"В красной комнате
пылал камин, - писала Лили Ден. - Некоторые письма она перечитывала... Я
слышала сдавленные стоны и рыдания... Обливаясь слезами, государыня
бросала в огонь одно письмо за другим. Бумага какое-то мгновение алела,
затем блекла и превращалась в кучку пепла". Часть писем уцелела. Ходили
слухи, будто одного или обоих низложенных монархов будут судить, поэтому
императрица сохранила все свои письма к супругу, как и его - к ней, чтобы
в случае нужды, представить их в качестве доказательства их патриотизма.
После обнародования злополучного приказа N 1, составленного по
наущению Петроградского Совета, войска защищавшие дворец, стали
разлагаться. [(Согласно этому злополучному приказу, после появления
которого в Выборге и Кронштадте были перебиты почти все офицеры, в частях
и на кораблях выбирались комитеты из нижних чинов, части выходили из
подчинения офицеров, отменялось титулование офицеров и т.д. По поводу
этого приказа, рожденного в умах сотрудников германского генштаба, один из
офицеров Ставки сказал: "Запомните, полковник, начало марта 1917 года -
это те дни, когда уничтожена была Русская армия"... ("Русская Летопись",
1922, кн.3, с.94).)] Начались выборы командиров. Все казаки выбрали своих
прежних офицеров, но генерала Ресина, командовавшего охраной дворца,
забаллотировали. Дисциплина ослабла, солдаты стали относиться к службе
спустя рукава и вступать в пререкания, когда офицер отдавал приказ. Те,
кто остался верными государю, были в растерянности, узнав об его
отречении. Преданный императору эскадрон кавалергардов, расквартированный
в Новгороде, полуторастах верстах от Царского Села, отправился защищать
государя и династию. Несмотря на стужу и пургу, двое суток ехали
кавалергарды. Когда же, иззябшие и измученные, они добрались до ворот
дворца, выяснилось, что защищать некого. Ни царя, ни династии уже не
существовало.
8/21 марта во дворец снова приехал генерал Корнилов, на этот раз -
чтобы объявить Александре Федоровне, что она находится под арестом.
Однако, объяснил генерал, целью лишения свободы является обеспечение
безопасности семьи и защита ее от революционной солдатни. Ее супруг,
продолжал он, арестован в Могилеве и будет препровожден в Царское Село на
следующий день. По словам Корнилова, как только это позволит состояние
здоровья детей, Временное правительство отправит всю семью государя в порт
Романов (нынешний Мурманск), где ее будет ждать английский крейсер,
который доставит ее в Великобританию. Услышав утешительные слова генерала,
императрица потеряла самообладание. Когда, спустя полчаса, вернулся
адъютант, он увидел, что государыня и Лавр Георгиевич сидят рядом за
столиком, и по щекам Александры Федоровны льются слезы. Прощаясь, она
протянула генералу обе руки.
Перейдя в приемную императора, Корнилов обратился к собравшимся там
офицерам конвоя и свитским и сообщил, что бывший царь и императрица
арестованы и что все они свободны от выполнения своих обязанностей,
поскольку их сменят другие части. Генерал добавил, что лица которые не
хотят разделить с низложенными монархами заключение, должны оставить
дворец. Вырубова писала: "Все слуги лично Государыни, так называемая
половина Ее Величества, все до одного человека, начиная с камердинеров и
кончая низшими служащими, остались. У Государя же, кроме верного
камердинера Чемодурова, все почти бежали". При виде их бегства Корнилов не
скрывая презрения, проронил: "Холопы!" Генерал уведомил графа Бенкендорфа,
что все двери во дворце, кроме двери на кухню и главного входа, будут
опечатаны. Дворцовым комендантом был назначен штаб-ротмистр Коцебу,
распоряжения которого надлежало выполнять всем обитателям дворца.
В два часа дня солдаты Сводного полка были сняты с постов. "На новых
стражей было жутко смотреть, - писал впоследствии Бенкендорф. -
Неряшливые, крикливые, они ссорились со всеми. Офицеры их боялись, им с
трудом удавалось помешать своим подчиненным расхаживать по дворцу и
заглядывать в каждую комнату... Они часто ругались с дворцовыми служащими,
осуждая их за то, что те носят ливреи и оказывают знаки внимания членам
царской семьи".
После того, как Корнилов ушел, государыня послала за Жильяром.
"Император приезжает завтра, надо предупредить Алексея, надо все ему
сказать... Не сделаете ли Вы это? Я пойду поговорить с дочерьми", -
сказала императрица", - вспоминает швейцарец. Татьяна и Анастасия
Николаевны, в результате вторичной инфекции, утратили слух и поняли, что
произошло, лишь после того, как о случившемся сестры написали им на клочке
бумаги.
Жильяр продолжает: "Я пошел к Алексею Николаевичу и сказал ему, что
Государь возвращается завтра из Могилева и больше туда не вернется.
- Почему?
- Потому, что ваш отец больше не хочет быть Верховным
Главнокомандующим.
Это известие сильно его огорчило, так как он очень любил ездить в
Ставку. Через несколько времени я добавил:
- Знаете, Алексей Николаевич, ваш отец не хочет быть больше
Императором.
Он удивленно посмотрел на меня, стараясь прочесть на моем лице, что
произошло.
- Зачем? Почему?
- Потому что он очень устал и перенес много тяжелого за последнее
время.
- Ах, да! Мама мне сказала, что, когда он хотел ехать сюда, его поезд
задержали. Но папа потом опять будет Императором?
Я объяснил ему тогда, что Государь отрекся от престола в пользу
Великого Князя Михаила Александровича, который, в свою очередь, уклонился.
- Но тогда кто же будет Императором?
- Я не знаю, пока никто!..
Ни слова о себе, ни намека на свои права Наследника. Он сильно
покраснел и был взволнован. После нескольких минут молчания он сказал:
- Если нет больше Царя, кто же будет править Россией?
Я объяснил ему, что образовалось Временное правительство...
В 4 часа двери запираются. Мы в заключении! Сводно-гвардейский полк
заменен одним из полков царскосельского гарнизона, и солдаты стоят на
часах уже не для того, чтобы нас охранять, а с тем, чтобы нас караулить".
В ту ночь, первую ночь заключения царской семьи, над городком ярко
светила луна. Из парка доносились винтовочные выстрелы: это новая охрана
стреляла в ручных козочек цесаревича. На дворцовой половине, занимаемой
царской семьей, было тихо, но из отдаленных частей дворца слышался хохот,
обрывки песен и пьяные выкрики.
Лили Ден решила спать у дверей спальни государыни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190
пылал камин, - писала Лили Ден. - Некоторые письма она перечитывала... Я
слышала сдавленные стоны и рыдания... Обливаясь слезами, государыня
бросала в огонь одно письмо за другим. Бумага какое-то мгновение алела,
затем блекла и превращалась в кучку пепла". Часть писем уцелела. Ходили
слухи, будто одного или обоих низложенных монархов будут судить, поэтому
императрица сохранила все свои письма к супругу, как и его - к ней, чтобы
в случае нужды, представить их в качестве доказательства их патриотизма.
После обнародования злополучного приказа N 1, составленного по
наущению Петроградского Совета, войска защищавшие дворец, стали
разлагаться. [(Согласно этому злополучному приказу, после появления
которого в Выборге и Кронштадте были перебиты почти все офицеры, в частях
и на кораблях выбирались комитеты из нижних чинов, части выходили из
подчинения офицеров, отменялось титулование офицеров и т.д. По поводу
этого приказа, рожденного в умах сотрудников германского генштаба, один из
офицеров Ставки сказал: "Запомните, полковник, начало марта 1917 года -
это те дни, когда уничтожена была Русская армия"... ("Русская Летопись",
1922, кн.3, с.94).)] Начались выборы командиров. Все казаки выбрали своих
прежних офицеров, но генерала Ресина, командовавшего охраной дворца,
забаллотировали. Дисциплина ослабла, солдаты стали относиться к службе
спустя рукава и вступать в пререкания, когда офицер отдавал приказ. Те,
кто остался верными государю, были в растерянности, узнав об его
отречении. Преданный императору эскадрон кавалергардов, расквартированный
в Новгороде, полуторастах верстах от Царского Села, отправился защищать
государя и династию. Несмотря на стужу и пургу, двое суток ехали
кавалергарды. Когда же, иззябшие и измученные, они добрались до ворот
дворца, выяснилось, что защищать некого. Ни царя, ни династии уже не
существовало.
8/21 марта во дворец снова приехал генерал Корнилов, на этот раз -
чтобы объявить Александре Федоровне, что она находится под арестом.
Однако, объяснил генерал, целью лишения свободы является обеспечение
безопасности семьи и защита ее от революционной солдатни. Ее супруг,
продолжал он, арестован в Могилеве и будет препровожден в Царское Село на
следующий день. По словам Корнилова, как только это позволит состояние
здоровья детей, Временное правительство отправит всю семью государя в порт
Романов (нынешний Мурманск), где ее будет ждать английский крейсер,
который доставит ее в Великобританию. Услышав утешительные слова генерала,
императрица потеряла самообладание. Когда, спустя полчаса, вернулся
адъютант, он увидел, что государыня и Лавр Георгиевич сидят рядом за
столиком, и по щекам Александры Федоровны льются слезы. Прощаясь, она
протянула генералу обе руки.
Перейдя в приемную императора, Корнилов обратился к собравшимся там
офицерам конвоя и свитским и сообщил, что бывший царь и императрица
арестованы и что все они свободны от выполнения своих обязанностей,
поскольку их сменят другие части. Генерал добавил, что лица которые не
хотят разделить с низложенными монархами заключение, должны оставить
дворец. Вырубова писала: "Все слуги лично Государыни, так называемая
половина Ее Величества, все до одного человека, начиная с камердинеров и
кончая низшими служащими, остались. У Государя же, кроме верного
камердинера Чемодурова, все почти бежали". При виде их бегства Корнилов не
скрывая презрения, проронил: "Холопы!" Генерал уведомил графа Бенкендорфа,
что все двери во дворце, кроме двери на кухню и главного входа, будут
опечатаны. Дворцовым комендантом был назначен штаб-ротмистр Коцебу,
распоряжения которого надлежало выполнять всем обитателям дворца.
В два часа дня солдаты Сводного полка были сняты с постов. "На новых
стражей было жутко смотреть, - писал впоследствии Бенкендорф. -
Неряшливые, крикливые, они ссорились со всеми. Офицеры их боялись, им с
трудом удавалось помешать своим подчиненным расхаживать по дворцу и
заглядывать в каждую комнату... Они часто ругались с дворцовыми служащими,
осуждая их за то, что те носят ливреи и оказывают знаки внимания членам
царской семьи".
После того, как Корнилов ушел, государыня послала за Жильяром.
"Император приезжает завтра, надо предупредить Алексея, надо все ему
сказать... Не сделаете ли Вы это? Я пойду поговорить с дочерьми", -
сказала императрица", - вспоминает швейцарец. Татьяна и Анастасия
Николаевны, в результате вторичной инфекции, утратили слух и поняли, что
произошло, лишь после того, как о случившемся сестры написали им на клочке
бумаги.
Жильяр продолжает: "Я пошел к Алексею Николаевичу и сказал ему, что
Государь возвращается завтра из Могилева и больше туда не вернется.
- Почему?
- Потому, что ваш отец больше не хочет быть Верховным
Главнокомандующим.
Это известие сильно его огорчило, так как он очень любил ездить в
Ставку. Через несколько времени я добавил:
- Знаете, Алексей Николаевич, ваш отец не хочет быть больше
Императором.
Он удивленно посмотрел на меня, стараясь прочесть на моем лице, что
произошло.
- Зачем? Почему?
- Потому что он очень устал и перенес много тяжелого за последнее
время.
- Ах, да! Мама мне сказала, что, когда он хотел ехать сюда, его поезд
задержали. Но папа потом опять будет Императором?
Я объяснил ему тогда, что Государь отрекся от престола в пользу
Великого Князя Михаила Александровича, который, в свою очередь, уклонился.
- Но тогда кто же будет Императором?
- Я не знаю, пока никто!..
Ни слова о себе, ни намека на свои права Наследника. Он сильно
покраснел и был взволнован. После нескольких минут молчания он сказал:
- Если нет больше Царя, кто же будет править Россией?
Я объяснил ему, что образовалось Временное правительство...
В 4 часа двери запираются. Мы в заключении! Сводно-гвардейский полк
заменен одним из полков царскосельского гарнизона, и солдаты стоят на
часах уже не для того, чтобы нас охранять, а с тем, чтобы нас караулить".
В ту ночь, первую ночь заключения царской семьи, над городком ярко
светила луна. Из парка доносились винтовочные выстрелы: это новая охрана
стреляла в ручных козочек цесаревича. На дворцовой половине, занимаемой
царской семьей, было тихо, но из отдаленных частей дворца слышался хохот,
обрывки песен и пьяные выкрики.
Лили Ден решила спать у дверей спальни государыни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190