Старшим
группы обычно назначали радиста, но не исключалось, что старшим мог быть и
разведчик-ходок.
Большинство слушателей школы разведчиков-радистов раньше с радиоделом
знакомо не было. Попадая в плен, советские бойцырадисты, как правило,
упорно скрывали от врага свою воинскую профессию. Те же из них, кто
становился на путь измены Родине, тоже, хотя по иным побуждениям,
скрывали, что они радисты, и в школе с большей или меньшей долей
притворства как бы заново изучали радиодело.
В первый же день занятий проводилась контрольная письменная работа по
русскому языку. Вследствие низкой грамотности, притворной или
действительной, часть курсантов сразу же отсеивалась и зачисляласьв школу
разведчиков-ходоков.
Занятия в классах, оборудованных передающим зуммером и телефонными
наушниками, проводились по семи часов в день. Первые две недели отводились
изучению алфавита на слух. В день разучивали в среднем по две буквы.
После месяца учебы тех, кто был неспособен или притворялся
неспособным освоить прием азбуки морзе на слух, отчисляли из школы
радистов и отправляли в барак разведчиков-ходоков. Этих отчисленных Иоганн
внимательно изучал, чтобы выявить, кто из них действительно не обладает
способностями, а кто счел необходимым утвердить за собой репутацию
полуграмотного тупицы.
Тренировочный период в группе считался законченным, когда курсант,
обладающий самой низкой способностью приема на скорость, принимал не
меньше семидесяти буквенных знаков в минуту.
Потом группа изучала код, правила шифровки и расшифровки. Разбившись
по двое, из соседних классов обменивались радиограмммами. Инструктор
включал свои наушники, контролировал пары и разбирал ошибки, когда
передача заканчивалась.
Затем переходили к работе на рациях. Отправлялись в лес и на
расстоянии трех - пяти километров группа от группы вступали в радиосвязь.
Участки леса, где проходили занятия, патрулировались охраной со сворами
сторожевых собак.
На овладение короткой связью отводилось десять дней.
Обучению работе на длинной связи тоже отводилось десять дней.
Корреспондентом служила одна из кенигсбергских радиостанций - филиал
разведывательного центра абвера, много лет специализировавшегося на
изучении Востока.
Срок подготовки радистов-слухачей составлял от трех до четырех
месяцев, в зависимости от способностей и усердия учащегося. Группы
радистов имели четные номера, группы ходоков - нечетные.
Особенное отвращение Иоганн испытывал к радисту по кличке "Фаза".
Этот юноша лет девятнадцати, из московских ополченцев, повидимому,
был до войны радиолюбителем, но выделялся он здесь не только способностями
к радиоделу. Вкрадчивой обходительностью, гибкой лестью он сумел завоевать
расположение многих руководителей школы, тем более что за короткое время
пребывания здесь научился бойко говорить по-немецки.
Он был нагл, развязен, на тощем, остроносом лице его постоянно
блуждала ироническая улыбка. С курсантами держал себя высокомерно, ни с
кем из них не сближался. Его сочинение на обязательную тему отличалось не
только хвастливой, вычурной литературностью, но и восторженными
рассуждениями, восхваляющими фашистский кодекс всевластия сильной
личности.
Вызванный как-то Вайсом на беседу, он держал себя без тени
подобострастия. Расчетливо и умно объяснил, почему он разделяет фашистские
убеждения. И даже позволил себе упрекнуть Вайса в старомодных взглядах на
категорию нравственности. Заявил, что не собирается такие отвлеченные
понятия, как родина, воинская честь и т.п., возводить в степень высшей
морали. И если фашистская Германия практически доказала, что она более
сильна, чем Советский Союз, то естественное право каждой свободной
индивидуальности стать на сторону сильного.
Он цитировал на память соответствующие его высказываниям места из
антисоветских брошюр, которыми обильно снабжали курсантов. Но цитировал с
такой убежденностью, что у Иоганна не осталось даже тени сомнения в том,
что перед ним не только завербованный немцами изменник, но и редкостной
подлости экземпляр, искренне и необратимо предавший свои советские
верования. Его несколько неврастеничную взвинченность Иоганн приписал той
наглой нетерпеливости, с какой сей тип хотел занять привилегированное
положение, возвышающее его над прочими курсантами.
Изучая поступающую из различных источников информацию о
благонадежности курсантов, Дитрих выделил Фазу и после собеседования с ним
решил, что тот заслуживает особого доверия, а способности, которыми он
тут, несомненно, выделялся, дают все основания утвердить его в качестве
инструктора радиодела.
Вайс, понимая, какие дополнительные трудности в его деятельности
создаст зачисление Фазы в преподавательскоинструкторский состав школы,
пытался, но, увы, безуспешно, возражать Дитриху. К удивлению Иоганна, его
возражения против этой кандидатуры поддержал заместитель начальника школы
оберлейтенант Герлах.
Герлах прошел нелегкий жизненный путь. Отец его, инвалид войны,
нищенствовал. Герлах еще юнцом совершил ограбление мелочной лавки. Но
неудачно - попался. Отбыл наказание в тюрьме для малолетних преступников.
Выйдя из тюрьмы, долго оставался безработным. Вступил в штурмовики,
вначале соблазнившись одним лишь казенным обмундированием да дармовыми
завтраками. Постепенно стал одержимым фанатиком, таким же, как многие
другие наци, которые готовы были отдать жизнь за фюрера не только из-за
преданности его идеям, но и потому, что видели в нем человека, подобно им
вышедшего из самых низов. Герлаха роднила с его фюрером ненависть к евреям
и интеллигенции. На евреях можно было безнаказанно вымещать свою злобу за
все пережитое. А презрение к интеллигентам, преследование их как бы
ставило его, люмпена, выше образованных людей, подчиняло их его злой,
дикарской воле.
Гитлеру удалось поднять всю грязь со дна общества. И эти выплывшие на
поверхность подонки видели в нем своего апостола, главаря, говорившего на
площадях понятным им языком крови, погромов, грабежей.
К Дитриху, этому надменному аристократу, Герлах испытывал тайную
неприязнь.
Вначале, ослепленный социальной демагогией Гитлера, он полагал, что
движение наци ущемит немецкую аристократию, потомственных
юнкеров-помещиков, юнкеров- промышленников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307
группы обычно назначали радиста, но не исключалось, что старшим мог быть и
разведчик-ходок.
Большинство слушателей школы разведчиков-радистов раньше с радиоделом
знакомо не было. Попадая в плен, советские бойцырадисты, как правило,
упорно скрывали от врага свою воинскую профессию. Те же из них, кто
становился на путь измены Родине, тоже, хотя по иным побуждениям,
скрывали, что они радисты, и в школе с большей или меньшей долей
притворства как бы заново изучали радиодело.
В первый же день занятий проводилась контрольная письменная работа по
русскому языку. Вследствие низкой грамотности, притворной или
действительной, часть курсантов сразу же отсеивалась и зачисляласьв школу
разведчиков-ходоков.
Занятия в классах, оборудованных передающим зуммером и телефонными
наушниками, проводились по семи часов в день. Первые две недели отводились
изучению алфавита на слух. В день разучивали в среднем по две буквы.
После месяца учебы тех, кто был неспособен или притворялся
неспособным освоить прием азбуки морзе на слух, отчисляли из школы
радистов и отправляли в барак разведчиков-ходоков. Этих отчисленных Иоганн
внимательно изучал, чтобы выявить, кто из них действительно не обладает
способностями, а кто счел необходимым утвердить за собой репутацию
полуграмотного тупицы.
Тренировочный период в группе считался законченным, когда курсант,
обладающий самой низкой способностью приема на скорость, принимал не
меньше семидесяти буквенных знаков в минуту.
Потом группа изучала код, правила шифровки и расшифровки. Разбившись
по двое, из соседних классов обменивались радиограмммами. Инструктор
включал свои наушники, контролировал пары и разбирал ошибки, когда
передача заканчивалась.
Затем переходили к работе на рациях. Отправлялись в лес и на
расстоянии трех - пяти километров группа от группы вступали в радиосвязь.
Участки леса, где проходили занятия, патрулировались охраной со сворами
сторожевых собак.
На овладение короткой связью отводилось десять дней.
Обучению работе на длинной связи тоже отводилось десять дней.
Корреспондентом служила одна из кенигсбергских радиостанций - филиал
разведывательного центра абвера, много лет специализировавшегося на
изучении Востока.
Срок подготовки радистов-слухачей составлял от трех до четырех
месяцев, в зависимости от способностей и усердия учащегося. Группы
радистов имели четные номера, группы ходоков - нечетные.
Особенное отвращение Иоганн испытывал к радисту по кличке "Фаза".
Этот юноша лет девятнадцати, из московских ополченцев, повидимому,
был до войны радиолюбителем, но выделялся он здесь не только способностями
к радиоделу. Вкрадчивой обходительностью, гибкой лестью он сумел завоевать
расположение многих руководителей школы, тем более что за короткое время
пребывания здесь научился бойко говорить по-немецки.
Он был нагл, развязен, на тощем, остроносом лице его постоянно
блуждала ироническая улыбка. С курсантами держал себя высокомерно, ни с
кем из них не сближался. Его сочинение на обязательную тему отличалось не
только хвастливой, вычурной литературностью, но и восторженными
рассуждениями, восхваляющими фашистский кодекс всевластия сильной
личности.
Вызванный как-то Вайсом на беседу, он держал себя без тени
подобострастия. Расчетливо и умно объяснил, почему он разделяет фашистские
убеждения. И даже позволил себе упрекнуть Вайса в старомодных взглядах на
категорию нравственности. Заявил, что не собирается такие отвлеченные
понятия, как родина, воинская честь и т.п., возводить в степень высшей
морали. И если фашистская Германия практически доказала, что она более
сильна, чем Советский Союз, то естественное право каждой свободной
индивидуальности стать на сторону сильного.
Он цитировал на память соответствующие его высказываниям места из
антисоветских брошюр, которыми обильно снабжали курсантов. Но цитировал с
такой убежденностью, что у Иоганна не осталось даже тени сомнения в том,
что перед ним не только завербованный немцами изменник, но и редкостной
подлости экземпляр, искренне и необратимо предавший свои советские
верования. Его несколько неврастеничную взвинченность Иоганн приписал той
наглой нетерпеливости, с какой сей тип хотел занять привилегированное
положение, возвышающее его над прочими курсантами.
Изучая поступающую из различных источников информацию о
благонадежности курсантов, Дитрих выделил Фазу и после собеседования с ним
решил, что тот заслуживает особого доверия, а способности, которыми он
тут, несомненно, выделялся, дают все основания утвердить его в качестве
инструктора радиодела.
Вайс, понимая, какие дополнительные трудности в его деятельности
создаст зачисление Фазы в преподавательскоинструкторский состав школы,
пытался, но, увы, безуспешно, возражать Дитриху. К удивлению Иоганна, его
возражения против этой кандидатуры поддержал заместитель начальника школы
оберлейтенант Герлах.
Герлах прошел нелегкий жизненный путь. Отец его, инвалид войны,
нищенствовал. Герлах еще юнцом совершил ограбление мелочной лавки. Но
неудачно - попался. Отбыл наказание в тюрьме для малолетних преступников.
Выйдя из тюрьмы, долго оставался безработным. Вступил в штурмовики,
вначале соблазнившись одним лишь казенным обмундированием да дармовыми
завтраками. Постепенно стал одержимым фанатиком, таким же, как многие
другие наци, которые готовы были отдать жизнь за фюрера не только из-за
преданности его идеям, но и потому, что видели в нем человека, подобно им
вышедшего из самых низов. Герлаха роднила с его фюрером ненависть к евреям
и интеллигенции. На евреях можно было безнаказанно вымещать свою злобу за
все пережитое. А презрение к интеллигентам, преследование их как бы
ставило его, люмпена, выше образованных людей, подчиняло их его злой,
дикарской воле.
Гитлеру удалось поднять всю грязь со дна общества. И эти выплывшие на
поверхность подонки видели в нем своего апостола, главаря, говорившего на
площадях понятным им языком крови, погромов, грабежей.
К Дитриху, этому надменному аристократу, Герлах испытывал тайную
неприязнь.
Вначале, ослепленный социальной демагогией Гитлера, он полагал, что
движение наци ущемит немецкую аристократию, потомственных
юнкеров-помещиков, юнкеров- промышленников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307