Сводки о количестве тонн крови, полученной для нужд фронта от детей,
заключенных в концлагерях.
Донесение министерства сельского хозяйства об использовании
удобрений, изготовленных из кремационного пепла.
Под руку ему попался приказ от 16 февраля 1942 года за его подписью.
Он бегло пробежал его.
"Высшему руководителю СС и полиции на Востоке обергруппенфюреру СС
Крюгеру. Краков.
В целях обеспечения безопасности приказываю, чтобы после перевода
концентрационного лагеря Варшавское гетто было снесено до основания.
Причем перед этим следует использовать все годные части домов и всякого
рода материалы. Снос гетто и устройство концентрационного лагеря
осуществить необходимо, так как иначе мы никогда не успокоим Варшаву, а
бесчинства преступных элементов не смогут быть искоренены, если гетто
будет оставлено.
Мне должен быть представлен общий план ликвидации гетто. В любом
случае нужно добиться, чтобы имеющаяся до сих пор жилплощадь, на которой
проживает 50 тысяч челоек низшей расы и которая никогда не будет пригодна
для немцев, была стерта с лица земли, а миллионный город Варшава, всегда
являющийся опасным очагом разложения и мятежа, был уменьшен.
Г. Г и м м л е р"
Он со злостью сунул эту бумагу обратно в ящик, туда, где лежал кусок
экспериментального мыла из человеческого жира.
На столе он увидел копии заранее подготовленных телеграмм комендантам
лагерей Дахау и Флоссенборг.
"О передаче не может быть и речи. Лагерь необходимо немедленно
эвакуировать. Ни один заключенный не должен попасть живым в руки врага.
Г е н р и х Г и м м л е р"
Он схватил эти телеграммы, скомкал и бросил в корзину под стол, потом
наклонился, поднял и сжег в пепельнице. И, сделав это, пришел в лучшее
настроение: одной уликой меньше.
Вернувшись в комнату, где его терпеливо ожидал Лазар, Гиммлер сразу
заявил, что принимает все три предложенных ему пункта. Пункт первый: он
прикажет не убивать больше евреев. Второй пункт: имеющиеся в наличии
евреи, число которых весьма неточно и спорно, во всяком случае, останутся
в лагерях, их не будут "эвакуировать". И третий: все лагеря, в которых еще
имеются евреи, будут перечислены в списке, и о них будет сообщено.
Лазар выслушал это все с каменным выражением лица, молча. После паузы
сказал:
- Я хочу, чтобы мой сын посетил один из лагерей. Это нужно для того,
чтобы мы могли быть уверены, что ваши указания выполняются в точности.
Гиммлер встревоженно оглянулся на Шелленберга. Тот кивнул. Тогда
Гиммлер поспешно сказал:
- Ваше желание, мосье Лазар, будет исполнено. У вас не должно
остаться никаких сомнений.
Гиммлер верил в талант Шелленберга выкручиваться из любого положения.
Ему хотелось произвести на Лазара благоприятное впечатление. И,
усевшись рядом в кресле, он с самым дружелюбным видом посетовал на то, что
германская экономика при решении еврейского вопроса потерпела некоторый
ущерб, лишившись искусных рабочих рук, а также той части технической
интеллигенции, которая могла быть особенно полезна. И со вздохом сожаления
заключил:
- Но увы! Принципы, какими бы они ни казались на первый взгляд
странными, есть принципы. Нам приходилось идти на жертвы ради укрепления
национального духа. - Встал и, сославшись на занятость, извинился, что не
может продолжать беседу. На прощание протянул руку.
Лазар в старческой рассеянности, казалось, не заметил этого жеста. И
был озабочен в этот момент только тем, чтобы раскурить сигару. Руки его
были заняты.
Гордо вскинув голову, Гиммлер вышел из комнаты. Он действительно
спешил: в Хоенлихене у него была назначена встреча с Бернадоттом. Встреча
эта имела для Гиммлера исключительно важное значение, ибо Бернадотт должен
был подтвердить признание кандидатуры Гиммлера на пост нового фюрера
заинтересованными кругами США и Англии.
Но все-таки, прежде чем покинуть комнату, Гиммлер, задержавшись на
пороге, успел сказать Лазару, что сегодня же прикажет освободить из
Равенсбрюка группу женщин-евреек. Но Лазар обязан найти быстрейший способ
информировать генерала Эйзенхауэра об этом акте милосердия.
Гиммлер намеревался через посредничество Бернадотта добиться свидания
с Эйзенхауэром и был чрезвычайно любезен с графом.
Граф Бернадотт не впервые удостаивался чести быть принятым в
Хоенлихене - этой штаб-квартире Гиммлера, барском имении, отлично
замаскированном под огромный благоустроенный госпиталь якобы для раненых
эсэсовцев.
Здесь во множестве коттеджей помещались самые секретные канцелярии
службы безопасности; в отдельных флигелях были расположены лаборатории,
где химики и бактериологи изобретали новые средства для массовых
умерщвлений.
Рядовые сотрудники этих служб с искусно перевязанными конечностями и
снабженные костылями приезжали и уезжали из Хоенлихена в санитарных
машинах. Некоторых, особо секретных агентов выносили из машин и вносили в
машины на носилках, и, как у тяжело раненных в голову, лица их были
тщательно забинтованы.
В таком же виде доставляли сюда тех, кого Гиммлер счел необходимым
допросить лично. Такие люди, как правило, не возвращались обратно: при
Хоенлихене имелось кладбище, как и при некоторых других госпиталях.
В этом "госпитале" никого не подвергали грубым истязаниям: в отлично
оборудованном хирургическом кабинете производились разнообразнейшие
операции, но без применения какихлибо средств анестезии.
Вызывали на откровенность посредством электродов, которыми
прикасались к трепанированным участкам мозга или освобожденным от мышечных
тканей сплетениям нервных узлов.
Эсэсовцы не в мундирах, а в больничных пижамах исправно несли здесь
свою службу.
Еще в предыдущие визиты к Гиммлеру графу Бернадотту удалось добиться
свободы для ряда лиц скандинавского происхождения. Из концентрационных
лагерей их вывозили по ночам на автомашинах шведского Красного Креста под
надзором людей Шелленберга. Граф дал обязательство сообщить об этом
Эйзенхауэру, когда будет передавать ему условия Гиммлера, на которых
желательно было бы заключить сепаратный мир с США.
Встречаясь в эти же дни с Риббентропом и Кальтенбруннером, граф и с
их стороны выслушивал ту же просьбу - посредничать между ними и
Эйзенхауэром. Он знал о том, что некоторые круги союзников делают ставку
на Гиммлера. И сам держался подобной точки зрения. Он был глубоко
разочарован, когда Кальтенбруннер вдлруг воспрепятствовал дальнейшему
вывозу пленных шведов на родину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307