У его ни разу не возникло потребности помедлить, чтобы
решить, как в том или ином случае вести себ, рассуждать или поступать
абверовцу Иоганну Вайсу.
Но он несколько растерялся, когда окончательно удостоверился в том,
что Эльза любит Зубова.
По соображениям чисто деловой целесообразности Эльза решительно
вынудила Зубова завязать отношения с Бригиттой, и эти отношения вскоре
приняли характер любовной связи, полезной для дела, но мучительной для
Эльзы. Это было для нее все равно, что самой отказаться от любимого
человека, отказаться от надежды на возможное счастье. То была одна из
множества невосполнимых утрат, какие приходится переносить разведчикам.
Вечером Эльза, кокетливая, с игривой улыбкой на губах, в черном
трико, туго обтягивающем ее ставшую как бы бесплотной фигурку, должна была
развлекать в варьете воинов вермахта. После выступления принимать
поклонников за дощатой, наподобие стойла, перегородкой своей артистической
и всячески исхитряться, чтобы избежать армейской настойчивости
фронтовиков, переносящих стратегию блицкрига на отношения с женщинами.
Днем она должна была репетировать свой номер, обходить тайники,
встречаться на местах явок с товарищами, передавать радисту материалы,
принимать и расшифровывать шифровки, выполнять поручения Центра.
Помимо все этого, у себя дома, среди соседок и соседей, нужно было
вести себя стойко и последовательно, так, чтобы сохранить репутацию
полупорядочной девицы, твердо решившей скопить себе на приданое и выйти
замуж за солидного пожилого человека, не слишком щепетильного, который не
станет придираться к ее прошлому. И, готовя себе в общей кухне обед, она
должна была, как истая немка, проявлять крайнюю бережливость, а жалея
многодетную вдову, муж которой пал на Восточном фронте, скрывать от всех,
что делится с ней своим скудным пайком. Это было бы расценено не иначе,
как то, что она, Эльза, - распутная девка, ей перепадает кое-что от
фронтовиков, отсюда и ее безрассудная щедрость.
Однажды Эльза со смехом рассказала Иоганну, что ей сделал предложение
пожилой вдовец, лейтенант из роты пропаганды. И если она достанет
документы, подтверждающие, что в ее жилах не течет ни капли еврейской
крови, он готов немедленно оформить брак и даже хочет еще до того, как они
станут супругами, устроить так, чтобы она отдохнула в одном из
высокогорных санаториев в Австрийских Альпах.
Иоганн, не обращая внимания на иронический тон Эльзы, сказал
поспешно:
- Вот и хорошо. Пусть пока Зубов тебя подменит. А ты отдохнешь. А
потом пошлешь этого вдовца куда-нибудь подальше.
- Зубов? - переспросила Эльза. - Ну, знаешь, ты совсем не
разбираешься в людях. Этот человек абсолютно не годится для серьезной
организаторской работы.
- Позволь, - возмутился Иоганн, - ведь у него уже целая группа. И
действуют они успешно. Совсем недавно они перебили около десятка курсантов
разведывательно-диверсионной школы, а пятерых искалечили на пути к
аэродрому, откуда их должны были забросить к нам в тыл.
- Нет-нет, - непреклонно заявила Эльза, - против Зубова я
категорически возражаю. - Сказала грустно: - Пожалуй, после войны я в
Бакуриани съезжу, отдохну. - Дернула презрительно плечом: - И если Зубов
там будет работать инструктором лыжного спорта, - это для него самое
подходящее. Пусть отправляется туда вместе со своей знаменитой
мускулатурой.
В Варшаву приехал Гуго Горфельд, старый друг Лансдорфа. Он был одним
из директоров заводов "Опель", входящих в концерн "Дженерал моторс".
Горфельд остановился в Варшаве проездом после продолжительной деловой
поездки по Донбассу, где он вел переговоры с командованием СС о быстрейшем
восстановлении нескольких металлургических предприятий: в последнее время
фирма стала испытывать недостаток в специальных сортах стали, необходимых
для производства танков новой конструкции.
Но в Донбассе его постигла неудача. Старый советский инженер,
осужденный в тридцатых годах, после отбытия наказания занимал рядовую
должность снабженца на одном из интересующих Горфельда заводов. Немецкое
командование учло "почтенные" обстоятельства биографии старика. Его
облекли особым доверием, назначили главным инженером завода, и даже
немецкие служащие обязаны были ему подчиняться. Горфельд возлагал большие
надежды на этого человека.
И тот действительно чрезвычайно требовательно и даже жестко относился
к советским рабочим, которых под угрозой расстрела вынудили трудиться
здесь. Он еще до революции служил у прежних владельцев этого завода и умел
заставить своих подчиненных работать с таким нечеловеческим напряжением,
что они - и не однажды - даже покушались на его жизнь.
Гестапо приставило к нему телохранителей. Он получал очень большой
оклад и даже побывал в Германии, где ознакомился с некоторыми техническими
новшествами.
Словом, этот человек был настоящей находкой.
Но через несколько месяцев оказалось, что детали машин, изготовленные
из металла, поставляемого этим заводом, дают трещины и выходят из строя
раньше времени, а танковая броня лопается от советских болванок, как
ветровое стекло автомобиля от брошенного в него камня.
Длительными и довольно сложными анализами было установлено, что
портят металл присадки, которые при варке стали давал главный инженер.
Его привезли в Берлин, и наиболее квалифицированные следователи
начали вести дознание. И этот немощный старик, испытавший на допросах все
способы физического воздействия, молчал, очевидно намереваясь унести в
могилу тайну своего метода порчи металла. Преодолеть его упорство удалось
только наркотическими средствами. Одурманенный, он, посмеиваясь, выболтал
рецептуру присадок, образующих в металле волосовики, которые невозможно
обнаружить на шлифах даже самыми совершенными оптическими
приспособлениями. И похвастал, что сам, без чьей-либо помощи, бросал в
кипящую сталь бумажные пакеты с этими присадками.
Старика приговорили к смертной казни, но обещали помиловать, если он
согласится снова сотрудничать с немцами.
- Представь, - брюзгливо завершил свой рассказ Горфельд, - этот
наглец даже позволил себе заявить, что именно он особенно сожалеет о былых
сомнениях и о том, что не с первого дня революции отдал свои знания
советскому народу. Тому народу, который теперь, когда советские танки
придут в Берлин, даст Германии последний и самый поучительный исторический
урок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307
решить, как в том или ином случае вести себ, рассуждать или поступать
абверовцу Иоганну Вайсу.
Но он несколько растерялся, когда окончательно удостоверился в том,
что Эльза любит Зубова.
По соображениям чисто деловой целесообразности Эльза решительно
вынудила Зубова завязать отношения с Бригиттой, и эти отношения вскоре
приняли характер любовной связи, полезной для дела, но мучительной для
Эльзы. Это было для нее все равно, что самой отказаться от любимого
человека, отказаться от надежды на возможное счастье. То была одна из
множества невосполнимых утрат, какие приходится переносить разведчикам.
Вечером Эльза, кокетливая, с игривой улыбкой на губах, в черном
трико, туго обтягивающем ее ставшую как бы бесплотной фигурку, должна была
развлекать в варьете воинов вермахта. После выступления принимать
поклонников за дощатой, наподобие стойла, перегородкой своей артистической
и всячески исхитряться, чтобы избежать армейской настойчивости
фронтовиков, переносящих стратегию блицкрига на отношения с женщинами.
Днем она должна была репетировать свой номер, обходить тайники,
встречаться на местах явок с товарищами, передавать радисту материалы,
принимать и расшифровывать шифровки, выполнять поручения Центра.
Помимо все этого, у себя дома, среди соседок и соседей, нужно было
вести себя стойко и последовательно, так, чтобы сохранить репутацию
полупорядочной девицы, твердо решившей скопить себе на приданое и выйти
замуж за солидного пожилого человека, не слишком щепетильного, который не
станет придираться к ее прошлому. И, готовя себе в общей кухне обед, она
должна была, как истая немка, проявлять крайнюю бережливость, а жалея
многодетную вдову, муж которой пал на Восточном фронте, скрывать от всех,
что делится с ней своим скудным пайком. Это было бы расценено не иначе,
как то, что она, Эльза, - распутная девка, ей перепадает кое-что от
фронтовиков, отсюда и ее безрассудная щедрость.
Однажды Эльза со смехом рассказала Иоганну, что ей сделал предложение
пожилой вдовец, лейтенант из роты пропаганды. И если она достанет
документы, подтверждающие, что в ее жилах не течет ни капли еврейской
крови, он готов немедленно оформить брак и даже хочет еще до того, как они
станут супругами, устроить так, чтобы она отдохнула в одном из
высокогорных санаториев в Австрийских Альпах.
Иоганн, не обращая внимания на иронический тон Эльзы, сказал
поспешно:
- Вот и хорошо. Пусть пока Зубов тебя подменит. А ты отдохнешь. А
потом пошлешь этого вдовца куда-нибудь подальше.
- Зубов? - переспросила Эльза. - Ну, знаешь, ты совсем не
разбираешься в людях. Этот человек абсолютно не годится для серьезной
организаторской работы.
- Позволь, - возмутился Иоганн, - ведь у него уже целая группа. И
действуют они успешно. Совсем недавно они перебили около десятка курсантов
разведывательно-диверсионной школы, а пятерых искалечили на пути к
аэродрому, откуда их должны были забросить к нам в тыл.
- Нет-нет, - непреклонно заявила Эльза, - против Зубова я
категорически возражаю. - Сказала грустно: - Пожалуй, после войны я в
Бакуриани съезжу, отдохну. - Дернула презрительно плечом: - И если Зубов
там будет работать инструктором лыжного спорта, - это для него самое
подходящее. Пусть отправляется туда вместе со своей знаменитой
мускулатурой.
В Варшаву приехал Гуго Горфельд, старый друг Лансдорфа. Он был одним
из директоров заводов "Опель", входящих в концерн "Дженерал моторс".
Горфельд остановился в Варшаве проездом после продолжительной деловой
поездки по Донбассу, где он вел переговоры с командованием СС о быстрейшем
восстановлении нескольких металлургических предприятий: в последнее время
фирма стала испытывать недостаток в специальных сортах стали, необходимых
для производства танков новой конструкции.
Но в Донбассе его постигла неудача. Старый советский инженер,
осужденный в тридцатых годах, после отбытия наказания занимал рядовую
должность снабженца на одном из интересующих Горфельда заводов. Немецкое
командование учло "почтенные" обстоятельства биографии старика. Его
облекли особым доверием, назначили главным инженером завода, и даже
немецкие служащие обязаны были ему подчиняться. Горфельд возлагал большие
надежды на этого человека.
И тот действительно чрезвычайно требовательно и даже жестко относился
к советским рабочим, которых под угрозой расстрела вынудили трудиться
здесь. Он еще до революции служил у прежних владельцев этого завода и умел
заставить своих подчиненных работать с таким нечеловеческим напряжением,
что они - и не однажды - даже покушались на его жизнь.
Гестапо приставило к нему телохранителей. Он получал очень большой
оклад и даже побывал в Германии, где ознакомился с некоторыми техническими
новшествами.
Словом, этот человек был настоящей находкой.
Но через несколько месяцев оказалось, что детали машин, изготовленные
из металла, поставляемого этим заводом, дают трещины и выходят из строя
раньше времени, а танковая броня лопается от советских болванок, как
ветровое стекло автомобиля от брошенного в него камня.
Длительными и довольно сложными анализами было установлено, что
портят металл присадки, которые при варке стали давал главный инженер.
Его привезли в Берлин, и наиболее квалифицированные следователи
начали вести дознание. И этот немощный старик, испытавший на допросах все
способы физического воздействия, молчал, очевидно намереваясь унести в
могилу тайну своего метода порчи металла. Преодолеть его упорство удалось
только наркотическими средствами. Одурманенный, он, посмеиваясь, выболтал
рецептуру присадок, образующих в металле волосовики, которые невозможно
обнаружить на шлифах даже самыми совершенными оптическими
приспособлениями. И похвастал, что сам, без чьей-либо помощи, бросал в
кипящую сталь бумажные пакеты с этими присадками.
Старика приговорили к смертной казни, но обещали помиловать, если он
согласится снова сотрудничать с немцами.
- Представь, - брюзгливо завершил свой рассказ Горфельд, - этот
наглец даже позволил себе заявить, что именно он особенно сожалеет о былых
сомнениях и о том, что не с первого дня революции отдал свои знания
советскому народу. Тому народу, который теперь, когда советские танки
придут в Берлин, даст Германии последний и самый поучительный исторический
урок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307