Они
понимали, что это к добру не приведет, но склонились перед отцовскими
чувствами. Известие об отречении в пользу великого князя вызвало
негодование как среди бюрократических, следовавших устоявшимся традициям
жителей столицы, так и среди монархически настроенных групп.
Николай Александрович Базили, управляющий дипломатической канцелярией
Царской Ставки, составивший первый акт об отречении николая II, удивился
тому, что в тексте имя цесаревича было заменено на имя Михаила
Александровича. Он заявил Палеологу: "Немедленное воцарение цесаревича
было единственным средством остановить течение революции, по крайней мере,
удержать ее в границах конституционной реформы. Во-первых, право было на
стороне юного Алексея Николаевича. Кроме того, ему помогли бы симпатии,
которыми он пользуется в народе и в армии".
Даже те, кто долго и верно служил государю, не сумели понять, что
царь был еще и отцом пораженного недугом двенадцатилетнего мальчика. В
беседе с французским послом Сазонов, в течение нескольких лет занимавший
пост министра иностранных дел, с глазами, полными слез, сказал: "Вы
знаете, как я люблю императора, с какой любовью я служил ему. Но никогда
не прощу ему, что он отрекся за сына. Он не имел на это права...
Существует ли какое бы то ни было законодательство, которое разрешило бы
отказаться от прав несовершеннолетнего? Что же сказать, когда дело идет о
самых священных, августейших правах в мире!.. Прекратить таким образом
существование трехсотлетней династии, грандиозное дело Петра Великого,
Екатерины II, Александра II... Какая трагедия, какое несчастье!"
После отречения Николая II за себя и за цесаревича императором
Всероссийским стал Михаил Александрович. Согласно древней русской легенде,
с появлением на троне царя Михаила II сбудется вековая мечта русских -
завоевание Константинополя. С началом царствования Дома Романовых, после
государя Михаила Алексеевича других монархов с таким именем в России не
было. Следовательно, младший брат Николая Александровича должен был стать
Михаилом Вторым. Были и другие благоприятные для того обстоятельства.
Великобритания и Франция, прежде препятствовавшие продвижению России в
южном направлении, теперь были ее союзниками и обещали ей Константинополь
в качестве награды за победу в войне. Если бы Михаил стал царем, и
государства Сердечного Соглашения одержали победу, то древняя легенда
могла бы осуществиться.
Но по воле судьбы царствование Михаила продолжалось ничтожно малое
время. Новость о том, что престол перешел к нему, свалилась как снег на
голову жившему в Гатчине великому князю. От старшего брата он получил
телеграмму следующего содержания:
"Петроград. Его Императорскому Величеству Михаилу Второму.
События последних дней вынудили меня решиться на этот крайний шаг.
Прости меня, если огорчил тебя и что не успел предупредить. Остаюсь
навсегда верным и преданным братом. Горячо молю Бога помочь тебе и твоей
Родине.
Ники".
Михаил Александрович, которому исполнилось тридцать девять лет, не
был готов к такому крутому повороту в своей судьбе. До появления на свет
цесаревича он в течение шести лет был наследником престола. Когда Алексей
Николаевич болел, то перед ним не раз вставала такая возможность. Но могло
ли прийти ему в голову, что брат и племянник одновременно лишатся престола
и что с получением высочайшей телеграммы он неожиданно станет императором?
Великий князь не был трусом. Командуя войсками в Карпатах, он был
награжден Георгиевским крестом. Его волновали и вопросы политики: видя,
как разваливается правительство, в январе того же года великий князь
посетил Родзянко и спросил председателя Думы, чем может быть полезен.
Однако он не принадлежал к числу смелых, решительных людей, наделенных
сверхестественной энергией и силой воли. В данный же момент нужен был
именно такой человек. Тем не менее, попрощавшись с женой, которая была вне
себя от радости, что может стать супругой монарха, великий князь выехал из
Гатчины в Петроград, чтобы принять там историческое решение.
Но в Петрограде усилились антимонархические настроения. Палеолог
вспоминал: "Воцарение великого князя Михаила подняло бурю в Совете: "Не
хотим Романовых, - кричали со всех сторон, - мы хотим Республику".
Привезя в Петроград акт отречения, Гучков и Шульгин были приглашены в
железнодорожные мастерские. На митинге, вспоминал очевидец, Гучков
объявил, что Николай II отрекся в пользу Михаила Александровича, что
сформировано демократическое правительство во главе с князем Львовым.
Услышав слово "князь", мастера зашумели. Некоторые из них стали
запирать двери. Запахло самосудом. Депутатам Думы с трудом удалось
избежать расправы.
На вокзале перед строем воинской части и большой толпой выступил В.В.
Шульгин, закончивший речь возгласом: "Государю императору Михаилу Второму
провозглашаю "Ура!". Затем депутаты отправились в дом N 12 на Миллионной
улице, где в квартире князя П.Путятина состоялось заседание нового
правительства, на котором присутствовал Родзянко. В начале стола сидел
Михаил Александрович, готовый выслушать людей, которые станут его
министрами, если он вступит на престол.
Милюков, Гучков и Шульгин горячо убеждали великого князя, что он не
вправе отказываться от престола. "Потому что Россия потеряет свою ось...
Монархия - это единственно возможный в России центр. Без царя России не
жить". Родзянко и Керенский не менее красноречиво доказывали, что если
новый царь займет престол против воли народа, пламя революции разгорится
еще больше. И первой жертвой станет сам Михаил Александрович. "Великий
князь Михаил Александрович, - вспоминал Родзянко, - поставил мне ребром
вопрос, могу ли я гарантировать ему жизнь, если он примет престол, и я
должен был ему ответить отрицательно".
Керенский был настроен еще более враждебно. Зная, что объявление
нового царя вызовет бурю ярости среди членов Совета, он сказал: "Я не
вправе скрыть здесь, каким опасностям вы лично подвергаетесь в случае
решения принять престол. Я не ручаюсь за жизнь вашего высочества". Далее,
пишет М.Палеолог, "среди этого всеобщего смятения великий князь встал и
объявил, что ему нужно несколько мгновений подумать одному, и направился в
соседнюю комнату. Но Керенский одним прыжком бросился к нему, чтобы
перерезать ему дорогу:
- Обещайте мне, ваше высочество, не советоваться с вашей супругой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190
понимали, что это к добру не приведет, но склонились перед отцовскими
чувствами. Известие об отречении в пользу великого князя вызвало
негодование как среди бюрократических, следовавших устоявшимся традициям
жителей столицы, так и среди монархически настроенных групп.
Николай Александрович Базили, управляющий дипломатической канцелярией
Царской Ставки, составивший первый акт об отречении николая II, удивился
тому, что в тексте имя цесаревича было заменено на имя Михаила
Александровича. Он заявил Палеологу: "Немедленное воцарение цесаревича
было единственным средством остановить течение революции, по крайней мере,
удержать ее в границах конституционной реформы. Во-первых, право было на
стороне юного Алексея Николаевича. Кроме того, ему помогли бы симпатии,
которыми он пользуется в народе и в армии".
Даже те, кто долго и верно служил государю, не сумели понять, что
царь был еще и отцом пораженного недугом двенадцатилетнего мальчика. В
беседе с французским послом Сазонов, в течение нескольких лет занимавший
пост министра иностранных дел, с глазами, полными слез, сказал: "Вы
знаете, как я люблю императора, с какой любовью я служил ему. Но никогда
не прощу ему, что он отрекся за сына. Он не имел на это права...
Существует ли какое бы то ни было законодательство, которое разрешило бы
отказаться от прав несовершеннолетнего? Что же сказать, когда дело идет о
самых священных, августейших правах в мире!.. Прекратить таким образом
существование трехсотлетней династии, грандиозное дело Петра Великого,
Екатерины II, Александра II... Какая трагедия, какое несчастье!"
После отречения Николая II за себя и за цесаревича императором
Всероссийским стал Михаил Александрович. Согласно древней русской легенде,
с появлением на троне царя Михаила II сбудется вековая мечта русских -
завоевание Константинополя. С началом царствования Дома Романовых, после
государя Михаила Алексеевича других монархов с таким именем в России не
было. Следовательно, младший брат Николая Александровича должен был стать
Михаилом Вторым. Были и другие благоприятные для того обстоятельства.
Великобритания и Франция, прежде препятствовавшие продвижению России в
южном направлении, теперь были ее союзниками и обещали ей Константинополь
в качестве награды за победу в войне. Если бы Михаил стал царем, и
государства Сердечного Соглашения одержали победу, то древняя легенда
могла бы осуществиться.
Но по воле судьбы царствование Михаила продолжалось ничтожно малое
время. Новость о том, что престол перешел к нему, свалилась как снег на
голову жившему в Гатчине великому князю. От старшего брата он получил
телеграмму следующего содержания:
"Петроград. Его Императорскому Величеству Михаилу Второму.
События последних дней вынудили меня решиться на этот крайний шаг.
Прости меня, если огорчил тебя и что не успел предупредить. Остаюсь
навсегда верным и преданным братом. Горячо молю Бога помочь тебе и твоей
Родине.
Ники".
Михаил Александрович, которому исполнилось тридцать девять лет, не
был готов к такому крутому повороту в своей судьбе. До появления на свет
цесаревича он в течение шести лет был наследником престола. Когда Алексей
Николаевич болел, то перед ним не раз вставала такая возможность. Но могло
ли прийти ему в голову, что брат и племянник одновременно лишатся престола
и что с получением высочайшей телеграммы он неожиданно станет императором?
Великий князь не был трусом. Командуя войсками в Карпатах, он был
награжден Георгиевским крестом. Его волновали и вопросы политики: видя,
как разваливается правительство, в январе того же года великий князь
посетил Родзянко и спросил председателя Думы, чем может быть полезен.
Однако он не принадлежал к числу смелых, решительных людей, наделенных
сверхестественной энергией и силой воли. В данный же момент нужен был
именно такой человек. Тем не менее, попрощавшись с женой, которая была вне
себя от радости, что может стать супругой монарха, великий князь выехал из
Гатчины в Петроград, чтобы принять там историческое решение.
Но в Петрограде усилились антимонархические настроения. Палеолог
вспоминал: "Воцарение великого князя Михаила подняло бурю в Совете: "Не
хотим Романовых, - кричали со всех сторон, - мы хотим Республику".
Привезя в Петроград акт отречения, Гучков и Шульгин были приглашены в
железнодорожные мастерские. На митинге, вспоминал очевидец, Гучков
объявил, что Николай II отрекся в пользу Михаила Александровича, что
сформировано демократическое правительство во главе с князем Львовым.
Услышав слово "князь", мастера зашумели. Некоторые из них стали
запирать двери. Запахло самосудом. Депутатам Думы с трудом удалось
избежать расправы.
На вокзале перед строем воинской части и большой толпой выступил В.В.
Шульгин, закончивший речь возгласом: "Государю императору Михаилу Второму
провозглашаю "Ура!". Затем депутаты отправились в дом N 12 на Миллионной
улице, где в квартире князя П.Путятина состоялось заседание нового
правительства, на котором присутствовал Родзянко. В начале стола сидел
Михаил Александрович, готовый выслушать людей, которые станут его
министрами, если он вступит на престол.
Милюков, Гучков и Шульгин горячо убеждали великого князя, что он не
вправе отказываться от престола. "Потому что Россия потеряет свою ось...
Монархия - это единственно возможный в России центр. Без царя России не
жить". Родзянко и Керенский не менее красноречиво доказывали, что если
новый царь займет престол против воли народа, пламя революции разгорится
еще больше. И первой жертвой станет сам Михаил Александрович. "Великий
князь Михаил Александрович, - вспоминал Родзянко, - поставил мне ребром
вопрос, могу ли я гарантировать ему жизнь, если он примет престол, и я
должен был ему ответить отрицательно".
Керенский был настроен еще более враждебно. Зная, что объявление
нового царя вызовет бурю ярости среди членов Совета, он сказал: "Я не
вправе скрыть здесь, каким опасностям вы лично подвергаетесь в случае
решения принять престол. Я не ручаюсь за жизнь вашего высочества". Далее,
пишет М.Палеолог, "среди этого всеобщего смятения великий князь встал и
объявил, что ему нужно несколько мгновений подумать одному, и направился в
соседнюю комнату. Но Керенский одним прыжком бросился к нему, чтобы
перерезать ему дорогу:
- Обещайте мне, ваше высочество, не советоваться с вашей супругой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190