Так что можете считать: вы и ваш
друг Генрих Шварцкопф уже поработали на будущее немецкого народа. Кстати,
вы не считаете нужным представить товарища Шварцкопфа к правительственной
награде?
Иоганн просиял.
- Составьте шифровку, - деловито сказал профессор. - Она будет
передана.
Несколько суток подряд Берлин подвергался непрерывным налетам авиации
союзников. Возвращаясь на машине в одну из этих страшных ночей к себе на
Бисмаркштрассе, Иоганн увидел Зубова. Тот медленно шел по улице, явно
направляясь к месту, где располагалась секретная служба. Недопустимое
нарушение конспирации! Зубов не имел права показываться не только на этой,
но даже на близлежащих улицах.
Иоганн сбавил ход и, поравнявшись с Зубовым, приоткрыл дверцу машины.
- Садись!
Зубов, не здороваясь, покорно влез в машину.
Иоганн понесся на большой скорости, стремясь быстрее оказаться
подальше от этого района. Он молчал, но весь кипел от злости. А Зубов
вдруг прикрикнул:
- Куда гонишь? Сворачивай к моему дому! - И потребовал: - Быстрей! -
Потом махнул рукой. - А, теперь уже все равно... Спешить некуда.
- Ты что, пьян? - спросил Иоганн сквозь зубы. - От тебя перегаром
несет.
- Может быть, и несет, - согласился Зубов.
- Значит, ты пьян?
- Хотел бы, не получается.
- Да что с тобой?
- Бригитта... - Зубов с трудом выговаривал слова. - Два дня была еще
немного жива, а потом умерла. Ну, совсем умерла, понимаешь? Нет. Я сутки
возле нее просидел. А потом больше не смог. То есть смог бы... -
Прошептал: - А ведь она, знаешь, не одна умерла - вместе с ребеночком. Еще
бы два месяца, и у нас был бы сын или дочь. Она больше всего страдала не
от того, что сама умирает, а от того, что ребеночек погибнет. Очень,
понимаешь, хотела остаться живой, чтобы родить. Я ей приказывал: "Не ходи
без меня на улицу, не ходи". А она: "Мне вредно не ходить". Осколок-то
попал - ну всего как кусочек безопасной бритвы. Доктор вынул, бросил в
посудину - даже и не заметно его совсем.
Подъехали к дому, поднялись в квартиру Зубова.
В первой комнате на столе в гробу лежала Бригитта.
Зубов спросил шепотом:
- Слушай, а нельзя ее спрятать, а потом увезти?
- Куда?
- Ну, к нам, домой... Понимаешь, я все думал, думал: как это сделать?
Может, можно, а?
Лицо Зубова было бледно И Вайс решился на недопустимый поступок:
позвонил профессору Штутгофу и попросил его сейчас же приехать.
Едва профессор вошел и увидел Зубова, как его суровое лицо
смягчилось. Он сел рядом, внимательно, не перебивая, слушал, что бормочет
Зубов, и во всем соглашался с ним. Потом достал шприц и сделал Зубову укол
в руку. Тот как будто даже не заметил этого, но постепенно глаза его стали
сонными, веки опустились, голова поникла.
Профессор попросил Вайса помочь ему перенести спящего Зубова на диван
и сказал:
- Если глубокий сон не поможет и он не сумеет собрать себя в кулак,
вам придется увезти его куда-нибудь. А еще лучше - скажите, что он предает
нас всех.
Когда утром Вайс повторил Зубову эти слова, тот только молча кивнул в
ответ.
И выдержал весь похоронный ритуал, а потом принимал соболезнования
родственников и знакомых Бригитты.
Через день Вайс навестил Зубова. Судя по окуркам, разбросанным вокруг
стула, он не вставал с места долго, - возможно, всю ночь и часть дня.
Зубов молча поднялся, взял с пола рюкзак, предложил:
- Пошли.
- Куда?
- Я никогда не вернусь сюда, - объявил Зубов.
- Нет, - возразил Вайс, - ты должен жить здесь.
- Зачем?
- Я приказываю. - И Вайс добавил мягче: - Это нужно для нас всех,
Алеша. Нужно, понял? И ради Бригитты тоже. Ведь если ты сбежишь из ее дома
сейчас, как только она умерла, ты оскорбишь ее память.
- Это верно, - согласился Зубов. - Ты в самую точку попал. Я должен
остаться. Верно. Теперь я уже никуда от нее не убегу до самой своей
смерти. Ты понимаешь, она знала...
- Что?
- Ну, не все, конечно, но знала, кто я.
- Почему ты думаешь? - спросил Вайс.
- Понимаешь, - торопливо говорил Зубов, - я вроде как не догадывался,
а только чувствовал иногда: знает. А вот когда уже совсем подошла смерть,
она показала рукой, чтоб я к ней наклонился, и вроде как всем лицом мне
улыбнулась и прошептала по-русски: "Хорошо, спасибо, здравствуйте!" Глаза
у нее сразу ужасно так расширились - и все. На это у нее последние остатки
жизни ушли, чтобы, значит, сказать мне, что она знала. Вот и все. Жила и
знала. - Погрозил кулаком перед лицом Вайса. - Да если бы я знал, что она
знает, я бы, понимаешь, был самый счастливый на свете человек. А то
мучился: вроде я с ней поддельный, - но я же по-настоящему ее любил.
Понял?
- Ты собрался на кладбище? - спросил Вайс.
- Да.
- Я пойду с тобой.
- Пойдем, - сказал Зубов. И добавил: - Спасибо тебе.
У могилы Бригитты он спросил:
- Потом можно будет на камне приписку сделать порусски, что она
Бригитта Зубова?
- Обязательно, - поддержал его Вайс, - а как же иначе? Она ведь твоя
жена...
67
Состав дислоцирующейся на Бисмаркштрассе особой группы при Вальтере
Шелленберге за последние месяцы основательно изменился. Люди незаметно
исчезали, и так же незаметно на смену им появлялись новые.
Вместо Густава группу теперь возглавлял Альфред Фаергоф - долговязый,
худощавый мужчина с узким, мумиеобразным лицом, на котором неподвижно
застыла вежливая улыбка.
Фаергоф был университетским товарищем Шелленберга и некогда постоял
за его честь. Кто-то из студентов сказал ему, что Шелленберг доносчик и
работает в службе безопасности. Фаергоф в негодовании вызвал этого
студента на дуэль и вышел из нее победителем. Отважным выпадом рапиры он
расцарапал до крови щеку противника.
После окончания университета Фаергоф открыл в Бонне адвокатскую
контору, но провалился на первом же судебном процессе: он не защищал
своего клиента, а обвинял его, как прокурор. То же произошло и в следующий
раз. И это не было случайностью. Фаергоф хотел власти над людьми, а
профессия адвоката ставила его в положение человека, хитрящего перед мощью
государственных законов, увиливающего от них. Но стать прокурором он не
решился, опасаясь, как бы отбывшие наказание не начали мстить ему. Такие
случаи, он знал, бывали.
Вальтер Шелленберг, став начальником Шестого отдела службы
безопасности, предложил Альфреду Фаергофу пост в секретной следственной
части этого отдела.
В следственную часть поступали донесения тех, кто втайне наблюдал за
работой агентов и резидентов иностранной разведки Шестого отдела СД.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307
друг Генрих Шварцкопф уже поработали на будущее немецкого народа. Кстати,
вы не считаете нужным представить товарища Шварцкопфа к правительственной
награде?
Иоганн просиял.
- Составьте шифровку, - деловито сказал профессор. - Она будет
передана.
Несколько суток подряд Берлин подвергался непрерывным налетам авиации
союзников. Возвращаясь на машине в одну из этих страшных ночей к себе на
Бисмаркштрассе, Иоганн увидел Зубова. Тот медленно шел по улице, явно
направляясь к месту, где располагалась секретная служба. Недопустимое
нарушение конспирации! Зубов не имел права показываться не только на этой,
но даже на близлежащих улицах.
Иоганн сбавил ход и, поравнявшись с Зубовым, приоткрыл дверцу машины.
- Садись!
Зубов, не здороваясь, покорно влез в машину.
Иоганн понесся на большой скорости, стремясь быстрее оказаться
подальше от этого района. Он молчал, но весь кипел от злости. А Зубов
вдруг прикрикнул:
- Куда гонишь? Сворачивай к моему дому! - И потребовал: - Быстрей! -
Потом махнул рукой. - А, теперь уже все равно... Спешить некуда.
- Ты что, пьян? - спросил Иоганн сквозь зубы. - От тебя перегаром
несет.
- Может быть, и несет, - согласился Зубов.
- Значит, ты пьян?
- Хотел бы, не получается.
- Да что с тобой?
- Бригитта... - Зубов с трудом выговаривал слова. - Два дня была еще
немного жива, а потом умерла. Ну, совсем умерла, понимаешь? Нет. Я сутки
возле нее просидел. А потом больше не смог. То есть смог бы... -
Прошептал: - А ведь она, знаешь, не одна умерла - вместе с ребеночком. Еще
бы два месяца, и у нас был бы сын или дочь. Она больше всего страдала не
от того, что сама умирает, а от того, что ребеночек погибнет. Очень,
понимаешь, хотела остаться живой, чтобы родить. Я ей приказывал: "Не ходи
без меня на улицу, не ходи". А она: "Мне вредно не ходить". Осколок-то
попал - ну всего как кусочек безопасной бритвы. Доктор вынул, бросил в
посудину - даже и не заметно его совсем.
Подъехали к дому, поднялись в квартиру Зубова.
В первой комнате на столе в гробу лежала Бригитта.
Зубов спросил шепотом:
- Слушай, а нельзя ее спрятать, а потом увезти?
- Куда?
- Ну, к нам, домой... Понимаешь, я все думал, думал: как это сделать?
Может, можно, а?
Лицо Зубова было бледно И Вайс решился на недопустимый поступок:
позвонил профессору Штутгофу и попросил его сейчас же приехать.
Едва профессор вошел и увидел Зубова, как его суровое лицо
смягчилось. Он сел рядом, внимательно, не перебивая, слушал, что бормочет
Зубов, и во всем соглашался с ним. Потом достал шприц и сделал Зубову укол
в руку. Тот как будто даже не заметил этого, но постепенно глаза его стали
сонными, веки опустились, голова поникла.
Профессор попросил Вайса помочь ему перенести спящего Зубова на диван
и сказал:
- Если глубокий сон не поможет и он не сумеет собрать себя в кулак,
вам придется увезти его куда-нибудь. А еще лучше - скажите, что он предает
нас всех.
Когда утром Вайс повторил Зубову эти слова, тот только молча кивнул в
ответ.
И выдержал весь похоронный ритуал, а потом принимал соболезнования
родственников и знакомых Бригитты.
Через день Вайс навестил Зубова. Судя по окуркам, разбросанным вокруг
стула, он не вставал с места долго, - возможно, всю ночь и часть дня.
Зубов молча поднялся, взял с пола рюкзак, предложил:
- Пошли.
- Куда?
- Я никогда не вернусь сюда, - объявил Зубов.
- Нет, - возразил Вайс, - ты должен жить здесь.
- Зачем?
- Я приказываю. - И Вайс добавил мягче: - Это нужно для нас всех,
Алеша. Нужно, понял? И ради Бригитты тоже. Ведь если ты сбежишь из ее дома
сейчас, как только она умерла, ты оскорбишь ее память.
- Это верно, - согласился Зубов. - Ты в самую точку попал. Я должен
остаться. Верно. Теперь я уже никуда от нее не убегу до самой своей
смерти. Ты понимаешь, она знала...
- Что?
- Ну, не все, конечно, но знала, кто я.
- Почему ты думаешь? - спросил Вайс.
- Понимаешь, - торопливо говорил Зубов, - я вроде как не догадывался,
а только чувствовал иногда: знает. А вот когда уже совсем подошла смерть,
она показала рукой, чтоб я к ней наклонился, и вроде как всем лицом мне
улыбнулась и прошептала по-русски: "Хорошо, спасибо, здравствуйте!" Глаза
у нее сразу ужасно так расширились - и все. На это у нее последние остатки
жизни ушли, чтобы, значит, сказать мне, что она знала. Вот и все. Жила и
знала. - Погрозил кулаком перед лицом Вайса. - Да если бы я знал, что она
знает, я бы, понимаешь, был самый счастливый на свете человек. А то
мучился: вроде я с ней поддельный, - но я же по-настоящему ее любил.
Понял?
- Ты собрался на кладбище? - спросил Вайс.
- Да.
- Я пойду с тобой.
- Пойдем, - сказал Зубов. И добавил: - Спасибо тебе.
У могилы Бригитты он спросил:
- Потом можно будет на камне приписку сделать порусски, что она
Бригитта Зубова?
- Обязательно, - поддержал его Вайс, - а как же иначе? Она ведь твоя
жена...
67
Состав дислоцирующейся на Бисмаркштрассе особой группы при Вальтере
Шелленберге за последние месяцы основательно изменился. Люди незаметно
исчезали, и так же незаметно на смену им появлялись новые.
Вместо Густава группу теперь возглавлял Альфред Фаергоф - долговязый,
худощавый мужчина с узким, мумиеобразным лицом, на котором неподвижно
застыла вежливая улыбка.
Фаергоф был университетским товарищем Шелленберга и некогда постоял
за его честь. Кто-то из студентов сказал ему, что Шелленберг доносчик и
работает в службе безопасности. Фаергоф в негодовании вызвал этого
студента на дуэль и вышел из нее победителем. Отважным выпадом рапиры он
расцарапал до крови щеку противника.
После окончания университета Фаергоф открыл в Бонне адвокатскую
контору, но провалился на первом же судебном процессе: он не защищал
своего клиента, а обвинял его, как прокурор. То же произошло и в следующий
раз. И это не было случайностью. Фаергоф хотел власти над людьми, а
профессия адвоката ставила его в положение человека, хитрящего перед мощью
государственных законов, увиливающего от них. Но стать прокурором он не
решился, опасаясь, как бы отбывшие наказание не начали мстить ему. Такие
случаи, он знал, бывали.
Вальтер Шелленберг, став начальником Шестого отдела службы
безопасности, предложил Альфреду Фаергофу пост в секретной следственной
части этого отдела.
В следственную часть поступали донесения тех, кто втайне наблюдал за
работой агентов и резидентов иностранной разведки Шестого отдела СД.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307