В продолжение года он изучал теорию и практику гипноза.
В 1915 году Соловьев окончил школу прапорщиков, а затем, не
возвращаясь на фронт, офицерскую стрелковую школу. [(По свидетельству
поручика Логинова, Соловьев во время февральской революции организовал
истребление кадров полиции в Петрограде.)] Его увлечение мистицизмом, о
котором стало известно в светском обществе Петрограда, позволило ему
сблизиться с участниками кружков, занимавшихся оккультными науками. В 1915
году он познакомился с Распутиным и Вырубовой. В ту пору Соловьев не
проявлял особого интереса к их августейшим покровителям. В первые дни
февральской революции Соловьев привел к Думе взбунтовавшийся 2-й
пулеметный полк.
Ни смерть Распутина, ни низложение царя, ни заключение Вырубовой в
крепость не поколебали веры распутинцев в магическую силу "старца". Всю
весну и лето 1917 года продолжались сеансы спиритизма с целью вступить в
контакт с отошедшим в мир иной "божьим человеком". Соловьев продолжал
посещать такого рода сеансы, на которых присутствовала и Матрена (она же
Мария) Распутина, дочь Григория Ефимовича, и между ними завязался роман. В
своем дневнике Матрена записала: "Была у Ольги Владимировны, поклонницы
Распутина. Она велела мне любить Борю... Почему-то она все говорит, чтобы
я любила Борю, ведь я его и так люблю".
В августе, сразу после ссылки царской семьи в Тобольск, Соловьев,
действуя в качестве представителя распутинского кружка, отправился в
Сибирь, чтобы изучить обстановку. Затем вернулся в Петроград и 5 октября
1917 года венчался с Матреной в Думской церкви. Приехав с молодой женой в
Сибирь, несколько недель жил в доме Распутиных в Покровском.
Вскоре после приезда с помощью горничной, Романовой, приверженницы
Распутина, которая жила на частной квартире в Тобольске, Соловьев связался
с императрицей. Через эту горничную провокатор передавал царской семье
записки и деньги, большую часть которых присваивал себе. Более того, по
его наущению горничная внушала узникам надежду, заявляя, будто друзья и
родные Распутина действуют активно.
Зная родственные связи Соловьева, государыня не могла не верить ему.
Полагая, что он намерен освободить ее семью, Александра Федоровна сама
дала название организации, трудившейся для этой цели. В честь святого
покровителя города она окрестила его "Братством святого Иоанна
Тобольского". Зачастую, чтобы приободрить пригорюнившихся близких,
государыня напоминала им о том, что три сотни преданных монарху офицеров
"Братства" ждут сигнала от Соловьева, чтобы взяться за дело.
Вскоре Соловьев повел себя довольно подозрительно. Оставив
Покровское, он поселился не в Тобольске, а в Тюмени, где мог наблюдать за
железной дорогой и выявлять связи между Тобольском и внешним миром. Со
временем следить за приезжающими не стало нужды: всякий, кто хотел
связаться с императорской семьей, поневоле попадал к Соловьеву и передавал
ему деньги, взамен получая "инструкции". Действовал Соловьев нагло и
решительно. Он требовал, чтобы все сочувствующие царской семье лица и все
средства направлялись только к нему. Если какие-то монархические группы
пытались действовать без его ведома, Соловьев заявлял, будто их попытки
связаться с царской семьей самостоятельно помешают уже предпринимаемым им
усилиям. Порой предатель ссылался на саму императрицу, которая якобы
полагала, что действия групп, не подчиненных ему, ставили под сомнение
успех всей операции.
Нашлись, естественно, лица, которые потребовали доказательств того,
что Соловьев действительно намерен вызволить из плена императорскую семью.
В ответ провокатор заверил, что в результате его усилий восемь красных
полков готовы выступить на защиту царской семьи. Чтобы убедить скептиков,
Соловьев пригласил их однажды на учения кавалерийских частей Тюменского
гарнизона. При этом, как и обещал предатель, командир первого эскадрона
сделал особый знак рукой, указывающий на то, что он является участником
монархического заговора. В случае, если скептики продолжали сомневаться,
Соловьев посылал их в Тобольск. Когда они останавливались возле
губернаторского дома, горничная царской семьи, Романова, выходила на
балкон и подавала условный сигнал.
Несмотря на старания Соловьева, не все оказывались столь
легковерными. Кое-кого удивляло то обстоятельство, что связь с
императорской семьей поддерживалась через горничную, а не через, допустим,
лейб-медика Боткина, человека более толкового, преданного царской семье и
пользующегося полным ее доверием? Неужели поданный одним кавалерийским
офицером знак Соловьеву может служить доказательством верности государю
восьми полков? Почему Соловьев уверяет монархические группы в Петрограде и
Москве, что присылать людей больше не следует, что нужна только денежная
поддержка? "Таких ослушников, - указывал Н.А.Соколов, - Соловьев предавал
советским властям; так им были преданы большевикам два офицера гвардейской
кавалерии и одна дама". В другом случае одному из четырех офицеров удалось
сбежать. Остальные были расстреляны.
Разумеется, Соловьев и не думал спасать императорскую семью. Какое-то
время спустя, когда царь и его близкие были увезены из Тобольска, Соловьев
для отвода глаз был арестован большевиками, которые, задержав его на
несколько суток, отпустили. Это дало Соловьеву повод для оправдания перед
монархистами собственного бездействия. Во время гражданской войны
провокатор вместе с женой оказался в тылу белой армии и добрался до
Владивостока. Оттуда перебрался в Берлин, где ничего не подозревавшие
русские эмигранты встретили его как человека, пытавшегося спасти царскую
семью. Кто-то из них, в знак признательности, даже предложил провокатору
должность директора ресторана.
Со временем стали известны многие факты, иллюстрировавшие истинную
роль Соловьева. Кавалерийский офицер, подававший знаки, признался, что из
всей части только он знал поручика. Один петроградский банкир заявил, что
он передал Вырубовой 175 000 рублей, предназначавшиеся для царской семьи.
Из этой суммы Соловьев доставил императрице всего лишь 35 000 рублей. Едва
царскую семью увезли из Тобольска, мнимый ее спаситель поспешил туда,
чтобы встретиться со служанкой Анной Романовой, от которой узнал, где
спрятаны царские драгоценности. Позднее предательница вышла замуж за
большевистского комиссара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190
В 1915 году Соловьев окончил школу прапорщиков, а затем, не
возвращаясь на фронт, офицерскую стрелковую школу. [(По свидетельству
поручика Логинова, Соловьев во время февральской революции организовал
истребление кадров полиции в Петрограде.)] Его увлечение мистицизмом, о
котором стало известно в светском обществе Петрограда, позволило ему
сблизиться с участниками кружков, занимавшихся оккультными науками. В 1915
году он познакомился с Распутиным и Вырубовой. В ту пору Соловьев не
проявлял особого интереса к их августейшим покровителям. В первые дни
февральской революции Соловьев привел к Думе взбунтовавшийся 2-й
пулеметный полк.
Ни смерть Распутина, ни низложение царя, ни заключение Вырубовой в
крепость не поколебали веры распутинцев в магическую силу "старца". Всю
весну и лето 1917 года продолжались сеансы спиритизма с целью вступить в
контакт с отошедшим в мир иной "божьим человеком". Соловьев продолжал
посещать такого рода сеансы, на которых присутствовала и Матрена (она же
Мария) Распутина, дочь Григория Ефимовича, и между ними завязался роман. В
своем дневнике Матрена записала: "Была у Ольги Владимировны, поклонницы
Распутина. Она велела мне любить Борю... Почему-то она все говорит, чтобы
я любила Борю, ведь я его и так люблю".
В августе, сразу после ссылки царской семьи в Тобольск, Соловьев,
действуя в качестве представителя распутинского кружка, отправился в
Сибирь, чтобы изучить обстановку. Затем вернулся в Петроград и 5 октября
1917 года венчался с Матреной в Думской церкви. Приехав с молодой женой в
Сибирь, несколько недель жил в доме Распутиных в Покровском.
Вскоре после приезда с помощью горничной, Романовой, приверженницы
Распутина, которая жила на частной квартире в Тобольске, Соловьев связался
с императрицей. Через эту горничную провокатор передавал царской семье
записки и деньги, большую часть которых присваивал себе. Более того, по
его наущению горничная внушала узникам надежду, заявляя, будто друзья и
родные Распутина действуют активно.
Зная родственные связи Соловьева, государыня не могла не верить ему.
Полагая, что он намерен освободить ее семью, Александра Федоровна сама
дала название организации, трудившейся для этой цели. В честь святого
покровителя города она окрестила его "Братством святого Иоанна
Тобольского". Зачастую, чтобы приободрить пригорюнившихся близких,
государыня напоминала им о том, что три сотни преданных монарху офицеров
"Братства" ждут сигнала от Соловьева, чтобы взяться за дело.
Вскоре Соловьев повел себя довольно подозрительно. Оставив
Покровское, он поселился не в Тобольске, а в Тюмени, где мог наблюдать за
железной дорогой и выявлять связи между Тобольском и внешним миром. Со
временем следить за приезжающими не стало нужды: всякий, кто хотел
связаться с императорской семьей, поневоле попадал к Соловьеву и передавал
ему деньги, взамен получая "инструкции". Действовал Соловьев нагло и
решительно. Он требовал, чтобы все сочувствующие царской семье лица и все
средства направлялись только к нему. Если какие-то монархические группы
пытались действовать без его ведома, Соловьев заявлял, будто их попытки
связаться с царской семьей самостоятельно помешают уже предпринимаемым им
усилиям. Порой предатель ссылался на саму императрицу, которая якобы
полагала, что действия групп, не подчиненных ему, ставили под сомнение
успех всей операции.
Нашлись, естественно, лица, которые потребовали доказательств того,
что Соловьев действительно намерен вызволить из плена императорскую семью.
В ответ провокатор заверил, что в результате его усилий восемь красных
полков готовы выступить на защиту царской семьи. Чтобы убедить скептиков,
Соловьев пригласил их однажды на учения кавалерийских частей Тюменского
гарнизона. При этом, как и обещал предатель, командир первого эскадрона
сделал особый знак рукой, указывающий на то, что он является участником
монархического заговора. В случае, если скептики продолжали сомневаться,
Соловьев посылал их в Тобольск. Когда они останавливались возле
губернаторского дома, горничная царской семьи, Романова, выходила на
балкон и подавала условный сигнал.
Несмотря на старания Соловьева, не все оказывались столь
легковерными. Кое-кого удивляло то обстоятельство, что связь с
императорской семьей поддерживалась через горничную, а не через, допустим,
лейб-медика Боткина, человека более толкового, преданного царской семье и
пользующегося полным ее доверием? Неужели поданный одним кавалерийским
офицером знак Соловьеву может служить доказательством верности государю
восьми полков? Почему Соловьев уверяет монархические группы в Петрограде и
Москве, что присылать людей больше не следует, что нужна только денежная
поддержка? "Таких ослушников, - указывал Н.А.Соколов, - Соловьев предавал
советским властям; так им были преданы большевикам два офицера гвардейской
кавалерии и одна дама". В другом случае одному из четырех офицеров удалось
сбежать. Остальные были расстреляны.
Разумеется, Соловьев и не думал спасать императорскую семью. Какое-то
время спустя, когда царь и его близкие были увезены из Тобольска, Соловьев
для отвода глаз был арестован большевиками, которые, задержав его на
несколько суток, отпустили. Это дало Соловьеву повод для оправдания перед
монархистами собственного бездействия. Во время гражданской войны
провокатор вместе с женой оказался в тылу белой армии и добрался до
Владивостока. Оттуда перебрался в Берлин, где ничего не подозревавшие
русские эмигранты встретили его как человека, пытавшегося спасти царскую
семью. Кто-то из них, в знак признательности, даже предложил провокатору
должность директора ресторана.
Со временем стали известны многие факты, иллюстрировавшие истинную
роль Соловьева. Кавалерийский офицер, подававший знаки, признался, что из
всей части только он знал поручика. Один петроградский банкир заявил, что
он передал Вырубовой 175 000 рублей, предназначавшиеся для царской семьи.
Из этой суммы Соловьев доставил императрице всего лишь 35 000 рублей. Едва
царскую семью увезли из Тобольска, мнимый ее спаситель поспешил туда,
чтобы встретиться со служанкой Анной Романовой, от которой узнал, где
спрятаны царские драгоценности. Позднее предательница вышла замуж за
большевистского комиссара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190