И их
имена даже стали известны англичанам и американцам. Сам по радио слышал -
восхваляли их союзники за борьбу с Гитлером.
- И что же, все они уже арестованы?
- Нет.
- Скрылись?
Хакке поежился.
- Нет.
- Странно, - удивился Вайс. - Политические преступники - и на
свободе?
Лицо Хакке вдлруг стало хмурым, озабоченным. Он сказал неуверенно:
- Правильно. Тут что-то не то. - Признался озлобленно: - А я-то
ликовал, пускал пузыри, надеялся: возьмут их - и откроется перспектива
занять место повыше. - Стукнул себя кулаком по толстому колену и, морщаясь
от боли, воскликнул: - А я-то, я-то думал, пойду теперь вверх по лесенке!
А они что же? Выходит, начальники себе убежище подготавливают. Участники
Сопротивления! А меня, старого нациста, под ноги бросят!
Лицо Хакке стало багровым, потным, яростным, глаза, казалось, вылезли
из орбит. Он потерял всякую власть над собой и, склонившись к Вайсу,
истошно, неудержимо говорил, захлебываясь словами, как в горячечном бреду:
- Все, картина ясная! Лейнера знаете? Хоронили недавно с необычайной
пышностью: венки от партии, от СД и СС, от имперского руководства. Речи. С
женой и детьми истерика. В тот же вечер я к ним на виллу пришел с визитом
- выразить соболезнование. Сидят ужинают. На лицах такое спокойствие,
будто ничего не произошло. В столовой сигарой пахнет, окурок в пепельнице
дымится. А у них в семье, кроме самого Лейнера, никто и не курил.
- Уверяю вас, вам это показалось.
- Нет! - еще больше распаляясь от недоверия Вайса к его словам,
возразил Хакке. - Нет, не показалось! За одну эту неделю восемь таких
скоропостижных смертей! И все покойники накануне своей внезапной кончины
почему-то аккуратно сдали ключи от служебных сейфов тем, кто потом их
заменил. Это откуда же такая предусмотрительность?
- Вы стали болезненно мнительны, Хакке, - насмешливо упрекнул его
Вайс.
Насмешка обожгла Хакке.
- Нет, - сказал он, - я всегда хладнокровен. Только сейчас я вне
себя. Вот, слушайте. В расово-политическом управлении партии была заведена
картотека на самых чистейших арийцев, элиту нации. Профессора неоднократно
вымеряли их циркулями и всю их родословную расписали. А теперь карточки
сменили. И знаете, кем они числятся? Они записаны как евреи. А?! Как
евреи! Это зачем же? Из концентрационного лагеря для евреев в Блехамере
привезли в партийную канцелярию документы, одежду с красными крестами на
спинах и желтыми полосами. И столько комплектов в брезентовых мешках
привезли, сколько в картотеке вместо лучших наци стало числиться евреев.
- Ну знаете, - сказал Вайс, - это же трусы, чтобы спасти свою шкуру,
они на все идут.
- Да, - согласился Хакке, - на все. Сейчас осудили и приговорили к
казни с десяток самых надежных из тех, кого я знаю. Пришел я на службу,
стал их поносить - ну, как изменников. А мой начальник приказал мне
заткнуться. Потом я двух этих "покойничков" в госпитале эсэсовском
встретил в Ванзее - гуляют по парку в пижамах. Один только бороду
отращивает, а у другого вся рожа забинтована после пластической операции.
Вайс, закинув ногу на ногу, сказал пренебрежительно:
- Вы наивны, Хакке. И, в сущности, не только недостаточно
осведомлены, но, к сожалению, ваша горячность подтверждает, что на службе
вам не доверяют. Вот и все.
- И вы обо всем этом знаете? - изумился Хакке.
- Конечно, - утвердительно кивнул Вайс. - И все это делается в
интересах будущего империи.
Хакке налил себе вина, выпил залпом, вытер тыльной стороной ладони
губы. Глаза его смотрели тревожно.
- Я, кажется. наговорил лишнего?
- Отнюдь, - сказал Вайс. - Я слушал вас с большим интересом. И извлек
пользу для себя, а значит, и для моей службы. - Потянулся, заложил руки на
затылок, пояснил: - Ведь нам тоже, возможно, придется принимать меры для
маскировки. И кое-чем из вашей информации мы, конечно, воспользуемся. Вы
не возражаете?
- Только не упоминайте источника! - испуганно взмолился Хакке. - Ради
бога!
- Хорошо, - согласился Вайс, - это я могу вам обещать. Но услуга за
услугу: вы мне поможете составить записку по этому вопросу, и я в порядке
личной инициативы представлю ее своему руководству. А то, я полагаю, - он
усмехнулся, - герр Мюллер, перенеся свою неприязнь к моему шефу на область
служебных отношений, неполно ознакомит его с опытом гестапо в этом
направлении. И если вы окажете мне существенную помощь, то, понятно, и я
смогу быть вам полезным. Помните: у нас, заграничной службы, есть
кое-какие контакты с западными разведками.
- Я знаю, - уныло сказал Хакке.
- Ну, тем более. Следовательно, если мы соответствующим образом
аттестуем вас перед ними, вам не придется отращивать бороду.
- Мне кажется, - неуверенно заметил Хакке, - в гестапо меня все-таки
ценят. По приказанию начальства я теперь ежедневно читаю в канцелярии
различную марксистскую литературу, изучаю листовки, выпущенные
подпольщиками...
- Вас хотят сунуть к ним?
- Возможно, - сказал Хакке. - Но мне бы не хотелось.
- Почему?
- Как бы я ни крякал цитатами, коммунисты сразу поймут, что я
подсадная утка. Кого мы только ни совали в камеры, все до одного прогорали
в первые же дни. - В голосе его послышалась зависть: - Я слышал, в
Швейцарии недавно откупили много коек в туберкулезных санаториях и
кое-кого из наших отвозят туда в санитарных вагонах, а потом на носилках
вносят в здание. Но везет, конечно, тем, кто занимал большое положение. -
Вздохнул. - В крайнем случае я бы пошел в псевдопартизанский отряд, мы их
сейчас формируем на территории Голландии, Бельгии, Дании. А потом, как
учстник Сопротивления, остался бы там до лучших времен...
- Вы фантазер, - прервал его Вайс. - А на какие средства вы будете
жить?
Хакке усмехнулся.
- В этих странах есть достаточно состоятельных людей, которые
поддерживали нацистов. Изредка я буду напоминать им об этом. Очень
деликатно, в пределах суммы, необходимой для самого скромного образа
жизни.
- Ну что ж, это разумно, - сказал Вайс. - Однако, я вижу, вы
основательно подготавливаете свое будущее.
- Как и все, - согласился Хакке.
- Но откуда вы получаете столь разносторонние сведения?
- Я же сказал: маленькие люди работают за больших людей. Телефонисты
в службе подслушивания, шифровальщики, канцеляристы, порученцы, адъютанты,
рядовые сотрудники - все мы делимся тем, что знаем о своих хозяевах. Они
никогда ни о чем не говорят с нами, но часто беседуют друг с другом в
нашем присутствии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307