Полковник даже позволил себе иронически заметить, что немецкий
генеральный штаб дезинформировал армию, расписав неудачи русских во время
финской кампании, но скрыв их успех в прорыве линии Маннергейма, не
уступавшей по своей мощи линии Мажино. И заявил, что адмирала Канариса,
оказавшегося неспособным разгадать тайные, скрытые до того силы
противника, следовало бы вместе с его бездарными агентами повесить на
Бранденбургских воротах.
И уже вскользь Фурст отметил, что советский морской флот своевременно
получил приказ о боевой готовности N 1 и внезапные атаки его немецкими
морскими силами и авиацией оказались в первый день войны безуспешными.
- В связи со всем этим я полагаю, - заключил Фурст, - что война с
Россией примет затяжной характер, и это потребует не только
исключительного самообладания нашего генералитета, но и предельной
самоотверженности всей нации.
И тут же Зубов с таким восторгом предложил выпить за здоровье
полковника, что тот даже несколько смутился. Он никак не ожидал столь
почтительного отношения к себе, особенно после того, как в районе Ельни
потерял почти весь личный состав своей дивизии.
Рассматривая на свет наполненный вином бокал, Фурст сказал с грустью:
- На Днепре, в районе Соловьевской переправы, советский офицер,
командовавший зенитной батареей, обратил зенитные пушки против моих
танковых подразделений. Я испытывал известные трудности, считая не совсем
удобным докладывать командующему группировкой фельдмаршалу фон Боку об
этом конфузном казусе, принесшем нам значительный урон. Но когда на
подступах к Туле русские зенитные пушки нанесли куда более значительный
урон этому выскочке, любимцу фюрера танковому королю Гудериану, я счел это
для себя утешительным. Ибо масштабы моих потерь несоизмеримы с конфузом
Гудериана. Но я надеюсь, - добавил он в утешение, - что немецкий
технический гений превзойдет русскую техническую мысль. И если новые
машины будут соответствовать своим несколько романтическим названиям, то
"пантеры" и "тигры" так же свирепо разделаются с русскими войсками, как
хищники, вырвавшиеся из клетки на цирковой арене, с перепуганной толпой.
Во всяком случае, мы твердо рассчитываем на подобный результат.
- Вы уже видели эти новые машины? - поинтересовался Зубов.
- О, нет. Пока их производство и испытания на танкодромах сохраняются
в строжайшей тайне.
Стараниями Бригитты Зубов получил теперь новую должность - в
строительной организации рейхсминистра доктора Тодта. Зубов руководил
здесь полувоенной частью. Она состояла из немецких граждан, отбывающих
трудовую повинность на разного типа стройках, связанных с нуждами
вермахта. Благодаря своей сообразительности Зубов довольно быстро занял в
этой организации прочное положение.
И совершенно неожиданно он обнаружил в себе дарования тонкого и
дальновидного дельца. Так, например, по личным просьбам местных
руководителей гестапо и СС, а также имперских особых уполномоченных он
щедро отпускал высшие сорта цемента и стальной прокат на сооружение в их
особняках обширных и благоустроенных бомбоубежищ. А потом при помощи своих
заказчиков или актировал эти дефицитные, остро необходимые фронту
материалы, как не доставленные на место в связи с аварией на
железнодорожном транспорте, или же подменял сортами, малопригодными для
оборонительных сооружений.
Когда Вайс похвалил его за то, что он стал работать на более высоком
уровне и с более плодотворными результами, Зубов признался со вздохом:
- Переквалифицировался в блатмейстера, только и всего. Я думал, у
немцев в этом деле порядочек - строжайший учет, дисциплина. А на самом
деле что? Тянут себе все, что плохо лежит. Ну и жулье!
- Ты только не вздумай отказываться от подарков, - строго сказал
Иоганн.
- Значит, учишь взятки брать?
- Именно. И соразмерно твоему положению, чтобы тебя уважали.
- За взятки?
- Не за взятки. - Иоганн постарался несколько смягчить выражение. -
Просто ты должен помнить о своем престиже и не ронять его по пустякам.
Зубов вытянул пальцы, которые до того стыдливо поджимал, показал два
перстня, украшенные бриллиантами, спросил смущенно:
- Видишь, до чего дошел?
Вайс осмотрел кольца, предупредил:
- Смотри, чтобы фальшивых не всучили. Дураков здесь не очень-то
любят. И учти: когда еще будут давать, нужно капнуть на камень, - если
капля растекается, значит, фальшивые. А лучше всего в кислоте подаржать, -
если камни не потускнеют, значит, настоящие. Человек, знающий толк в
драгоценных камнях, заслужит больше уважения в этом обществе, чем тот, кто
прочтет лишнюю книгу.
- Да на черта мне эти бриллианты! - возмутился Зубов.
- Ты дурака не валяй! - рассердился Иоганн. - Такой перстень при
случае можно в лагере на человека обменять, и, пожалуй, даже не на одного.
48
Наступил период, когда Александр Белов полностью и окончательно
перевоплотился в абверовского офицера Иоганна Вайса. Он научился мыслить и
вести себя так, как полагалось мыслить и вести себя Иоганну Вайсу,
облеченному доверием вышестоящих начальников, руководителей немецкой
разведки. Он сумел заслужить их уважение не только своей безупречной
исполнительностью, но и инициативностью, - а это было качество, не столь
уж распространенное среди немецкого офицерства. И постепенно ему удалось
добиться не одного лишь доверия к себе. Иоганн Вайс приобрел прочную
репутацию человека, способного выполнять самые замысловатые, самые
щепетильные поручения, сохраняя при этом скромность, бескорыстие и
молчаливую преданность тем, от кого он подобные поручения получал.
Но завоевать симпатии Лансдорфа, в котором Вайс безошибочно угадал
человека незаурядного ума, было не так просто, пришлось прибегнуть к более
усложненному методу.
Прежде Иоганн безропотно соглашался со всеми рассуждениями Лансдорфа.
Теперь, хотя это было и не всегда безопасно, он позволял себе, конечно в
границах сдержанной почтительности, высказывать суждения, отличные от его
мнений.
Так, Вайс стал тонко и вместе с тем настойчиво внушать Лансдорфу, что
разведывательные неудачи абвера на Восточном фронте объясняются вовсе не
тем, что отбор агентов якобы недостаточно тщателен и в их подготовке
допускаются оплошности.
Все дело в конъюнктуре. И в оккупированных районах и в тылу население
Советской страны настолько воодушевлено недавними успехами Красной Армии и
одновременно так возмущено поведением частей СС, служб гестапо и армии
вермахта, что, по существу, все русские стали как бы добровольными
сотрудниками советской контрразведки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307