И в этих условиях даже самые
выдающиеся агенты немецкой разведки проваливаются вовсе не потому, что они
недостаточно подготовлены. Просто они как бы попадают в положение людей,
очутившихся вдруг среди жителей иной планеты, обычаи и нравы которых столь
отличны, столь чужды, что приспособиться к ним невозможно.
В качестве примера Вайс привел недавнюю историю с агентом Байеном.
Этого опытного провокатора, еще в тридцатых годах проникшего в одну
из коммунистических организаций Кельна, долго и тщательно готовили для
заброски в советский тыл. В лучшем госпитале его содержали на специальном
рационе, чтобы, резко похудев, он походил на заключенного. В концлагере
Байен потерял около восемнадцати килограммов веса. Затем его подвергли
порке под местной анестезией, чтобы оставить телесные доказательства
экзекуции. И ради него организовали групповой побег заключенных из
концлагеря. Вместе с ними он благополучно достиг расположения советских
войск. Но когда Байен, действуя якобы по поручению подпольной немецкой
организации, предложил советскому командованию выпустить фальшивые
продуктовые карточки и разбросать их с самолетов над Германией, чтобы
нарушить нормированное снабжение населения продуктами и вызвать голод, это
его предложение показалось подозрительным. И в дальнейшем советская
контрразведка установила, что Байен - немецкий агент.
А вся эта операция была затеяна для того, чтобы усилить в народе
ненависть к русским. На самом деле фальшивые продуктовые и промтоварные
карточки разбрасывали над Германией англичане, стремясь внести хаос в
снабжение продуктами немецкого населения. Предполагалось, что в случае
успеха операции Байена ответственность за эту провокацию удастся свалить
на русских. Но Советы по непонятной для немецкого ума логике не
послушались Байена.
Само собой разумеется, Вайс в свое время информировал Центр о
махинациях, касающихся засылки провокатора Байена. Так же, как и о том,
что Байен передаст советскому командованию карту, на которой будет
отмечена точка в одном из горных районов Германии, где якобы находится
секретный научный центр, занимающийся разработкой нового смертоносного
оружия. И о том, что Байен будет настойчиво рекомендовать, чтобы на эту
точку был совершен массированный налет советских бомбардировщиков. На
самом деле, как выведал Вайс, там находился только детский туберкулезный
санаторий. И "заказ" на разрушение этого объекта поступил к абверовскому
агенту Байену лично от министра пропаганды Геббельса, который уже заранее
написал для редактируемого им еженедельника "Дас Рейх" страстную
негодующую статью о чудовищном зверстве большевиков, разбомбивших приют
больных немецких детей. Тот факт, что туберкулезный санаторий оказался в
неприкосновенности, привел Геббельса в ярость.
Вайс, играя на тщеславии Лансдорфа, высказывал свои соображения о
том, что, поскольку война с Россией принимает затяжной характер, сейчас
следовало бы подумать о создании крупной разведывательной группы для
длительного оседания в тылу противника. Не проявляя излишней поспешности,
стоило бы создать разветвленную сеть. Причем не обременять пока агентов
скоропалительными диверсионными актами и необходимостью передавать
оперативную информацию, а дать им возможность акклиматизироваться с учетом
изменившейся обстановки. И даже если их бездествие затянется, располагать
таким агентурным фондом для господина Лансдорфа все равно, что абонировать
в самом надежном международном банке персональный сейф, ключ от которого
будет храниться только у него лично.
- Почемуц у вас возникают подобные мысли? - подозрительно осведомился
Лансдорф.
Вайс ответил в высоком стиле:
- Время разрушает даже величайшие горные вершины, превращает их в
песчаные пустыни. А мне не хотелось бы затеряться в вихре различных
обстоятельств, во всяком случае, выпасть из вашего поля зрения.
Лансдорф улыбнулся польщенно.
- Что ж, - сказал он, немного подумав, - идея создания
информационного фонда, связанного с длительным оседанием наиболее надежных
агентов на территории противника, не лишена смысла. - И похвалил Вайса: -
У вас обнаруживаются не только тактические способности, но и постепенно
вырабатывается стиль стратегического мышления. Кажется, я в вас не
обманулся. - Заметил ворчливо: - А вот в отношении майора Штейнглица,
бывшего вашего непосредственного начальника, моя проницательность, как
всегда, безошибочна. Работает грубо и примитивно. У нас возникли
подозрения, что польский профессор, бывший социал-демократ, доктор
медицины Ливинский пользуется популярностью у населения вследствие своих
антинемецких настроений. Я дал указание опубликовать в выходящей на
польском языке варшавской газете письмо начальника эйнзатценгруппы Вольфа
Губера, лично участвовавшего в казнях польских патриотов. В письме
выражалась благодарность этому Ливинскому за то, что тот излечил его от
опасного заболевания. То была великолепная публичная компрометации этого
либерала. Поляки объявили ему бойкот. И нервный интеллигентик чуть было
даже не покончил самоубийством.
Но вот майор Штейнглиц, почувствовав недомогание, явился к
Левинскому, чтобы тот оказал ему медицинскую помощь. Естественно,
Ливинский отказался. И Штейнглиц не нашел ничего лучшего, как пристрелить
его. Болван! Испортил нам такую изящную операцию. Плебей, возомнивший себя
носителем офицерской чести!
Вайс заступился за Штейнглица:
- Майор Штейнглиц в любую минуту готов не колеблясь отдать свою жизнь
за фюрера.
Лансдорф ответил, скривив губы:
- Он не встретит в этом с моей стороны никаких препятствий. Напротив,
я готов всячески содействовать тому, чтобы для достижения своей цели он
как можно скорее отправился на фронт.
Вайс дважды посетил дом Бригитты Вейнтлинг на правах старого
знакомого Зубова.
Представ перед Беловым в роли избалованного комфортом и нежным
вниманием супруги, выхоленного и модно одетого красавчика, Зубов в первые
минуты чувствовал себя сконфуженным и никак не мог преодолеть некоторого
смущения. Он сидел в обставленном тяжеловесной мебелью мрачном кабинете и
скулил:
- Живу так, словно меня наняли сниматься в роли не то помещика, не то
графа. Первое время каждый день в кино ходил - искал фильмы из
великосветской жизни. А фашисты гонят одну политику, не на чем
подковаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307
выдающиеся агенты немецкой разведки проваливаются вовсе не потому, что они
недостаточно подготовлены. Просто они как бы попадают в положение людей,
очутившихся вдруг среди жителей иной планеты, обычаи и нравы которых столь
отличны, столь чужды, что приспособиться к ним невозможно.
В качестве примера Вайс привел недавнюю историю с агентом Байеном.
Этого опытного провокатора, еще в тридцатых годах проникшего в одну
из коммунистических организаций Кельна, долго и тщательно готовили для
заброски в советский тыл. В лучшем госпитале его содержали на специальном
рационе, чтобы, резко похудев, он походил на заключенного. В концлагере
Байен потерял около восемнадцати килограммов веса. Затем его подвергли
порке под местной анестезией, чтобы оставить телесные доказательства
экзекуции. И ради него организовали групповой побег заключенных из
концлагеря. Вместе с ними он благополучно достиг расположения советских
войск. Но когда Байен, действуя якобы по поручению подпольной немецкой
организации, предложил советскому командованию выпустить фальшивые
продуктовые карточки и разбросать их с самолетов над Германией, чтобы
нарушить нормированное снабжение населения продуктами и вызвать голод, это
его предложение показалось подозрительным. И в дальнейшем советская
контрразведка установила, что Байен - немецкий агент.
А вся эта операция была затеяна для того, чтобы усилить в народе
ненависть к русским. На самом деле фальшивые продуктовые и промтоварные
карточки разбрасывали над Германией англичане, стремясь внести хаос в
снабжение продуктами немецкого населения. Предполагалось, что в случае
успеха операции Байена ответственность за эту провокацию удастся свалить
на русских. Но Советы по непонятной для немецкого ума логике не
послушались Байена.
Само собой разумеется, Вайс в свое время информировал Центр о
махинациях, касающихся засылки провокатора Байена. Так же, как и о том,
что Байен передаст советскому командованию карту, на которой будет
отмечена точка в одном из горных районов Германии, где якобы находится
секретный научный центр, занимающийся разработкой нового смертоносного
оружия. И о том, что Байен будет настойчиво рекомендовать, чтобы на эту
точку был совершен массированный налет советских бомбардировщиков. На
самом деле, как выведал Вайс, там находился только детский туберкулезный
санаторий. И "заказ" на разрушение этого объекта поступил к абверовскому
агенту Байену лично от министра пропаганды Геббельса, который уже заранее
написал для редактируемого им еженедельника "Дас Рейх" страстную
негодующую статью о чудовищном зверстве большевиков, разбомбивших приют
больных немецких детей. Тот факт, что туберкулезный санаторий оказался в
неприкосновенности, привел Геббельса в ярость.
Вайс, играя на тщеславии Лансдорфа, высказывал свои соображения о
том, что, поскольку война с Россией принимает затяжной характер, сейчас
следовало бы подумать о создании крупной разведывательной группы для
длительного оседания в тылу противника. Не проявляя излишней поспешности,
стоило бы создать разветвленную сеть. Причем не обременять пока агентов
скоропалительными диверсионными актами и необходимостью передавать
оперативную информацию, а дать им возможность акклиматизироваться с учетом
изменившейся обстановки. И даже если их бездествие затянется, располагать
таким агентурным фондом для господина Лансдорфа все равно, что абонировать
в самом надежном международном банке персональный сейф, ключ от которого
будет храниться только у него лично.
- Почемуц у вас возникают подобные мысли? - подозрительно осведомился
Лансдорф.
Вайс ответил в высоком стиле:
- Время разрушает даже величайшие горные вершины, превращает их в
песчаные пустыни. А мне не хотелось бы затеряться в вихре различных
обстоятельств, во всяком случае, выпасть из вашего поля зрения.
Лансдорф улыбнулся польщенно.
- Что ж, - сказал он, немного подумав, - идея создания
информационного фонда, связанного с длительным оседанием наиболее надежных
агентов на территории противника, не лишена смысла. - И похвалил Вайса: -
У вас обнаруживаются не только тактические способности, но и постепенно
вырабатывается стиль стратегического мышления. Кажется, я в вас не
обманулся. - Заметил ворчливо: - А вот в отношении майора Штейнглица,
бывшего вашего непосредственного начальника, моя проницательность, как
всегда, безошибочна. Работает грубо и примитивно. У нас возникли
подозрения, что польский профессор, бывший социал-демократ, доктор
медицины Ливинский пользуется популярностью у населения вследствие своих
антинемецких настроений. Я дал указание опубликовать в выходящей на
польском языке варшавской газете письмо начальника эйнзатценгруппы Вольфа
Губера, лично участвовавшего в казнях польских патриотов. В письме
выражалась благодарность этому Ливинскому за то, что тот излечил его от
опасного заболевания. То была великолепная публичная компрометации этого
либерала. Поляки объявили ему бойкот. И нервный интеллигентик чуть было
даже не покончил самоубийством.
Но вот майор Штейнглиц, почувствовав недомогание, явился к
Левинскому, чтобы тот оказал ему медицинскую помощь. Естественно,
Ливинский отказался. И Штейнглиц не нашел ничего лучшего, как пристрелить
его. Болван! Испортил нам такую изящную операцию. Плебей, возомнивший себя
носителем офицерской чести!
Вайс заступился за Штейнглица:
- Майор Штейнглиц в любую минуту готов не колеблясь отдать свою жизнь
за фюрера.
Лансдорф ответил, скривив губы:
- Он не встретит в этом с моей стороны никаких препятствий. Напротив,
я готов всячески содействовать тому, чтобы для достижения своей цели он
как можно скорее отправился на фронт.
Вайс дважды посетил дом Бригитты Вейнтлинг на правах старого
знакомого Зубова.
Представ перед Беловым в роли избалованного комфортом и нежным
вниманием супруги, выхоленного и модно одетого красавчика, Зубов в первые
минуты чувствовал себя сконфуженным и никак не мог преодолеть некоторого
смущения. Он сидел в обставленном тяжеловесной мебелью мрачном кабинете и
скулил:
- Живу так, словно меня наняли сниматься в роли не то помещика, не то
графа. Первое время каждый день в кино ходил - искал фильмы из
великосветской жизни. А фашисты гонят одну политику, не на чем
подковаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307