речи Ленина были проще, логичнее и
доходчивее. Спор шел об организационной структуре партии. Ленин настаивал
на том, чтобы партию составляла небольшая, спаянная железной дисциплиной
элита профессиональных революционеров. Плеханов и его единомышленники были
за то, чтобы партия была открыта для всех желающих. При голосовании Ленин,
с незначительным перевесом, собрал большинство. Его сторонники стали
называться "большевиками", а противники - "меньшевиками". Взглянув на
Ленина, отчасти со страхом, отчасти с восхищением, Плеханов произнес: "Из
такого теста получаются Робеспьеры".
Если Ленин был Робеспьером, то Александр Керенский был русским
Дантоном. Сам пораженный сходством их судеб и образования, Керенский
писал: "Не надо меня уверять, будто Ленин олицетворяет некую азиатскую
"стихийную русскую силу". Я родился под тем же небом, дышал тем же
воздухом, слушал те же крестьянские песни и играл на том же гимназическом
дворе. Видел те же бескрайние дали с высокого берега Волги. Я твердо
уверен: то, что сделал Ленин, преднамеренно и жестоко изувечив Россию, мог
сделать лишь человек, который утратил всякую связь с нашей родиной и
вытравил в себе всякое сыновнее чувство к ней".
Федор Керенский, Отец Александра Федоровича, был мягким,
интеллигентным человеком, которого поначалу прочили в священнослужители,
но он избрал учительскую профессию. Едва начав службу, он женился на своей
ученице, офицерской дочери, дед которой был крепостным. Являясь директором
Симбирской гимназии, Ф.Керенский принадлежал к сливкам местного общества.
"С тех пор, как я себя помню, жили мы в огромной, прекрасной квартире,
предоставленной нам казной, - писал его сын, А.Ф.Керенский. - Длинный ряд
кабинетов; у старших сестер гувернантки; вспоминаю наши детские,
устраивавшиеся в других домах местного общества праздники для детей". Став
учащимся, Александр стоял в церкви на почетном месте, ведь он был
директорским сыном. "Помню, в раннем детстве я был поистине
верноподданным. Я искренне любил Россию... традиционную Россию с ее царями
и православной церковью, с избранными слоями местного чиновничества".
Настоятелем Симбирского собора был дядя Александра. Александр мечтал стать
когда-нибудь "звонарем, который, забравшись на высокую колокольню, под
облака, ударами могучего колокола призывает верующих в Божий храм".
В 1889 году, когда Александру исполнилось восемь лет, его отец
получил назначение в Туркестанский край, и семейство Керенских переехало в
Ташкент. Однажды вечером подслушал, как родители обсуждают нелегально
распространявшуюся брошюру Льва Толстого, в которой писатель выступал
против союза, заключенного между отсталой самодержавной Россией и
Французской республикой, которой Толстой восхищался. "Однако мое юношеское
восхищение царем ничуть не уменьшилось после того, как я услышал отзыв о
нем Толстого, - писал Керенский. - ...Когда Александр III скончался,
прочитав официальное сообщение о его смерти, я долго и безутешно плакал. Я
не пропускал ни одной панихиды и добросовестно собирал среди соучеников
деньги на венок почившему в Бозе императору".
В 1899 году Керенский приехал в С.-Петербург с целью поступить в
университет. Столица переживала период расцвета искусства и науки, в
городе было полно студентов, принадлежащих ко всем слоям общества изо всех
уголков империи. "Не думаю, чтобы в какой-то другой стране высшее
образование стоило так дешево и было так доступно до Великой войны, как в
России... Плата за обучение была ничтожной... Обед стоил от пяти до десяти
копеек... Самые бедные студенты подчас перебивались с хлеба на квас, им
приходилось бегать из дома в дом, давая уроки, и не каждый день обедать;
однако все жили и учились".
Керенский, благопослушный сын правительственного чиновника, поначалу
почти не интересовался политикой. Однако политика являла собой
неотъемлемую часть студенческой жизни в Петербурге. Увлекся ею и Александр
Керенский, начавший принимать участие в студенческих сходках. Одни
студенты придерживались марксистских воззрений, другие разделяли взгляды
народников. Керенскому по душе были вторые. "Симбирск, детские
воспоминания... да и традиции русской литературы - все это неудержимо
влекло меня к народничеству... Целиком заимствованная у иностранцев
марксистская теория оказывала большое впечатление на юные умы своей
строгой целостностью и логичностью. Однако она плохо вписывалась в
социальную структуру российского общества. В народничестве было много
неопределенного и непоследовательного, но оно являлось продуктом русской
мысли, уходило корнями в русскую почву и вполне отвечало идеалам русских
интеллигентов".
Охваченный юношеским восторгом, однажды Керенский выступил с речью на
студенческой сходке. На следующий день оратора вызвали в деканат, и
начальство временно исключило его. По возвращении он стал готовиться к
диссертации, посвященному одному из аспектов уголовного права. Однако,
прежде А.Ф.Керенский закончил аспирантуру, это "чрезвычайно почетное
занятие" успело наскучить ему. "Пожалуй, оно даже претило мне. Стоит ли
печись об интересах частных лиц, когда мечтаешь служить народу и бороться
за свободу. Я решил стать адвокатом, защищающим политических узников".
В течении следующих шести лет Александр Керенский побывает во всех
уголках России, защищая политических заключенных от произвола властей. Но
перед отъездом в 1905 году из С.-Петербурга у него произошла памятная
встреча.
"Была Пасхальная ночь. Я возвращался с пасхальной утрени часа в
четыре утра. Я не сумею описать очарование весеннего С.-Петербурга в
предрассветные часы, особенно когда находишься на берегу Невы или идешь по
набережной... Возвращаясь домой, охваченный светлым, радостным чувством, я
шел к мосту у Зимнего дворца. Возле Адмиралтейства, напротив Зимнего, я
остановился. На балконе, задумавшись, стоял молодой император. Внезапно
меня охватило предчувствие, что однажды наши пути каким-то образом
пересекутся".
8. СОВЕТ КАЙЗЕРА
В первые годы царствования Николая II на императора оказывали влияние
не только родительница, наставник, К.П.Победоносцев и великие князья, но и
кузен, германский кайзер Вильгельм II. С самого начала Вильгельм
покровительственно поглядывал, похлопывал по плечу, льстил молодому
кузену, учил жить и оказывал на него давление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190
доходчивее. Спор шел об организационной структуре партии. Ленин настаивал
на том, чтобы партию составляла небольшая, спаянная железной дисциплиной
элита профессиональных революционеров. Плеханов и его единомышленники были
за то, чтобы партия была открыта для всех желающих. При голосовании Ленин,
с незначительным перевесом, собрал большинство. Его сторонники стали
называться "большевиками", а противники - "меньшевиками". Взглянув на
Ленина, отчасти со страхом, отчасти с восхищением, Плеханов произнес: "Из
такого теста получаются Робеспьеры".
Если Ленин был Робеспьером, то Александр Керенский был русским
Дантоном. Сам пораженный сходством их судеб и образования, Керенский
писал: "Не надо меня уверять, будто Ленин олицетворяет некую азиатскую
"стихийную русскую силу". Я родился под тем же небом, дышал тем же
воздухом, слушал те же крестьянские песни и играл на том же гимназическом
дворе. Видел те же бескрайние дали с высокого берега Волги. Я твердо
уверен: то, что сделал Ленин, преднамеренно и жестоко изувечив Россию, мог
сделать лишь человек, который утратил всякую связь с нашей родиной и
вытравил в себе всякое сыновнее чувство к ней".
Федор Керенский, Отец Александра Федоровича, был мягким,
интеллигентным человеком, которого поначалу прочили в священнослужители,
но он избрал учительскую профессию. Едва начав службу, он женился на своей
ученице, офицерской дочери, дед которой был крепостным. Являясь директором
Симбирской гимназии, Ф.Керенский принадлежал к сливкам местного общества.
"С тех пор, как я себя помню, жили мы в огромной, прекрасной квартире,
предоставленной нам казной, - писал его сын, А.Ф.Керенский. - Длинный ряд
кабинетов; у старших сестер гувернантки; вспоминаю наши детские,
устраивавшиеся в других домах местного общества праздники для детей". Став
учащимся, Александр стоял в церкви на почетном месте, ведь он был
директорским сыном. "Помню, в раннем детстве я был поистине
верноподданным. Я искренне любил Россию... традиционную Россию с ее царями
и православной церковью, с избранными слоями местного чиновничества".
Настоятелем Симбирского собора был дядя Александра. Александр мечтал стать
когда-нибудь "звонарем, который, забравшись на высокую колокольню, под
облака, ударами могучего колокола призывает верующих в Божий храм".
В 1889 году, когда Александру исполнилось восемь лет, его отец
получил назначение в Туркестанский край, и семейство Керенских переехало в
Ташкент. Однажды вечером подслушал, как родители обсуждают нелегально
распространявшуюся брошюру Льва Толстого, в которой писатель выступал
против союза, заключенного между отсталой самодержавной Россией и
Французской республикой, которой Толстой восхищался. "Однако мое юношеское
восхищение царем ничуть не уменьшилось после того, как я услышал отзыв о
нем Толстого, - писал Керенский. - ...Когда Александр III скончался,
прочитав официальное сообщение о его смерти, я долго и безутешно плакал. Я
не пропускал ни одной панихиды и добросовестно собирал среди соучеников
деньги на венок почившему в Бозе императору".
В 1899 году Керенский приехал в С.-Петербург с целью поступить в
университет. Столица переживала период расцвета искусства и науки, в
городе было полно студентов, принадлежащих ко всем слоям общества изо всех
уголков империи. "Не думаю, чтобы в какой-то другой стране высшее
образование стоило так дешево и было так доступно до Великой войны, как в
России... Плата за обучение была ничтожной... Обед стоил от пяти до десяти
копеек... Самые бедные студенты подчас перебивались с хлеба на квас, им
приходилось бегать из дома в дом, давая уроки, и не каждый день обедать;
однако все жили и учились".
Керенский, благопослушный сын правительственного чиновника, поначалу
почти не интересовался политикой. Однако политика являла собой
неотъемлемую часть студенческой жизни в Петербурге. Увлекся ею и Александр
Керенский, начавший принимать участие в студенческих сходках. Одни
студенты придерживались марксистских воззрений, другие разделяли взгляды
народников. Керенскому по душе были вторые. "Симбирск, детские
воспоминания... да и традиции русской литературы - все это неудержимо
влекло меня к народничеству... Целиком заимствованная у иностранцев
марксистская теория оказывала большое впечатление на юные умы своей
строгой целостностью и логичностью. Однако она плохо вписывалась в
социальную структуру российского общества. В народничестве было много
неопределенного и непоследовательного, но оно являлось продуктом русской
мысли, уходило корнями в русскую почву и вполне отвечало идеалам русских
интеллигентов".
Охваченный юношеским восторгом, однажды Керенский выступил с речью на
студенческой сходке. На следующий день оратора вызвали в деканат, и
начальство временно исключило его. По возвращении он стал готовиться к
диссертации, посвященному одному из аспектов уголовного права. Однако,
прежде А.Ф.Керенский закончил аспирантуру, это "чрезвычайно почетное
занятие" успело наскучить ему. "Пожалуй, оно даже претило мне. Стоит ли
печись об интересах частных лиц, когда мечтаешь служить народу и бороться
за свободу. Я решил стать адвокатом, защищающим политических узников".
В течении следующих шести лет Александр Керенский побывает во всех
уголках России, защищая политических заключенных от произвола властей. Но
перед отъездом в 1905 году из С.-Петербурга у него произошла памятная
встреча.
"Была Пасхальная ночь. Я возвращался с пасхальной утрени часа в
четыре утра. Я не сумею описать очарование весеннего С.-Петербурга в
предрассветные часы, особенно когда находишься на берегу Невы или идешь по
набережной... Возвращаясь домой, охваченный светлым, радостным чувством, я
шел к мосту у Зимнего дворца. Возле Адмиралтейства, напротив Зимнего, я
остановился. На балконе, задумавшись, стоял молодой император. Внезапно
меня охватило предчувствие, что однажды наши пути каким-то образом
пересекутся".
8. СОВЕТ КАЙЗЕРА
В первые годы царствования Николая II на императора оказывали влияние
не только родительница, наставник, К.П.Победоносцев и великие князья, но и
кузен, германский кайзер Вильгельм II. С самого начала Вильгельм
покровительственно поглядывал, похлопывал по плечу, льстил молодому
кузену, учил жить и оказывал на него давление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190