В.Молостова) розыскать его. Но оказалось, что Омский штаб перевел его
уже в состав вооруженных сил Юга России. Это было делом рук
неприятельского агента, австрийского офицера (полковника Зайчека),
состоявшего в армии на службе разведки. Затем всякий след Яковлева
теряется".), большевики заявили, будто Яковлев действовал, как заговорщик
монархист. После того, как ему не удалось пробиться через Омск к Тихому
океану, он, дескать, повернул назад, рассчитывая остановить поезд и увезти
узников в горы. Убедительных доказательств этой теории не существует, и
хотя Яковлев и сочувствовал царственным пленникам, вероятнее всего, он был
тем, за кого себя выдавал - представителем московских властей, пытавшимся
выполнить приказ кремлевского начальства доставить императора и его семью
в столицу. Когда же прямой путь в Москву оказался блокированным и возникла
опасность захвата его подопечных, московский уполномоченный попытался
пробиться в столицу окружным путем, через Омск. Но он очутился в гуще
свары между находящимся где-то вдалеке ВЦИКом и местным, Уральским,
совдепом и в конце концов, при попущении Свердлова, уступил силе.
Но если мотивы и намерения Яковлева нам более-менее понятны, то планы
остальных сторон, участвовавших в этих событиях, неясны и зловещи.
Вдобавок к тем двум образам Яковлева, которые нам предложены - как
преданного монарху рыцаря, пытавшегося спасти императорскую чету, и как
московского ставленника, покорившегося превосходящим силам, можно
допустить, что Яковлев играл еще одну роль. Вполне вероятно, что он
оказался пешкой в подлой игре, затеянной Уральским советом в
Екатеринбурге, большевистскими правителями в Москве и правительством
кайзера Вильгельма II в Берлине.
После Брестского мира и выхода России из войны западные союзники
совершенно утратили интерес к царской семье. Государь, который послал на
фронт 15 миллионов бойцов, пожертвовал армией ради спасения Парижа и
отказался заключить сепаратный мир с Германией в дни самых тяжелых для
русской армии потерь, был предан своими союзниками. Его осыпали
насмешками, презирали. Если царь и его семья и могли быть спасены
благодаря вмешательству какой-то иностранной державы, то такой державой
могла явиться только Германия. Немцы вели себя в России, как победители.
Чтобы накормить голодное немецкое население, германские войска эшелонами
вывозили с Украины продовольствие. Петроград и Москва не были оккупированы
немцами лишь потому, чтобы возложить на большевиков нелегкие задачи
управления этими городами, где царили хаос и разруха. Однако, в случае
необходимости, германские полки без труда смогли захватить обе столицы и
смести Ленина и его сообщников, как груду опавших листьев.
Вот почему ряд русских консерваторов, в их числе граф Бенкендорф и
Александр Трепов, бывший премьер-министр, обратились за помощью к графу
Вильгельму фон Мирбаху, недавно назначенному на пост германского
посланника. Мирбах неизменно отвечал: "Успокойтесь. Я все знаю об
обстановке в Тобольске, и как только наступит время, Германская империя
скажет свое слово". Не удовлетворенные таким ответом, Трепов и граф
Бенкендорф направили Мирбаху письмо, в котором подчеркивали, что лишь
германское правительство сможет спасти царскую семью и предупреждали, что
если царь, его супруга и дети погибнут, вина целиком падет на кайзера
Вильгельма.
Немцы с тревогой смотрели на восток вовсе не потому, что чувствовали
за собой вину. Введя в русский организм бациллу большевизма, они
уничтожили армию противника. Но возникла иная опасность, гораздо более
серьезная. Ленин открыто заявлял, что его цель - мировая революция, и
лозунг этот уже находил отклик в умах измученных войной солдат и рабочих в
самой Германии. Вот почему германское правительство все чаще возвращалось
к мысли реставрировать в России дружественную Германии монархию, которая
покончит с большевиками. Немцы знали о том, что Николай II и императрица
враждебно относятся к Германии, однако полагали, что, если кайзер спасет
их от гибели и возведет на престол, благодарные им за это российские
монархи станут сговорчивее.
И Мирбах сделал ловкий ход. Он поставил условием, чтобы русского
императора доставили в Москву, где он оказался бы под защитой германской
короны. Требование это было сформулировано таким образом, чтобы большевики
не испугались и не догадались о подлинных намерениях немцев. Однако в
требовании содержалась и скрытая угроза интервенции. "Янкель Свердлов, -
пишет Жильяр, - делая вид, что выполняет требования графа Мирбаха, послал
комиссара Яковлева в Тобольск, чтобы приступить к отправке царской семьи в
Москву".
Свердлов, разумеется, без труда разгадал игру Мирбаха и решил
расстроить планы немцев. Отказаться выполнить требования графа он не
посмел: немцы были еще слишком сильны. И он тайно договорился с
екатеринбургскими комиссарами, чтобы те перехватили царя и арестовали, как
бы вопреки распоряжениям центральных властей. Таким образом, он мог бы
заявить германскому посланнику, что, к сожалению, император захвачен, сам
же он оказался бессилен предотвратить подобное самоуправство. Центральному
правительству нетрудно будет изобразить свою непричастность, решил
Свердлов, поскольку особая жестокость большевистского Уральского совдепа
были общеизвестны.
Таким образом, Свердлов предавал как немцев, так и собственного
ставленника Яковлева, не ведавшего об истинных намерениях шефа. По словам
Соколова, "Подписывая одной рукой полномочия Яковлева, Свердлов другой
рукой подписывал иное. Задержала Царя в Екатеринбурге, конечно, Москва.
Свердлов обманывал немцев, ссылаясь на мнимый предлог неповиновения
Екатеринбурга".
Возможно, Яковлев, вначале лишь пешка в руках Свердлова, в конце
концов догадался, что на самом деле происходит, и действительно попытался
вырваться с государем на свободу.
И когда поезд был остановлен, московскому комиссару пришлось
подчиниться распоряжению Свердлова. В сопровождении второго состава, в
котором находились красногвардейцы, царский поезд направился в
Екатеринбург. На станции Екатеринбург-III, оцепленной охранниками,
представители Уральского совдепа захватили узников. Яковлев снова связался
со Свердловым, тот подтвердил свое прежнее распоряжение сдать своих
подопечных местным властям и приказал уполномоченному возвращаться в
Москву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190
уже в состав вооруженных сил Юга России. Это было делом рук
неприятельского агента, австрийского офицера (полковника Зайчека),
состоявшего в армии на службе разведки. Затем всякий след Яковлева
теряется".), большевики заявили, будто Яковлев действовал, как заговорщик
монархист. После того, как ему не удалось пробиться через Омск к Тихому
океану, он, дескать, повернул назад, рассчитывая остановить поезд и увезти
узников в горы. Убедительных доказательств этой теории не существует, и
хотя Яковлев и сочувствовал царственным пленникам, вероятнее всего, он был
тем, за кого себя выдавал - представителем московских властей, пытавшимся
выполнить приказ кремлевского начальства доставить императора и его семью
в столицу. Когда же прямой путь в Москву оказался блокированным и возникла
опасность захвата его подопечных, московский уполномоченный попытался
пробиться в столицу окружным путем, через Омск. Но он очутился в гуще
свары между находящимся где-то вдалеке ВЦИКом и местным, Уральским,
совдепом и в конце концов, при попущении Свердлова, уступил силе.
Но если мотивы и намерения Яковлева нам более-менее понятны, то планы
остальных сторон, участвовавших в этих событиях, неясны и зловещи.
Вдобавок к тем двум образам Яковлева, которые нам предложены - как
преданного монарху рыцаря, пытавшегося спасти императорскую чету, и как
московского ставленника, покорившегося превосходящим силам, можно
допустить, что Яковлев играл еще одну роль. Вполне вероятно, что он
оказался пешкой в подлой игре, затеянной Уральским советом в
Екатеринбурге, большевистскими правителями в Москве и правительством
кайзера Вильгельма II в Берлине.
После Брестского мира и выхода России из войны западные союзники
совершенно утратили интерес к царской семье. Государь, который послал на
фронт 15 миллионов бойцов, пожертвовал армией ради спасения Парижа и
отказался заключить сепаратный мир с Германией в дни самых тяжелых для
русской армии потерь, был предан своими союзниками. Его осыпали
насмешками, презирали. Если царь и его семья и могли быть спасены
благодаря вмешательству какой-то иностранной державы, то такой державой
могла явиться только Германия. Немцы вели себя в России, как победители.
Чтобы накормить голодное немецкое население, германские войска эшелонами
вывозили с Украины продовольствие. Петроград и Москва не были оккупированы
немцами лишь потому, чтобы возложить на большевиков нелегкие задачи
управления этими городами, где царили хаос и разруха. Однако, в случае
необходимости, германские полки без труда смогли захватить обе столицы и
смести Ленина и его сообщников, как груду опавших листьев.
Вот почему ряд русских консерваторов, в их числе граф Бенкендорф и
Александр Трепов, бывший премьер-министр, обратились за помощью к графу
Вильгельму фон Мирбаху, недавно назначенному на пост германского
посланника. Мирбах неизменно отвечал: "Успокойтесь. Я все знаю об
обстановке в Тобольске, и как только наступит время, Германская империя
скажет свое слово". Не удовлетворенные таким ответом, Трепов и граф
Бенкендорф направили Мирбаху письмо, в котором подчеркивали, что лишь
германское правительство сможет спасти царскую семью и предупреждали, что
если царь, его супруга и дети погибнут, вина целиком падет на кайзера
Вильгельма.
Немцы с тревогой смотрели на восток вовсе не потому, что чувствовали
за собой вину. Введя в русский организм бациллу большевизма, они
уничтожили армию противника. Но возникла иная опасность, гораздо более
серьезная. Ленин открыто заявлял, что его цель - мировая революция, и
лозунг этот уже находил отклик в умах измученных войной солдат и рабочих в
самой Германии. Вот почему германское правительство все чаще возвращалось
к мысли реставрировать в России дружественную Германии монархию, которая
покончит с большевиками. Немцы знали о том, что Николай II и императрица
враждебно относятся к Германии, однако полагали, что, если кайзер спасет
их от гибели и возведет на престол, благодарные им за это российские
монархи станут сговорчивее.
И Мирбах сделал ловкий ход. Он поставил условием, чтобы русского
императора доставили в Москву, где он оказался бы под защитой германской
короны. Требование это было сформулировано таким образом, чтобы большевики
не испугались и не догадались о подлинных намерениях немцев. Однако в
требовании содержалась и скрытая угроза интервенции. "Янкель Свердлов, -
пишет Жильяр, - делая вид, что выполняет требования графа Мирбаха, послал
комиссара Яковлева в Тобольск, чтобы приступить к отправке царской семьи в
Москву".
Свердлов, разумеется, без труда разгадал игру Мирбаха и решил
расстроить планы немцев. Отказаться выполнить требования графа он не
посмел: немцы были еще слишком сильны. И он тайно договорился с
екатеринбургскими комиссарами, чтобы те перехватили царя и арестовали, как
бы вопреки распоряжениям центральных властей. Таким образом, он мог бы
заявить германскому посланнику, что, к сожалению, император захвачен, сам
же он оказался бессилен предотвратить подобное самоуправство. Центральному
правительству нетрудно будет изобразить свою непричастность, решил
Свердлов, поскольку особая жестокость большевистского Уральского совдепа
были общеизвестны.
Таким образом, Свердлов предавал как немцев, так и собственного
ставленника Яковлева, не ведавшего об истинных намерениях шефа. По словам
Соколова, "Подписывая одной рукой полномочия Яковлева, Свердлов другой
рукой подписывал иное. Задержала Царя в Екатеринбурге, конечно, Москва.
Свердлов обманывал немцев, ссылаясь на мнимый предлог неповиновения
Екатеринбурга".
Возможно, Яковлев, вначале лишь пешка в руках Свердлова, в конце
концов догадался, что на самом деле происходит, и действительно попытался
вырваться с государем на свободу.
И когда поезд был остановлен, московскому комиссару пришлось
подчиниться распоряжению Свердлова. В сопровождении второго состава, в
котором находились красногвардейцы, царский поезд направился в
Екатеринбург. На станции Екатеринбург-III, оцепленной охранниками,
представители Уральского совдепа захватили узников. Яковлев снова связался
со Свердловым, тот подтвердил свое прежнее распоряжение сдать своих
подопечных местным властям и приказал уполномоченному возвращаться в
Москву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190