого крестьянина - верный признак его духовности. Если бы он не
был "святым", убеждали они себя, разве бы он оказался среди них. Успокоив
таким образом свою совесть, люди эти вторили тем, кто заявлял, будто
Распутин поистине "божий человек".
Глаза у Распутина были особенные. И друзья его, и враги в один голос
отмечали их необычное воздействие. Анна Вырубова, боготворившая сибирского
мужика, отмечала, что у него было бледное лицо, длинные волосы, нечесаная
борода и совершенно удивительные глаза - большие, светлые, блестящие.
Монах Илиодор, который Распутина возненавидел, вспоминал, что у сибирского
мужика "стального цвета, глубоко посаженные глаза, глядящие из-под
кустистых бровей, пронзительные, как булавки". М.Палеолог, считавший
Распутина политическим явлением, тоже обратил внимание на его глаза: "У
него темные, длинные и плохо расчесанные волосы; черная, густая борода;
высокий лоб; широкий выдающийся вперед нос, мускулистый рот. Но все
выражение лица сосредоточено в глазах льняно-голубого цвета, блестящих,
глубоких, странно притягательных. Взгляд одновременно пронзительный и
ласкающий, наивный и лукавый, пристальный и далекий. Когда речь его
оживляется, зрачки его как будто заряжаются магнетизмом".
Пристальный взгляд Распутина трудно было выдержать. Мужчины и
женщины, решившие из любопытства повидать его, чувствовали, как
зачаровывают, притягивают к себе его мерцающие глаза, в которых светилась
неукротимая, таинственная воля. Князь Юсупов, один из убийц Распутина, в
своей книге "Конец Распутина" вспоминал: "Старец" уложил меня на диван,
стал передо мною и, пристально глядя мне в глаза, начал поглаживать меня
по груди, шее и голове, - писал он. - Потом он вдруг опустился на колени
и, как мне показалось, начал молиться, положив обе руки мне на лоб. Лица
его не было видно, так низко он наклонил голову. В такой позе он простоял
довольно долго, затем быстрым движением вскочил на ноги и стал делать
пассы. Видно было, что ему были известны некоторые приемы, применяемые
гипнотизерами.
Сила гипноза Распутина была огромная. Я чувствовал, как эта сила
охватывает меня и разливается теплотой по всему моему телу. Вместе с тем,
я весь был точно в оцепенении; тело мое онемело. Я попытался говорить, но
язык мне не повиновался, и я медленно погружался в сон, как будто под
влиянием сильного наркотического средства. Лишь одни глаза Распутина
светились передо мною каким-то фосфорическим светом, увеличиваясь и
сливаясь в один яркий круг. Этот круг то удалялся от меня, то приближался,
и когда он приближался, мне казалось, что я начинаю различать и видеть
глаза Распутина, но в эту самую минуту они снова исчезали в светящемся
кругу, который постепенно отодвигался. До моего слуха доносился голос
"старца", но слов я различить не мог, а слышал лишь неясное его
бормотанье.
В таком положении я лежал неподвижно, не имея возможности ни кричать,
ни двигаться. Только мысль моя еще была свободна, и я сознавал, что
постепенно подчиняюсь власти этого загадочного и страшного человека. Но
вскоре я почувствовал, что во мне, помимо моей воли сама собой
пробуждается моя собственная внутренняя сила, которая противодействует
гипнозу. Она нарастала во мне, закрывая все мое существо невидимой броней.
В сознании моем смутно всплывала мысль о том, что между мною и Распутиным
происходит напряженная борьба и что в этой борьбе я могу оказать ему
сопротивление, потому что моя душевная сила, сталкиваясь с силой
Распутина, не дает ему возможности всецело овладеть мною. Я попытался
сделать движение рукой - рука повиновалась. Но я все-таки продолжал лежать
в том же положении, ожидая, когда Распутин сам скажет мне подняться и
встать". Сеанс гипноза Распутин закончил словами: " - Ну, милый, вот на
первый раз и довольно будет".
История, которую приводит Фюлеп-Миллер, немецкий биограф Распутина,
указывает на двойственный характер "старца":
"Очень молодая девушка, наслышавшись о чудесах нового святого,
прибыла в столицу из провинции и искала его, чтобы получить духовную
поддержку... Его мягкий монашеский взгляд и простая прическа темно-русых
волос, обрамлявших обыкновенное лицо, внушали доверие. Когда же он
приблизился, она тут же почувствовала, что за добрыми и мягкими глазами
прячется совсем другой человек, таинственный, хитрый и похотливый. Он сел
напротив, склонился к ней, и тут его глаза из светло-голубых вдруг стали
совершенно темными. Из провалов глазниц на нее был направлен острый
взгляд, проникающий и сковывающий. Свинцовой тяжестью налились конечности.
Он приблизил лицо, искаженное желанием. Она ощущала горячее дыхание на
своих щеках и заметила, как его горящий взгляд из глазниц медленно
ощупывал ее онемевшее тело. Потом он с чувственным выражением закрыл веки.
Его голос превратился в странный шепот. Он шептал ей на ухо необычные
похотливые речи. Тут она, околдованная соблазнителем, как бы из далека
стала вспоминать, что пришла сюда говорить о Боге. По мере того как стала
осознаваться первоначальная цель посещения, тяжесть в теле исчезла и
оцепенение прошло. Он тут же заметил перемену в ее состоянии, полузакрытые
веки приподнялись. Он встал, наклонился над нею, тихо потрепал девчоночью
прическу и поцеловал в лоб бесстрастным и кротким отеческим поцелуем. Его
только что искаженное желанием лицо совершенно успокоилось и стало добрым,
как у странствующего монаха. В доброжелательном, благосклонном тоне
разговаривал он с посетительницей, подняв ко лбу в благословении правую
руку. Он стоял перед нею в позе Христа, изображаемого на старинных русских
иконах. Его взгляд стал снова мягким, приветливым, почти покорным. И
только в глубине маленьких глазок пряталось едва заметное "другое",
похотливое и бесстыжее".
Распутин испытывал силу своего взгляда не только на больных женщинах,
но и на министрах царского правительства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190